Но внутри что-то скребло. Неприятное чувство, которое Марина пыталась игнорировать последние два часа, теперь превратилось в навязчивую мысль. Дача. Она не могла вспомнить, заперла ли входную дверь, когда они уезжали в прошлые выходные.
— Андрей, — окликнула она мужа, который сидел на диване со смартфоном. — Ты точно запер дачу?
Он поднял глаза, на лице мелькнуло что-то неуловимое.
— Конечно запер. Ты же сама видела.
— Нет, я не видела. Я была в машине, ты выходил последним.
Андрей потёр переносицу.
— Мариночка, всё в порядке. Я закрыл дом на оба замка. Проверил окна. Всё нормально.
Но Марина не могла отделаться от ощущения, что что-то не так. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить тот момент. Воскресенье, они торопились вернуться в город, она уже сидела в машине, Андрей вынес последние пакеты…
— Я съезжу проверю, — решительно сказала она.
— Что? Мариш, у нас через четыре часа самолёт!
— Как раз успею. Туда тридцать минут, пять минут проверить, тридцать обратно. Даже с запасом.
Андрей вскочил с дивана.
— Это безумие. Я точно всё закрыл. Зачем тебе туда ехать?
— Мне так спокойнее будет. Иначе весь отпуск буду думать только об этом.
— Тогда я поеду, — быстро сказал он. Слишком быстро.
Марина посмотрела на него внимательнее. Что-то в его поведении было странным. Он нервничал больше обычного, избегал её взгляда.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Я сама съезжу. Ты тут сделай нам что-нибудь перекусить, проверь документы ещё раз.
— Мариночка, ну это же глупо…
— Андрюш, пожалуйста, не спорь. Мне правда надо. Иначе не будет покоя.
Она взяла ключи от машины и сумку. Андрей стоял посреди комнаты с каким-то растерянным и виноватым видом, но Марина уже не обращала на него внимания. Навязчивая мысль превратилась в уверенность — с дачей что-то не так.
По дороге она включила радио, пытаясь отвлечься, но музыка раздражала. Выключила. Тишина давила. За окном мелькали придорожные кафе, заправки, щиты с рекламой. Обычная трасса, по которой они с Андреем ездили десятки раз.
Дачу Марине оставила бабушка три года назад. Небольшой деревянный дом в маленьком посёлке, в совсем рядом с городом. Участок в восемь соток, старые яблони, маленькая баня, скважина с чистой водой. Для Марины это место было святым — здесь прошло всё её детство, каждое лето. Бабушка научила её печь пироги на этой кухне, сажать цветы вдоль забора, разжигать печь в бане.
После смерти бабушки Марина не могла продать дом, хотя Андрей несколько раз заводил этот разговор. Говорил, что содержать дачу накладно, что они там бывают редко, что лучше купить путёвку в хороший санаторий, чем возиться с огородом. Но Марина держалась за это место как за последнюю память о бабушке.
Две недели назад, когда они обсуждали предстоящую поездку на море, позвонила свекровь. Разговор был долгим, нудным, с обычными жалобами на здоровье, соседей, погоду. А потом Светлана Петровна, мать Андрея, вскользь обмолвилась:
— Знаешь, Андрюшенька, я тут думаю про Олечку. Ей бы на воздух с детьми выбраться. После развода всё никак в себя прийти не может. В городе душно, а тут такая погода хорошая. Может, они бы к вам на дачу съездили, пока вы в отпуске?
Марина слышала этот разговор — Андрей говорил по громкой связи. Она сразу замотала головой, показывая жестами категорическое «нет». Андрей кивнул ей, мол, понял.
— Мам, ну это же Маринина дача. Я не могу так решать.
— А ты поговори с ней. Она же добрая, поймёт. Ольге правда тяжело сейчас.
Марина взяла у мужа телефон.
— Светлана Петровна, я вас прекрасно понимаю, но нет. Оля с детьми уже гостили у нас. Помните?
Помнила. Полгода назад, сразу после развода, Андрей настоял на том, чтобы сестра с детьми пожила у них в квартире. Мол, ей нужна поддержка, она в депрессии, детям нужна стабильность. Марина согласилась на выходные. Два дня. Два проклятых дня, которые превратились в кошмар.
Племянники Андрея — Артём, семи лет, и Даша, пяти — были чудовищно невоспитанными. Артём рисовал фломастерами на дверцах кухонных шуафчиков, Даша разбила хрустальную салатницу, которая стояла в серванте. Оля в это время лежала на диване, уткнувшись в телефон, и время от времени вяло говорила: «Дети, не шумите». Дети не слушались.
Когда Марина попыталась сделать замечание Артёму, который размазывал шоколад по белому дивану, Оля обиделась:
— Они же дети. У них стресс. Ты никогда не была матерью, тебе не понять.
После их отъезда Марина три дня приводила квартиру в порядок. Фасады кухни до конца отереть так и не удалось. Салатницу из тяжелого чешского хрусталя восстановить было невозможно. Марина тогда разрыдалась, держа в руках осколки.
— Это была последняя вещь от бабушки, которая оставалась в городе…
Андрей обнял её, успокаивал, обещал найти похожую. Но похожую не найдёшь. У салатницы был скол на донышке, который бабушка сделала ещё в молодости. Она любила рассказывать эту историю — как уронила салатницу на стол в день своей свадьбы, но дедушка сказал, что это к счастью.
С тех пор Марина держалась от Оли и её детей на расстоянии. И теперь идея пустить их на дачу, в бабушкин дом, в единственное место, которое оставалось нетронутым, святым — вызывала приступ паники.
— Нет, — повторила она свекрови тогда. — Простите, но нет.
Свекровь надулась, что-то проворчала про жадность и чёрствость, но отстала. Марина подумала, что вопрос закрыт.
Марина свернула на просёлочную дорогу, ведущую в посёлок. Солнце клонилось к горизонту, удлиняя тени от сосен. Красиво. Спокойно. Скоро они с Андреем будут на море — Крит, о котором Марина мечтала два года. Всё будет хорошо. Просто надо проверить замки, успокоиться и ехать в аэропорт.
Она свернула на свою улицу — крайний дом, за ним начинался лес. Подъехала к калитке и замерла.
На участке стояла чужая машина. Серая «Тойота», которую Марина видела впервые.
Сердце ухнуло вниз. Воры? Но что за воры приезжают на машине средь бела дня?
Марина вышла из машины, ноги ватные. Открыла калитку — она была не заперта. Прошла по дорожке к дому. Входная дверь распахнута настежь.
Из дома вышел мужчина.
Высокий, лет тридцати, в джинсах и клетчатой рубашке. В руках он держал банку пива. Увидел Марину и улыбнулся приветливо, словно встретил старую знакомую.
— Добрый вечер! — сказал он.
Марину накрыло волной ярости и страха одновременно.
— Вы кто вообще такой?! Что вы делаете в моём доме?!
Мужчина растерялся.
— Я? Я с Олей приехал. А вы…
— С какой Олей?!
В этот момент в дверях показалась она. Оля. Сестра Андрея. В руках полотенце, волосы влажные — видимо, только что из душа.
— Марина? — Оля явно не ожидала её увидеть. — Ты чего здесь? Вы же вроде сегодня улетаете?
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Оля. Объясни мне, пожалуйста, что происходит. Почему ты в моём доме?
Оля пожала плечами.
— Андрей разрешил. Он сказал, что ты не против, чтобы мы пожили тут, пока вы в отпуске. Детям полезно, знаешь, на свежем воздухе…
— Андрей разрешил, — медленно повторила Марина.
— Ну да. Он вчера ключи передал через маму.
Пауза. Длинная, тягучая пауза, в которой Марина пыталась совместить информацию. Андрей. Её муж. Передал ключи. От её дачи. Не спросив. Зная, что она категорически против.
— А это кто? — спросила она, кивая на мужчину с пивом.
— А, это Денис. Мой новый… ну, в общем, мы встречаемся. Он тоже решил отдохнуть с нами. Дети его уже полюбили!
Денис помахал рукой, всё ещё пытаясь выглядеть дружелюбно.
— Приятно познакомиться. Оля много о вас рассказывала…
— Убирайтесь, — сказала Марина тихо.
— Что?
— Убирайтесь из моего дома. Немедленно.
Оля сделала возмущённое лицо.
— Ты чего вообще? Андрей разрешил!
— Мне плевать, что разрешил Андрей! Это мой дом! Моя бабушка оставила его мне! И я не давала разрешения!
— Но мы уже вещи разложили, дети спят…
— Мне всё равно! Собирайтесь и уезжайте!
Оля скрестила руки на груди.
— Нет. Я никуда не поеду. Мой брат сказал, что можно. У меня есть право тут находиться.
— Какое право?! Он не имел права пускать тебя без моего согласия!
— Он твой муж. Значит, имел.
Марина почувствовала, как внутри всё кипит. Она зашла в дом. В гостиной на бабушкином диване валялись детские игрушки. На столе — грязная посуда, крошки. В углу стоял чемодан Оли, рядом сумки Дениса. На полу — детские кроссовки, мокрые полотенца на спинках стульев.
— Вы тут даже не прибрались, — выдохнула Марина.
— Мы только заехали! — оправдывалась Оля. — Собирались всё помыть потом.
Марина прошла на кухню. Раковина полна грязных тарелок. На плите — кастрюля с остатками супа.
— Убирайтесь, — повторила Марина, возвращаясь в гостиную. — У меня через три часа самолёт. Я не буду с вами спорить. Собирайте детей и вещи, и уезжайте.
— Я сказала — нет, — упрямо повторила Оля. — Андрей разрешил. У нас договорённость с ним.
— У вас нет никакой договорённости! Он не имел права!
— Имел! Вы муж и жена, это ваше совместное имущество!
— Дача записана на меня! Это моя собственность, я получила её по наследству! Она не совместная!
Оля смутилась, но быстро нашлась:
— Ну и что? А мне откуда знать? Я всё равно никуда не поеду. Детей будить нельзя, они только уснули. Мне их потом не уложить будет. Мы планировали тут месяц прожить. Я продукты закупила, вещи привезла… Мы уже выпили, за руль нельзя.
Денис попытался вмешаться:
— Слушайте, может, не надо ссориться? Мы можем как-то договориться…
— С вами я вообще не буду разговаривать! — отрезала Марина. — Вы кто такой вообще? Врываетесь в чужой дом!
— Я не врывался, меня пригласили…
— Тот, кто вас пригласил, не имел на это права!
Марина достала телефон, набрала номер Андрея. Он ответил после первого гудка.
— Мариш, ты уже едешь обратно?
— Андрей. Твоя сестра в моём доме. С каким-то мужиком. Объясни мне, какого чёрта происходит?
Пауза.
— Мариночка, я хотел тебе сказать…
— Когда?! После того как мы вернёмся из отпуска?!
— Ну маме так тяжело было отказать, она просила, Оле правда нужно на воздух с детьми…
— И ты решил за меня?! Зная, что я против?!
— Я думал, ты не узнаешь, а когда вернёмся, ты уже успокоишься…
— Не узнаю?! Ты серьёзно?!
— Ну мы же всё равно месяц будем в отъезде, зачем дому пустовать…
— Это мой дом! Моё решение! Ты не имел права!
— Мариш, ну успокойся, пожалуйста…
— Я не успокоюсь! Твоя сестра сидит здесь со своим дружком, напились пива, разбросали вещи! Дом выглядит как свалка! И она отказывается уезжать!
— Дай мне поговорить с ней.
Марина сунула телефон Оле.
— Твой брат.
Оля нехотя взяла трубку.
— Андрюш, она устроила тут истерику… Ну я не знала, что она против… Ты же сам сказал… Нет, я не поеду, мы выпили уже… Андрюш, ну скажи ей!
Она протянула телефон обратно.
— Маринка, — голос Андрея был умоляющим. — Ну давай так. Оля с детьми заночует сегодня, а завтра утром уедет. Хорошо?
— Нет, не хорошо! Я сказала — немедленно уезжать!
— Но дети спят…
— Пусть будит! Или ты приедешь и выгоняешь её сам!
— Мариш, у нас через три часа самолёт…
— Значит, ты не полетишь.
Пауза.
— Что?
— Ты слышал. Ты остаёшься. Ты приезжаешь сюда, выгоняешь свою сестру с её дружком и извиняешься передо мной за то, что сделал. А я уеду одна.
— Мариночка, ну это же глупо, мы столько планировали…
— Мне плевать! Ты предал моё доверие! Ты пустил людей в мой дом, зная, что я категорически против! Ты врал мне!
— Я не врал, я просто не сказал…
— Это называется вранье! Ты специально отговаривал меня ехать на дачу, потому что знал, что они там!
— Я хотел как лучше…
— Как лучше для кого?! Для твоей сестры! Для твоей мамы! А про меня ты подумал?!
— Мариш…
— Всё. Я не хочу ничего больше слышать. Ты либо приезжаешь и решаешь проблему, либо можешь вообще не появляться. Мне всё равно.
Она сбросила звонок. Руки дрожали. Оля смотрела на неё с испугом.
— Ты чего наделала? У вас же отпуск…
— Заткнись, — устало сказала Марина. — Просто заткнись и вали отсюда.
— Я не уйду, — упрямо повторила Оля. — Андрей сказал, что можно.
— Тогда сиди. Но знай — к завтрашнему утру я вызову полицию, и тебя выгонят по-настоящему. За незаконное проникновение в чужую собственность.
— Я не проникала! Мне ключи дали!
— Тот, кто дал тебе ключи, не имел на это права. Это не его дом. Это мой дом. И завтра утром я подам заявление.
Оля побледнела. Денис нервно допил пиво.
— Слушай, Оль, может, правда, уедем? Я не хочу проблем с полицией…
— Заткнись! — огрызнулась на него Оля. — Это моя семья, не твоё дело!
Марина развернулась и вышла из дома. Села в машину. Завела мотор.
Она ехала обратно в город в полной тишине. Не включала музыку, не думала ни о чём. Просто ехала, сжимая руль побелевшими пальцами.
Дома Андрей уже собирал вещи. Чемоданы были открыты, он вытаскивал оттуда свою одежду.
— Ты чего делаешь? — спросила Марина.
— Я… я не полечу. Поеду на дачу, выгоню Олю. Ты права. Прости.
— Я еду в аэропорт. Я не хочу, чтобы отпуск,которого я так ждала, пропал. И мне надо подумать.
— О чём подумать?
Она остановилась, посмотрела на него.
— О нас. О том, хочу ли я дальше жить с человеком, который не уважает меня. Который врёт мне. Который ставит интересы своей семьи выше моих. Который считает, что имеет право распоряжаться моими вещами без моего согласия.
— Мариночка, ну это же не так…
— Это именно так, Андрей. Ты отдал ключи от моего дома. Моего! Не нашего! Ты знал, что я против. Ты знал, что случилось в прошлый раз. И ты всё равно сделал это, потому что тебе было плевать на моё мнение.
— Мне не было плевать! Я просто…
— Что? Подумал, что я дура и не замечу? Или что я смирюсь, потому что уже будет поздно что-то менять?
Андрей опустил голову.
— Мама очень просила. Оле правда тяжело сейчас.
— А мне легко, да? Мне легко жить с мужем, который не ценит то, что для меня важно? Эта дача — всё, что у меня осталось от бабушки. И ты пустил туда людей, которые прошлый раз разгромили нашу квартиру. Ты понимаешь это?
— Понимаю. Прости. Я всё исправлю.
— Поздно. Ты должен был думать раньше.
Она закрыла свой чемодан, застегнула молнию.
— Когда выгонишь сестру, поменяй билет. Или не лети. Делай что хочешь. Мне всё равно.
— Марина…
— Я устала, Андрей. Я устала быть той, чьё мнение не важно. Твоя мама звонит — ты бежишь выполнять. Твоя сестра просит — ты соглашаешься. А я? Я что, вообще здесь есть? Или я просто декорация в твоей жизни?
— Ты моя жена!
— Тогда веди себя как муж! Уважай меня! Советуйся со мной! Не ври мне!
Она взяла сумку, надела куртку.
Впереди было солнце, белоснежные пляжи и прозрачное море. А потом она решит, как жить дальше.
Гордячка