Ирина не отвечала, наблюдая, как он оглядывается по сторонам.
Квартира выглядела… по-другому.
Не запущенно, как он почему-то ожидал, а обновлённо. Новые шторы цвета слоновой кости вместо прежних бежевых, переставленная мебель, и этот непривычный запах — не её обычные духи с нотками ванили, а что-то терпкое, откровенно мужское.
Неожиданная встреча
— Что именно забыл? — спросила она наконец, оставаясь в дверях кухни.
— Свидетельство на гараж. Должно быть в папке в шкафу.
Виктор направился в гостиную, но взгляд его невольно скользил по мелочам. Книги на полке стояли не так, как раньше. Появились какие-то новые — про психологию, про путешествия.
А на журнальном столике лежал мужской журнал об автомобилях.
Не его.
И зарядка для телефона — не такая, как у неё была.
— Найдёшь сам?
В голосе Ирины не было ни злости, ни радости от встречи. Просто вежливое любопытство, как у хозяйки, наблюдающей за действиями мастера.
— Найду, — буркнул он, открывая дверцы шкафа.
Документы нашлись быстро — она всегда была аккуратисткой. Но Виктор не торопился уходить, словно ждал чего-то.
Может, вопросов о том, как дела у Ефросиньи?
Упрёков?
Хотя бы интереса к его жизни?
— Кофе будешь? — неожиданно предложила Ирина.
Он обернулся. Она стояла у стола, на котором уже закипал чайник.
Выглядела… хорошо.
Даже очень хорошо. Похудела, но не слишком, а подтянуто. Волосы подстригла короче, и это шло ей.
А джинсы — когда она начала носить джинсы дома? Раньше дома только халат или спортивный костюм.
Чужая кружка
— Можно, — согласился он, усаживаясь за кухонный стол.
Ирина повернулась к шкафчику, достала две кружки.
Одну — её любимую, с мелкими розочками, которую он ей подарил лет десять назад.
Вторую — массивную, тёмно-синюю, явно мужскую.
Виктор застыл.
— Это… чья кружка?
— А как думаешь? — Ирина поставила перед ним розовую кружку с кофе, себе налила в синюю.
— То есть у тебя… — Он не договорил.
— У меня есть жизнь. Представь себе.
Виктор смотрел на неё, пытаясь переварить информацию. В его представлениях всё должно было быть по-другому.
Он зайдёт, заберёт документы, увидит, как она там живёт одна, может, даже пожалеет немного.
А тут… тут она пьёт кофе из чужой кружки и выглядит совершенно самодостаточной.
— И давно?.. — спросил он наконец.
— А тебе зачем? — Ирина подняла бровь. — Ты же счастлив с Ефросинькой. Как она, кстати? Родители смирились с тем, что у неё избранник старше её отца?
Укол попал точно в цель.
Проблема с родителями Ефросиньи была болезненной темой. Они до сих пор считали его проходимцем, который увёл их дочку ради молодости.
— Всё у нас хорошо, — соврал он.
— Рада за вас, — равнодушно отозвалась Ирина.
Равнодушие
И это её равнодушие резануло больше, чем любые упрёки.
Раньше она всегда реагировала эмоционально — переживала, требовала объяснений, пыталась понять. А сейчас сидела, потягивала кофе и смотрела на него, как на малознакомого человека.
— Слушай, — начал он неуверенно, — а мы не могли бы… поговорить? Я имею в виду, как взрослые люди. Может, мы поторопились?
Ирина поставила кружку на стол.
— Поторопились? — переспросила она. — Виктор, ты ушёл из семьи к двадцатишестилетней девочке, которая моложе нашей дочери на три года. Мы подали на развод, ты женился на ней через полгода.
Что тут можно было делать медленнее?
— Я понимаю, что причинил тебе боль…
— Причинил, — согласилась она. — И что дальше?
Виктор растерялся. Он привык к тому, что Ирина всегда давала ему шанс объясниться, всегда была готова выслушать, понять, простить.
А сейчас она просто констатировала факты, не давая никаких зацепок для продолжения разговора.
— Дальше я понял, что совершил ошибку, — сказал он тише. — Ефросинья… она совсем другая. У неё другие интересы, другие планы. Она даже готовить толком не умеет. Всё через приложения заказывает.
— Научится, — спокойно отозвалась Ирина. — В интернете столько видео с рецептами.
Воспоминания и понимание
— Ты всегда знала, что мне нужно, — продолжал он, будто не слыша её слов. — Помнишь, как ты угадывала моё настроение? Как заботилась?
— Помню, — кивнула Ирина. — Двадцать четыре года заботы.
Хорошие воспоминания.
— И всё? — Виктор не мог поверить в такое спокойствие. — Просто воспоминания?
Ирина встала, подошла к окну. За стеклом начинал темнеть ноябрьский вечер, зажигались огни в окнах соседних домов.
В каждом доме своя жизнь, свои радости и печали.
— Знаешь, Виктор, — сказала она, не оборачиваясь, — первые месяцы после твоего ухода были тяжёлыми. Я думала, что не справлюсь. Представляла, как ты поймёшь свою ошибку и вернёшься.
Даже сценарий нашего примирения в голове прокручивала.
Она повернулась к нему лицом.
— А потом поняла простую вещь: если человек может так легко уйти, значит, его и не было по-настоящему.
Были привычка, быт, удобство. Но не любовь.
— Это неправда! — возмутился Виктор. — Я тебя любил!
— Любил, — согласилась Ирина. — Прошедшее время. Очень точно сказал.
Тишина и откровения
В кухне повисла тишина.
Где-то тикали часы — те самые настенные, которые они покупали вместе для новой квартиры. Тогда казалось, что у них впереди целая жизнь.
— И этот… новый… он что, лучше меня? — спросил Виктор тихо.
Ирина улыбнулась — впервые за всю их встречу.
— Он не лучше и не хуже. Он просто другой.
И самое главное — он выбрал меня. Не как запасной вариант, не как удобную хозяйку, а как женщину, с которой хочет быть рядом.
Эти слова прозвучали как приговор.
Виктор почувствовал, как что-то сжимается в груди. Он привык считать себя мужчиной, которого выбирают, за которого борются. А тут получалось, что он сам всегда был тем, кто выбирал из доступного.
— Можно я спрошу, кто он? — попытался Виктор взять себя в руки.
— Можешь, — спокойно ответила Ирина. — Александр. Работает юристом. Разведён, детей нет.
Познакомились в спортзале.
— В спортзале? — Виктор не смог скрыть удивления. — Ты же никогда не ходила в спортзал.
— Никогда не ходила, пока была замужем, — поправила она. — У меня просто не было времени. Работа, дом, семья, твоя мама с её бесконечными требованиями…
— Мама тебя любила!
— Твоя мама меня терпела, — невозмутимо отозвалась Ирина. — Большая разница.
Но это уже неважно.
Перемены
Виктор встал, прошёлся по кухне. Всё здесь было знакомым и одновременно чужим.
Даже расположение предметов изменилось. Микроволновка стояла в другом месте, появился новый блендер, а на подоконнике росли какие-то незнакомые цветы в керамических горшках.
— Ты всё переделала, — констатировал он.
— Не всё. Только то, что мне не нравилось.
— А что тебе не нравилось? Мы же вместе обустраивали эту кухню.
Ирина задумалась, словно впервые честно отвечала на этот вопрос самой себе.
— Не нравилось то, что мне никто не задавал этого вопроса.
Двадцать четыре года я подстраивалась под твои вкусы, под твои привычки, под твоё представление о том, какой должна быть правильная семья.
А свои желания… да я и сама забыла, чего хочу.
— Но ты же никогда не возражала!
— А ты спрашивал? — Ирина посмотрела на него внимательно. — Вот честно, Виктор. Когда ты в последний раз спросил меня: «Ира, а что ты думаешь об этом?»
Не про покупки в магазине, не про планы на выходные. А про что-то важное?
Виктор молчал.
Он пытался вспомнить, но в памяти всплывали только собственные монологи о работе, о планах, о том, что нужно делать семье. А она… она всегда слушала, кивала, соглашалась.
— Вот видишь, — мягко сказала Ирина. — А Александр спрашивает. Даже про мелочи. Какой сериал посмотреть, в какое кафе пойти, как провести выходные.
Ему интересно моё мнение.
— И долго вы… встречаетесь?
— Восемь месяцев, — ответила она без смущения. — Не торопимся. В нашем возрасте спешить некуда.
Александр
Послышался звук домофона, и в дверях зазвенели ключи.
Виктор напрягся, Ирина, наоборот, расслабилась.
— Это он? — прошептал Виктор.
— Он, — кивнула Ирина и громче добавила: — Саша, у нас гость!
В кухню вошёл мужчина лет пятидесяти пяти, высокий, с седоватыми висками, в хорошем пальто. Увидев Виктора, он на секунду замер, но тут же взял себя в руки.
— Добрый вечер, — вежливо сказал он, протягивая руку. — Александр.
— Виктор, — машинально ответил тот, пожимая крепкую ладонь.
— Виктор забирал документы на гараж, — пояснила Ирина. — Уже уходит.
— Конечно, — Александр кивнул с пониманием. — Не буду мешать.
Он прошёл к раковине, вымыл руки, и Виктор невольно отметил, что двигается он здесь совершенно свободно.
Знает, где что лежит.
Это его мир теперь.
— Ира, не забудь, завтра у нас театр, — сказал Александр, доставая из холодильника продукты для ужина. — Билеты в приложении сохранил.
— Помню, — улыбнулась она. — «Три сестры».
— А на выходных думал предложить съездить за город. Там новый отель открыли, с spa.
— Звучит заманчиво, — Ирина посмотрела на него с теплотой.
Прощание
Виктор наблюдал за этой сценой домашнего уюта и чувствовал себя совершенно лишним.
Ещё полтора года назад это была его кухня, его жена готовила ему ужин. А теперь он здесь гость, которому явно пора уходить.
— Ну, я пойду, — сказал он, взяв папку с документами.
— До свидания, — отозвалась Ирина. — Передавай привет Ефросинье.
— Передам, — буркнул Виктор.
Он дошёл до прихожей, надел куртку. В кухне негромко разговаривали — Александр рассказывал что-то из рабочих новостей, Ирина смеялась.
Этот смех резанул по сердцу.
Когда она в последний раз так смеялась с ним?
— Ирина! — окликнул он из прихожей.
— Да? — она появилась в дверях.
— А если бы я не ушёл тогда? Если бы остался?
Ирина подумала несколько секунд.
— Знаешь, Виктор, наверное, мы бы и дальше жили. По привычке, по инерции.
Я бы готовила домашние ужины, ты бы листал ленту новостей на диване. Всё было бы правильно и предсказуемо.
А я бы так никогда и не узнала, что значит быть по-настоящему счастливой.
— То есть ты… благодарна мне?
— Странно это звучит, но да, — она улыбнулась. — Ты дал мне шанс найти настоящую себя.
Спасибо.
Жизнь
Виктор вышел на лестничную площадку, услышал, как за ним закрылась дверь.
Не хлопнула со злостью, не скрипнула с сожалением — просто тихо закрылась.
Окончательно.
А в кухне Ирина мыла кружки. Розовую с розочками поставила в шкаф — пусть стоит, как память о прошлом.
А синюю наполнила горячим какао с корицей и села к окну. За стеклом мелькали огни машин, спешили люди с пакетами из магазинов.
Жизнь продолжалась.
Через полчаса позвонила дочка из Питера.
— Мам, как дела? Папа не надоедает?
— Заходил сегодня за документами, — спокойно ответила Ирина. — Всё в порядке.
— И как он?
— Повзрослел, — задумчиво сказала Ирина, глядя на своё отражение в тёмном стекле. — Наконец-то повзрослел.
А в синей кружке ещё долго сохранялось тепло какао, и это тепло принадлежало только ей.
Здесь говорят правду о том, что происходит в душе женщины после 50.
Родители мужа поставили ультиматум, и жена нашла новый дом за 3 дня