— Продай свою машину немедленно! Моё здоровье дороже всего, — свекровь уже не просила, а требовала

Звонок раздался в четверг вечером, когда Анна готовила ужин. Номер незнакомый, голос мужской, взволнованный:

— Вы родственники Валентины Петровны Соколовой? С ней произошёл несчастный случай, она в больнице…

Сердце ухнуло вниз. Анна выключила плиту и крикнула мужу:

— Серёжа! С твоей мамой что-то случилось!

Через полчаса они уже мчались в областную больницу. Четырнадцатилетний Данила молчал на заднем сиденье, изредка поглядывая на напряжённые лица родителей.

В приёмном покое их встретил врач — молодой, усталый, с добрыми глазами.

— Ваша мама упала возле остановки, — объяснял он Сергею. — Перелом шейки бедра. Операция прошла успешно, но в её возрасте… Семьдесят два года, понимаете. Потребуется длительная реабилитация.

Валентина Петровна лежала бледная, но вполне в сознании. Увидев сына, она всплеснула руками:

— Серёженька, что же теперь будет? Я же инвалид теперь!

— Мама, не говори ерунду, — успокаивал её Сергей. — Главное, что всё позади. Поправишься, и всё будет как прежде.

— А кто за мной ухаживать будет? Одна-то я теперь не смогу…

Анна и Сергей переглянулись. О том, что свекровь будет жить с ними какое-то время, они уже подумали по дороге в больницу.

— Мам, ты к нам переедешь на время, пока не окрепнешь, — сказал Сергей.

Врач кивнул:

— Это правильно. А потом обязательно реабилитация. Есть хорошие санатории, специализирующиеся на ортопедии. Месяц-полтора, и ваша мама будет как новенькая.

Валентина Петровна слабо улыбнулась:

— Спасибо вам, доктор. Хорошо, что есть на кого положиться.

Первую неделю всё шло относительно гладко. Валентина Петровна осторожно передвигалась по квартире с помощью ходунков, Анна помогала ей мыться, готовила еду. Данила после школы заходил к бабушке, рассказывал про уроки и тренировки.

— Внучек, ты у меня умница, — гладила она его по голове. — Скоро на соревнования поедешь?

— Через месяц сборы, баб. Если, конечно, родители денег найдут на экипировку.

Валентина Петровна задумчиво кивнула.

А потом началось. Сначала еда стала невкусной, потом подушки неудобными, а воздух в квартире спёртым.

— В больнице мне соседки по палате рассказывали про один санаторий, — заявила она за ужином. — «Дубки» называется. Говорят, там просто чудеса творят. Все после него как новорождённые.

Сергей поднял глаза от тарелки:

— Мам, а что не так с тем санаторием, который нам врач советовал?

— Да что ты! — замахала руками свекровь. — Это же обычная больница, а не реабилитационный центр. Тамара Ивановна из соседней палаты говорит, что в «Дубках» такие процедуры делают, что просто диво. И питание там особенное, диетическое, со всякими изысками вроде авокадо с печенью трески. И персонал обучен специально, за границей.

Анна спросила осторожно:

— А сколько это стоит?

— Ну что ты сразу о деньгах! — возмутилась Валентина Петровна. — Здоровье дороже денег!

Вечером Сергей долго сидел за компьютером, изучая сайт санатория «Дубки». Потом молча показал жене цифры на экране. Анна присвистнула — за месяц лечения там просили сумму, равную нескольким её зарплатам.

— Серёж, это же нереально, — шёпотом сказала она. — У нас Данила на сборы собирается, кредит за вторую машину, коммуналка…

— Я понимаю, — вздохнул муж. — Но что я маме скажу?

На следующий день он попытался деликатно объяснить матери их финансовое положение. Валентина Петровна выслушала молча, а потом заявила:

— Значит, на сына денег не жалко, а на мать жалко? Я всю жизнь для вас живу, а теперь что — на помойку, что ли?

— Мам, ты что говоришь! — растерялся Сергей. — Просто мы пока не можем себе позволить такие траты.

— А вы подумайте, как можно! — отрезала она. — Продайте что-нибудь лишнее. Вон у вас машин две — зачем? Одной хватит.

Анна, которая как раз проходила мимо с пылесосом, остановилась как вкопанная.

— Что значит — одной хватит? — не поверила она своим ушам.

— А то и значит, — не смутилась свекровь. — Зачем семье две машины? Роскошь одним словом.

Анна хотела что-то сказать, но Сергей мотнул головой — мол, не сейчас. Она стиснула зубы и пошла пылесосить дальше, но разговор услышала весь.

Вечером, когда Валентина Петровна легла спать, Сергей подошёл к жене.

— Ань, я понимаю, что это звучит безумно, но…

— Но что? — Анна оторвалась от проверки домашки сына.

— Может, действительно одну машину продать? Мою, например. Всё равно я в основном дома работаю, а ты каждый день в офис ездишь и в школу.

Анна медленно закрыла дневник.

— Серёжа, ты понимаешь, о чём говоришь? Твою машину продать — это одно. А моя машина — это моя машина. Я её покупала на свои деньги, кредит плачу сама.

— Ну да, но мы же семья…

— Семья — это когда решения принимаются вместе, а не когда одни члены семьи требуют от других жертвовать своей собственностью.

Сергей вздохнул:

— Она же болеет…

— Она болеет, это да. Но это не значит, что все вокруг должны плясать под её дудку.

Разговор прервал голос из спальни:

— Серёжа! Серёженька! Подойди ко мне!

Муж ушёл к матери, а Анна осталась сидеть на кухне, глядя в окно. За стеклом моросил противный октябрьский дождь.

Утром Валентина Петровна была особенно решительна. За завтраком она объявила:

— Я всё обдумала. Если вы хотите, чтобы я поправилась по-человечески, то должны найти деньги на нормальный санаторий. А не в какую-то богадельню меня пихать.

Анна поставила чашку кофе с особенной тщательностью.

— Валентина Петровна, а вы не думали, что есть и другие варианты заработать деньги?

— Какие ещё варианты? — подозрительно прищурилась свекровь.

— Ну, например, сдать свою квартиру. Или взять кредит под её залог.

— Это ещё зачем? У меня там всё моё, нажитое. А вдруг жильцы что-то испортят?

— А моя машина — тоже моё, нажитое, — спокойно ответила Анна.

Валентина Петровна покраснела:

— Совсем другое дело! Машина — это не дом!

— Для меня — то же самое.

Вечером свекровь попросила сына остаться с ней наедине.

— Серёженька, ты видишь, какая твоя жена? Жадная! Мне помочь не хочет, а ведь я не чужая какая-то. Я твоя мать!

Сергей устало потёр лоб:

— Мам, Анна работает, деньги зарабатывает наравне со мной. Почему она должна свою машину продавать?

— Потому что я болею! — возмутилась Валентина Петровна. — Потому что мне помощь нужна! А она что — не может временно на автобусах ездить?

— На автобусах? Мам, она Данилу в школу возит, на тренировки, сама на работу добирается…

— Подумаешь! Люди как-то живут без машин. А я вот живу без здоровья!

Сергей ничего не ответил, но на лице его было написано сомнение.

Кульминация наступила через несколько дней. Анна пришла с работы уставшая — день выдался тяжёлый, в пробках простояла два часа. Валентина Петровна встретила её у порога:

— Ну что, передумала насчёт машины?

— О чём это вы? — не поняла Анна, снимая туфли.

— Продай свою машину немедленно! Моё здоровье дороже всего, — свекровь уже не просила, а требовала.

Анна выпрямилась и посмотрела на свекровь долгим взглядом.

— Валентина Петровна, идёмте на кухню. Серёжа! Данила! Семейный совет!

Когда все собрались за столом, Анна достала калькулятор и блокнот.

— Давайте считать, — сказала она деловито. — Ваш любимый санаторий стоит вот столько. Правильно?

— Ну и что? — насупилась свекровь.

— А то, что у вас есть пенсия. За месяц в санатории она вам не понадобится.

— И что дальше?

— А дальше — ваша двухкомнатная квартира в центре. За месяц её можно сдать за ну очень приличную сумму.

Валентина Петровна заёрзала на стуле.

— А ещё у вас есть депозит в банке. Не очень большой, конечно, но подспорье.

— Откуда ты знаешь про депозит? — возмутилась свекровь.

— Серёжа рассказал, когда мы документы для больницы собирали. А если ещё кое-что из ценностей продать — золотые украшения, например, которые вы всё равно не носите…

— Золото?! — взвилась Валентина Петровна. — Это же наследство Данилке!

— Данилке пока четырнадцать лет. За это время вы золото выкупить успеете. А здоровье — оно сейчас важнее, как вы сами говорили.

Сергей смотрел на жену с нескрываемым восхищением. Данила изучал свои руки, стараясь не улыбаться.

— Короче говоря, — подвела итог Анна, — ваше лечение в «Дубках» можно полностью оплатить из ваших же средств. Никто ничего продавать не должен.

Валентина Петровна сидела красная, раскрыв рот.

— Но… но это же всё моё! — выдавила она наконец.

— Вот именно. Ваше. А моя машина — моя. И золото ваше — ваше. Каждый платит за себя.

— Серёжа! — взмолилась свекровь. — Скажи ей что-нибудь!

Сергей помолчал, а потом тихо произнёс:

— Мам, Анна права. Если тебе так важно лечиться именно в «Дубках» — лечись за свой счёт.

— Но я же мать! Твоя мать!

— И я тебя очень люблю. Но это не значит, что мы должны разоряться из-за твоих прихотей.

Слово «прихоти» подействовало на Валентину Петровну как красная тряпка на быка.

— Прихоти?! — взвизгнула она. — Да как ты смеешь! Я полжизни на вас потратила, а теперь — прихоти!

— Мам, успокойся, — попытался урезонить её Сергей.

— Не успокоюсь! Вы меня в дом престарелых сдать хотите! В какую-то больничку областную!

Анна встала из-за стола:

— Валентина Петровна, никто вас никуда не сдаёт. Мы предложили вам честное решение. Хотите дорогой санаторий — пожалуйста, оплачивайте из своих средств. Не хотите — поезжайте в обычный, за счёт страховки.

— А если я откажусь?

— Это ваше право. Но тогда сидите дома и лечитесь, как получится.

Валентина Петровна поняла, что загнана в угол. Она ещё попыталась поскандалить, поплакать, попросить сына заступиться, но тот был непреклонен.

Через неделю они всё-таки поехали в «Дубки». Валентина Петровна угрюмо молчала всю дорогу, только на въезде в санаторий оживилась — место действительно было красивое.

Пока оформляли документы, она даже немного смягчилась:

— Хорошо тут. Чистенько, уютно.

— Ещё бы, — заметила Анна. — За такие деньги.

При регистрации выяснилось, что до полной суммы не хватает какой-то мелочи.

— Ничего, — сказала она с видом мученицы. — Как-нибудь доплачу потом.

Анна молча достала кошелёк и доложила недостающие пятнадцать тысяч.

— Зачем? — удивился Сергей.

— Чтобы потом не было разговоров, что мы её на полпути бросили.

Валентина Петровна покраснела, но промолчала.

Когда они прощались у входа в санаторий, свекровь вдруг схватила Анну за руку:

— Ты думаешь, ты очень умная?

— Нет, Валентина Петровна. Просто справедливая.

— Справедливая… — передразнила та. — А если я заболею ещё чем-нибудь? Тоже будешь справедливости требовать?

Анна спокойно высвободила руку:

— Если заболеете — будем лечить. Но за ваш счёт, если речь пойдёт о прихотях. А если действительно серьёзно — то всей семьёй, как и положено.

— И в чём разница?

— Разница в том, что семья помогает в беде, но не обязана исполнять капризы. И ещё — я ни за что не отдам то, что принадлежит мне по праву. Не с той связались.

Валентина Петровна хотела что-то ответить, но в этот момент к ним подошла медсестра — пора было расходиться.

В машине было тихо. Сергей виновато посмотрел на жену:

— Ань, прости. Я понимаю, что повёл себя…

— Серёж, ты хороший сын. Но ещё ты муж и отец. И иногда приходится выбирать, кого слушать.

— Я выбрал правильно?

Анна улыбнулась:

— Посмотрим. Если через месяц твоя мама вернётся здоровая и весёлая, и больше не будет требовать невозможного, то да — выбрал правильно.

— А если нет?

— Тогда будем думать дальше. Но правило остается то же: каждый отвечает за себя, а семья помогает только в настоящей беде.

Данила кивнул с видом знатока жизни:

— Понятно. То есть когда мне на сборы деньги нужны — это настоящая беда?

— Это инвестиция в твоё будущее, — серьёзно ответила мать. — Совсем другое дело.

— А разница в чём?

— В том, что тебе четырнадцать лет, ты наш ребёнок, и мы за тебя в ответе. А бабушке семьдесят два, она взрослый человек и может сама о себе позаботиться.

— Ясно. Значит, когда мне восемнадцать исполнится, я тоже сам за себя отвечать буду?

Анна и Сергей переглянулись и рассмеялись одновременно.

— Будешь, — сказал отец. — Только ты уж тогда особенно не капризничай.

— Не буду, — пообещал Данила. — А то с вас станется — и меня в санаторий за свой счёт отправите.

На этой весёлой ноте они и доехали домой — в квартиру, которая стала заметно тише и спокойнее.

Через месяц Валентина Петровна действительно вернулась здоровая и довольная. Санаторий ей понравился, процедуры помогли, новых финансовых претензий она не выдвигала.

— Хорошо там было, — рассказывала она за ужином. — Только дорого очень. Ну да ладно, здоровье дороже.

— Конечно дороже, — согласилась Анна. — Поэтому и платить за него должен тот, кому оно принадлежит.

Валентина Петровна покосилась на невестку, но промолчала. Урок, кажется, был усвоен.

А Анна всё так же ездила на своей машине, возила сына на тренировки и радовалась тому, что отстояла свою правоту. Потому что в семье, как и в жизни, каждый должен нести ответственность за свои решения — и не перекладывать их на плечи других.

Даже самых близких.