В новой комнате Елена поставила вазу с букетом лесных цветов. Колокольчики и клевер, собранные в спешке перед переездом, казались лучиком тепла в этом просторном, но холодном доме.
Особняк семьи Ильи внушал почтение: три этажа, отделка из светлого камня, аккуратно подстриженный газон. До свадьбы Елена восхищалась его величием, но теперь, став частью семьи, ощущала смутное беспокойство.
— Располагайся, не робей, — сказал Илья, внося в комнату её сумку. — Это теперь и твой дом.
Елена кивнула, стараясь улыбнуться. Прошло всего две недели после свадьбы, и переезд к родителям мужа казался разумным шагом. Илья работал в семейной фирме под началом отца, и его родители настояли, чтобы молодые начали жизнь «в родовом доме, как принято». Елена не возражала. Выросшая в приюте и жившая в съёмной комнате, она мечтала о семейном уюте.
— Илья, спустись! — раздался голос Светланы Павловны, свекрови Елены. — Покажи отцу счета за прошлый месяц!
Илья тут же откликнулся, привычно подчиняясь.
— Уже иду, мама! — крикнул он, улыбнулся Елене и ушёл.
Оставшись в спальне, которая теперь принадлежала им с Ильёй, Елена огляделась. Просторный гардероб, широкая кровать, зеркальный столик — всё выглядело качественно, но бездушно, как в гостинице. Никаких следов личности Ильи. Девушка достала из сумки фотографию в рамке — снимок с последнего дня в приюте, где она стояла среди друзей-сирот. Поставив её на тумбу, Елена почувствовала, что хоть что-то здесь её.
Дверь скрипнула, и в комнату без стука вошла Светлана Павловна.
— Устраиваешься? — спросила она, окинув сумку внимательным взглядом. — Надеюсь, места хватит.
— Более чем достаточно, — ответила Елена, неловко прикрывая вещи. Ей чудилось, что свекровь оценивает каждый предмет, словно взвешивая его ценность.
— А это что? — Светлана Павловна взяла фотографию. — Из приюта?
— Да, — Елена ощутила сухость в горле. — Мои друзья.
— Ясно, — свекровь поставила снимок обратно. — Ну, теперь у тебя настоящая семья. Ужин через сорок минут, не опаздывай.
Она ушла, оставив тягостное чувство. Елена глубоко вздохнула и продолжила раскладывать вещи.
Следующие дни превратились в испытание. Светлана Павловна следила за каждым шагом невестки. Елена ловила её взгляд, когда заваривала чай, доставала йогурт из холодильника или читала книгу в зале.
Особенно свекровь интересовали вещи Елены. Однажды, заметив, как девушка брызгает духами на шею, Светлана Павловна спросила:
— Что за духи?
— Простые, из обычного магазина, — ответила Елена. — Мне нравится их аромат.
— Понятно, — протянула свекровь с лёгкой усмешкой. — Я думала, что-то дорогое.
В другой раз, под предлогом поиска полотенец, она заглянула в гардероб Елены и долго разглядывала её скромные наряды.
— Это всё твоя обувь? — удивилась она, указав на две пары туфель.
— Да, — коротко ответила Елена.
— Бедновато, — хмыкнула свекровь. — Видимо, привычка из приюта.
Елена никогда не считала свои вещи недостатком. В приюте всё было общим, а позже, начав работать, она тратила деньги на курсы и книги, а не на гардероб.
Вскоре она заметила, как Светлана Павловна шёпотом обсуждает её с мужем, Николаем Григорьевичем, когда невестка выходила из комнаты. Однажды, спускаясь по лестнице, Елена услышала их разговор.
— Сын, ты хорошо подумал? — говорила свекровь. — Девочка приятная, но без корней, без состояния. Из приюта, понимаешь? У нас в семье таких не было.
— Мама, хватит, — отвечал Илья. — Я люблю Елену.
— Любовь — это прекрасно, но думай о будущем, — настаивала Светлана Павловна.
Елена замерла, не зная, спуститься или уйти. Решив не обострять, она вернулась в комнату.
Утром, когда Илья уехал на работу, Елена спустилась на кухню за чаем. Услышав голоса, она остановилась. Светлана Павловна беседовала с соседкой, Марией Ивановной, за чашкой кофе.
— Представляешь, Маша, — говорила свекровь, — прижилась! Илья пашет, а она только фрукты ест! Вчера из магазина пришла — крем для рук купила за две тысячи! За какую-то баночку!
— Неужели? — подхватила соседка. — Молодёжь нынче бездумная.
— Точно! — продолжала Светлана Павловна. — Я в её годы уже семью содержала, дом вела. А эта только спит да ест!
Елена стояла за дверью, не решаясь войти. Илья сидел за столом, уткнувшись в телефон, будто не слышал. Девушка тихо ушла, аппетит пропал.
Вечером Светлана Павловна собрала семью в гостиной. Николай Григорьевич, Илья и Елена сидели, пока свекровь листала журналы с мебелью.
— Хочу обновить гостиную, — объявила она. — Шторы выцвели, да и стол уже старый.
— Отличная идея, мама, — кивнул Илья.
— Леночка, — свекровь повернулась к невестке с притворной теплотой, — ты ведь тоже здесь живёшь. Не хочешь поучаствовать в покупке? Дом общий, и траты общие.
Елена замялась. Она чувствовала себя гостьей, несмотря на прописку. Тратить деньги на чужой дом, где её не принимали, не хотелось. К тому же её вкус явно не совпадал с выбором семьи.
— Спасибо, Светлана Павловна, — вежливо ответила она. — Но я воздержусь. Это ваш дом, вам и решать.
Улыбка свекрови исчезла.
— Вот как? — холодно сказала она. — Жить здесь тебе нравится, а вкладываться не хочешь? Удобно.
— Мам, — вмешался Илья, — мы с Леной только начали жить вместе. Дай нам время.
— Время? — усмехнулась свекровь. — А кто за всё платить будет? Мы с отцом? Мы и так вас приютили!
— Света, успокойся, — сказал Николай Григорьевич, отложив книгу. — Не заставляй девочку тратить деньги на наш дом.
— Её деньги? — фыркнула свекровь. — Откуда у неё деньги? Только и умеет, что по телефону болтать!
Елена молчала, стиснув руки. Илья опустил голову, не решаясь спорить.
Через неделю устроили ужин с родственниками — сестрой Светланы Павловны с мужем и дальним родственником Николая Григорьевича с женой. Вечер был напряжённым. Елена чувствовала себя под прицелом: гости шептались, обсуждая «правильные семьи» и «достойное происхождение».
За столом Светлана Павловна взяла слово.
— Леночка, расскажи о себе, — предложила она с наигранной улыбкой. — Где твои родители, чем занимаются?
— У меня нет родителей, — спокойно ответила Елена. — Я выросла в приюте, потом училась в училище.
За столом стало тихо. Сестра свекрови переглянулась с мужем.
— А где работаешь? — продолжала свекровь. — Или живёшь за счёт Ильи?
— Мама! — возмутился Илья.
— Что? — свекровь изобразила невинность. — Интересно же. Елена, ты хоть работала когда-нибудь? Или только чужие деньги тратишь?
Елена улыбнулась, но промолчала. Спорить при гостях не хотелось. Ужин продолжался в той же тяжёлой атмосфере.
После ухода гостей Елена ушла в спальню, чувствуя опустошение. Илья вошёл следом, виновато глядя.
— Прости за маму, — сказал он. — Она переживает за меня.
— Переживает? — горько усмехнулась Елена. — Она меня терпеть не может.
— Не говори так, — Илья сел рядом. — Ей нужно время привыкнуть.
Елена кивнула, не желая спорить. Но в душе знала: дело не во времени. Свекровь считала её недостойной.
Спустя несколько дней, разбирая бумаги в шкафу, Елена нашла вскрытый конверт из банка. В нём была выписка о доходах за год, аккуратно заклеенная, но с явными следами вскрытия. Кто-то читал её документы.
Поднявшись наверх, она застала Светлану Павловну, выходящую из их комнаты с бумагами в руках.
— Что вы искали в моих вещах? — спросила Елена.
— Я? В твоих вещах? — свекровь изобразила удивление. — Зашла проверить, не нужно ли убрать. А это, — она показала лист, — счёт за газ. Лежал в коридоре.
Елена не поверила, но промолчала. Свекровь ушла, поджав губы.
Вечером она решилась поговорить с Ильёй.
— Илья, я нашла вскрытый конверт из банка, — начала она. — Кто-то смотрел мои документы.
— Может, он уже был открыт? — предположил он, глядя в телефон.
— Нет, его вскрыли. И сегодня я видела, как твоя мама выходила из нашей комнаты с бумагами.
Илья поднял глаза.
— Мама просто заботится. Может, убиралась и взяла случайно.
— И случайно вскрыла мой конверт? — спросила Елена.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Может, с почты принесла.
Елена вздохнула. Убеждать было бесполезно.
На следующий день Илья застал жену за ноутбуком. Елена работала, не замечая его.
— Привет, — сказал он, целуя её. — Что делаешь?
— Работаю, — ответила она.
— Слушай, — начал Илья, — мама говорит, надо обновить дачу. Новый сарай, может, веранду. Не хочешь вложиться? Будем туда ездить, отдыхать.
Елена закрыла ноутбук.
— Илья, твоя семья видит во мне кошелёк?
— Почему кошелёк? — нахмурился он. — Просто все должны помогать семье.
— А почему я должна платить за дачу, которая мне не принадлежит? — спросила она.
— Ты же не бедная, — пожал он плечами.
Елена посмотрела на мужа, пытаясь понять, когда его доброта стала расчётом. В его взгляде была надежда, будто он не видел ничего странного в просьбе.
— Поговорим позже, — сказала она и вернулась к работе.
Илья ушёл, явно ожидая другого ответа.
Утром Елена услышала голос свекрови. Светлана Павловна говорила по телефону, не скрываясь.
— Живёт у нас и ничего не вносит, — возмущалась она. — Не пара она Илье, конечно. Но что делать, влюбился. А она с этой гордостью своей! Из приюта!
Собеседник ответил, и свекровь продолжила:
— Даже на шторы не хочет тратиться! А мы сколько на ремонт потратили!
Елена стояла у стены, чувствуя жар в щеках. Хотелось уйти, но она вошла на кухню.
— Доброе утро, Светлана Павловна, — сказала она.
Свекровь вздрогнула и быстро закончила разговор:
— Ладно, Нина, потом созвонимся.
Завтрак прошёл в молчании. Елена пила чай, понимая, что так продолжаться не может. Днём курьер принёс документы — уведомление о премии и налоговую справку. Елена оставила их на столе и ушла в ванную.
Вернувшись, она не нашла бумаг. Но вскоре они нашлись — небрежно сложенные, с выделенной суммой дохода: 4,5 миллиона рублей.
За обедом Светлана Павловна молчала, избегая взгляда невестки. Николай Григорьевич читал газету, Илья поглядывал на мать и жену.
— Мам, ты сегодня тихая, — заметил он. — Что-то случилось?
— Всё в порядке, — буркнула свекровь. — Устала.
Елена поймала её взгляд — в нём было удивление и что-то похожее на уважение.
Утром свекровь постучала в спальню. Илья уже ушёл, а она держала пирог с малиной.
— Леночка, доброе утро, — ласково сказала она. — Испекла пирог, твой любимый, малиновый.
— Откуда вы знаете, что я люблю малиновый? — удивилась Елена.
— Илья упоминал, — улыбнулась свекровь. — Я погорячилась, знаешь. Мать за сына переживает. Ты у нас умница, я и не думала.
Елена отказалась:
— Спасибо, я не голодна.
Улыбка свекрови дрогнула.
Вечером Илья принёс букет лесных цветов, похожих на те, что Елена привезла.
— Как день? — спросил он. — Работала?
— Да, проекты, звонки, — ответила она.
— Слушай, а как ты столько зарабатываешь? — Илья посмотрел с интересом. — Ты не рассказывала.
— Обычная работа, — пожала она плечами. — Веду проекты, есть клиенты.
— Не знал, что у тебя такой доход, — улыбнулся он. — Может, подумаем, как вложить в семью? Мама говорила про дачу, но можно и машину купить.
Елена кивнула, но внутри всё оборвалось.
На следующий день свекровь была любезной, угощала выпечкой, расспрашивала о работе. Но Елена видела фальшь — отношение изменилось после раскрытия её дохода.
Илья строил планы на её деньги, не замечая её отстранённости.
Утром, когда все ушли, Елена собрала сумку. Увядший букет оставила в вазе — символ её иллюзий. Работая удалённо, она могла жить где угодно. Оставив ключи и записку: «Вы правы, мне тут не место», она вызвала такси.
Елена назвала адрес приёмных родителей — Веры Семёновны и Павла Андреевича, приютивших её после приюта. Их скромная квартира была уютной.
— Леночка! — Вера Семёновна обняла её. — Что случилось?
— Можно пожить у вас? — спросила Елена.
— Конечно, дочка, — ответила Вера Семёновна. — Это твой дом.
Вечером за чаем с мёдом Елена рассказала всё. Павел Андреевич хмурился, Вера Семёновна утирала слёзы.
— Ты правильно сделала, — сказал Павел Андреевич. — Нельзя жить с теми, кто тебя не уважает.
— А Илья? — спросила Вера Семёновна. — Ты же его любила?
— Любила, — кивнула Елена. — Но он не защитил меня. А узнав о деньгах, стал думать, как их потратить.
За ужином Елена впервые за месяцы улыбнулась. Здесь её любили просто так.
Через три месяца она сняла квартиру в центре. Работа процветала — новый контракт сулил успех. Илья звонил ежедневно, сначала спрашивал, когда она вернётся, потом просил прощения.
— Мама жалеет, — говорил он. — Она поняла, что ошибалась. Давай начнём заново.
Елена отвечала твёрдо: возврата нет.
Затем звонила Светлана Павловна. Сначала приглашала в гости, потом упрекала:
— Как ты можешь бросить Илью? Он страдает, а ты живёшь в своё удовольствие!
Позже звонки стали жалобными:
— Леночка, беда у нас. Николаю Григорьевичу нужна операция. Не поможешь?
Елена обещала подумать, но каждый раз клала трубку с тяжёлым сердцем. Она поняла: её ценят только за деньги.
В итоге она заблокировала их номера. Её жизнь больше не зависела от чужих ожиданий.
Через год, сидя в кафе с подругой, Елена услышала знакомый голос. Обернувшись, она увидела Илью — осунувшегося, с усталым взглядом. Он замер, не решаясь подойти.
Елена кивнула ему и вернулась к разговору. Её жизнь была полной — без чужих оценок. Вечером она зашла к приёмным родителям с пирогом и цветами. Вера Семёновна обняла её:
— Ты наше сокровище, девочка.
Елена знала: настоящая ценность — в любви и уважении, а не в деньгах.
— Муж и его мама решили, что мою квартиру пора продать, а меня — выставить за дверь! Но я им показала, кто тут хозяин.