Марина подняла глаза от ноутбука, не сразу поняв, что сказал муж. Павел стоял в дверном проеме кухни, держа в руке чашку с недопитым кофе, и смотрел на неё с каким-то виноватым выражением лица.
— Что ты сказал? — переспросила она, медленно закрывая крышку ноутбука.
— Ну, Лена попросила… — Павел неловко переминался с ноги на ногу. — Она путёвку купила в Турцию, на две недели. А с детьми некому сидеть. Мама не может, у неё от детского крика голова болит, я на работе…
— Павел, — Марина почувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок, — ты хочешь сказать, что уже пообещал?
— Ну да, — он пожал плечами. — Две недели посидишь с племянниками. А что такого-то? Ты же дома работаешь, тебе не сложно.
Марина медленно встала из-за стола. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли красные пятна. Она помнила тот единственный день, когда Лена привезла своих сыновей — семилетнего Артёма и пятилетнего Дениса. Помнила, как они носились по квартире, разбросав игрушки по всем комнатам. Как Артём намазал зубной пастой зеркало в ванной, а Денис решил покормить рыбок печеньем. Как они орали, требуя то мультики, то сладкое, то внимания. Как Марина к вечеру того дня валилась с ног от усталости, а потом до полуночи оттирала квартиру от следов их пребывания.
— Ты с ума сошёл, — выдохнула она. — Ты помнишь, что было в прошлый раз?
— Ну, дети как дети, — Павел отмахнулся. — Зато какие живые, энергичные.
— Энергичные! — Марина почувствовала, как голос срывается на визг. — Они разнесли всю квартиру за один день! Я полдня собирала конструктор по всему дому, а твой младший племянник умудрился засунуть кусок пластилина в DVD-плеер!
— Марин, ну не драматизируй. Подумаешь, пластилин. Плеер-то мы починили.
— Починили? — она схватилась за голову. — Павел, он до сих пор заедает! А про то, что они сломали ножку стула, ты тоже забыл?
— Случайно же сломали. Играли.
Марина смотрела на мужа и не понимала — он действительно не видит проблемы или просто делает вид? Павел всегда был таким: если что-то его не касается напрямую, значит, это не проблема. В тот день с племянниками он вернулся с работы к семи вечера, когда дети уже практически угомонились перед телевизором. Увидел милую картинку: малыши смотрят мультики, тётя приносит им молоко с печеньем. И решил, что всё было замечательно.
— Лена уже оплатила тур, — продолжал Павел. — Если она его вернёт, то потеряет деньги. Она так устала на работе, ей отдохнуть надо.
— А мне отдыхать не надо? — Марина чувствовала, как голос становится всё громче. — Я что, не работаю? Или моя работа не считается за работу, потому что из дома?
— Ну, Марин, не кипятись. Конечно, работаешь, но ты же дома. Тебе проще.
— Проще! — она ударила ладонью по столу, отчего чашка Павла подпрыгнула. — Ты представляешь, как это — работать с двумя малолетними хулиганами в доме? У меня сложные проекты, мне нужна тишина и концентрация! А не детские вопли и беготня!
— Они же не всё время орать будут. Поспят днём.
— Поспят! — Марина расхохоталась истерически. — Павел, ты видел когда-нибудь, чтобы эти дети спали днём? Артём в семь лет вообще перестал спать днём, а Денис засыпает только под мультики и то не всегда!
Павел поставил чашку на подоконник и сложил руки на груди. На лице появилось то выражение, которое Марина знала наизусть — он переходил в оборону.
— Слушай, я не понимаю, в чём проблема. Это дети моей сестры, это наши племянники. В семье мы должны помогать друг другу.
— Должны помогать, — повторила Марина с горечью. — А кто меня спросил? Кто поинтересовался моим мнением? Ты просто поставил меня перед фактом!
— Я думал, ты не против…
— Ты думал! Павел, мы уже проходили это! После того раза я же сказала тебе — больше никогда! И что ты делаешь? Опять обещаешь без моего согласия!
Павел вздохнул и потёр лоб. Марина знала этот жест — так он делал всегда, когда понимал, что попал в неловкое положение, но признавать свою ошибку не хотел.
— Лена уже всё оплатила, — повторил он. — Что я теперь скажу ей?
— Скажи правду. Что твоя жена против. Что ты не посоветовался со мной, прежде чем обещать.
— Марина, будь человеком. Она так надеялась на отпуск.
— А я надеялась на спокойную работу. На то, что мой дом останется в целости и сохранности. На то, что мой муж не будет принимать решения за меня!
— Ну что ты как маленькая! Подумаешь, дети пошалили немного в прошлый раз. Зато сколько радости, смеха в доме было!
Марина посмотрела на Павла долгим взглядом. Радости. Смеха. Он действительно помнил только это. Не помнил, как она металась между плачущим Денисом и капризничающим Артёмом. Не помнил, как пыталась работать под непрерывный детский гомон. Не помнил, как вечером собирала по всей квартире игрушки, стирала липкие пятна с мебели и пылесосила крошки из-под дивана.
— Павел, — сказала она как можно спокойнее, — я не буду сидеть с твоими племянниками. Ни день, ни два дня, ни две недели. Никогда.
— Но Лена…
— Твоя сестра могла бы поинтересоваться моим мнением, прежде чем покупать путёвку. А ты мог бы спросить меня, прежде чем соглашаться.
— Я думал…
— Ты ничего не думал! — не выдержала Марина. — Ты решил, что раз я дома сижу, значит, мне делать нечего! Что я с радостью брошу свою работу и буду развлекать чужих детей!
— Не чужих, родных!
— Родных тебе, а не мне! У меня нет к ним никаких обязательств!
Павел скривился, словно она сказала что-то неприличное.
— Ну ты и эгоистка. Подумаешь, две недели с детьми посидеть. Другие женщины мечтают о детях, а ты…
— Другие пусть и сидят! — перебила его Марина. — А я не мечтаю о чужих невоспитанных детях в своём доме!
— Они не невоспитанные!
— Нет? А кто тогда размазал шоколад по белому дивану? Кто разбил вазу в прихожей? Кто устроил водную войну в ванной так, что вода текла к соседям снизу?
Павел помолчал, видимо, вспоминая подробности того визита.
— Дети как дети, — повторил он наконец. — Всякое бывает.
— Всякое бывает, — передразнила его Марина. — И я это «всякое» должна терпеть две недели? Павел, ты слышишь себя?
Она подошла к окну и уперла лоб в прохладное стекло. На улице был прекрасный сентябрский день, светило солнце, жёлтели листья на деревьях. А она стоит и ругается с мужем из-за того, что он опять решил что-то за неё.
— Ладно, — сказал Павел примирительным тоном. — Не злись так. Может, ты всё-таки подумаешь? Лена может им строго наказать, чтобы вели себя хорошо.
Марина обернулась к нему и увидела в его глазах надежду. Он действительно верил, что она согласится. Что можно её уговорить, если правильно подать вопрос.
— Нет, — сказала она твёрдо. — И не проси больше. Если здесь появятся твои племянники, я собираю чемодан и уезжаю к маме. А ты будешь сидеть с ними сам.
— Как это сам? Я на работе!
— А это не моя проблема. Ты обещал — ты и разбирайся.
— Марина, ты не можешь быть настолько жестокой…
— Жестокой? — она развернулась к нему всем телом. — Жестокой? Павел, а ты можешь быть настолько уважительным к собственной жене, чтобы спросить её мнения, прежде чем обещать за неё что-то?
— Я думал, ты поймёшь…
— Ты думал, что я проглочу, как всегда. Что поворчу для вида, а потом смирюсь. Но не на этот раз.
Марина вернулась к столу и открыла ноутбук. У неё был дедлайн по проекту кафе, и клиент ждал эскизы уже завтра.
— Я работаю, — сказала она, не поднимая глаз. — А ты звони своей сестре и объясняй, почему она не может оставить детей у нас.
Павел постоял ещё несколько минут, видимо, пытаясь найти нужные слова. Потом тяжело вздохнул и пошёл в спальню. Через некоторое время оттуда донеслись обрывки телефонного разговора:
— Лен, у нас проблема… Нет, нет, всё нормально… Дело в том, что Марина… Она категорически против… Я понимаю, что ты уже заплатила…
Голос становился всё тише, потом наступила тишина. Марина пыталась сосредоточиться на работе, но мысли разбегались. Она знала, что сейчас началось. Лена будет звонить свекрови, жаловаться на неё. Свекровь будет звонить Павлу с упрёками. Павел будет ходить мрачный и недовольный. А она опять будет крайней.
Но она больше не могла. Не могла жертвовать собой ради чужого удобства. Не могла превращать свой дом в детский сад для невоспитанных детей. Не могла забросить работу, от которой зависел их семейный бюджет.
Павел вернулся через полчаса. Лицо у него было кислое.
— Лена плачет, — сообщил он.
— Жаль, — коротко ответила Марина, не отрываясь от экрана.
— Она говорит, что очень устала на работе. Ей нужен отдых.
— Мне тоже нужен отдых. От навязывания чужих обязательств.
— Марина, ну подумай ещё раз. Может, мы возьмём их на неделю? Не на две, а на одну?
Она медленно повернула голову и посмотрела на мужа. Он стоял в дверном проеме, сложив руки на груди, и смотрел на неё умоляющим взглядом.
— Павел, — сказала она очень тихо, — если ты ещё раз произнесёшь слово «возьмём», я встану и пойду паковать вещи. И поеду к маме прямо сейчас, не дожидаясь приезда твоих племянников.
— Ты не можешь быть такой бескомпромиссной.
— Могу. И буду. Это мой дом, и я имею право решать, кого в нём принимать.
Павел прислонился к косяку и закрыл глаза.
— Лена сказала, что попробует уговорить маму. Но мама и правда плохо себя чувствует, у неё давление скачет.
— Тогда пусть сдаёт путёвку в турагентство. Потеряет часть денег, но что поделаешь. Надо было думать раньше.
— Легко сказать. Ты же знаешь, какая у Лены зарплата. Для неё эти деньги — целое состояние.
Марина знала. Лена работала продавцом в магазине детской одежды, получала копейки. Разведённая, с двумя детьми, жила в однокомнатной квартире, которую снимала. Эта путёвка действительно была для неё событием.
Но почему все её проблемы должна решать Марина? Почему все вокруг считают, что раз она работает дома, то у неё есть время, силы и желание на всё остальное?
— Павел, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — я понимаю, что Лене тяжело. Я сочувствую ей. Но я не готова пожертвовать своим спокойствием, работой и нервами ради её отпуска. Это не моя ответственность.
— Но мы же семья…
— Семья — это ты и я. А твоя сестра — это родственница. Близкая, но всё-таки не такая близкая, чтобы я была обязана сидеть с её детьми.
Павел открыл глаза и посмотрел на неё с непониманием.
— Раньше ты не была такой жёсткой.
— Раньше я была дурочкой, которая не умела говорить «нет». А теперь умею. И буду говорить каждый раз, когда мне пытаются навязать то, чего я не хочу.
— Но Лена…
— Лена — взрослая женщина. У неё есть дети, значит, она должна была подумать, с кем их оставить, прежде чем покупать путёвку. А не рассчитывать на то, что родственники будут готовы бросить всё ради её удобства.
Павел помолчал, видимо, переваривая сказанное. Потом спросил:
— А если мы наймём няню? На эти две недели?
— За чьи деньги?
— Ну… мы могли бы…
— Мы могли бы потратить свои сбережения на няню для чужих детей? Павел, ты слышишь, что говоришь?
— Не чужих же…
— Чужих! — не выдержала Марина. — Для меня это чужие дети! У меня нет к ним материнских чувств, у меня нет желания с ними возиться! И если их мать хочет отдохнуть, пусть сама решает финансовые вопросы!
Павел отошёл от двери и сел на диван. Лицо у него было растерянное.
— Не знаю, что теперь делать, — признался он. — Лена уже настроилась на поездку, мама не может, я на работе…
— А я здесь причём? Это не моя проблема.
— Но ты же моя жена…
— Именно. Я твоя жена, а не бесплатная няня для всех родственников. И ты, как мой муж, должен был подумать о моих интересах, прежде чем что-то обещать.
Марина сохранила файл и закрыла ноутбук. Работать в такой обстановке было невозможно.
— Я иду прогуляться, — сказала она, вставая из-за стола. — А ты подумай о том, что важнее — удобство твоей сестры или отношения с женой.
Она взяла куртку и сумочку и вышла из квартиры, не дождавшись ответа. На лестничной клетке было прохладно и тихо. Марина глубоко вдохнула. Руки дрожали от нервного напряжения.
Неужели она такая плохая? Неужели не имеет права сказать «нет»? Все вокруг считают её эгоисткой, но почему никто не считает эгоистом Лену, которая покупает путёвку, не договорившись с теми, кто должен сидеть с её детьми?
На улице было солнечно и спокойно. Марина медленно пошла по направлению к парку. Ей нужно было подумать, успокоиться, принять окончательное решение.
Она помнила себя год назад — покладистую, готовую на всё ради мира в семье. Тогда ей казалось, что лучше согласиться, чем ссориться. Лучше потерпеть, чем расстраивать близких. Но постепенно она поняла: чем больше соглашаешься против своей воли, тем больше от тебя требуют. И в итоге ты превращаешься в человека, мнение которого вообще никто не спрашивает. Просто ставят перед фактом и ждут покорного согласия.
Нет. Больше не будет. У неё есть своя жизнь, своя работа, свои планы. И никто не имеет права распоряжаться этим без её согласия.
Когда Марина вернулась домой через час, Павел сидел на кухне с мрачным лицом.
— Звонил Лене, — сообщил он. — Сказал, что мы не сможем взять детей.
— И что она?
— Плакала. Потом повесила трубку. Сейчас пытается дозвониться маме, но та не отвечает.
Марина села напротив мужа. Ей было жаль Лену, но не настолько, чтобы пожертвовать собственным спокойствием.
— Может быть, она найдёт другой выход, — сказала она. — Подругу какую-нибудь или няню.
— На две недели? — Павел покачал головой. — Скорее всего, придётся сдавать путёвку.
— Ну и сдаст. В следующий раз будет планировать заранее.
Павел посмотрел на неё долгим взглядом.
— Знаешь, а я тебя не узнаю, — сказал он наконец. — Раньше ты была другой.
— Раньше я была удобной, — поправила его Марина. — А теперь я просто честная. Говорю то, что думаю, и делаю то, что считаю правильным.
— Но семье надо помогать…
— Помогать — да. Но не жертвовать собой полностью. И не молча соглашаться на то, что мне навязывают.
Павел встал и подошёл к окну.
— Лена будет обижена, — сказал он.
— Пусть обижается. Зато в следующий раз спросит разрешения, прежде чем строить планы с участием других людей.
— А мама? Она тоже будет недовольна.
— Твоя мама всегда недовольна мной. Так что, большой разницы не будет.
Павел обернулся к жене.
— Марина, может, ты всё-таки подумаешь? Ну хотя бы на неделю согласишься?
Она медленно встала из-за стола.
— Павел, — сказала она очень тихо, — я иду в спальню собирать вещи. Если к моему возвращению ты не перестанешь меня уговаривать, я поеду к маме прямо сегодня. И вернусь только тогда, когда ты поймёшь, что «нет» означает «нет».
Она пошла в спальню и достала из шкафа дорожную сумку. Руки снова дрожали, но теперь не от злости, а от решимости. Хватит. Хватит быть удобной. Хватит соглашаться на то, что ей не нравится, только ради того, чтобы никого не расстроить.
Через несколько минут в спальню зашёл Павел. Лицо у него было виноватое.
— Марина, не уезжай, — попросил он. — Я понял. Я больше не буду настаивать.
— И не будешь принимать за меня решений?
— Не буду.
— И не будешь обещать что-то от моего имени, не спросив меня?
— Не буду.
Марина положила в сумку блузку и посмотрела на мужа.
— А что скажешь сестре?
— Скажу правду. Что я поторопился с обещанием. Что должен был сначала посоветоваться с тобой.
— И что ты ошибся, считая, что моё время менее ценно, чем твоё, только потому что я работаю дома?
Павел помолчал, а потом кивнул.
— И это тоже скажу.
Марина достала из сумки блузку и положила обратно в шкаф.
— Хорошо. Тогда остаюсь.
Павел с облегчением вздохнул.
— Но, Марина, как же Лена? Ей действительно нужен отдых…
— Павел! — оборвала его жена.
— Всё, всё, понял. Больше ни слова.
На следующий день Лена так и не смогла уговорить мать взять внуков. Свекровь Павла была непреклонна — дети её утомляют, у неё сердце, давление, возраст. В итоге Лене пришлось идти в турагентство и сдавать путёвку. Потеряла она, как сказала, почти половину стоимости, но другого выхода не было.
Вечером Павел рассказал об этом жене.
— Лена очень расстроена, — сообщил он. — Но сказала, что поняла урок. В следующий раз будет сначала договариваться с няней, а потом покупать путёвку.
— Вот и хорошо, — ответила Марина, не поднимая глаз от ноутбука.
— А ещё она… извинилась. Сказала, что не подумала о том, что у тебя своя работа, свои планы.
— Неожиданно.
— Марин, а ты не злишься на меня?
Марина оторвалась от работы и посмотрела на мужа. Он стоял рядом с её столом, держа в руках чашку с чаем.
— Нет, не злюсь. Но надеюсь, что это был урок и для тебя тоже.
— Был, — признался Павел. — Я действительно не подумал о тебе. Решил, что раз ты дома, то тебе не сложно будет посидеть с детьми. А ведь у тебя работа не менее важная, чем моя.
— Не менее, — согласилась Марина. — И наш дом — это не детский сад.
Павел поставил чашку на стол и обнял жену за плечи.
— Прости меня, — сказал он. — В следующий раз обязательно спрошу твоего мнения, прежде чем что-то обещать.
Марина прислонилась к нему спиной.
— И помни, — добавила она, — что «две недели посидишь с племянниками» — это не мелочь, которую можно решить без обсуждения. А что такого-то? А то, что это две недели моей жизни, моих нервов и моей работы.
— Понял, — тихо ответил Павел. — Больше не повторится.
И Марина ему поверила. Потому что впервые за долгое время чувствовала, что её мнение действительно важно. Что она имеет право сказать «нет». И что её «нет» будут уважать.
После того как я открыла подарок от мужа на свой день рождения, я заплакала и выгнала его навсегда