Лена медленно перелистывала страницы сайта туристической компании, задерживая взгляд на ярких фотографиях морских побережий. Солнечные пляжи Турции, живописные бухты Греции, лазурные воды Средиземного моря — всё это казалось таким недосягаемым, словно картинки из другой жизни.
— Серёжа, — позвала она мужа, не отрывая глаз от страницы с отелем на Крите, — может, всё-таки обсудим отпуск? Лето уже на носу, а мы до сих пор ничего не планировали.
Сергей, сидевший за компьютером с калькулятором и стопкой квитанций, поднял голову и устало потер глаза.
— Да какой отпуск, Лен… Видишь, сколько счетов накопилось? За коммунальные услуги опять повышение, машину в сервис скоро везти надо…
— Но мы же раньше находили деньги на отдых, — не сдавалась Лена. — Пусть не на две недели, но хотя бы дней на десять. Я так устала от этой серости, от работы, от дома… Хочется просто полежать на пляже, не думать ни о чём.
Сергей неопределённо пожал плечами и снова уткнулся в бумаги. Лена почувствовала, как внутри неё закипает раздражение. Каждый год одно и то же — уговоры, отговорки, а в итоге никуда не едут.
— Серёж, ну посмотри хотя бы, — она подошла к нему и показала экран ноутбука. — Вот Турция, путёвка на двоих — сто двадцать тысяч. Это же не космические деньги! Ты зарабатываешь хорошо, я тоже работаю…
— Хорошо-то хорошо, — буркнул Сергей, — но расходы постоянно растут. То одно, то другое…
— А что если… — Лена почувствовала, как он сейчас скажет что-то, что ей совершенно не понравится. — А что если мы съездим к маме на дачу? Воздух свежий, тишина, от города отдохнём…
— Серёжа, ты серьёзно? Дача твоей мамы — это не отдых, это каторжные работы! Я там как последняя дурочка буду грядки полоть, помидоры поливать, а твоя мама будет стоять над душой и указывать, что я не так делаю. Спасибо, отдохнула!
— Да что ты преувеличиваешь… Мама добрая, просто у неё свои привычки…
— Добрая! — фыркнула Лена. — В прошлом году она мне весь отпуск испортила своими замечаниями. То я морковь неправильно прореживаю, то картошку не так сажаю, то воды слишком много лью. А когда я попыталась просто книжку почитать на веранде, она заявила, что лентяйничать приехала!
Сергей виновато опустил глаза. Он понимал, что жена права, но каждый раз, когда дело доходило до серьёзных трат, что-то в нём сжималось. Словно невидимая рука хватала за горло.
— Лен, ну пойми… Деньги сейча улетают не знаю куда. Цены растут, всё дорожает…
— А куда именно они улетают? — Лена присела на край стула, внимательно глядя на мужа. — Серёжа, мы с тобой взрослые люди. Ты ведёшь семейный бюджет, ты знаешь все наши доходы и расходы. Скажи честно — на что мы тратим деньги, что не можем позволить себе нормальный отпуск?
Сергей заёрзал на стуле, избегая её взгляда.
— Ну… разное. Продукты, одежда, лекарства… Мало ли что…
— Лекарства? Мы что, больные? Одежда? Я последний раз покупала себе платье полгода назад, да и то на распродаже. Продукты — ну да, едим мы, но не икру каждый день. Серёж, что-то тут не сходится.
Но муж уже отвернулся и снова делал вид, что изучает счета. Лена поняла, что сегодня правды не добьётся, но осадок остался тяжёлый. Что-то он от неё скрывает, это точно.
На следующей неделе они, как обычно, поехали к свекрови. Галина Ивановна жила в собственной квартире в старом районе, и Сергей считал своим долгом навещать её каждые выходные. Лена не возражала — старая женщина одинока, и внимание ей необходимо.
Войдя в квартиру, Лена сразу обратила внимание на непривычную обстановку. На кухне, где раньше стоял только старенький радиоприёмник, теперь красовался телевизор. Тот самый, который всегда висел в комнате на стене.
— Галина Ивановна, — удивилась Лена, — а зачем вы телевизор на кухню перенесли?
Свекровь, суетливо накрывая стол, даже не подняла головы.
— Да мне здесь удобнее смотреть. Спина болит, знаешь ли, в комнате кресло жёсткое, а здесь хоть на табуретке посижу — попроще как-то.
Лена нахмурилась. Табуретка удобнее мягкого кресла? Странная логика. Она решила пройти в комнату — проверить, может быть, там что-то случилось с креслом.
— Галина Ивановна, можно я в комнату зайду? Хочу посмотреть…
— Нет-нет! — свекровь бросилась к двери, загораживая проход. — Там не убрано сегодня, стыдно показывать. Лучше на кухне посидим, чай попьём.
Но Лена уже успела заглянуть через плечо свекрови. На противоположной стене висел огромный плоский телевизор, явно новый, с диагональю не меньше пятидесяти дюймов. Современный, дорогой, совсем не похожий на ту старую модель, что всегда была в этой квартире.
Сердце у Лены ухнуло куда-то вниз. Она молча прошла на кухню, села за стол и машинально пила чай, не слушая причитания свекрови о здоровье и соседях. В голове билась одна мысль: откуда у пенсионерки деньги на такой телевизор?
Всю дорогу домой Лена молчала, а Сергей нервно поглядывал на неё и пытался завести разговор о всякой ерунде. Дома она проводила его в комнату и закрыла дверь.
— Серёжа, откуда у твоей мамы новый телевизор?
— Какой телевизор? — он попытался изобразить удивление, но вышло неубедительно.
— Не строй из себя дурачка. Огромный плоский телевизор в комнате. На пенсию такие не покупают.
Сергей опустился на диван и тяжело вздохнул.
— Лена, ну… она так просила. Сказала, что старый сломался, а ей так скучно одной…
— Так просила? — Лена почувствовала, как внутри неё всё закипает. — А ты, конечно же, не смог отказать. Сколько он стоил?
— Не так уж дорого… Тысяч семьдесят…
— Семьдесят тысяч?! — голос у Лены сорвался на крик. — Серёжа, ты понимаешь, что говоришь? Это же больше половины стоимости нашей путёвки!
— Лен, успокойся… Мама одна, ей нечем себя развлечь…
— А мне чем себя развлекать? Рабочими буднями и твоими отговорками? — Лена ходила по комнате, размахивая руками. — Серёжа, сколько ты ей даёшь денег?
— Ну… помогаю иногда. Пенсия маленькая…
— Сколько?!
— Тысяч пятнадцать-двадцать в месяц…
— Каждый месяц?! — Лена остановилась как вкопанная. — Значит, двести сорок тысяч в год минимум. Плюс этот телевизор. Серёжа, да мы могли бы ездить в отпуск три раза в году на эти деньги!
— Лена, она же моя мама…
— А я кто? Соседка случайная? — Лена села напротив мужа, пытаясь совладать с дрожью в голосе. — Серёж, я не против помочь твоей маме. Но не в ущерб нашей семье! Мы живём как нищие, отказываем себе во всём, а она покупает телевизоры за семьдесят тысяч!
— Она не покупает, я покупаю…
— Ещё хуже! Значит, она даже не просит — ты сам предлагаешь!
Сергей мучительно переводил взгляд с жены на стену и обратно. Ему было стыдно, но он не мог объяснить, почему каждый раз, когда мать начинала свои жалобы, он доставал кошелёк.
— Лен, ты не понимаешь… Когда она начинает рассказывать, как ей тяжело, как у всех соседок есть то и это, а у неё нет… Она так убедительно говорит, что я просто не могу отказать.
— Манипулирует тобой, — резко сказала Лена. — Классическая манипуляция. И ты ведёшься каждый раз.
— Не говори так о маме…
— А как мне говорить? Серёжа, она сорок пять лет назад родила тебя, это правда. Но это не означает, что теперь ты должен обеспечивать ей жизнь принцессы, пока мы живём впроголодь!
— Мы не живём впроголодь…
— Да? А когда мы последний раз ходили в ресторан? Или в театр? Когда я последний раз покупала себе что-то не из необходимости, а просто потому, что понравилось? — Лена чувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Серёжа, я устала работать только для того, чтобы оплачивать прихоти твоей мамы!
— Это не прихоти…
— Второй телевизор — не прихоть? При том, что первый прекрасно работает? Серёжа, она перенесла старый на кухню не потому, что спина болит. Просто захотела смотреть свои сериалы в двух местах одновременно!
Сергей понимал, что жена права, но признать это было выше его сил. С детства он привык, что мать — это святое, что её желания должны исполняться беспрекословно. Отец ушёл из семьи, когда Серёже было десять лет, и мать постоянно напоминала сыну, что он теперь единственный мужчина в доме, единственная опора и надежда.
— Лен, она же старая, больная…
— Больная?! — взвилась Лена. — Серёжа, твоей маме шестьдесят восемь лет, она прекрасно ходит, ездит по магазинам, встречается с подружками, работает на даче лучше меня! Какая она больная?
— У неё давление…
— У половины людей её возраста давление! Это не повод сидеть на шее у детей!
— Лена, не кричи… Соседи услышат…
— Да плевать мне на соседей! — Лена вскочила с дивана. — Серёжа, я больше не могу! Каждый год одна и та же история: нам на отпуск денег нет, мне на приличную одежду денег нет, нам на ремонт денег нет. А твоей мамочке на всё деньги находятся!
— Лен…
— Что «Лен»? — Лена остановилась перед мужем, сложив руки на груди. — Отвечай честно: сколько ты ей даёшь на самом деле? И не говори «пятнадцать-двадцать». Я вижу, что ты врёшь.
Сергей долго молчал, потом тихо проговорил:
— Тысяч двадцать-тридцать в месяц. Иногда больше.
— Иногда больше… — Лена покачала головой. — То есть почти четыреста тысяч в год. Серёжа, ты понимаешь, что мы могли бы на эти деньги купить машину? Или сделать ремонт в квартире? Или ездить отдыхать как люди?
— Она же одна…
— Она не одна! У неё есть подруги, есть соседи, есть увлечения. А самое главное — у неё есть пенсия и социальные льготы. Миллионы людей живут на пенсию и не клянчат у детей!
— Не говори «клянчит»…
— А как это назвать? Серёжа, она манипулирует тобой! Каждый раз, когда приходит время платить, она начинает рассказывать трогательные истории про то, какая она несчастная. А ты ведёшься!
Сергей встал и подошёл к окну. Ему не хотелось смотреть на лицо жены — слишком много боли и разочарования в её глазах.
— Лен, я просто не могу ей отказать. Когда она говорит, что у Марии Петровны из соседней квартиры дети каждую неделю приезжают с гостинцами, а у неё только я…
— И что с того? Может быть, у Марии Петровны дети богатые. Или, может быть, она не требует от них телевизоры за семьдесят тысяч. Серёжа, ты же понимаешь, что так нельзя?
— Понимаю… Но что я могу сделать?
— Можешь сказать «нет». Обычное человеческое «нет». Мама, я люблю тебя, но больше десяти тысяч в месяц дать не могу. У меня тоже семья, тоже расходы.
— Она обидится…
— И что? Пусть обижается! Серёжа, она взрослая женщина, вырастила ребёнка. Неужели не переживёт то, что сын поставил разумные границы?
— Ты не знаешь мою маму… Она может неделями не разговаривать, если что-то не по ней…
— Прекрасно! Может быть, эта неделя тишины пойдёт нам на пользу, — жёстко сказала Лена. — Серёжа, ты должен выбирать. Либо ты муж мне, либо ты маменькин сыночек. Третьего не дано.
— Почему я должен выбирать? Можно же…
— Нельзя! — перебила его Лена. — Нельзя, потому что твоя мама никогда не остановится. Сегодня ей нужен телевизор, завтра — новая мебель, послезавтра — поездка к морю. А мы будем сидеть дома и считать копейки.
— Лен…
— Значит, твоей мамочке второй телевизор купить деньги есть, а нам на отпуск опять не хватает?! — голос у Лены сорвался. — Серёжа, я тебя люблю, но я не железная. Я тоже хочу жить, а не только существовать!
Сергей обернулся от окна. Лена стояла посреди комнаты, и по её щекам текли слёзы. В этот момент он понял, что может потерять её. Потерять из-за собственной слабости и неумения сказать матери «хватит».
— Лен… Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю поговорить с твоей мамой. Сказать ей, что мы можем помогать ей разумной суммой — пусть будет пятнадцать тысяч в месяц. Этого вполне достаточно для нормальной жизни пенсионерки. А всё остальное — её личные проблемы.
— А если она обидится?
— Обидится — значит, обидится. Серёжа, ты не можешь всю жизнь бояться маминых обид. Тебе сорок пять лет!
Сергей молчал, переваривая услышанное. В глубине души он понимал, что жена права. Мать действительно превратилась в черную дыру, которая пожирает их семейный бюджет. Но страх перед её недовольством был сильнее разума.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Поговорю с ней.
— Когда?
— На выходных.
— Серёжа, я поеду с тобой.
— Зачем? Она может не так понять…
— Именно поэтому я и поеду. Чтобы ты не дал слабину и не пообещал ей в следующем месяце новый холодильник.
Разговор с матерью прошёл именно так, как и предполагала Лена. Сначала Галина Ивановна попыталась изобразить недоумение — что это за глупости, никто же не заставляет сына помогать. Потом начались слёзы — как же так, она всю жизнь для него жила, а теперь он считает каждую копейку. Потом пришла очередь обид — значит, жена настроила против родной матери.
Но Лена держалась стойко, а Сергей, поддерживаемый её присутствием, не дал увести себя в сторону от главной темы.
— Мама, пятнадцать тысяч — это достойная помощь, — сказал он наконец. — Плюс подарки на праздники, плюс помощь, если что-то серьёзное случится. Но покупать телевизоры за семьдесят тысяч мы больше не можем.
— Значит, я уже не нужна… — трагическим голосом проговорила Галина Ивановна.
— Нужна, — твёрдо сказала Лена. — Но как мама и бабушка, а не как финансовое обязательство.
Скандала удалось избежать, но атмосфера в доме стала напряжённой. Галина Ивановна демонстративно не отвечала на телефонные звонки.
— Видишь, как она переживает? — говорил Сергей дома.
— Вижу, как она пытается нами манипулировать, — отвечала Лена. — Серёжа, это пройдёт. Дай ей время привыкнуть к новым правилам.
И действительно, через три недели Галина Ивановна сдалась. Позвонила сыну, пожаловалась на здоровье и как бы невзначай упомянула, что соскучилась. Сергей с облегчением помчался к матери, а Лена спокойно занялась планированием отпуска.
Турция оказалась ещё прекраснее, чем на картинках в каталоге. Лена лежала на тёплом песке, слушала шум прибоя и думала о том, как хорошо, когда в семье есть здоровые границы. Сергей, загорелый и расслабленный, строил песчаные замки и впервые за долгое время выглядел по-настоящему счастливым.
— Спасибо, — сказал он жене вечером на террасе отеля.
— За что?
— За то, что научила меня говорить «нет». Я и не думал, что это может быть так… освобождающе.
Лена улыбнулась и взяла его за руку. Иногда самые важные перемены в жизни начинаются с простого разговора о деньгах. И иногда, чтобы сохранить семью, нужно просто перестать бояться чьего-то недовольства.
А дома, в старой квартире, Галина Ивановна смотрела вечерние новости на кухонном телевизоре и размышляла о том, что, возможно, одного телевизора ей действительно достаточно. Во всяком случае, пока достаточно.
Мама, не уезжай