Лена положила конверт на стол и выдохнула. Премия. Первый раз за четыре года.
Игорь поднял голову от телефона, скользнул взглядом по конверту.
— Маме отдашь. Ей на анализы.
Не спросил. Сказал.
Лена открыла холодильник, достала масло, хлеб. Намазала ему бутерброд. Поставила перед ним. Он даже не посмотрел.
— Не отдам.
Игорь замер, бутерброд на полпути ко рту.
— Что?
— Не отдам. Это моя премия.
Он опустил руку.
— Лена, ты о чём?
— Я хочу купить себе ботинки. Мои развалились.
— Ботинки? — Он хмыкнул. — Мама больна. Ей нужны анализы. А ты про ботинки.
— Светлана Ивановна вчера была у подруги в ресторане. Видела фото.
— И что? — Игорь встал, подошёл к столу, взял конверт. — Она имеет право отдохнуть.
— Мне тоже тяжело.
Он развернул конверт, пересчитал купюры. Кивнул.
— Завтра отвезу.
— Игорь, положи.
Он посмотрел на неё. Удивлённо. Как будто она заговорила на иностранном.
— Ты чего, серьёзно?
— Серьёзно.
— Охамела совсем, — бросил он и сунул конверт в карман.
Лена подошла, протянула руку.
— Отдай.
Игорь отшатнулся. Отвернулся к раковине, взял кружку с водой. Обернулся. И вылил ей в лицо.
Медленно. Почти аккуратно.
— Вот так. Чтоб знала.
Вода стекала по лицу, капала на пол. Лена не вытерлась. Стояла и смотрела на него. Он смотрел в ответ — и вдруг отвёл глаза.
Она взяла полотенце. Вытерла лицо. Прошла в комнату, достала сумку, сложила телефон, документы, зарядку. Вернулась. Игорь стоял у стола, руки в карманах.
— Лена, ты чего? Куда?
Она надела куртку. Вышла. Дверь закрылась тихо.
Марина, подруга, открыла дверь, увидела Лену с сумкой — и молча посторонилась.
— Переночую?
— Оставайся хоть месяц.
Лена села на диван. Марина присела рядом, ждала.
— Он вылил мне воду в лицо.
Марина кивнула.
— Наконец-то ты это увидела.
— Что?
— Что он тебя не уважает.
Лена хотела возразить — но слова не шли. Потому что это была правда.
Игорь звонил вечером. Лена не брала. Пришло сообщение:
«Лен, ну хватит. Я не специально. Приходи».
Она прочитала. Не ответила.
Через час — ещё:
«Мама звонила. Спрашивает, где деньги. Ты чего наделала?»
Лена выключила звук.
Через три дня она пришла домой днём. Игоря не было. Собрала вещи: одежду, документы. Закрывала чемодан — услышала ключ в замке.
Игорь вошёл, увидел чемодан.
— Ты куда?
— Съезжаю.
— Совсем?
— Совсем.
Он подошёл, попытался взять её за руку. Она отстранилась.
— Лен, прости. Я дурак. Погорячился.
— Игорь, ты вылил мне воду в лицо.
Он поморщился.
— Ну не надо. Забудь.
— Забыть?
— Виноват. Больше не повторится.
— Повторится. Ты всегда так. Когда я не делаю то, что ты хочешь — ты унижаешь.
Он потёр лицо.
— Я не унижаю. Просто ты меня достала. Из-за денег сцену устроила.
— Это были мои деньги.
— Мы семья. У нас всё общее.
— Нет, Игорь. У нас всё твоё. И мать твоя.
Он замолчал.
— Какая мать моя? Она нам помогала.
— Она требовала. Каждую неделю. И ты возил, не спросив меня.
— Это моя мать.
Лена взяла чемодан.
— Вот именно. Твоя.
Она пошла к двери. Игорь шагнул следом.
— Лен, стой!
Она обернулась. Посмотрела долго.
— Ты меня не любил. Ты просто привык.
Дверь закрылась.
Игорь звонил каждый день. Лена не брала. Через неделю перестал.
Светлана Ивановна позвонила в субботу.
— Игорёк, приезжай. Нужно в поликлинику.
Игорь приехал. Светлана Ивановна вышла в новой кофте, с маникюром.
— Мам, ты же болеть должна была?
— Ну я же не лежачая больная.. Поехали.
Он отвёз её. Ждал два часа. Она вышла довольная.
— Всё нормально. Анализы хорошие.
— Мам, так зачем я тебя вёз?
— Я же не могу одна. Ты сын, должен помогать.
Игорь промолчал. Отвёз её домой. Она попросила завезти в магазин. Он завёз. Она набрала продуктов дорогих. Он расплатился. Посмотрел на экран — почти половина зарплаты.
— Мам, может, поменьше?
— Что поменьше? Я тебя накормлю, когда придёшь.
Игорь поднял пакеты. Светлана Ивановна кивнула.
— Спасибо, сынок. Приходи в воскресенье, борщ сварю.
Он приехал в воскресенье. Позвонил. Светлана Ивановна открыла не сразу. За столом сидела подруга Нина — с бокалом вина.
— Игорёк! Заходи, мы тут с Ниной посидели.
На столе: салаты, нарезка, конфеты. Те, что он купил. Борща не было.
— Мам, ты же говорила, борщ сваришь.
— Ой, забыла. Вот салатик возьми.
Игорь сел. Нина посмотрела с жалостью.
— Галь, а где Лена?
— А, ушла, — Светлана Ивановна махнула рукой. — Вот дура. Такого мужика бросила.
Игорь сжал зубы.
— Мам, хватит.
— Что хватит? Правду говорю. Игорёк, не переживай. Найдёшь другую. Нормальную, не истеричку.
Он встал.
— Я пошёл.
— Ты чего? Мы не доели!
— Я пошёл, мам.
Он вышел. Сел в машину. Руки дрожали.
Игорь увидел Лену у банка. Она выходила с документами, говорила по телефону. Улыбалась. Лицо спокойное. Он подошёл.
— Лена.
Она обернулась. Убрала телефон.
— Привет.
— Можно минуту?
Она посмотрела на часы.
— Минуту.
Он растерялся.
— Прости меня. Я был неправ.
Лена молчала.
— Мама замучила. Каждый день звонит. Деньги, продукты, поликлиника. Я устал, Лен.
— И что ты хочешь?
— Вернись. Я ей скажу…
— Не скажешь.
— Скажу.
Лена усмехнулась.
— Игорь, ты не изменишься. Она скажет «я твоя мать» — и ты поедешь.
— Нет…
— Тебе не меня жалко. Тебе себя. Раньше я возила ей деньги, молчала, терпела. Удобно было?
Он молчал.
— Теперь ты один. И тебе тяжело.
— Я хочу исправить.
Лена перехватила папку.
— Знаешь, первую неделю я плакала. Вторую — злилась. А потом поняла: мне легче.
— Лен…
— Мне не нужно угадывать, что ты хочешь. Не нужно отдавать деньги, которые заработала. Не нужно молчать, когда больно.
Она сделала шаг назад.
— Ты меня отпустил, Игорь. Тогда, когда вылил воду.
Он хотел ответить — но она развернулась и ушла.
Вечером Светлана Ивановна позвонила снова.
— Игорёк, нужно в аптеку. Давление скачет. Привезёшь?
Игорь сидел на диване, смотрел в телефон. На экране — фото: он и Лена, десять лет назад. Она улыбается, обнимает его.
— Игорёк, ты слышишь?
— Слышу.
— Ну так приедешь?
Он закрыл глаза.
— Приеду, мам.
— Вот и хорошо. Я на тебя всегда могу положиться. Не то что эта Лена.
Игорь сжал телефон.
— Мам, не надо про Лену.
— Что не надо? Правду нельзя? Бросила тебя, эгоистка. Ну ничего, сынок, найдёшь нормальную. Которая семью ценить будет.
Он положил трубку. Сел, обхватил голову руками.
Вспомнил, как Лена стояла с мокрым лицом. Как молча вытерлась. Как ушла.
Игорь открыл переписку с Леной. Набрал: «Прости».
Стёр.
Набрал: «Я понял».
Стёр.
Что он скажет? Что изменится? Через неделю мать позвонит снова. И он поедет. Потому что слабый. Потому что привык.
Он убрал телефон.
Встал. Надел куртку. Вышел.
Лена сидела на кухне в съёмной квартире. Маленькой, но своей.
Телефон завибрировал. Марина.
«Лен, встретила Игоря. Спрашивал про тебя. Выглядит плохо».
Лена прочитала. Не ответила.
Допила кофе. Помыла чашку.
За окном темнело. Раньше в это время она готовила ужин. Накрывала. Ждала. Молчала.
Сейчас взяла книгу. Села у окна. Открыла.
Телефон молчал. Никто не требовал. Не звонил. Не ждал.
Тишина.
И в этой тишине Лена, наконец, услышала себя.
Игорь вернулся домой. Квартира пустая. Он включил свет, прошёл на кухню.
Налил воды в кружку. Поднёс ко рту — и замер.
Та самая.
Он посмотрел на неё. Потом на раковину, где стояла Лена.
Поставил кружку на стол.
Он думал, что наказал её тогда. Показал, кто главный.
А она просто ушла. И забрала всё живое.
Телефон завибрировал. Светлана Ивановна.
«Игорь, немедленно перезвони! Ты как смел уйти?! Мне помощь нужна!»
Он посмотрел на экран. Потом на кружку. Потом на пустую квартиру.
Взял кружку. Вылил воду в раковину.
Сел за стол.
Телефон снова завибрировал. И ещё. И ещё.
Игорь не ответил.
Сидел в тишине. Где больше никто не ждал его с ужином. Не спрашивал, как день. Не молчал, когда больно.
Он смыл не воду с её лица. Он смыл двадцать лет. Доверие. Терпение.
И теперь остались только он, мать и бесконечные звонки.
Телефон завибрировал снова.
Игорь перевернул его экраном вниз.
Встал. Подошёл к окну. За стеклом — тёмный двор, фонари, чужие окна с тёплым светом.
В одном из них, может, сидела Лена. Читала. Пила кофе. Молчала — но уже не от страха.
Игорь прижался лбом к стеклу.
Хотел вернуть. Но не знал как.
Хотел измениться. Но не верил, что сможет.
Хотел позвонить. Но понимал — ей не нужны его звонки.
Телефон снова ожил.
«Игорь, если ты сейчас же не перезвонишь, я…»
Он не дочитал. Выключил звук.
Сел обратно за стол. Посмотрел на кружку.
И вдруг понял: он боялся не того, что Лена не вернётся.
Он боялся, что даже если она вернётся — он останется таким же. Слабым. Неспособным сказать матери «нет».
И Лена это знала. Поэтому ушла.
Навсегда.
Прошло три месяца.
Игорь ездил к матери. Возил деньги. Светлана Ивановна требовала, возмущалась, манипулировала. Он слушал — и всё равно приезжал.
Потому что не умел иначе.
Однажды он увидел Лену на улице. Она шла с сумками из магазина. Волосы распущены, лицо спокойное.
Игорь замер. Хотел подойти — но ноги не слушались.
Лена прошла мимо. Не заметила. Или заметила — но не показала.
Он смотрел ей вслед. Потом развернулся и пошёл в другую сторону.
Вечером Светлана Ивановна позвонила.
— Игорёк, завтра приедешь?
Он посмотрел на телефон.
— Приеду, мам.
Положил трубку.
Сел на диван. Посмотрел на пустую квартиру.
Лена ушла. Жизнь осталась.
Только в ней больше не было места для него самого.
Открыла дверь в квартиру свекрови своим ключом и обомлела от услышанного…