— А на что ещё я должна разрешения спрашивать у твоей мамы, а?!

— Серёж! Серёжа! — закричала она ещё с порога. — Ты не поверишь! Я такое нашла!

Сергей вышел из кухни с кружкой чая в руке, недоуменно приподняв бровь. Жена кружилась по прихожей, размахивая бумагами, и её восторг был настолько заразительным, что он невольно улыбнулся.

— Что случилось?

— Горящие путёвки! — выпалила Лена, наконец-то стаскивая туфли и бросая сумку на комод. — В Черногорию! На неделю! Представляешь, Сереженька, на целую неделю, только ты и я! Море, горы, экскурсии! И всё это за такие смешные деньги, что я просто не могла пройти мимо!

Она подбежала к нему, обняла за шею и расцеловала в обе щеки. Сергей инстинктивно отстранился, чай в кружке опасно качнулся.

— Погоди, погоди, — пробормотал он, ставя кружку на стол. — Какие путёвки? Когда?

— Вот смотри! — Лена сунула ему под нос распечатки. — Вылет через десять дней. Я уже всё проверила — у тебя как раз осталась половина отпуска в этом году, помнишь? Ты брал только две недели в июне. А я сегодня с Ольгой Петровной поговорила, она сразу разрешила, сказала, что в это время как раз затишье будет на работе.

Лена сияла. Она уже видела себя на пляже, с коктейлем в руке, слышала шум прибоя и чувствовала тёплый песок под ногами. Последние два года они никуда не ездили, и эта внезапная возможность вырваться казалась ей просто чудом.

— Серёж, ну скажи что-нибудь! — Она тормошила его за плечи. — Ты рад? Мы же так давно никуда не ездили!

Сергей молчал, разглядывая бумаги. Лицо его постепенно мрачнело, и радостная улыбка Лены начала таять, как мороженое на солнце.

— Что не так? — настороженно спросила она.

— Лен… — Он тяжело вздохнул и отложил бумаги. — Ты понимаешь, что мама будет против?

Повисла пауза. Лена моргнула раз, другой, словно не веря своим ушам.

— Что? — переспросила она тихо.

— Мама не одобрит, — повторил Сергей, избегая её взгляда. — У неё же день рождения как раз в эти даты. Пятнадцатого числа. Она захочет, чтобы мы были рядом.

— Подожди-подожди-подожди, — Лена отступила на шаг, прижимая ладони к вискам. — То есть ты сейчас серьёзно? Мы не можем поехать в отпуск, потому что у твоей мамы день рождения?

— Ну не просто день рождения, — начал оправдываться Сергей. — Понимаешь, мама — человек традиций. У неё так заведено, что все родные должны собираться в этот день. Это для неё очень важно.

Лена онемела. Она стояла посреди комнаты и чувствовала, как внутри неё поднимается волна ярости, которую она сдерживала долгие месяцы, а может, и годы.

— Серёжа, — проговорила она медленно, стараясь сохранять спокойствие. — Мы можем поздравить её по телефону. Я куплю подарок заранее, мы оставим его, она откроет. Или преподнесём, когда вернёмся. В чём проблема?

— Лена, ты же знаешь мою маму, — Сергей покачал головой. — Для неё это будет как предательство. Она считает, что семья должна быть вместе в такие дни.

— Семья?! — голос Лены сорвался на крик. — Серёжа, мы с тобой — это семья! Твои родители — это отдельная семья! Почему мы постоянно должны подстраиваться под их планы?!

— Не кричи, пожалуйста, — поморщился Сергей.

— Я буду кричать! — Лена не узнавала свой голос. — Потому что это уже слишком! Помнишь, что было этим летом? Мы не поехали в отпуск, потому что твоим родителям надо было помогать на даче! Целое лето! Я мечтала о море, а вместо этого полола грядки и варила варенье для твоей мамы!

— Лен, мы же обсуждали это…

— Ничего мы не обсуждали! — перебила она. — Ты просто поставил меня перед фактом! Как и в прошлом году, когда они затеяли этот чёртов ремонт!

Воспоминания нахлынули с новой силой. Прошлогодний август, когда они уже почти купили путёвки в Грецию. И вдруг звонок от свекрови: они с отцом решили сделать ремонт в квартире, и было бы очень хорошо, если бы дети помогли. Лена тогда пыталась возражать, говорила, что у них планы, что они уже всё согласовали на работе. Но Сергей просто отменил бронирование, даже не спросив её мнения.

— Мама тогда сказала, что это всё когда-то нам достанется, — напомнил Сергей. — И она права. Это будет наша квартира.

— Мне не нужна её квартира! — выкрикнула Лена. — Мне нужна моя жизнь! Наша с тобой жизнь! Не под диктовку твоей матери!

Она металась по комнате, не в силах усидеть на месте. Всё, что копилось внутри последние годы, прорвалось наружу.

— Помнишь, как мы женились? — продолжала она срывающимся голосом. — Твоя мама два месяца говорила, что платье, которое я выбрала, недостаточно скромное. Что это неприлично для невесты. Я в итоге купила то платье, которое она одобрила, хотя мне оно совсем не нравилось!

— Мама просто хотела, чтобы всё было достойно…

— А когда я хотела покрасить волосы? — не унималась Лена. — Помнишь? Просто немного осветлить! Твоя мама три дня названивала и говорила, что я буду выглядеть вульгарно, что порядочные женщины так не делают!

— Это было всего лишь её мнение…

— Её мнение! — Лена развернулась к нему. — Серёжа, открой глаза! Это не просто мнение! Это контроль! Она контролирует каждый наш шаг! Куда мы ездим, как я выгляжу, что мы делаем в выходные! Когда это кончится?!

Сергей молчал, глядя в пол. Лена видела, как напряглись его плечи, как сжались челюсти. Она знала это выражение — так он выглядел каждый раз, когда оказывался между двух огней: между женой и матерью.

— А на что ещё я должна разрешения спрашивать у твоей мамы, а?! — голос Лены дрожал от ярости и слёз. — На покупку продуктов? На цвет новых штор? На то, чтобы дышать?!

— Ты преувеличиваешь, — тихо сказал Сергей.

— Я преувеличиваю? — Лена горько рассмеялась. — Хорошо. Давай вспомним. В прошлом месяце я хотела купить новый диван. Помнишь? Старый уже совсем развалился. Что сказала твоя мама, когда узнала?

Сергей поджал губы.

— Она сказала, что это расточительство, — продолжала Лена. — Что можно ещё потерпеть. Что надо копить на более важные вещи. И мы не купили диван, Серёж. Мы живём с этим изгрызенным котом куском поролона, потому что твоя мама так решила!

— Может, она и права была…

— Да нет она не права! — взорвалась Лена. — Это наша квартира, наши деньги, наша жизнь! Почему мы должны жить по её правилам?!

Она подошла к окну, уставившись на серый осенний двор. Листья кружились в воздухе, и этот танец казался таким свободным, таким лёгким. А она чувствовала себя птицей в клетке, дверцу которой никогда не открывают.

— Серёж, я устала, — тихо сказала она, не оборачиваясь. — Я так устала всё время подстраиваться. Мне тридцать лет. Я работаю, я зарабатываю, я взрослый человек. Но я чувствую себя девочкой-подростком, которая должна отчитываться за каждый шаг.

— Никто не заставляет тебя отчитываться…

— Нет, заставляет! — она резко обернулась. — Каждый раз, когда мы принимаем решение, первая мысль: «А что скажет мама?» Не «Хотим ли мы этого?», не «Правильно ли это для нас?», а «Что скажет мама?»

Сергей опустился на диван, потирая виски. Он выглядел измученным, и на секунду Лене стало его жалко. Но жалость быстро растворилась в накопившейся обиде.

— Она хочет как лучше, — слабо возразил он. — У неё опыт. Она прожила жизнь, она знает…

— Она прожила свою жизнь! — перебила Лена. — Свою! В другое время, при других обстоятельствах! Это не значит, что мы должны жить точно так же!

Наступила тяжёлая тишина. Лена чувствовала, как по щекам катятся слёзы, но не утирала их. Пусть видит. Пусть поймёт, как ей больно.

— Мы едем, — наконец сказала она твёрдо. — Я уже всё оплатила. Билеты куплены, отель забронирован.

— Лена…

— Нет! — она подняла руку. — Хватит, Серёжа. Я не собираюсь жертвовать этой поездкой. Если ты не хочешь ехать — твоё право. Но я полечу. С тобой или без тебя.

Сергей поднял на неё глаза, полные растерянности и страха.

— А как же мама?

— Твоей маме шестьдесят два года, — холодно ответила Лена. — У неё есть муж, есть подруги, есть сестра. Она не умрёт, если мы не придём на один день рождения. Мы поздравим её заранее, подарим подарок, позвоним. Всё будет хорошо.

— Ты не понимаешь… Она обидится.

— Пусть обижается! — Лена всплеснула руками. — Серёжа, ну сколько можно?! Сколько можно бояться её обидеть?! А я, значит, могу обижаться сколько угодно? Мои чувства не считаются?

— Считаются, но…

— Никаких «но»! — она подошла к нему и присела рядом, беря его за руки. — Серёж, послушай меня. Я люблю тебя. Я вышла за тебя замуж, потому что хотела быть с тобой, строить с тобой жизнь. Но это должна быть наша жизнь. Не твоей мамы, не моих родителей — наша. Понимаешь?

Он молчал, глядя на их сплетённые пальцы.

— Я не прошу тебя разорвать отношения с родителями, — продолжала Лена мягче. — Я просто прошу установить границы. Мы можем помогать им, навещать их, заботиться о них. Но у нас должно быть право на собственные решения. На собственную жизнь.

— Мама скажет, что я плохой сын, — тихо проговорил Сергей.

— А ты готов быть плохим мужем, чтобы быть хорошим сыном?

Вопрос повис в воздухе. Лена видела, как борются в нём противоречивые чувства: любовь к жене, привычное чувство долга перед матерью, страх конфликта, желание угодить всем сразу.

— Я позвоню ей, — наконец сказал он. — Попробую объяснить.

— Нет, — твёрдо ответила Лена. — Мы позвоним ей вместе. И мы не будем просить разрешения. Мы просто сообщим о наших планах.

— Она начнёт скандал…

— Возможно. Но это её выбор. Мы ведём себя прилично, мы заботимся о ней, мы не делаем ничего плохого. Мы просто едем в отпуск. Обычные люди так делают, Серёж.

Он кивнул, но выглядел несчастным. Лена понимала, что ему тяжело. Он всю жизнь прожил под контролем властной матери, которая умела манипулировать чувством вины и долга. Научиться говорить «нет» в тридцать пять лет — это непросто.

— Когда позвоним? — спросил он.

— Сейчас.

— Что, прямо сейчас? Может, завтра…

— Серёж, — Лена посмотрела на него. — Каждый день промедления сделает только хуже. Давай закончим с этим. Быстро, как пластырь срывают.

Он нервно облизнул губы и достал телефон. Пальцы дрожали, когда он искал номер матери в контактах. Лена взяла его за руку, подбадривающе сжала. Они вместе. Что бы ни случилось.

Гудки. Один, второй, третий.

— Серёженька? — раздался в трубке голос свекрови. — Что-то случилось?

— Привет, мам. Нет, всё хорошо. Просто хотел поговорить. Мы с Леной хотим тебе кое-что сказать.

— Лена тоже там? — в голосе появилась настороженность. — Что происходит?

— Мама, всё в порядке, — Сергей сглотнул. — Просто… Мы решили съездить в отпуск. В Черногорию. На следующей неделе.

Повисла пауза. Лена представляла, как свекровь в своей квартире напряглась, как сузились её глаза.

— На следующей неделе? — переспросила она. — Серёжа, ты забыл? У меня день рождения пятнадцатого числа.

— Нет, мам, я не забыл. Поэтому мы и звоним заранее. Мы хотим поздравить тебя до отъезда, привезём подарок…

— Стоп-стоп-стоп, — голос свекрови стал жёстким. — То есть вы уезжаете в мой день рождения?

— Мам, это просто один день…

— Просто один день?! — она повысила голос. — Серёжа, у нас так заведено, что все родные собираются в этот день! Ты это прекрасно знаешь! Твой отец, тётя Валя, все приедут! А тебя не будет?!

— Мама, ну ты же поймёшь, — начал Сергей, но Лена забрала у него телефон.

— Валентина Николаевна, — сказала она спокойно. — Это действительно важно для нас. Мы давно не отдыхали, и эта возможность…

— А, это ты всё придумала, — перебила свекровь. — Я так и думала. Лена, как ты можешь? Увести моего сына в мой день рождения!

— Я не увожу вашего сына. Мы вместе принимаем решение…

— Сергей никогда бы не додумался до такого! — свекровь не слушала. — Это твоя затея! Ты настраиваешь его против меня!

— Валентина Николаевна, это не так…

— Знаешь что, милочка, — голос свекрови стал ледяным. — Я не могу тебе запретить. Но знай: если вы уедете, я запомню это. Я запомню, что для тебя какой-то отпуск важнее дня рождения свекрови. И когда тебе понадобится моя помощь — а она понадобится, поверь мне — я тоже буду занята. Занята своими делами.

Это была угроза, чистая и открытая. Раньше она бы испугалась, пошла бы на попятную.

— Валентина Николаевна, — сказала она твёрдо. — Мы с Серёжей приедем поздравить вас до отъезда. Привезём подарок, проведём время вместе. Но в сам день рождения нас не будет. И это наше решение. Окончательное.

— Передай трубку Серёже! — рявкнула свекровь.

— Серёжа здесь, он всё слышит. И он согласен со мной.

Она посмотрела на мужа. Тот был бледным, но кивнул.

— Это правда, мам, — тихо сказал он. — Мы оба так решили.

— Прекрасно, — голос свекрови дрожал от ярости. — Значит, вот как. Хорошо. Езжайте. Веселитесь. А я посмотрю, как вы без меня справитесь. Посмотрю, как вы будете жить, когда я перестану вам помогать!

— Мама…

— Не звони мне! Не приезжай! Раз уж я для тебя ничего не значу!

И звонок оборвался.

Сергей и Лена сидели в тишине. Он смотрел на телефон так, словно тот мог укусить. Лена чувствовала, как колотится сердце.

— Вот и всё, — наконец сказала она.

— Она так разозлилась, — пробормотал Сергей. — Я никогда не слышал, чтобы она так кричала.

— Она манипулирует, Серёж. Ты же видишь? Она пытается нас контролировать используя чувство вины.

— Но мы и правда обидели её…

— Нет, — Лена покачала головой. — Мы не обидели её. Мы просто не подчинились. Это разные вещи. Очень разные.

Она встала, подошла к окну. На улице темнело, зажигались фонари. Люди спешили домой после работы, жили своей обычной жизнью. И скоро она с Сергеем будут среди них — обычной парой, которая просто поехала в отпуск.

— Ты не жалеешь? — спросил Сергей за спиной.

Лена обернулась.

— Нет. А ты?

Он помолчал, потом медленно покачал головой.

— Странно, — сказал он задумчиво. — Я всю жизнь боялся её расстроить. А сейчас… Я как будто свободнее стал. Легче дышится.

Лена улыбнулась и подошла к нему, обняла.

— Это и есть свобода, — прошептала она. — Право делать собственный выбор.

Следующие дни прошли в напряжённом ожидании. Свекровь действительно не звонила. Не писала. Молчание было тяжёлым, давящим. Сергей несколько раз порывался позвонить сам, но Лена останавливала его.

— Дай ей время, — говорила она. — Пусть успокоится.

За день до отъезда они всё же поехали к родителям Сергея. Привезли подарок — красивый дорогой шёлковый платок, который Лена выбирала целый вечер. Свекровь встретила их холодно, почти не разговаривала. Но подарок приняла. Свёкор, смущённый и растерянный, пытался разрядить обстановку, рассказывал какие-то истории, но атмосфера оставалась напряжённой.

Когда они уходили, свекровь задержала Лену в коридоре.

— Знаешь, — сказала она тихо, но жёстко. — Я думала, ты хорошая девочка. Правильная. Но я ошиблась. Ты разрушаешь мою семью.

— Валентина Николаевна, — Лена посмотрела ей в глаза. — Я не разрушаю семью. Я строю свою семью. С вашим сыном. И если вы хотите быть частью нашей жизни — вы всегда можете. Но не главной частью. Не той, которая всем командует.

— Вот как ты заговорила, — свекровь презрительно скривилась. — Совсем обнаглела.

— Нет, — спокойно ответила Лена. — Я просто выросла.

В самолёте Лена смотрела в иллюминатор и не могла поверить, что они действительно летят. Сергей держал её за руку, и впервые за долгое время она видела на его лице не напряжение, а спокойствие.

— Как думаешь, она когда-нибудь простит нас? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответила Лена. — Но знаешь что? Я больше не боюсь её гнева. Если она решит держать обиду — это её выбор. Мы сделали всё правильно. Мы поздравили её, привезли подарок, попытались объяснить. Остальное — её решение.

— Я тоже больше не боюсь, — тихо сказал Сергей. — Это странное чувство.

Лена улыбнулась и поцеловала его в щёку.

Неделя в Черногории пролетела как один день. Они гуляли по старым городкам, купались в тёплом море, ели свежие морепродукты и пили местное вино. Разговаривали о будущем, строили планы. И ни разу — ни разу! — не упомянули свекровь.

Когда они вернулись, Лена ожидала новых скандалов, холодной войны, манипуляций. Но свекровь молчала. Не звонила, не писала. Будто их не существовало.

— Может, позвонить? — неуверенно предложил Сергей через неделю после возвращения. — Проверить, как она?

— Позвони отцу, — посоветовала Лена. — Узнай, как дела.

Свёкор сказал, что всё нормально. Мама немного обиделась, но переживёт.