Алина специально надела старые джинсы и куртку с потертыми рукавами. В кармане лежало кольцо — они с Константином решили пожениться завтра, но сначала она хотела понять, с кем им придется иметь дело.
— Может, все-таки переоденешься? — Константин нервно поправлял галстук. — Родители очень… придирчивые.
— Именно поэтому иду такой. Хочу увидеть их настоящими.
Дверь распахнула женщина в костюме дороже учительской зарплаты. Ольга Сергеевна окинула Алину презрительным взглядом.
— А, значит, это она. Проходи, не стесняйся.
Из кабинета появился Петр Николаевич с телефоном, небрежно кивнул и продолжил орать на подрядчиков. Алина села, наблюдая, как хозяйка демонстративно гремит дорогой посудой.
За столом началось шоу. Петр Николаевич рассказывал о контрактах, размахивал руками, сыпал цифрами. Ольга Сергеевна поддакивала:
— Мы привыкли к успеху. Наш семейный бизнес процветает.
— А ты чем занимаешься? — снисходительно спросил хозяин.
— С лошадьми работаю.
— Конюх? — хмыкнула Ольга Сергеевна. — Ну да, для деревни подходяще.
— Есть разница между конюхом и… — начала Алина.
— А какая разница? — перебил Петр Николаевич. — Навоз везде навоз.
Константин дернулся, но отец осадил его взглядом. Алина спокойно отрезала мясо, внутренне отмечая: Петр Николаевич нервно дергает плечом, когда лжет. Ольга Сергеевна сжимает губы, если муж хвастается без нее.
— Костю мы в институт выучили, квартиру купили, — продолжал отец. — Инвестировали в будущее. А твоя мамаша небось одна живет? С твоими-то доходами трудно помочь родителям.
— Помогаю как могу.
— Конечно, конечно, — Ольга Сергеевна улыбнулась ядовито. — Мы понимаем. Не всем везет с семьей.
Алина молча изучала их. Петр Николаевич избегал взгляда жены, когда называл себя успешным. Ольга Сергеевна поджимала губы, если разговор касался любви. Оба суетливо перебивали друг друга, боясь показаться слабыми.
— Знаете, — сказала Алина тихо, — я долго с животными работаю. Научилась людей тоже… понимать.
К концу ужина напряжение достигло предела. Алина помогала убирать, когда Ольга Сергеевна остановила ее театральным жестом.
— Не трудись, дорогая. Лучше вот что — еды много осталось, а выбрасывать жалко.
— Мама, не надо, — предупреждающе сказал Константин.
— Молчи, сынок. Алиночка, объедки со стола собери — мамашу свою побалуешь! — Ольга Сергеевна рассмеялась. — Для деревни это будет праздник!
— Точно! — подхватил Петр Николаевич. — Тут икра осталась, мясо дорогое. Твоя мамаша небось такое в жизни не пробовала!
Они хохотали, упиваясь унижением. Константин побелел, сжал кулаки. А Алина почувствовала внутри ледяную ясность.
— Спасибо за заботу, — голос ее был спокоен как озерная гладь. — Только моя мама привыкла есть свежее. А эти остатки пусть соседские свиньи доедают. Им как раз подойдет.
Смех оборвался как отрезанный. Ольга Сергеевна побагровела.
— Как ты смеешь, нахалка!
— А вот так смею, — Алина встала. — Петр Николаевич, вы всю жизнь боитесь разоблачения. Поэтому кричите о успехах громче всех, руками размахиваете, плечом дергаете от нервов. А вы, Ольга Сергеевна, до сих пор ненавидите себя за то, что любовь продали за стабильность. Поэтому так яростно унижаете тех, кто живет искренне.
Тишина. Только часы тикали на стене.
— Ты… кто ты такая, чтобы нас судить? — прошипела хозяйка.
— Узнаете завтра. Когда уже будет поздно.
Утром во дворе остановился темно-синий внедорожник. Из него вышла женщина в безупречном пальто, волосы идеально уложены, сумка стоила как их полгода стройки.
Ольга Сергеевна не сразу поняла, кто это. Только взгляд узнала.
— Петр! Быстро во двор!
Они выскочили. Константин стоял рядом с машиной, в руках два обручальных кольца.
— Знакомьтесь с моей женой, — сказал он ровным голосом. — Алина. Мы поженились час назад.
У Петра Николаевича отвисла челюсть. Ольга Сергеевна схватилась за сердце.
— Она работает с элитными скаковыми лошадьми. Единственный в регионе специалист по психологической реабилитации чемпионов. К ней приезжают владельцы со всей страны, когда многомиллионные жеребцы отказываются выступать.
Алина молча протянула телефон — она рядом с великолепным вороным конем на фоне конюшен размером с авиационный ангар.
— Вчера у вас был шанс, — сказала она тихо. — И вы его потратили на объедки.
— Алиночка, солнышко, — Ольга Сергеевна заговорила дрожащим голосом, — мы же пошутили! Не подумали…
— Объедки для мамаши — это шутка? — Алина смотрела ей прямо в глаза. — Свиньи в деревне — тоже юмор?
Петр Николаевич попытался что-то сказать, но голос пропал.
— Я всю жизнь изучаю психологию животных, — продолжала Алина. — А вы обычные хищники. Только трусливые.
Она села в машину. Константин скользнул рядом.
— Когда поймете, что потеряли сына и внуков, — сказал он через открытое окно, — вспомните: это вы сами выбрали объедки вместо семьи.
Машина уехала, оставив родителей стоять на пустом асфальте с разинутыми ртами и разбитыми амбициями.
— Ты забыл, что ли, милый? У нас теперь раздельный бюджет! И если ты голоден, то сам покупаешь продукты и готовишь себе ужин! Всё! Лавочка закрыта!