Ирина поправляла занавески в гостиной, когда услышала знакомый звук ключей в замке. Восемь лет брака научили женщину по звукам определять настроение мужа — сегодня Дмитрий вернулся домой явно не в духе. Шаги по коридору были тяжелыми, дверь хлопнула громче обычного.
Трехкомнатная квартира в центре города досталась Ирине от родителей. Александр Николаевич и Валентина Петровна всю жизнь копили на это жилье, отказывали себе во многом, чтобы оставить дочери надежную опору. Каждый квадратный метр этой квартиры был пропитан их трудом, любовью, заботой о будущем единственного ребенка.
Дмитрий работал инженером на машиностроительном заводе, Ирина трудилась экономистом в банке. Вместе их доходов хватало на достойную жизнь — хорошую еду, качественную одежду, отпуск раз в год, небольшие накопления.
— Привет, — поздоровалась Ирина, когда Дмитрий вошел в гостиную.
— Привет, — буркнул муж, бросая портфель на диван.
— Как дела на работе? — попыталась завести разговор жена.
— Нормально, — отрезал Дмитрий и прошел на кухню.
Ирина вздохнула. Такое настроение у мужа появлялось всегда после разговоров с матерью. Людмила Сергеевна, свекровь, никогда не скрывала своего отношения к тому, что сын живет в квартире жены. Для пятидесятичетырехлетней женщины это было настоящим унижением.
«Настоящий мужчина должен быть хозяином в своем доме,» — любила повторять Людмила Сергеевна. — «А мой сын живет как приживал в чужой квартире.»
«Не в чужой, а в нашей,» — пыталась возражать Ирина, но свекровь лишь презрительно фыркала: «Нашей? А документы на кого оформлены?»
Дмитрий болезненно воспринимал эти разговоры. Мужчина был упрямым по характеру, зависимым от мнения матери, и ему действительно хотелось чувствовать себя полноправным хозяином в доме. Последние два года тема переоформления квартиры всплывала все чаще.
— Ира, может, стоит переписать квартиру на нас двоих? Чтобы все было честно? — говорил муж во время семейных ужинов,
— А сейчас нечестно? — удивлялась жена.
— Ну… формально квартира твоя, — мялся Дмитрий. — А мы же семья. Должно быть все общее.
— У нас и так все общее, — отвечала Ирина. — Мы вместе живем, вместе ведем хозяйство, вместе планируем бюджет.
— Но квартира оформлена только на тебя, — не сдавался муж.
— И что? Тебя это смущает? — не понимала Ирина.
Дмитрий замолкал, но тема не исчезала. Периодически муж возвращался к разговорам о «справедливости» и «равноправии», явно подготовленный матерью.
Людмила Сергеевна не скрывала своего влияния на сына. Жила в однокомнатной квартире на окраине города, работала медсестрой в поликлинике. Воспитывала Дмитрия одна после развода с мужем и привыкла быть центром его внимания. Появление невестки восприняла как угрозу своему авторитету.
— Димочка, — говорила свекровь во время редких визитов, — ты отдаешь жене все: силы, время, деньги. А что имеешь взамен? Ничего. Даже квартира не твоя.
— Мама, мы семья, — пытался возражать Дмитрий. — У нас все общее.
— Общее? — смеялась Людмила Сергеевна. — А если она тебя завтра выгонит? Что у тебя останется?
— Да почему она меня выгонит? — недоумевал сын.
— А почему не выгонит? — парировала мать. — Бумаги-то на неё оформлены. Захочет — и выставит на улицу.
Эти разговоры оставляли след в душе мужчины. Дмитрий начинал подозрительно присматриваться к поведению жены, искать признаки того, что Ирина считает его временным жильцом.
— Ира, — спрашивал муж, когда жена планировала покупку новой мебели, — а со мной почему не посоветовалась?
— О чем посоветоваться? — удивлялась женщина. — О цвете дивана?
— Не только о цвете. Вообще — о том, что покупаем.
— Дима, мы же вместе выбирали, — напоминала Ирина. — Ты сам сказал, что тебе все равно.
— Сказал, но хотелось бы, чтобы мое мнение учитывалось, — буркнул Дмитрий.
— Твое мнение всегда учитывается, — заверяла жена. — Ты полноправный хозяин в этом доме.
— Полноправный, — повторял муж, но в голосе слышалась горечь. — А документы на кого?
Ирина начинала понимать, что дело не в мебели и не в бытовых вопросах. Дело в квартире. Точнее, в том, что квартира оформлена на неё.
В последние месяцы давление усилилось. Людмила Сергеевна звонила чаще, подолгу разговаривала с сыном, и после каждого такого разговора Дмитрий становился угрюмым и раздражительным.
— Мама права, — сказал муж как-то вечером за ужином. — Пора поставить все точки над «и».
— Какие точки? — не поняла Ирина.
— С квартирой, — пояснил Дмитрий. — Я устал чувствовать себя квартирантом в доме жены.
— Дим, это наш общий дом, — попыталась успокоить мужа Ирина.
— Общий дом, но документы только на тебя, — возразил Дмитрий. — Это неправильно.
— А что правильно? — спросила жена.
— Переписать жилье на нас двоих, — четко сказал муж. — Чтобы все было честно.
Ирина внимательно посмотрела на Дмитрия. Впервые за восемь лет брака муж говорил с такой решимостью о переоформлении квартиры. И впервые женщина поняла — говорит не от себя, а повторяет слова матери.
— Дима, — медленно произнесла Ирина, — а зачем тебе это?
— Как зачем? — удивился муж. — Чтобы чувствовать себя полноценным хозяином.
— Ты и так полноценный хозяин, — напомнила жена. — Решаешь все вопросы наравне со мной.
— Но юридически квартира не моя, — настаивал Дмитрий.
— И что? Тебя это пугает?
— Не пугает, а… раздражает, — честно признался муж. — Получается, что я ни на что не имею права.
— На что именно не имеешь права? — уточнила Ирина.
— Ну… — замялся Дмитрий. — На квартиру.
— А она тебе зачем? — не понимала жена.
— Как зачем? — возмутился муж. — Это же наш дом!
— Наш, — согласилась Ирина. — Но зачем переоформлять?
Дмитрий замолчал, понимая, что аргументы заканчиваются. Но тема не исчезла. Наоборот, муж стал заводить разговоры о переоформлении все чаще.
— Ира, — говорил Дмитрий, — неужели так трудно переписать половину квартиры на меня?
— Не трудно, — отвечала жена. — Просто не вижу смысла.
— Смысл в том, что мы семья, — объяснял муж. — У семьи должно быть общее имущество.
— У нас и так все общее, — напоминала Ирина.
— Кроме квартиры.
— Квартира тоже общая. Ты в ней живешь, пользуешься, принимаешь решения.
— Но не являюсь собственником, — упорствовал Дмитрий.
— А тебе обязательно быть собственником? — поинтересовалась Ирина.
— Мужчина должен быть хозяином в своем доме! — вспылил муж.
Эту фразу Ирина слышала не впервые. Точно такие же слова произносила Людмила Сергеевна. Стало окончательно ясно, кто стоит за этими требованиями.
— Дима, — сказала Ирина, — это твоя идея или мамина?
— Какая разница? — буркнул муж. — Главное, что она правильная.
— Для кого правильная?
— Для семьи, — ответил Дмитрий, но взгляд отвел в сторону.
Ирина поняла, что разговор бесполезен. Муж не слышит ее аргументы, потому что настроен следовать материнским установкам.
Через неделю Людмила Сергеевна позвонила лично.
— Ирочка, — сладким голосом начала свекровь, — нам нужно поговорить.
— Слушаю, — сдержанно ответила Ирина.
— Дима рассказал о вашем разговоре, — продолжила Людмила Сергеевна. — Неужели так трудно переписать часть квартиры на мужа? Вы же семья!
— Людмила Сергеевна, а зачем это нужно? — спросила Ирина.
— Как зачем? — удивилась свекровь. — Для справедливости. Мужчина не должен жить на птичьих правах.
— На каких птичьих правах? — не поняла Ирина.
— На правах квартиранта, — пояснила Людмила Сергеевна. — Дима же не чужой человек, а муж. Имеет право на долю в квартире.
— Людмила Сергеевна, — терпеливо объяснила Ирина, — квартира досталась мне от родителей. Это их труд, их накопления.
— Ну и что? — не поняла свекровь. — Теперь у тебя другая семья. С мужем.
— Другая семья не означает, что нужно отказываться от наследства родителей.
— А кто говорит об отказе? — возразила Людмила Сергеевна. — Просто поделись с мужем. По-честному.
— А если не поделюсь? — поинтересовалась Ирина.
— Тогда не удивляйся, что мой сын почувствует себя ненужным, — холодно сказала свекровь.
Разговор закончился на этом. Но Ирина поняла — давление будет усиливаться. Людмила Сергеевна не отступит, пока не добьется своего.
Дмитрий тем временем становился все более раздражительным. Начал придираться к мелочам, делать замечания по поводу домашнего хозяйства, критиковать решения жены.
— Почему ты выбросила старые журналы? — возмущался Дмитрий. — Я их еще не дочитал.
— Дим, этим журналам полгода, — напоминала жена. — Они место занимают.
— Не важно, — настаивал муж. — Это мои журналы, я сам решаю, что с ними делать.
— Конечно, — соглашалась Ирина. — В следующий раз спрошу.
Но придирки не прекращались. Дмитрий словно искал поводы для конфликтов, пытался доказать свои права на дом.
— Ира, — сказал муж однажды вечером, — я принял решение.
— Какое? — спросила жена.
— Буду требовать переоформления квартиры, — четко произнес Дмитрий. — Либо ты добровольно переписываешь половину на меня, либо я подаю в суд.
— В суд? — удивилась Ирина. — На каком основании?
— На основании совместного проживания и вложения средств, — ответил муж. — Я же участвую в содержании квартиры, плачу коммунальные, делаю ремонт. Имею право на долю.
Ирина посмотрела на Дмитрия и почувствовала, что говорит с чужим человеком. Муж, которого любила, которому доверяла, которого считала партнером, превратился в противника.
— Дима, — медленно сказала женщина, — ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю, — твердо ответил муж. — Говорю о справедливости.
— О справедливости, — повторила Ирина. —Ты восемь лет живешь в квартире бесплатно?
— Не бесплатно, — возразил Дмитрий. — Я плачу коммунальные.
— Половину коммунальных, — уточнила жена. — А вторую половину плачу я. Плюс налоги, плюс страховка, плюс ремонт.
— Ремонт мы делали вместе, — напомнил муж.
— Материалы покупала я, — возразила Ирина. — Ты только помогал.
— Вот именно — только помогал! — вспыхнул Дмитрий. — Потому что квартира не моя! А если бы была моя, я бы не помогал, а хозяйничал!
— Хозяйничай и сейчас, — предложила жена. — Кто тебе мешает?
— Мешает то, что юридически я здесь никто, — объяснил муж.
— Юридически, — повторила Ирина. — А по факту?
— По факту я квартирант, — горько сказал Дмитрий.
— Квартирант, который не платит за жилье, — заметила жена.
— Плачу коммунальные! — возмутился муж.
— Половину коммунальных, — снова уточнила Ирина. — Это не аренда квартиры.
Дмитрий замолчал, понимая, что логика не на его стороне. Но отступать не собирался.
— В любом случае, — сказал муж, — я хочу стать совладельцем квартиры.
— А я не хочу тебя делать совладельцем, — спокойно ответила Ирина.
— Почему? — не понял Дима.
— Потому что квартира досталась мне от родителей, — объяснила жена. — Это память о них.
— Память можно сохранить и при долевой собственности, — возразил муж.
— Можно, — согласилась Ирина. — Но не хочу.
— Не хочешь или боишься? — язвительно спросил Дмитрий.
— Чего боюсь? — не поняла жена.
— Что потеряешь контроль над квартирой, — пояснил муж.
Ирина внимательно посмотрела на Дмитрия. Восемь лет совместной жизни, и муж думает, что жена боится потерять контроль? Значит, действительно плохо знает ее.
— Дима, — сказала Ирина, вставая из-за стола, — если ты считаешь, что я боюсь, то плохо меня знаешь.
— Тогда почему не соглашаешься? — настаивал муж.
— Потому что не вижу причин соглашаться, — ответила жена.
— Причина — наш брак, — напомнил Дмитрий.
— Брак — это не повод отдавать имущество, — возразила Ирина.
— Не отдавать, а делиться! — поправил муж.
— Зачем мне делиться тем, что принадлежит мне по праву?
— По праву наследства, — согласился Дмитрий. — А по праву брака квартира должна быть общей.
— Должна кому? — уточнила Ирина.
— Супругам, — ответил муж.
— А кто это решил? Ты? Твоя мама?
— Закон решил, — заявил Дмитрий.
— Какой закон? — поинтересовалась жена.
— Семейный кодекс, — неуверенно ответил муж.
— Дима, — сказала Ирина, — семейный кодекс регулирует раздел имущества при разводе. А мы в браке.
— Пока в браке, — многозначительно заметил Дмитрий.
Эти слова прозвучали как угроза. Ирина поняла — муж готов разрушить семью ради доли в квартире. Восемь лет брака, общие планы, любовь — все это оказалось менее важным, чем материальная выгода.
— Понятно, — сказала женщина. — Теперь все ясно.
— Что ясно? — спросил Дмитрий.
— То, что для тебя квартира важнее семьи.
— Не важнее, — возразил муж. — Но и семья должна быть справедливой.
— Справедливой или выгодной? — уточнила Ирина.
— А разве это не одно и то же? — удивился Дмитрий.
Ирина молча прошла в спальню. Муж, который должен был быть опорой и поддержкой, превратился в претендента на ее имущество.
На следующий день Людмила Сергеевна приехала лично. Свекровь выглядела решительно, в руках держала какую-то папку.
— Ирочка, — начала Людмила Сергеевна, — нам нужно серьезно поговорить.
— Слушаю, — сдержанно ответила Ирина.
— Дима рассказал о вашем разговоре, — продолжила свекровь. — Я очень расстроена.
— Чем именно? — уточнила Ирина.
— Тем, что ты не хочешь идти навстречу мужу, — объяснила Людмила Сергеевна. — Это разрушает семью.
— Разрушает семью мое нежелание отдать половину квартиры? — переспросила Ирина.
— Не отдать, а поделиться, — поправила свекровь. — С собственным мужем.
— Людмила Сергеевна, а зачем Диме доля в квартире? — спросила Ирина.
— Как зачем? — удивилась свекровь. — Чтобы чувствовать себя полноценным мужем и хозяином.
— А сейчас чувствует себя неполноценным?
— Конечно, — кивнула Людмила Сергеевна. — Какой же это мужчина, если даже жилья своего нет?
— Жилье есть, — возразила Ирина. — Он живет в квартире.
— В твоей квартире, — уточнила свекровь.
— В нашей квартире, — поправила Ирина.
— «Нашей» по факту, но не юридически, — настаивала Людмила Сергеевна.
— И что? Это мешает жить?
— Мешает чувствовать себя хозяином, — объяснила свекровь. — Мужчина должен быть главой семьи! — возмутилась Людмила Сергеевна.
— Главой семьи или владельцем имущества? — уточнила Ирина.
— И тем, и другим, — твердо ответила свекровь.
Ирина поняла, что разговор бесполезен. Мать мужа не отступит от своих требований.
— Людмила Сергеевна, — сказала Ирина, — я не буду переоформлять квартиру. Не вижу причин это делать.
— Причина — счастье твоего мужа! — воскликнула Людмила Сергеевна.
— Счастье мужа зависит от доли в квартире? — удивилась Ирина.
— От чувства полноценности, — пояснила свекровь.
— Понятно, — кивнула Ирина. — Тогда пусть покупает свою квартиру.
— Покупает? — возмутилась Людмила Сергеевна. — На какие деньги?
— На заработанные, — ответила Ирина.
— У него нет таких денег! — воскликнула свекровь.
— Тогда пусть копит, — предложила Ирина.
— Копить до старости? — ужаснулась Людмила Сергеевна.
— Если нужно, — спокойно ответила Ирина.
Свекровь поняла, что уговоры не действуют. Достала из папки какие-то документы.
— Ирочка, — сказала Людмила Сергеевна, — я консультировалась с юристом. Дима имеет право на долю в квартире.
— На каком основании? — поинтересовалась Ирина.
— На основании вложений в содержание жилья, — объяснила свекровь. — Коммунальные платежи, ремонт, мебель, — перечислила Людмила Сергеевна.
— Людмила Сергеевна, — терпеливо объяснила Ирина, — половину коммунальных платит Дима, вторую половину — я. Ремонт оплачивала я, мебель покупала тоже я.
— Но Дима помогал! — возразила свекровь.
— Помогал физически, — согласилась Ирина. — А финансировала я.
— Наследство родителей остается моим, — четко сказала Ира. — Обращайтесь куда хотите, решение не изменю.
— Жадная ты, Ирочка, — покачала головой Людмила Сергеевна. — Жадная и эгоистичная.
— Может быть, — спокойно ответила Ирина. — Но квартиру не отдам.
Вечером Дмитрий вернулся домой мрачнее тучи.
— Мама рассказала о разговоре с тобой, — сказал муж. — Ты окончательно решила?
— Окончательно, — подтвердила Ирина.
— Тогда завтра подаю в суд, — заявил Дмитрий.
— Подавай, — равнодушно ответила жена. — Заодно и заявление на развод напиши.
— Что? — удивился муж.
— Иди собирай вещи, квартирант.
— Ир, — попытался Дмитрий сменить тон, — ну неужели тебе не жалко разрушать семью из-за квартиры?
— Семью разрушаю не я, — ответила жена. — А тот, кто требует чужое имущество.
Дмитрий собрал вещи и уехал к матери. Его уход оказался тихим, без скандала, но с горечью в голосе. Ирина понимала: он сделал ставку не на любовь, а на желание обладать. Возможно, в его мире это казалось справедливым, но в её сердце не было места для брака, построенного на претензиях и требованиях.
В квартире воцарилась тишина. Без постоянных ссор и напряжения пространство снова стало тёплым и родным. Ирина вдохнула полной грудью, поправила занавески и улыбнулась. Теперь этот дом принадлежал только ей и её воспоминаниям, и никакие чужие амбиции не смогут разрушить этого.
Жизнь продолжалась — и впереди у неё было больше свободы, чем когда-либо раньше.
У нас с тобой не было настоящей страсти. Был комфорт и хорошо устроенный быт