Дмитрий уже третий день подряд заводил одну и ту же тему за завтраком.
— Света, ну нельзя же не поехать к отцу на день рождения. Ему шестьдесят пять исполняется, это серьезная дата.
Светлана молча намазывала масло на тост. Вопрос о поездке к свекрам стоял остро — каждый раз общение с Верой Николаевной превращалось в испытание на прочность нервной системы. Свекровь умела делать колкие замечания так искусно, что формально к ней нельзя было придраться, но осадок оставался надолго.
— Дим, помнишь, что было на твоих именинах? Твоя мать весь вечер рассказывала гостям, какие у меня длинные ногти и что порядочные женщины их так не красят.
— Это мелочи, — Дмитрий махнул рукой. — Мама из другого поколения, по-другому воспитана.
— А помнишь, как Вера Николаевна при всех сказала, что мое красное платье подходит только женщинам легкого поведения?
— Ну хватит уже ворошить прошлое! — муж поставил кружку с кофе на стол резче обычного. — Отец ждет нас. Без тебя будет некрасиво.
Светлана допила чай и посмотрела на мужа. Дмитрий был хорошим человеком, любящим сыном, но в вопросах, касающихся матери, превращался в слепого защитника. Любые претензии к Вере Николаевне муж объяснял недопониманием, разностью характеров, мелочностью жены.
— Хорошо, — тихо сказала Светлана. — Поедем.
Лицо Дмитрия просветлело:
— Вот и отлично! Папа будет рад. Давай купим ему что-нибудь хорошее — часы или портмоне.
Всю неделю Светлана мысленно готовилась к предстоящему визиту. Выбирала наряд — не слишком яркий, чтобы не дать повода для комментариев, но и не слишком скромный, чтобы не услышать про серую мышь. Покупала подарок — дорогой ремень из натуральной кожи, который наверняка понравится свекру.
Вечером в субботу Светлана стояла перед зеркалом в спальне и в последний раз оценивала свой внешний вид. Темно-синее платье до колен, скромные туфли на небольшом каблуке, минимум украшений. Ничего вызывающего или неподходящего.
— Готова? — Дмитрий заглянул в спальню. — Пора ехать.
По дороге муж рассказывал о том, кто еще будет на празднике — двоюродный брат с женой, соседи Михаил Петрович и Валентина Ивановна, коллега отца по работе. Светлана кивала и пыталась настроить себя на позитивный лад. Может быть, в этот раз все пройдет спокойно. Может быть, присутствие гостей удержит Веру Николаевну от резких высказываний.
— Главное, не обращай внимания, если мама что-то скажет, — Дмитрий припарковался возле подъезда. — Ты же знаешь ее характер.
— Знаю, — Светлана взяла пакет с подарком. — Постараюсь держаться в тени.
Подъезд старой девятиэтажки пах сыростью и осенним дождем. Светлана поднималась по лестнице и чувствовала, как учащается сердцебиение. Каждый раз перед встречей со свекровью организм включал режим боевой готовности — мышцы напрягались, дыхание становилось поверхностным.
Дмитрий позвонил в знакомую дверь. Звук шагов в коридоре, поворот замка.
— Сыночек! — Анатолий Викторович открыл дверь и сразу обнял сына. — Проходите, проходите! Как дела, Светочка?
Свекор всегда был добр к Светлане. Мужчина невысокого роста, с седыми волосами и добрыми глазами, Анатолий Викторович работал инженером на заводе и никогда не лез в семейные дела сына. В отличие от жены, свекор принял невестку сразу и без условий.
— Спасибо, все хорошо, — Светлана улыбнулась и протянула пакет. — Поздравляю с днем рождения!
— Да ты что, не нужно было тратиться! — Анатолий Викторович принял подарок, но было видно, что внимание приятно.
В прихожей висели знакомые пальто — значит, гости уже собрались. Из гостиной доносились голоса и смех. Анатолий Викторович провел молодых в комнату, где за большим столом сидели человек семь.
— А вот и наши дорогие! — свекор представил сына и невестку гостям.
Светлана поздоровалась с присутствующими. Михаил Петрович и Валентина Ивановна — пожилая супружеская пара из соседней квартиры — дружелюбно кивнули. Коллега отца, мужчина лет пятидесяти по имени Виктор, пожал руку. Двоюродный брат Дмитрия Алексей с женой Ириной сидели у окна.
Вера Николаевна находилась на кухне — оттуда доносились звуки переставляемой посуды и шипение сковороды. Светлана надеялась, что свекровь занята приготовлениями и появится не скоро.
— Дима, помоги матери, — попросил Анатолий Викторович.
Дмитрий ушел на кухню, а Светлана села на свободный стул рядом с Ириной. Женщины негромко разговаривали о работе, детях, планах на выходные. Атмосфера была теплой и непринужденной.
Через несколько минут из кухни появился Дмитрий с подносом закусок, следом за ним вышла Вера Николаевна. Свекровь несла большое блюдо с мясом и была сосредоточена на том, чтобы не уронить горячее.
Женщина лет шестидесяти, Вера Николаевна всегда выглядела безупречно — аккуратная прическа, отглаженная одежда, умеренный макияж. В молодости свекровь работала продавцом в книжном магазине, потом бухгалтером в школе. Вышла на пенсию рано и теперь полностью посвящала себя семье и критике окружающих.
— Добрый вечер, Вера Николаевна, — Светлана встала, чтобы поздороваться.
Свекровь поставила блюдо на стол и обернулась. На лице женщины мелькнуло что-то неприятное — смесь раздражения и презрения.
— Ишь, как разрядилась, — пробормотала Вера Николаевна, оценивающе оглядев наряд невестки.
Гости не расслышали слов, но Светлана поймала каждый звук. Щеки запылали, но женщина промолчала и села обратно.
Анатолий Викторович поднял бокал:
— Друзья мои, спасибо, что пришли разделить со мной этот день! Здоровья всем, счастья, благополучия!
— За именинника! — хором откликнулись гости.
Начался обычный застольный разговор. Михаил Петрович рассказывал анекдоты, Валентина Ивановна интересовалась здоровьем хозяев, Виктор делился новостями с завода. Светлана слушала, изредка вставляла реплики, старалась быть незаметной.
Вера Николаевна сидела напротив и время от времени бросала на невестку тяжелые взгляды. Светлана чувствовала это напряжение, но пыталась не показывать дискомфорт.
— А у нас в подъезде новые жильцы поселились, — рассказывала Валентина Ивановна. — Молодая семья с ребенком. Очень культурные люди, приветливые.
— Нынче редко встретишь воспитанную молодежь, — кивнула Вера Николаевна. — Все больше наглые и бессовестные попадаются.
Светлана напряглась. В словах свекрови не было прямого обращения, но интонация и взгляд не оставляли сомнений в том, к кому относится замечание.
— Мама, может, еще салата подать? — Дмитрий попытался сменить тему.
— Несу, несу, — Вера Николаевна встала и направилась на кухню.
Светлана перевела дух. Возможно, удастся просидеть весь вечер без открытого конфликта. Гости продолжали мирно беседовать, Анатолий Викторович рассказывал о своих планах на пенсии.
Вера Николаевна вернулась с салатницей и села на свое место. Несколько минут женщина молчала, потом вдруг резко встала, стукнув кулаком по столу.
— Не смей садиться за наш стол, я не потерплю тебя в доме!
Слова прозвучали как удар грома среди ясного неба. Разговоры оборвались мгновенно, все головы повернулись к Вере Николаевне, потом к Светлане. Тишина стала звенящей.
Светлана застыла с вилкой в руке. Лицо побледнело, глаза расширились от шока. Пальцы, сжимающие пакет с подарком, онемели. Женщина понимала, что все смотрят на нее, ждут реакции, но не могла произнести ни слова.
— Мама! — Дмитрий вскочил с места. — Ты что говоришь?
— Говорю правду! — Вера Николаевна указала пальцем на Светлану. — Не место ей в нашей семье!
Михаил Петрович опустил взгляд в тарелку, Валентина Ивановна прикрыла рот рукой. Виктор смущенно покашлял. Алексей с Ириной переглянулись и тоже уставились в стол.
Анатолий Викторович побледнел:
— Вера, что ты творишь? Это мой день рождения!
— И именно поэтому не хочу видеть за столом чужих людей!
Светлана медленно встала. Ноги дрожали, сердце колотилось так громко, что казалось, его слышат все присутствующие. Женщина подошла к тумбе у стены, аккуратно поставила на нее пакет с подарком.
— Анатолий Викторович, — голос звучал тихо, но четко, — поздравляю вас с днем рождения. Желаю здоровья и счастья.
Свекор кивнул, в глазах мужчины стояли слезы стыда за жену.
Светлана развернулась и пошла к выходу. Каблуки стучали по паркету отчетливо и громко. В прихожей женщина взяла пальто, надела туфли. Руки тряслись так сильно, что пришлось несколько раз попытаться застегнуть пуговицы.
— Светлана, подожди! — Дмитрий выскочил в коридор. — Не обращай внимания, мама не в себе!
— Твоя мать в полном порядке, — Светлана открыла дверь. — Просто показала свое истинное лицо при свидетелях.
Дверь захлопнулась. Светлана спустилась по лестнице и вышла на улицу. Октябрьский вечер был холодным и дождливым. Женщина достала телефон и вызвала такси.
Пока ждала машину, из подъезда выскочил Дмитрий.
— Света! Ну куда ты идешь? Вернемся, я с мамой поговорю!
— Не нужно, — Светлана не оборачивалась. — Все уже сказано.
— Она не хотела тебя обидеть!
— Не хотела? — женщина развернулась к мужу. — Дмитрий, твоя мать при гостях назвала меня чужим человеком и выгнала из дома. Что тут можно неправильно понять?
— Ну… может, у нее нервы сдали…
— Нервы? В течение трех лет твоя мать планомерно унижает меня. Сегодня она решила сделать это публично.
Подъехало такси. Светлана села в машину и захлопнула дверь. Через стекло видела растерянного мужа, который стоял под дождем и не знал, что делать.
Дома Светлана заварила крепкий чай и села у окна. На улице темнело, включались фонари. Телефон молчал — Дмитрий не звонил. Вероятно, остался у родителей разбираться с ситуацией.
Женщина понимала, что произошло что-то серьезное. Не просто очередная ссора или недопонимание. Сегодня Вера Николаевна перешла черту, после которой нормальные отношения становятся невозможными.
И впервые за три года брака Светлана четко осознала — дальше так жить нельзя.
Дома стояла тишина. Светлана сидела в кресле у окна и смотрела на дождь. Внутри ощущалась странная пустота — не боль, не злость, а именно пустота. Словно что-то важное окончательно ушло и больше не вернется.
Женщина разобрала сумку, повесила пальто, переоделась в домашнюю одежду. Движения были механическими, автоматическими. Сознание словно защищалось от произошедшего, отказываясь анализировать и переживать.
В десять вечера зазвонил телефон. На экране высветился номер Анатолия Викторовича.
— Светочка, — голос свекра звучал устало и виновато. — Прости меня, пожалуйста. Мне так стыдно за Веру.
— Вы не виноваты, — Светлана говорила спокойно, хотя в горле стоял комок. — Я понимаю.
— Не понимаешь ты ничего! — Анатолий Викторович повысил голос, а потом сразу смягчился. — Извини, я не на тебя сердит. На жену сердит. Она после твоего ухода весь вечер испортила. Гости разошлись, никому не было весело.
Светлана молчала. Свекор продолжал:
— Спасибо тебе за подарок. Ремень очень красивый, качественный. Ты всегда умела выбирать хорошие вещи.
— Носите на здоровье, Анатолий Викторович.
— Светочка, а ты… ты не подумаешь плохо о нашей семье? Вера иногда… ну, ты же знаешь, какая резкая. Не от злости, просто характер такой.
Светлана закрыла глаза. Добрый человек пытался оправдать жену, но слова звучали неубедительно даже для него самого.
— Я ни о ком плохо не думаю. Просто устала.
— Понимаю, дорогая. Отдыхай. Увидимся скоро, надеюсь.
После разговора Светлана отключила телефон и пошла заваривать чай. Руки дрожали слегка, но это была не нервозность, а усталость. Очень глубокая усталость.
В половине двенадцатого в замке щелкнул ключ. Дмитрий вошел в прихожую, снимал ботинки и куртку. От мужа исходил запах алкоголя — не сильный, но отчетливый.
— Как дела? — спросил муж, проходя в гостиную.
— Нормально, — Светлана не поднимала глаз от книги.
Дмитрий сел в кресло напротив:
— Ну, ты могла бы потерпеть ради отца. Испортила ему весь праздник.
Светлана медленно подняла голову и посмотрела на мужа. Долго смотрела молча, изучая его лицо. В глазах женщины было больше разочарования, чем могли выразить любые слова.
— Что? — Дмитрий не выдержал взгляда. — Что ты так смотришь?
— Ничего, — Светлана вернулась к книге. — Иди спать.
— Света, ну давай обсудим ситуацию по-взрослому. Мама, конечно, перегнула палку, но уходить с праздника было неправильно.
— Неправильно?
— Ну да. Можно было просто проигнорировать ее слова, посидеть до конца вечера. Из-за тебя все гости почувствовали неловкость.
Светлана закрыла книгу и поставила ее на столик.
— Понятно, — сказала женщина и пошла в спальню.
— Куда ты? Мы же разговариваем!
— Разговор окончен.
Дмитрий остался в гостиной один. Включил телевизор, посмотрел новости, потом тоже пошел спать. В спальне Светлана лежала спиной к двери, дышала ровно — то ли спала, то ли притворялась.
Утром жена встала раньше мужа, как обычно. Приготовила завтрак, собрала сумку для работы. Дмитрий появился на кухне, когда Светлана уже допивала кофе.
— Доброе утро, — сказал муж, но ответа не получил.
Светлана молча надевала куртку в прихожей.
— Света, ты обижаешься? — Дмитрий вышел из кухни. — Ну хватит уже дуться!
Женщина открыла дверь и ушла, не сказав ни слова.
В салоне красоты коллеги сразу заметили изменения в настроении Светланы. Обычно открытая и общительная, сегодня женщина была сосредоточена только на работе. Стригла молча, отвечала клиентам коротко, на вопросы коллег отвечала односложно.
— Что случилось? — спросила мастер по маникюру Олеся во время обеденного перерыва.
— Ничего особенного, — Светлана пила чай и смотрела в окно.
— Поссорилась с мужем?
— Не поссорилась. Просто поняла кое-что важное.
— Что именно?
Светлана повернулась к подруге:
— Что рядом с человеком, который даже не пытается тебя защитить, чувствуешь себя чужой.
Олеся нахмурилась:
— Серьезно?
— Очень серьезно.
Вечером Светлана вернулась домой в обычное время. Дмитрий сидел на кухне, ел готовые пельмени из пакета.
— Ужинать будешь? — спросил муж.
— Нет, — Светлана прошла в спальню, переоделась и села за компьютер.
Дмитрий заглянул в комнату:
— Ты что, серьезно молчать собираешься?
— А о чем говорить?
— Ну… о том, что произошло. Обсудить ситуацию.
— Какую ситуацию? — Светлана обернулась к мужу. — Ту, где твоя мать назвала меня чужим человеком и выгнала из дома? Или ту, где ты считаешь, что я должна была это стерпеть?
— Ну не все так черно-бело…
— Именно черно-бело. Либо ты на стороне жены, либо на стороне матери. Золотой середины здесь нет.
Дмитрий сел на край кровати:
— Света, мы же взрослые люди. Мама иногда резко высказывается, но она не со зла. Просто характер тяжелый.
— Характер? — Светлана сохраняла спокойствие, но в голосе звучала сталь. — Дима, твоя мать три года систематически меня унижает. А вчера решила сделать это публично, при гостях. И ты говоришь про характер?
— Не систематически же…
— Нет, именно систематически. Каждая встреча — это критика моей одежды, работы, поведения, внешности. Каждый раз — завуалированные оскорбления. А теперь и прямые.
Муж встал и прошелся по комнате:
— Хорошо, допустим, мама действительно была неправа. Но ты тоже могла бы проявить мудрость, не устраивать сцену…
— Я не устраивала сцену. Я молча ушла.
— Это тоже сцена! Все видели, как ты демонстративно встала и вышла!
Светлана внимательно посмотрела на мужа. В его словах была неожиданная откровенность — Дмитрий действительно считал, что жена должна терпеть оскорбления ради сохранения видимости семейного благополучия.
— Понятно, — сказала женщина и вернулась к компьютеру.
— Что понятно?
— Все.
Дмитрий постоял еще немного, потом ушел в гостиную. Включил телевизор погромче, видимо, чтобы показать недовольство молчанием жены.
Но Светлана больше не реагировала на демонстрации. В душе женщины происходили важные изменения. То, что казалось прочным и надежным, рассыпалось на части. Брак, который строился три года, вдруг оказался иллюзией.
Вечером за вечером одна и та же картина — муж делал вид, что ничего не произошло, а жена думала о будущем. Светлана начала анализировать свою жизнь с новой стороны. Стоит ли продолжать отношения с человеком, который считает унижения жены мелочью, не заслуживающей внимания?
Каждый день приносил новые размышления. На работе Светлана была сосредоточена и продуктивна, дома — замкнута и отстранена. Дмитрий пытался заговорить, но получал вежливые, холодные ответы.
Через неделю после инцидента муж окончательно потерял терпение:
— Света, хватит! Ну сколько можно дуться? Все нормальные люди ссорятся и мирятся!
— Мы не ссорились, — Светлана складывала выстиранное белье. — Ссора предполагает равные позиции сторон.
— А что у нас было?
— У нас было унижение. Твоя мать унизила меня публично, а ты это одобрил.
— Я не одобрял!
— Дима, ты сказал, что я должна была потерпеть. Это и есть одобрение.
Муж сел за кухонный стол и провел рукой по лицу:
— Ладно, может, я не так выразился. Но нельзя же из-за одного вечера разрушать семью!
— Семью разрушает не один вечер, — Светлана аккуратно разложила полотенца в шкаф. — Семью разрушает отсутствие уважения и поддержки.
— Я тебя уважаю!
— Нет, Дмитрий. Ты любишь, но не уважаешь. Уважение означает, что мое достоинство для тебя важнее маминого настроения.
Муж замолчал. Возразить было нечего — все слова Светланы соответствовали действительности.
В эту ночь Светлана лежала и думала о том, как много лет можно прожить рядом с человеком, не зная его по-настоящему. Дмитрий казался добрым, любящим мужем, но в критический момент показал истинные приоритеты.
Женщина больше не чувствовала злости или обиды. В душе поселилось твердое, спокойное решение — никогда больше не оказываться в ситуации, где ее могут публично унизить, а самый близкий человек сделает вид, что этого не было.
Брак, который строился на компромиссах и взаимных уступках, не выдержал проверки на прочность. Светлана поняла — она достойна большего, чем роль терпеливой жертвы семейных традиций.
А утром женщина проснулась с ясным пониманием того, что жизнь нужно менять. И начинать нужно прямо сейчас.
— Мама сказала, что нам двушка не нужна. Купим студию и ей на дачу останется, — муж вернулся от свекрови с неожиданными новостями