Людмила протирала пыль с подоконника, когда услышала знакомый звук ключей в замке. Сердце екнуло — опять незваная гостья. Свекровь Валентина Ивановна имела запасные ключи от квартиры и пользовалась этим почти ежедневно.
— Людмила! — раздался командный голос из прихожей. — Где тапочки? И почему здесь такой беспорядок?
Людмила вздохнула и вышла навстречу. Беспорядка никакого не было — просто на полке лежала куртка мужа, который вернулся с работы полчаса назад.
— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — сдержанно произнесла Людмила.
Свекровь прошла на кухню, осматривая квартиру критическим взглядом. Людмила последовала за ней, уже предчувствуя очередную порцию замечаний.
— Что это за запах? — Валентина Ивановна принюхалась. — Опять что-то жаришь? Сколько раз говорила — Виктор на диете, ему жирное нельзя.
— Делаю котлеты из индейки, — ответила Людмила. — Совсем без масла.
— Котлеты! — фыркнула свекровь. — В твоем возрасте пора научиться готовить нормальную еду. Вчера суп пересолила, позавчера макароны переварила. Как Виктор вообще это ест?
Людмила стиснула зубы. Критика сыпалась на неё каждый день. То полы плохо вымыты, то посуда недостаточно чистая, то ребенка неправильно воспитывает. Четырехлетняя Катя была единственной внучкой Валентины Ивановны, и та считала себя главным экспертом в вопросах воспитания.
— А где Катенька? — поинтересовалась свекровь.
— Спит. У неё был тихий час.
— В четыре года! — возмутилась Валентина Ивановна. — Ты что, с ума сошла? Детей в таком возрасте днем не укладывают! Теперь она всю ночь глаза не сомкнет!
Людмила глубоко вдохнула. Объяснять, что Катя проснулась в шесть утра и к обеду была измотанной, смысла не было. Свекровь все равно найдет, к чему придраться.
Виктор появился в кухне, бросил короткий взгляд на мать и жену, а затем развернулся и ушел в гостиную. Такая реакция стала для него нормой — он предпочитал избегать конфликтов, оставляя Людмилу один на один с придирками.
— Виктор! — окликнула сына Валентина Ивановна. — Иди сюда, поговорим.
Но муж включил телевизор погромче, демонстрируя, что разговаривать не намерен.
Свекровь устроилась за кухонным столом, доставая из сумки телефон. Людмила понимала — это надолго. Валентина Ивановна любила проводить здесь вечера, словно это была её собственная квартира.
— Алло, Ленточка? — свекровь набрала номер дочери. — Как дела, милая? Я у Виктора сижу, ужас что творится…
Людмила замерла у плиты. Разговоры с золовкой всегда приводили к неприятностям. Елена жила в другом городе, но регулярно вмешивалась в жизнь брата.
— Представляешь, — продолжала Валентина Ивановна, не снижая голоса, — опять котлеты жарит. Виктору же нельзя жирного! А квартира… Господи, как можно так жить? Пыль везде, вещи разбросаны…
Людмила обернулась, окидывая взглядом кухню. Идеальный порядок, все блестело чистотой. Свекровь просто искала повод для жалоб.
— Да, Ленуся, я тоже об этом думаю, — Валентина Ивановна понизила голос, но не настолько, чтобы Людмила не слышала. — Квартиру нужно переоформить. На тебя. Правильно говоришь.
Кровь прилила к лицу Людмилы. Квартира была записана на неё — досталась от бабушки еще до замужества. Виктор был просто прописан здесь после свадьбы.
— Конечно, дочка, — продолжала свекровь. — Ты же умная, образованная. А эта… Ну что с неё взять? Повар в столовой. Хорошо хоть не продавщица.
Людмила вцепилась в край стола. Работала поваром в детском саду уже восемь лет, и работой гордилась. Дети обожали её блюда, руководство ценило, коллеги уважали.
— Да, солнышко, понимаю, — Валентина Ивановна кивала в трубку. — У тебя своей жилплощади нет, снимаешь квартиру. А тут целая двушка пропадает… Ладно, обсудим. Приезжай на выходных.
Разговор затянулся еще на полчаса. Елена жаловалась на съемную квартиру, на высокие цены, на то, что в тридцать два года до сих пор не обзавелась собственным жильем. Валентина Ивановна сочувственно вздыхала и обещала все устроить.
Наконец свекровь положила телефон и повернулась к Людмиле. Глаза блестели решимостью.
— Людмила, нам нужно серьезно поговорить, — Валентина Ивановна выпрямилась в кресле. — Мы с Еленой все обдумали. Квартира должна перейти к дочери. У неё трудности с жильем, а вы молодые, найдете себе что-нибудь.
Людмила замерла, хлопая глазами. Слова не сразу дошли до сознания.
— Что… что вы сказали? — пролепетала она.
— Не притворяйся, что не слышала, — резко ответила свекровь. — Мы решили: квартира дочке, а вы найдете себе угол в общежитии. Елена образованная девушка, инженер. Ей приличное жилье нужно, а не какая-то съемная развалюха.
Людмила нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь осмыслить услышанное. Неужели свекровь серьезно думает, что может распоряжаться чужой квартирой?
— Виктор! — закричала Людмила в сторону гостиной. — Иди сюда немедленно!
Муж появился в дверном проеме с недовольным видом.
— Что за крики? Катю разбудишь.
— Ты серьезно думаешь, что я поеду в общежитие твоей сестры?! — выкрикнула Людмила.
Виктор бросил быстрый взгляд на мать, потом на жену. Лицо стало растерянным.
— Я… не знаю, о чем речь, — пробормотал он.
— Не прикидывайся! — Валентина Ивановна встала со стула. — Мы же обсуждали этот вопрос. Елене нужна квартира, а у вас есть возможность помочь сестре.
— Мама, мы ничего не обсуждали, — тихо сказал Виктор, избегая взгляда жены.
— Как не обсуждали? — возмутилась свекровь. — Ты же согласился, что Елене тяжело одной!
Людмила внимательно смотрела на мужа. По его лицу было видно — он действительно обсуждал с матерью квартирный вопрос. Может, не соглашался напрямую, но и не возражал.
— Виктор, — медленно произнесла Людмила, — это моя квартира. Досталась от бабушки. Ты здесь только прописан.
— Ну и что? — вмешалась Валентина Ивановна. — Вы же муж и жена! Что твое, то и его. А значит, и наше.
Людмила захлопала в ладоши, не в силах сдержать переполняющие эмоции.
— Валентина Ивановна, вы совсем потеряли берега! — воскликнула она. — Какое право вы имеете решать судьбу моей квартиры?
— Имею! — отрезала свекровь. — Я мать Виктора, а Елена — его сестра. Родственники важнее чужих людей.
— Чужих?! — Людмила подскочила со стула. — Я жена вашего сына! Мать вашей внучки!
— Жены приходят и уходят, — холодно заметила Валентина Ивановна. — А дети остаются детьми навсегда.
Виктор стоял в дверях, переводя взгляд с матери на жену. Защищать кого-то из них он явно не собирался.
— Ладно, — сказала Людмила, стараясь говорить спокойно. — Допустим, я соглашусь обсуждать этот вопрос. Где Елена планирует разместить нас с Катей?
— А при чем здесь Катя? — удивилась свекровь. — Внучка останется здесь, конечно. Елена прекрасно с детьми ладит.
Людмила ощутила, как воздух становится разреженным. Дыхание участилось.
— То есть вы хотите забрать у меня и квартиру, и ребенка?
— Не забрать, а обеспечить нормальные условия, — поправила Валентина Ивановна. — У Елены высшее образование, она сможет дать Кате хорошее воспитание. А ты… ну что ты можешь дать? Готовить научишь?
Людмила медленно обернулась к мужу. Тот изучал собственные ботинки.
— Виктор, скажи что-нибудь, — попросила она.
— Не знаю… — неуверенно протянул муж. — Может, мама права. Елене действительно тяжело одной…
— Правильно! — воодушевилась свекровь. — Ты же умный мальчик, понимаешь, что семья главнее. А Людмила пусть не переживает — найдет себе комнату в общежитии при садике. Там, говорят, неплохие условия.
Людмила обвела взглядом кухню, гостиную, коридор. Квартира, в которой прошли лучшие годы жизни. Где родилась и росла Катя. Где каждая вещь была выбрана с любовью.
— Нет, — тихо сказала она.
— Что — нет? — не поняла Валентина Ивановна.
— Нет, — повторила Людмила громче. — Не отдам квартиру. И дочь тоже не отдам.
Свекровь нахмурилась.
— Людмила, ты не понимаешь ситуации. Это не обсуждается. Мы уже все решили.
— Решили без меня, — заметила Людмила. — А я не согласна.
— Твое согласие никого не интересует, — отрезала Валентина Ивановна. — Виктор — мой сын, Катя — моя внучка. А ты… ты здесь никто.
Людмила выпрямилась во весь рост. Руки перестали дрожать, голос окреп.
— Виктор, — обратилась она к мужу, — выбирай. Либо твоя мать сейчас же покидает мою квартиру и больше сюда не приходит, либо уходишь ты. Вместе с ней.
Муж поднял глаза, испуганно глядя на жену.
— Люда, ты что? Это же мама…
— Это твоя мама, — поправила Людмила. — А моя семья — это ты и Катя. Если ты выбираешь маму, значит, семьи у нас нет.
Валентина Ивановна презрительно фыркнула.
— Ишь, какая принципиальная! Виктор, не слушай ее. Женщины всегда устраивают сцены, когда не получают желаемого.
— Желаемого? — переспросила Людмила. — Я желаю жить в собственной квартире с собственным ребенком. Как-то странно это звучит?
— Собственной… — протянула свекровь. — Людочка, ты забываешь, что замужем. Все имущество теперь общее.
— Квартира была до брака, — напомнила Людмила. — И оформлена только на меня.
— Подумаешь! — махнула рукой Валентина Ивановна. — Елена юрист, разберется с документами. Найдет способ переоформить.
Людмила почувствовала, как ярость закипает внутри. Кровь прилила к щекам, выдавая с трудом сдерживаемые эмоции.
— Все, — твердо сказала она. — Валентина Ивановна, уходите. Немедленно.
— Как ты смеешь мне приказывать?! — вскинулась свекровь.
— Смею, — ответила Людмила. — Это моя квартира, и я решаю, кому здесь находиться.
Виктор беспомощно смотрел на происходящее. Выбирать между матерью и женой он категорически не хотел.
— Мам, может, правда пойдем? — неуверенно предложил он. — Поговорим дома, спокойно…
— Никуда я не пойду! — отрезала Валентина Ивановна. — Пока не получу гарантий, что квартирный вопрос будет решен в пользу Елены.
Людмила подошла к телефону, висевшему на стене.
— Хорошо, — сказала она, снимая трубку. — Тогда вызову участкового. Пусть объяснит вам права собственника жилья.
— Ты не посмеешь! — ахнула свекровь.
— Посмею, — спокойно ответила Людмила, набирая номер дежурной части.
Свекровь резко встала со стула, лицо покраснело от негодования.
— Виктор! Ты позволишь жене угрожать твоей матери?!
Муж растерянно переминался в дверном проеме, не зная, на чью сторону встать. Кровь прилила к лицу Людмилы, и в этот момент до неё дошло: терпеть дальше нельзя. Годы унижений, постоянных придирок и вмешательства в личную жизнь переполнили чашу терпения.
— Алло, дежурная часть? — произнесла Людмила в трубку. — Мне нужен участковый. Да, по адресу улица Садовая, дом 15, квартира 23.
— Положи трубку! — взвизгнула Валентина Ивановна. — Немедленно!
— Меня беспокоят незваные гости, которые отказываются покидать мою квартиру, — продолжала Людмила, игнорируя крики свекрови. — Угрожают завладеть жильем и забрать ребенка.
Валентина Ивановна бросилась к телефону, пытаясь вырвать трубку из рук невестки, но Людмила отстранилась.
— Да, буду ждать, — закончила разговор и повесила трубку.
В кухне воцарилась напряженная тишина. Виктор стоял бледный, свекровь тяжело дышала от возмущения.
— Ты… ты вызвала полицию на мою мать? — не веря собственным словам, пролепетал муж.
— Вызвала на людей, которые пытаются захватить мою квартиру, — холодно ответила Людмила.
Валентина Ивановна замахала руками, словно отгоняя назойливых мух.
— Безумие какое-то! Виктор, образумь жену! У неё совсем крыша поехала!
Людмила медленно обернулась к мужу. Глаза горели решимостью.
— Виктор, последний раз спрашиваю. Ты поддерживаешь планы своей матери выселить меня и забрать Катю?
Муж опустил взгляд, мучительно подбирая слова.
— Люда, ну зачем так категорично? Мама просто волнуется за Елену…
— Отвечай прямо! — прервала Людмила. — Да или нет?
— Я… не знаю… — пробормотал Виктор. — Может, можно как-то договориться…
Людмила кивнула, словно получила исчерпывающий ответ. Решимость в глазах сменилась холодным спокойствием.
— Понятно, — произнесла она. — Тогда все ясно.
Внезапно в кухне поднялся настоящий переполох. Людмила резко распахнула дверцы шкафов, начала выдергивать ящики. Посуда звенела, хлопали дверцы, грохотали кастрюли.
— Что ты делаешь?! — воскликнула Валентина Ивановна.
— Навожу порядок, — отрывисто ответила Людмила, доставая из кладовки два больших чемодана.
Виктор наблюдал за действиями жены с нарастающей тревогой.
— Люда, зачем чемоданы? Ты что, собираешься уезжать?
Людмила бросила на мужа презрительный взгляд.
— Не я. Ты.
Следующие полчаса напоминали ураган. Людмила методично обходила квартиру, складывая в чемоданы мужские вещи. Рубашки, брюки, носки, нижнее белье — все летело в багаж без разбора.
— Ты не имеешь права! — кричала Валентина Ивановна, пытаясь перехватить очередную стопку одежды. — Это же его дом!
— Его дом там, где его мама, — ответила Людмила, запихивая в чемодан мужские ботинки. — Значит, у вас.
Виктор метался по квартире следом за женой, умоляющим голосом повторяя:
— Люда, остановись! Давай поговорим спокойно! Не надо так!
— Ты трус! — крикнула Людмила, с силой захлопывая чемодан. — Стоишь и молчишь, пока меня вышвыривают из МОЕЙ квартиры! Твоя мамочка решила, что я никто, а ты согласился!
— Я не соглашался! — запротестовал муж.
— Не возражал — то же самое, — отрезала Людмила, таща второй чемодан в прихожую.
Валентина Ивановна попыталась преградить путь.
— Куда ты тащишь? Верни немедленно!
— Посторонитесь, — спокойно сказала Людмила. — Или хотите, чтобы участковый застал картину семейного скандала?
Свекровь нехотя отступила, продолжая негодовать:
— Виктор! Ты мужчина или нет? Останови эту истеричку!
Людмила выставила оба чемодана за порог квартиры, затем вернулась в прихожую. Виктор и Валентина Ивановна столпились в коридоре, не решаясь ни войти, ни выйти.
— А теперь ключи, — потребовала Людмила, протягивая руку.
— Какие ключи? — не понял муж.
— От моей квартиры. Твои и мамины. Все копии.
Виктор побледнел.
— Люда, ты же не серьезно? Я здесь живу!
— Жил, — поправила Людмила. — Теперь живешь у мамы. Ключи давай.
— Не отдавай! — шипела Валентина Ивановна. — У тебя права равные!
— Прав у него столько, сколько я позволю, — сказала Людмила. — Квартира записана на меня. Виктор здесь только прописан, и то по моему согласию.
Муж медленно достал из кармана связку ключей, снял два ключа от квартиры.
— Держи, — грустно сказал он, кладя их на ладонь жены.
— А ваши? — Людмила повернулась к свекрови.
— Не отдам! — вызывающе заявила Валентина Ивановна. — Это же ключи от дома моего сына!
— От моего дома, — терпеливо поправила Людмила. — И если не отдадите сейчас, объясню участковому, что вы незаконно проникаете в чужое жилье.
Валентина Ивановна скрежетала зубами, но ключи вытащила. Швырнула их на пол у ног невестки.
— Подбирай!
Людмила спокойно наклонилась, подобрала ключи. Проверила, что все копии собраны.
— Отлично, — констатировала она. — Теперь можете забирать чемоданы и уходить.
— А Катя? — спросил Виктор дрожащим голосом. — Я же отец…
— Отец, который согласился отдать дочь тете, — напомнила Людмила. — Видеться будете по выходным. Если договоримся.
Из спальни донеслось сонное хныканье — Катя проснулась от шума.
— Мама? — позвала девочка.
— Иду, солнышко, — ласково ответила Людмила, не сводя глаз с мужа и свекрови.
Валентина Ивановна сделала попытку пройти в квартиру.
— Хочу попрощаться с внучкой!
— Нет, — твердо сказала Людмила, преграждая дорогу. — Катя не должна видеть скандалы.
— Ты не имеешь права лишать меня внучки! — взвизгнула свекровь.
— Имею, — спокойно ответила Людмила. — Вы сами отказались считать меня членом семьи. Значит, и Катя вам не внучка.
Виктор взял один чемодан, свекровь — второй. Стояли в дверях, не решаясь сделать последний шаг.
— Люда, — жалобно сказал муж, — может, все-таки обдумаешь? Мы же семь лет вместе…
— Семь лет я была удобной прислугой, — ответила Людмила. — Готовила, убирала, растила ребенка, терпела оскорбления твоей матери. А ты молчал.
— Я не хотел ссориться…
— Не хотел защищать жену, — поправила Людмила. — Это разные вещи.
Валентина Ивановна попыталась играть на жалости:
— Людочка, ну что ты делаешь? Разрушаешь семью из-за пустяков!
— Семью разрушили вы, — ответила Людмила. — Когда решили выселить меня из собственной квартиры.
— Но мы же родственники! — не унималась свекровь. — Должны друг другу помогать!
— Родственники не пытаются отобрать жилье и детей, — заметила Людмила.
В дверях послышались тяжелые шаги — поднимался участковый. Валентина Ивановна и Виктор переглянулись.
— Ну что, будете объяснять полиции свои планы по захвату квартиры? — поинтересовалась Людмила.
Свекровь и сын поспешно схватили чемоданы и направились к лестнице. На пороге Виктор обернулся.
— Люда, если передумаешь…
— Не передумаю, — отрезала Людмила.
— Но я люблю тебя…
— Любишь удобство, — поправила она. — А не меня.
Валентина Ивановна не удержалась от последней колкости:
— Без мужа пропадешь! Кому ты нужна с ребенком на руках?
— Лучше одной, чем с трусом, — ответила Людмила.
Участковый поравнялся с лестничной площадкой, удивленно глядя на людей с чемоданами.
— Здесь вызывали полицию?
— Уже не нужно, — сказала Людмила. — Нежелательные гости покидают квартиру.
Виктор и Валентина Ивановна поспешно скрылись в лестничном проеме. Людмила объяснила участковому ситуацию, тот записал данные и ушел.
Закрыв дверь, Людмила прислонилась к ней спиной и глубоко вздохнула. Квартира наполнилась непривычной тишиной.
— Мама! — позвала Катя из спальни.
— Иду, дочка!
Людмила вошла в детскую, села на край кровати.
— А где папа? — спросила девочка, оглядываясь по сторонам.
— Папа уехал к бабушке, — мягко объяснила мать. — Теперь мы живем вдвоем.
— Насовсем?
— Пока что да.
Катя обняла маму за шею.
— А мне хорошо с тобой вдвоем.
Людмила крепко прижала дочь к себе. За окном шел осенний дождь, стекая по стеклу прозрачными дорожками. В квартире было тихо, уютно и спокойно.
Впервые за семь лет замужества Людмила чувствовала себя полноправной хозяйкой собственного дома. Никто не критиковал ужин, не делал замечаний по поводу уборки, не строил планы захвата жилья.
Через неделю Виктор попытался вернуться, стоял под окнами, звонил в домофон. Людмила не открывала. Еще через месяц он прислал официальную бумагу с требованием встреч с дочерью. Людмила согласилась на субботние прогулки в парке — под своим контролем.
Валентина Ивановна больше не появлялась. Елена так и осталась жить в съемной квартире — выяснилось, что юридических способов отобрать чужое жилье не существует.
А Людмила впервые за долгие годы почувствовала себя свободной. Готовила то, что хотела, воспитывала дочь по собственному разумению, приглашала в гости друзей. Квартира снова стала домом, а не полем боевых действий.
Катя быстро привыкла к новой жизни. Перестала бояться громких голосов и скандалов, стала более открытой и жизнерадостной. Детский сад хвалил маму за изменения в поведении ребенка.
Осенними вечерами Людмила сидела на кухне с чашкой горячего кофе, смотрела в окно и понимала: решение было правильным. Лучше быть одной хозяйкой в собственном доме, чем терпеть унижения ради призрачной семейной идиллии.
Квартира осталась за ней. Дочь — тоже. А муж и свекровь получили именно то, что заслуживали — друг друга.
На тебе свет клином не сошелся. Сынок и получше жену найдет, если ты не исправишься, – свекровь все хочет меня перевоспитать