— Маринка, смотрю тут санатории. В Кисловодске как раз акция — путевка со скидкой. Сергей сказал, вы обсудите.
Марина отложила утюг. Двадцать лет одних и тех же разговоров.
— Лидия Петровна, у нас сейчас тяжело. Лена поступает…
— Да брось! У вас двое работают, а я одна. Врач прямо сказал — только минеральные ванны спасут мои суставы.
После разговора Марина долго стояла на кухне. Вспомнила, как пять лет назад продала мамины золотые серьги для лечения свекрови. Год назад отдала всю премию на путевку в Сочи. И каждый раз Сергей говорил одно: «Ну что тебе стоит, она же старая.»
Вечером муж вернулся мрачный. Лена сидела за уроками, но Марина знала — разговор будет при ней. Сергей любил свидетелей для своих «воспитательных бесед».
— Мама звонила, — он даже куртку не снял. — Ты отказалась оплачивать путевку.
— Сергей, денег нет. Лена поступает, нужны деньги на общежитие…
— А на твои тряпки деньги есть? — он ткнул пальцем в ее домашний халат семилетней давности.
— Какие тряпки?
— Не прикидывайся! В прошлом месяце кофту купила.
Марина вспомнила ту кофточку за пятьсот рублей с распродажи. Первое, что купила себе за полгода.
— Знаешь что я тебе скажу, — Сергей подошел ближе, нависая. — Не оплатишь отпуск моей маме — подаю на развод! И не думай, что я блефую!
Он стоял, явно ожидая слез и покаяния. Как обычно.
Что-то внутри Марины оборвалось. Не со звуком — просто исчезло. Страх, желание угодить, привычка уступать.
— Хорошо, — сказала она тихо.
— То есть как хорошо? Деньги найдешь?
— Нет. Хорошо, что ты наконец сказал то, что думал все эти годы.
Сергей опешил. Обычно к этому моменту жена уже плакала и искала компромиссы.
Марина пошла в спальню. Достала из-под кровати большой чемодан — тот самый, коричневый, что подарил отец на свадьбу со словами «для счастливых путешествий». Двадцать лет он стоял пустой.
— Ты что делаешь? — Сергей завис в дверях.
— Собираю твои вещи. Ты же сам сказал — развод.
Руки не дрожали. Рубашки, которые она стирала и гладила. Брюки, которые сдавала в химчистку на свои деньги. Носки, которые штопала по вечерам.
— Марина, прекрати дурачиться! Я не сейчас подавать буду!
— А когда? После того, как я займу денег у сестры? — она не поднимала глаз с чемодана. — Или после того, как продам обручальное кольцо?
— При чем тут кольцо?!
— А при том, что других вариантов нет. Зарплата кончается на продуктах, твоя уходит на твои нужды. А мамины капризы, как всегда, за мой счет.
Лена вышла из комнаты, услышав голоса.
— Что происходит?
— Папа переезжает к бабушке Лиде, — Марина застегнула чемодан. — Он так решил.
— Я ничего не решал! — взорвался Сергей. — Это ты истерику закатила!
— Я не кричу, не плачу, не бью посуду. Какая истерика? — Марина подняла чемодан и понесла в прихожую. — Ты поставил условие — развод или деньги. Я выбрала развод.
— Мам, — Лена подошла к матери, — ты правда решила?
— Да, дочка. Папа прав — нам пора определиться, что важнее.
Сергей смотрел, как жена ставит его чемодан у двери, и не мог поверить. Двадцать лет она прогибалась под любое его требование. А тут…
— Ты с ума сошла? Из-за какой-то путевки семью рушить?
— Не из-за путевки, — Марина села на диван, сложила руки. — Из-за того, что я тебе не жена. Я прислуга, которая должна быть благодарна за крышу над головой.
— Да что ты несешь?!
— А что я несу, пап? — вмешалась Лена. — Когда ты последний раз что-то покупал маме? А на бабушку тратишься постоянно.
— Не лезь в дела взрослых!
— Я уже взрослая. И все помню. Как ты заставлял маму продать бабушкины серьги. Как она отдала премию на санаторий Лидии Петровне. А себе купить кофточку не может — сразу скандал.
Пять дней Сергей прожил у матери, ожидая звонка от жены. Но телефон молчал.
Лидия Петровна первые дни причитала:
— Какая неблагодарная! После всего, что мы для нее сделали!
— Что именно мы сделали, мам?
— Как что? Крышу дали, одели, обули…
— Мам, она двадцать лет на нас работала. Стирала, убирала, готовила. За твое лечение платила. Что мы ей дали взамен?
Лидия Петровна задумалась. А на третий день, когда сын разбросал вещи по ее аккуратной квартире, требовал постирать рубашки и приготовить обед, вдруг сказала:
— Сереженька, а может, зря ты с Мариной поругался? Хорошая ведь была жена.
— Была? Она же меня бросила!
— Ты первый развод предложил. А она согласилась, — мать устало вздохнула. — И знаешь… может, я слишком много от нее требовала. Ты когда последний раз на меня тратился?
Сергей попытался вспомнить и не смог.
На шестой день он не выдержал и приехал домой. Дверь открыла Лена.
— Мама на работе, — сказала холодно.
Сергей прошел в квартиру. Он огляделся — все на местах, но ощущение было жуткое. Словно он попал в музей своей прежней жизни.
— Лена, передай маме — я готов разговаривать.
— Поздно, пап. Она уже подала на развод.
— Как подала?! Когда?
— Позавчера. Сказала — двадцать лет ждала уважения, больше ждать не будет.
Сергей упал на стул. Он думал, что жена блефует, как он сам. А она…
— Пап, — Лена села напротив, — ты хоть понимаешь, что натворил? Мама первый раз за много лет спокойно спит. Говорит, что груз с плеч упал.
— Какой груз?
— Ты, пап. Твои требования. Постоянное чувство вины перед бабушкой. Необходимость экономить на себе ради чужих капризов.
— Чужих? Это моя мать!
— А мама кто? — Лена встала. — Двадцать лет она была идеальной женой. А получила в итоге что? Угрозы развода из-за санаторной путевки.
Через полтора месяца развод оформили. Сергей остался у матери — съемная квартира казалась непозволительной роскошью.
Лидия Петровна теперь требовала от сына того же, что раньше от невестки:
— Сереженька, таблетки кончились!
— Сынок, почему в холодильнике пусто?
— А рубашку кто гладить будет?
Сергей впервые понял масштаб работы, которую выполняла Марина. И понял, что мать превратила его в такого же исполнителя желаний, каким была жена.
— Мам, может, сами сходите в магазин?
— Как это сами? Я больная! Ты должен заботиться!
— А почему я должен, а Марина нет?
— Потому что ты сын, а она… — Лидия Петровна запнулась. — Была невестка.
Случайная встреча у поликлиники. Марина выходила от врача, и Сергей едва узнал ее. Новое пальто, аккуратная стрижка, и главное — лицо. Спокойное, отдохнувшее.
— Марина!
Она обернулась, кивнула вежливо.
— Здравствуй, Сергей.
— Как дела?
— Отлично. А твои?
— Мама совсем слабая стала. Врачи говорят, нужен постоянный уход, — он помолчал. — Я понял теперь, каково тебе было.
— Понял?
— Она с утра до вечера требует внимания. Я не успеваю на работе, дома… — голос сорвался. — Марина, а если мы попробуем еще раз?
Она посмотрела на него долго, изучающе.
— Сергей, ты предлагаешь мне вернуться к прежней жизни?
— Я изменюсь!
— За двадцать лет не изменился. За два месяца вдруг изменишься? — она покачала головой. — Ты сейчас мечтаешь не обо мне. Ты мечтаешь о бесплатной сиделке для мамы.
— Это не так!
— Это именно так. И знаешь, что самое странное? Я больше не злюсь на тебя. Ты получил именно то, что хотел — полную власть над чьей-то жизнью. Только теперь мама властвует над твоей.
Марина развернулась к остановке.
— Постой! — он догнал ее. — Неужели двадцать лет ничего не значат?
— Значат. Они научили меня, что я достойна большего, чем роль прислуги в собственной семье.
Автобус подошел как раз вовремя. Марина села у окна и помахала на прощание — не злобно, почти дружески.
Сергей смотрел, как автобус скрывается за поворотом. Достал телефон — три пропущенных от матери. «Где ты? Обед не готов! Таблетки забыл!»
Он медленно пошел домой к женщине, которая двадцать лет учила его не ценить жену. Теперь эта наука обернулась против него самого.
Справедливость иногда приходит в самой точной форме.
«Ты никогда не можешь ей отказать. У тебя кошелек бездонный?» Обязана содержать