— И сколько ты собиралась скрывать, что теперь богата? Тебе нужно о родных заботиться, а не нос задирать! Я старшая в семье, ты должна меня

Марина сбросила туфли в прихожей и, поправив блузку, направилась к гостиной. В дверном проёме она замерла. За столом сидели все трое: Олег избегал её взгляда, уставившись в свой телефон, Лена нервно крутила в руках чашку, а Валентина Петровна, свекровь, сидела прямо как струна, сложив руки на груди. Атмосфера была настолько напряжённой, что Марина почувствовала, как у неё пересохло в горле.

— Проходи, проходи, дорогая, — голос свекрови был сладким, но в нём чувствовались нотки, от которых по спине пробежали мурашки. — Мы тебя ждём.

Марина неуверенно прошла в комнату, остановившись у дивана. Что-то было не так.

— Садись, — кивнула Валентина Петровна на кресло напротив себя, словно допрашивающий в кабинете следователя.

— Что происходит? — тихо спросила Марина, опускаясь в кресло. Сердце билось так громко, что казалось, его слышат все.

— А вот это мы у тебя хотим спросить, — свекровь наклонилась вперёд, её глаза блестели каким-то нехорошим огоньком. — И сколько ты собиралась скрывать, что теперь богата?

Слова обрушились на Марину как холодный душ. Она растерянно моргнула, пытаясь понять, о чём говорит свекровь. Богата? Что это значит?

— Я… я не понимаю, — прошептала она.

— Не понимаешь?! — взвилась Валентина Петровна, вскакивая с места. — Тебе нужно о родных заботиться, а не нос задирать! Я старшая в семье, ты должна меня слушаться! Квартира! Машина! Деньги!! И ты сидишь тут с невинным личиком и делаешь вид, что ничего не знаешь!

Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Каким образом они узнали про наследство? Ведь она никому ничего не говорила! Неделю назад ей позвонил нотариус и сообщил невероятную новость: она является единственной наследницей своего отца. Того самого отца, которого она не видела с пятилетнего возраста, когда он ушёл из семьи и растворился в неизвестности.

Квартира в центре города, дорогая машина и счёт с несколькими миллионами рублей — всё это казалось каким-то сном. Нотариус объяснил, что если в течение полугода никто не заявит права на наследство, то всё перейдёт к ней. Марина до сих пор не верила в реальность происходящего. Как можно было поверить, что человек, который её бросил, оставил ей такое богатство?

— Откуда вы знаете? — наконец выдавила она из себя.

— Это неважно! — отмахнулась свекровь. — Важно то, что ты пыталась это скрыть от семьи! От нас! А мы тут бьёмся, как рыба об лёд!

Лена, молчавшая до этого, вдруг заговорила:

— Марин, ну ты же знаешь мою ситуацию. После развода с Сергеем мне с детьми некуда деваться. Мы ютимся в однушке у подруги, а тут такая возможность… — её голос дрожал от волнения и надежды.

Марина медленно повернула голову к мужу. Олег по-прежнему смотрел в телефон, но она видела, как напряжены его плечи, как он сжимает губы.

— Олег, — тихо позвала она.

Он нехотя поднял глаза. В них не было ни стыда, ни раскаяния — только упрямство.

— Это ты им рассказал, — это не был вопрос. — Ты подслушивал мой разговор с нотариусом.

— Мы семья, — буркнул он. — В семье не должно быть секретов.

— Секретов?! — Марина почувствовала, как в ней поднимается волна гнева. — Я узнала об этом всего неделю назад! Я сама ещё не поверила, что это правда!

— Ах, не поверила! — сардонически усмехнулась Валентина Петровна. — А сама уже планы строишь, как от нас избавиться! Думаешь, разбогатеешь и нос задерёшь?

Марина вспомнила первые месяцы после свадьбы. Как она старалась понравиться свекрови и золовке. Готовила их любимые блюда, дарила подарки на все праздники, помогала с детьми Лены. А в ответ получала только холодность, колкие замечания и пренебрежение. Валентина Петровна постоянно сравнивала её с первой женой Олега: «А вот Светочка умела готовить», «А Светочка всегда была такая хозяйственная», «Светочка никогда не перечила старшим».

Лена тоже не скупилась на ехидные комментарии: «Марина, а ты не думала похудеть? А то Олег, наверное, расстраивается», «Такие блузки носят только старые девы», «Странно, что вы детей до сих пор не заводите — наверное, проблемы какие-то».

Три года она терпела это унижение, надеясь, что терпение и доброта растопят лёд в их сердцах. Но ничего не изменилось. И вот теперь, когда в её жизни появилась надежда на независимость, они вдруг вспомнили о семейных ценностях.

— Я никого не собиралась бросать, — сказала Марина, стараясь сохранять спокойствие. — Просто мне нужно было время, чтобы всё обдумать.

— Обдумать?! — взорвалась свекровь. — Тут обдумывать нечего! Лене с детьми нужно жильё, мне нужны деньги на лечение, Олегу на работе урезали зарплату! А ты сидишь и обдумываешь!

— Мама права, — подала голос Лена. — Мы же семья. Нужно друг другу помогать.

— Помогать? — Марина почувствовала, как в ней что-то переворачивается. — А где была эта семья, когда я работала на двух работах, чтобы мы могли плптить за эту квартиру? Где была эта семья, когда я лежала в больнице после операции, а вы даже не навестили меня? Где была эта семья все эти три года, когда вы унижали и оскорбляли меня?

— Как ты смеешь так со мной разговаривать! — побагровела Валентина Петровна. — Я старшая в этой семье! Как я скажу, так и будет! И я говорю — эти деньги и квартира принадлежат всем нам!

— Нет, — тихо, но твёрдо сказала Марина, вставая с кресла. — Принадлежат мне. Это наследство моего отца.

— Твоего отца?! — зашлась в хохоте свекровь. — Того алкоголика, который бросил тебя в пять лет? Хорош отец! А мы тут тебя в семью приняли, как родную!

Эти слова больно резанули по сердцу, но Марина сжала зубы. Да, отец её бросил. Да, он был далёк от идеала. Но это не давало им права распоряжаться тем, что он ей оставил.

— Как родную? — горько усмехнулась она. — Три года издевательств — это называется «как родную»?

— Мы тебя воспитывали! — не унималась Валентина Петровна. — Учили уму-разуму! А ты неблагодарная!

— Олег, — обратилась Марина к мужу. — Ты так и будешь молчать?

Олег наконец оторвался от телефона и посмотрел на неё. В его глазах она увидела не любовь, не поддержку, а расчёт.

— Мама права, Марина. Мы семья. И раз ты замужем, то твоё имущество — это наше общее имущество.

Этих слов Марина не ожидала. Последняя надежда на то, что муж её поддержит, рухнула. Она поняла, что для него она тоже была лишь удобством, а теперь стала ещё и источником дохода.

— Понятно, — кивнула она. — Всё понятно.

Марина развернулась и пошла к выходу.

— Куда ты идёшь? — крикнула ей вслед свекровь. — Мы ещё не закончили разговор!

— Для меня он закончен, — не оборачиваясь, ответила Марина.

В спальне она достала из шкафа большую дорожную сумку и начала складывать вещи. Руки дрожали, но она заставляла себя действовать методично. Документы, украшения, любимые книги, фотографии с мамой — всё то, что действительно принадлежало лично ей.

— Марина! — в комнату ворвался Олег. — Ты что делаешь?

— Собираюсь, — коротко ответила она, не останавливаясь.

— Собираешься куда?

— К маме.

— Брось, не дури. Давай спокойно всё обсудим.

Марина наконец повернулась к нему:

— Обсудим что, Олег? То, как ты подслушивал мои разговоры? То, как ты побежал докладывать маме? То, как вы втроём устроили мне суд? Что тут обсуждать?

— Ну мы же не хотели тебя обидеть…

— Не хотели? — она горько рассмеялась. — А что вы хотели? Чтобы я молча отдала квартиру Лене, а деньги поделила между вами?

Олег замялся. Его молчание было красноречивее любых слов.

— Мы просто подумали, что ты сама предложишь помочь семье, — наконец пробормотал он.

— Семье? — Марина застегнула сумку. — Какой семье, Олег? Той, которая три года меня унижала? Той, которая считает меня неполноценной? Той, которая узнав о моём наследстве, сразу же решила им распорядиться?

— Ты преувеличиваешь. Мама просто переживает за Лену…

— Мама переживает за деньги, — отрезала Марина. — И ты тоже. Никто из вас не спросил, как я себя чувствую, узнав о смерти отца. Никто не подумал, что для меня это может быть болезненно. Вас интересует только одно — как побыстрее заполучить то, что мне досталось.

Она взяла сумку и направилась к двери. Олег загородил ей дорогу.

— Марина, не уходи. Мы всё решим. Можем поговорить без мамы…

— Отойди, Олег.

— Но мы же любим друг друга!

Марина посмотрела ему в глаза:

— Любим? А где была эта любовь, когда твоя мама говорила мне, что я недостойна носить фамилию вашей семьи? Где была эта любовь, когда твоя сестра советовала тебе найти жену получше? Где была эта любовь, когда ты сам молчал и позволял им меня унижать?

Олег опустил глаза.

— Я думал, что ты сильная. Что тебе не важно, что они говорят…

— Не важно? — голос Марины дрожал. — Мне было важно каждое их слово, Олег. Каждый взгляд, каждая усмешка. Но я терпела, потому что любила тебя. А теперь я понимаю, что любила человека, которого не существует.

Она обошла мужа и вышла из комнаты. В гостиной её ждали свекровь с золовкой.

— Вот и поговорили, — удовлетворённо сказала Валентина Петровна. — Надеюсь, Олег объяснил тебе, как надо себя вести с семьёй.

— Да, объяснил, — кивнула Марина, проходя мимо них к выходу.

— И что же он сказал? — не унималась свекровь.

Марина обернулась на пороге:

— Что я три года жила в семье людей, которые меня не уважают. И что пора это исправить.

— Ты что, совсем ума лишилась? — взвилась Валентина Петровна. — Ты никуда не уйдёшь! Я не позволю!

— Вы мне не указ, — спокойно сказала Марина. — И никогда им не были.

— Олег! — крикнула свекровь. — Ты позволишь жене так себя вести?

Но Олег молчал, стоя в дверях спальни с растерянным лицом.

— Марина! — окликнула её Лена. — Подумай о детях! Им негде жить!

— Подумайте сами, — ответила Марина, одеваясь. — Я не несу ответственности за чужие ошибки.

— Чужие? — взорвалась Лена. — Мы же семья!

— Нет, — покачала головой Марина. — Мы не семья. Семья — это когда поддерживают друг друга. А у нас получается, чтого этого вы ждёте только от меня.

Она открыла дверь.

— Если ты уйдёшь, то больше сюда не возвращайся! — крикнула ей вслед Валентина Петровна.

— Не собираюсь, — ответила Марина, не оборачиваясь.

Дверь захлопнулась за ней с оглушительным грохотом.

В подъезде Марина остановилась, прислонившись к стене. Руки дрожали, сердце билось как бешеное. Она сделала это. Наконец-то сделала то, о чём втайне мечтала все эти три года.

Вызвав такси, она написала маме: «Еду к тебе. Скоро буду.»

Мама, как всегда, не стала задавать лишних вопросов. Она просто обняла дочь на пороге и проводила в её старую комнату, которая так и осталась нетронутой после замужества Марины.

— Рассказывать будешь или пока помолчим? — мягко спросила она, подавая дочери чашку горячего чая.

— Я развожусь, мам, — тихо сказала Марина.

Мама кивнула, не выражая ни удивления, ни осуждения.

— Давно пора было, — только и сказала она.

На следующий день Марина подала документы на развод. Олег звонил, писал сообщения, даже приезжал к дому её матери, но она не хотела его видеть. Свекровь присылала гневные SMS с угрозами и проклятиями, но Марина просто заблокировала её номер.

Через шесть месяцев нотариус сообщил, что никто не заявил свои права на наследство. Квартира, машина и деньги официально переходили к ней.

Новая жизнь началась с новой квартиры в том районе, где она всегда мечтала жить. Просторная, светлая, с видом на парк — такой, какую она себе представляла в детстве, когда строила воздушные замки.

Деньги дали ей то, чего у неё не было никогда — свободу. Свободу выбирать, где жить, как тратить время, с кем общаться. Она уволилась с нелюбимой работы и устроилась в небольшое издательство, где всегда хотела работать. Зарплата была меньше, но теперь это не имело значения.

Олег ещё несколько раз пытался с ней встретиться. Говорил о любви, просил прощения, клялся, что всё изменится. Но Марина видела в его глазах всё тот же расчёт. Он не потерял жену — он потерял доступ к деньгам.

— Я не могу тебя простить не за то, что ты подслушивал, — сказала она ему на их последней встрече. — И даже не за то, что рассказал своей семье. Я не могу простить тебя за то, что все эти три года ты позволял им меня унижать. Ты выбрал их, а не меня. Тогда. И теперь тоже выбираешь их.

Олег пытался возразить, но она просто встала и ушла.

Лена так и не получила квартиру. Валентина Петровна так и не получила деньги на лечение. Олег тоже ничего не получил. И Марина не испытывала по этому поводу ни капли сожаления.

Она часто думала о том дне, когда вернулась домой и обнаружила их троих, ждущих её с требованиями. О том, как они думали, что она молча отдаст им то, что ей досталось. О том, как они были уверены, что она не посмеет им перечить.

«И сколько ты собиралась скрывать, что теперь богата?» — эти слова свекрови до сих пор звенели у неё в ушах. Но теперь они не вызывали ни боли, ни гнева. Только удивление — неужели они действительно думали, что имеют право на её наследство просто потому, что она была замужем за их сыном и братом?

Марина получила не только деньги и квартиру. Она получила нечто гораздо более ценное — понимание собственной значимости. Она поняла, что имеет право на счастье, на уважение, на то, чтобы её не унижали и не принимали как должное.

Отец, которого она не помнила и которого никогда не простила за то, что он их бросил, всё-таки дал ей то, чего не мог дать при жизни — возможность стать свободной.

И Марина была ему за это благодарна.