Ольга сидела за кухонным столом, уставившись в экран ноутбука, и чувствовала, как внутри медленно, но неотвратимо поднимается волна ярости. Перед глазами мелькали цифры — выписки по картам, чеки, переводы. Она методично заносила данные в таблицу уже второй час, и картина складывалась всё более удручающая.
Март — двадцать пять тысяч Лене. Апрель — тридцать тысяч маме Игоря на обсследования и лекарства. Май — пятнадцать тысяч Лене на новый телефон, ещё двадцать — снова маме. Июнь…
Пальцы застыли над клавиатурой. Июнь — сорок тысяч. Сорок тысяч рублей сестре мужа на какие-то курсы. Ольга прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Вдох-выдох. Не помогало.
За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу стекали серые струи, размывая огни вечернего города. Квартира — её квартира, купленная на собственные деньги ещё до замужества — казалась сейчас не уютным гнёздышком, а западней, в которую она сама себя загнала.
Игорь должен был вернуться с работы через час. Ольга посмотрела на итоговую цифру внизу таблицы и почувствовала, как перехватывает дыхание. За последние полгода муж отправил своей семье почти двести пятьдесят тысяч рублей. При этом его официальная зарплата после всех вычетов составляла шестьдесят тысяч. Раньше были премии, бонусы — он приносил домой и сто шестьдесят, и двести тысяч. Тогда это не казалось катастрофой. Но последние восемь месяцев компания переживала не лучшие времена, премий не было, а помощь родным никуда не делась.
Значит, на их совместную жизнь из его денег уходило от силы десять-пятнадцать тысяч рублей в месяц. Продукты — да, он покупал продукты. Иногда. Когда она просила. А всё остальное? Коммунальные платежи, ремонт, одежда, бытовая химия, мебель, даже эти чёртовы лампочки — всё за её счёт.
Ольга встала и подошла к окну. Её отражение в тёмном стекле выглядело чужим — бледное лицо, резкие складки у губ, напряжённые плечи. Когда она успела так постареть? Тридцать два года, а выглядит на все сорок.
Они поженились четыре года назад. Игорь тогда работал менеджером по продажам в крупной IT-компании, зарабатывал хорошо, был обаятельным, внимательным. Ольга сама предложила переехать к ней — квартира двухкомнатная, в хорошем районе, зачем снимать или брать ипотеку? Он согласился с благодарностью. Тогда это казалось разумным.
О том, что Игорь помогает матери, она знала с самого начала. Мать-одиночка, вырастила двоих детей одна, работала на двух работах. Естественно, сын хочет облегчить её жизнь. Ольга это понимала и даже уважала. Что касается младшей сестры Лены… ну, той было всего девятнадцать, она училась в университете, без поддержки брата ей было бы тяжело. Всё это выглядело благородно и правильно.
Но дьявол крылся в деталях.
Ольга вернулась к столу и открыла чат с Игорем. Пролистала вверх, к февралю этого года. Вот её сообщение: «Игорь, надо купить новую стиральную машину, старая совсем умерла». Его ответ через три часа: «Дорогая, давай на следующей неделе? У меня сейчас совсем туго». Когда следующая неделя наступила, машину купила она. За тридцать восемь тысяч рублей. Ровно через день Игорь перевёл Лене тридцать пять тысяч, как он говорил, на «срочные нужды».
Март. Её сообщение: «Нам нужно серьёзно поговорить о деньгах». Его ответ: «Конечно, солнышко, вечером обсудим». Вечером он пришёл усталый, они поужинали, он рассказывал о проблемах на работе, она пожалела его, разговор не состоялся.
Апрель. Май. Июнь. Всё по кругу. Её деньги утекали на их общую жизнь, его — к матери и сестре. А она молчала, откладывала, терпела, потому что не хотела выглядеть мелочной, скупой, потому что стеснялась поднимать эту тему, потому что боялась конфликта.
Но терпение имеет предел.
Звук ключа в замке заставил её вздрогнуть. Игорь вошёл, стряхивая капли дождя с куртки, улыбнулся виновато:
— Привет, зайка. Извини, задержался. Так уж получилось, встреча затянулась…
— Сядь, — ровно сказала Ольга, не отрывая взгляда от экрана. — Нам нужно поговорить.
Что-то в её голосе заставило его замереть. Он медленно снял куртку, прошёл на кухню, присел напротив. Взгляд его упал на таблицу с цифрами.
— Это что? — осторожно спросил он.
— Финансовый анализ расходов нашей семьи за последние полгода, — Ольга развернула ноутбук к нему. — Смотри внимательно. Вот твоя зарплата. Вот переводы твоей маме. Вот переводы Лене. Вот что ты тратишь на нашу совместную жизнь. А вот — моя зарплата. И вот, сколько я трачу на нас.
Игорь побледнел, пробежал глазами по строчкам. Открыл рот, закрыл. Потёр лицо руками.
— Оль, я… я не думал, что так получается. Просто мама…
— Мама, — перебила его Ольга, и голос её был жёстким. — Твоя мама получает приличную пенсию, живёт в собственной квартире, которая давно оплачена. У неё нет кредитов. Она здорова. Хоть и говорит обратное. Лена учится на бюджете. На бюджете, Игорь! Ей не нужно платить за обучение! Так на что идут эти деньги?
— Ну… маме нужны лекарства иногда… разные обсследования, которые не входят в ОМС…
— Иногда? — Ольга ткнула пальцем в экран. — Каждый месяц по двадцать-тридцать тысяч — это «иногда»? А сорок тысяч Лене на курсы фотографии? Она же экономист, при чём тут фотография?
— Она хотела попробовать себя в творчестве…
— За наш счёт?! — Ольга повысила голос и тут же взяла себя в руки. Нет, срываться нельзя. Нужно говорить спокойно и чётко. — Игорь, послушай меня внимательно. Мы живём в моей квартире. Которую я купила на свои деньги до нашего брака. Я плачу коммунальные, я покупаю всё для дома, я готовлю, убираю, стираю. Ты выносишь мусор. Иногда. И покупаешь продукты. Тоже иногда. При этом почти всю свою зарплату ты отправляешь матери и сестре. Не слишком ли ты хорошо устроился, дорогой мой?! Свою зарплату ты будешь тратить на помощь своей матери и сестре, а жить за мой счёт в моей квартире?! Так получается?!
Последние слова она произнесла с такой яростью, что Игорь вжался в спинку стула. Он молчал, и в этом молчании было больше признания вины, чем в любых словах.
— Я не хотел… — начал он тихо. — Я просто… они привыкли. Мама всегда рассчитывает на мою помощь. А Лена…
— Лене двадцать три года, — отрезала Ольга. — Она давно не ребёнок. Она может работать. Подрабатывать хотя бы. Официанткой, курьером, да кем угодно! Студенты во всём мире совмещают учёбу и работу. А твоя мама сама выбрала жизнь без мужа. Это были её решения, её ответственность. Она вырастила вас, дала образование — и это замечательно. Но теперь ты должен строить свою семью. Со мной. Или ты так не считаешь?
Игорь сжал кулаки на столе. Ольга видела, как ходят желваки на его скулах, как бегают глаза. Он искал аргументы, чтобы опереться, но находил только пустоту.
— Я люблю тебя, — наконец выдавил он. — И маму я тоже люблю. И Лену. Я не могу просто взять и бросить их.
— Никто не требует бросать, — Ольга говорила медленно, отчеканивая каждое слово. — Я требую адекватности. Помогать — да. Но в разумных пределах. Пять-десять тысяч в месяц — это помощь. Пятьдесят-шестьдесят тысяч — это содержание. Мы не можем содержать твою семью, когда не можем содержать самих себя.
— Мы справляемся…
— Мы справляемся, потому что я вкалываю как проклятая! — взорвалась Ольга. — Потому что я беру дополнительные проекты, работаю по вечерам и выходным! Я устала, Игорь! Я устала тянуть это всё одна!
Она закрыла лицо руками, чувствуя, как подступают слёзы. Нет, только не это. Не слёзы. Не сейчас.
— Что ты хочешь? — тихо спросил Игорь.
Ольга подняла голову. Посмотрела ему прямо в глаза.
— Во-первых, ты ищешь новую работу. С нормальной зарплатой. Твоя компания умирает, все это видят. Пора уходить.
— Сейчас непросто найти…
— Значит, будешь стараться усерднее. Во-вторых, — она подняла второй палец, — помощь твоей семье сокращается до десяти тысяч рублей в месяц. Максимум. И только в случае реальной необходимости. Не на курсы фотографии, не на новые телефоны. На лекарства, если заболеет. На что-то действительно важное.
— Оля, ты не понимаешь, мама обидится…
— Пусть обижается, — жёстко сказала Ольга. — Я тоже обижена. Четыре года обижена. Но молчала. В-третьих, ты начинаешь участвовать в ведении хозяйства. Реально участвовать. Не «иногда вынести мусор», а каждый день. Готовить, убирать, стирать — наравне со мной.
— Я же работаю…
— Я тоже работаю! — крикнула Ольга и увидела, как он вздрогнул. — Я работаю не меньше твоего! Но почему-то нахожу время и на уборку, и на готовку, и на стирку! А ты приходишь домой и падаешь на диван, потому что «устал». Я тоже устаю, Игорь! Но разницу видишь?
Повисла тяжёлая тишина. Где-то капал кран в ванной — надо было бы починить, но руки так и не дошли. Вернее, её руки. Игорь вряд ли вообще заметил эту неисправность.
— А если я не соглашусь? — вдруг спросил он, и в голосе его прозвучало что-то упрямое, детское.
Ольга усмехнулась без радости.
— Тогда мы разводимся. И ты съезжаешь отсюда. Можешь снять квартиру на свою зарплату, хотя вряд ли на оставшиеся после помощи маме деньги тебе хватит даже на однушку на окраине. Или можешь вернуться к маме. Уверена, она будет рада снова видеть тебя каждый день.
— Ты не можешь меня просто выставить…
— Могу, — отрезала Ольга. — Это моя квартира, моя собственность, купленная до брака. Юридически ты не имеешь на неё никаких прав. И да, я подняла все документы, консультировалась с юристом. Так что можешь не надеяться на раздел имущества.
Игорь побелел ещё сильнее. Он явно не ожидал, что она настолько серьёзно подошла к вопросу. Наверное, думал, что это просто эмоциональный всплеск, что она покричит и успокоится. Как обычно.
Но теперь всё было иначе.
— Оля, давай не будем рубить с плеча, — начал он примирительно. — Давай спокойно обсудим…
— Я спокойна, — сказала она. — Спокойнее некуда. Я потратила две недели на то, чтобы всё проанализировать, подумать, взвесить. Это не импульсивное решение, Игорь. Это результат четырёх лет наблюдений. У тебя есть выбор. Или ты меняешься, или мы расстаёмся. Третьего не дано.
— Мне нужно время подумать…
— Тебе нужно время, чтобы найти способ увильнуть, — устало сказала Ольга. — Нет, Игорь. Решение принимаешь сейчас. Здесь и сейчас. Я больше не намерена ждать.
Она встала, прошла к холодильнику, достала бутылку воды. Руки дрожали. Выпила большой глоток, почувствовала, как холод растекается по груди. Повернулась к мужу. Он сидел, согнувшись, уставившись в столешницу. Плечи его поникли, и вдруг Ольга увидела его таким, каким он, наверное, будет лет через двадцать — уставшим, потерянным, сломленным.
И что-то дрогнуло внутри. Жалость? Нет. Просто понимание, что перед ней не злодей, не подлец. Просто слабый человек, который привык перекладывать ответственность. На мать, когда был ребёнком. На жену, когда женился. На обстоятельства, когда что-то шло не так.
— Игорь, — тихо сказала она. — Я не хочу разводиться. Правда. Я люблю тебя. Но я не могу больше так жить. Это разрушает меня. Я превращаюсь в озлобленную, вечно недовольную женщину. И это убивает наш брак быстрее любого развода.
Он поднял на неё глаза. В них блестели слёзы.
— Я боюсь, — прошептал он. — Боюсь сказать маме, что больше не буду давать ей столько денег. Она… она обидится. Скажет, что я предатель. Что забыл, кто меня вырастил.
— И что? — спросила Ольга. — Ты будешь всю жизнь жить в страхе обидеть маму? А меня обижать — не страшно?
— Это не то…
— Это именно то. Твоя мама — взрослая женщина. Она переживёт. И никуда не денется. Всегда будет твоей матерью. А вот наш брак может не пережить. Тебе решать, что важнее.
Молчание затягивалось. Ольга не прерывала его. Пусть думает. Пусть взвешивает. Это его выбор.
Наконец Игорь глубоко вдохнул и выдохнул.
— Ладно, — сказал он хрипло. — Ладно. Я… я поговорю с мамой. И начну искать новую работу. Только дай мне немного времени, хорошо? Не могу же я завтра всё изменить.
— Месяц, — сказала Ольга. — За месяц ты говоришь с мамой и Леной. Объясняешь ситуацию. И начинаешь активно искать работу. Рассылаешь резюме, ходишь на собеседования. Я хочу видеть реальные действия, а не обещания.
— Месяц… — он кивнул. — Хорошо. А что насчёт помощи по дому?
— Начинаем прямо завтра. Поровну всё.
— Договорились.
Он протянул руку через стол. Ольга посмотрела на эту руку — большую, тёплую, знакомую. Сколько раз она держала её, переплетая пальцы, чувствуя опору и защиту? А теперь вот пожимает, как делают деловые партнёры.
Она пожала его ладонь. Коротко. Сухо.
— Я пойду приму душ, — сказал Игорь, вставая. — Мне нужно… переварить всё это.
Ольга кивнула. Когда он вышел из кухни, она снова опустилась на стул и уставилась в таблицу на экране. Победила ли она? Или просто оттянула неизбежное?
Покажет время.
Первые дни были странными. Игорь ходил напряжённый, молчаливый. Несколько раз Ольга заставала его за телефоном, и по лицу было видно, что разговор неприятный. Один раз она услышала обрывок фразы: «Мам, ну не могу я больше… Нет, это не она мной манипулирует!.. Мам, пожалуйста, пойми…»
На пятый день Игорь пришёл с работы бледный и сообщил, что поговорил и с матерью, и с Леной. Разговор был тяжёлым. Мать плакала, обвиняла его в чёрствости, припоминала все жертвы, которые принесла ради детей. Лена обиделась и заявила, что теперь считает брата чужим человеком.
— Но я не сдался, — сказал Игорь, и в голосе его впервые за много дней послышалась твёрдость. — Объяснил, что у меня теперь своя семья. Что я не отказываюсь помогать, но в разумных пределах. Мама в конце концов успокоилась. Сказала, что подумает. Лена просто бросила трубку.
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила Ольга.
— Как будто груз с плеч, — признался он. — И одновременно как будто предал самых близких людей. Странное чувство.
Она обняла его. Крепко. Может быть, впервые за последние месяцы — по-настоящему.
Что касается работы, Игорь действительно начал активно искать. Каждый вечер сидел за ноутбуком, рассылал резюме, созванивался с рекрутерами. Ольга видела, как он старается, и это грело сердце. Может быть, действительно есть шанс.
Через три недели ему позвонили из крупной торговой компании и пригласили на собеседование. Потом на второе. На третье. И наконец предложили должность регионального менеджера с зарплатой в сто тридцать тысяч рублей плюс бонусы от продаж.
Когда Игорь сообщил эту новость, Ольга расплакалась. От облегчения, от радости, от усталости — от всего сразу.
— Справились, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо.
— Справились, — эхом отозвался он.
Прошло полгода.
Игорь работал на новом месте, и дела шли неплохо. Зарплата плюс бонусы доходили до ста пятидесяти тысяч рублей. Он исправно передавал матери десять тысяч в месяц — не больше, даже когда она просила. Один раз, когда мать серьёзно заболела и потребовалась операция, он дал пятьдесят тысяч, но предупредил, что это исключение.
Лена так и не простила брата, связь между ними оборвалась. Игорь переживал, но понимал, что это был её выбор. Ольга иногда ловила его с задумчивым взглядом, устремлённым в никуда, и знала, что он думает о сестре. Но не вмешивалась. Это была его боль, и он должен был пережить её сам.
Что касается быта, первое время было трудно. Игорь не привык убирать, готовить, стирать. Горели каши, путались режимы стиральной машины, после уборки оставалась пыль в углах. Но он старался. Учился. И постепенно дело пошло на лад.
Теперь они действительно были партнёрами. Делили обязанности, решения, ответственность. И жизнь стала легче. Для обоих.
Вечером, когда Игорь готовил ужин, а Ольга сидела на диване с книгой, он вдруг сказал, не оборачиваясь:
— Спасибо.
— За что? — удивилась она.
— За то, что не дала мне дальше плыть по течению. За то, что встряхнула. Я понимаю теперь, как хорошо я устроился тогда. Жил за твой счёт, не напрягался, даже не осознавая этого. Если бы ты промолчала, мы бы развалились. Рано или поздно.
Ольга отложила книгу. Подошла к нему, обняла со спины.
— Мы команда, — тихо сказала она. — Настоящая команда. Наконец-то.
Он накрыл её руки своими. И они так и стояли, в тишине тёплой кухни, под мерное шипение сковородки, чувствуя, как между ними снова, медленно, но верно, возвращается то, что когда-то связало их вместе.
Любовь. Уважение. Равенство.
А через два года, когда Ольга держала в руках положительный тест, и они оба смотрели на две полоски с замиранием сердца, она вдруг вспомнила тот осенний вечер. Дождь за окном, таблицу с цифрами, свои слова, брошенные как ультиматум.
И подумала, что иногда любовь — это не терпение и не жертвы. Иногда любовь — это умение сказать «хватит» в нужный момент. Умение потребовать изменений, даже если это больно. Даже если это может всё разрушить.
Потому что настоящая любовь строится на честности. И на равенстве.
И ещё — на способности меняться ради друг друга.
— Как думаешь, кто будет? — спросил Игорь, не отрывая взгляда от теста.
— Без разницы, — улыбнулась Ольга. — Главное, чтобы рос в нормальной семье.
— В нормальной, — согласился он. — Обещаю.
И она знала, что это обещание он сдержит. Потому что они прошли через огонь. И закалились.
А что не убивает — делает сильнее.
Даже браки.
Сына моего пропиши, чтобы по-честному, — прошипела свекровь. Кто тебя потом примет, с твоим характером