Марина припарковала белую Toyota возле подъезда и выключила двигатель. Служебная машина компании была удобной — кондиционер работал отлично, сиденья с подогревом. Всё, что нужно менеджеру по продажам, который целый день мотается по городу от клиента к клиенту. А её собственная красная Mazda уже полгода стояла во дворе, покрываясь пылью.
Поднимаясь на четвёртый этаж, Марина думала о том, как хорошо, что рабочий день закончился. Впереди — спокойный вечер с Алексеем, может быть, посмотрят фильм или просто поговорят. Три года брака пролетели незаметно, но она всё ещё радовалась каждому вечеру, проведённому с мужем.
Ключ повернулся в замке, и Марина услышала знакомые голоса из кухни. Алексей разговаривал с кем-то по телефону, судя по интонации — с матерью.
— Мам, ну что ты говоришь… Конечно, мы что-нибудь придумаем… Да, понимаю, что тяжело…
Марина сняла туфли и прошла на кухню. Алексей сидел за столом, прижимая телефон к уху, на лице — озабоченное выражение. Увидев жену, он поднял руку в приветствии, но разговор не прервал.
— Мам, давай я завтра приеду, поговорим… Да, хорошо. Передавай привет. До свидания.
Он положил трубку и тяжело вздохнул.
— Что случилось? — спросила Марина, подходя к мужу и обнимая его за плечи.
— Мама опять жалуется на здоровье. Говорит, что без машины ей очень тяжело добираться до поликлиники, до магазина. Ноги болят, спина…
Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось. Эта тема всплывала уже не в первый раз за последние месяцы. Валентина Петровна, мать Алексея, овдовела два года назад после того, как её муж попал в аварию. Тогда же и машину пришлось списать — восстановлению она не подлежала.
— И что она предлагает? — осторожно спросила Марина, хотя ответ уже знала.
— Ну… она думает, может быть, ты дашь ей свою Mazda иногда пользоваться. Ты же сейчас на служебной ездишь…
Марина отпустила мужа и отошла к окну. Во дворе её красная машина поблёскивала на закатном солнце. Эту Мазду она покупала сама, на свои деньги, копила на неё два года, работая в небольшой фирме за копейки. Это была её первая машина, её свобода, её независимость.
— Лёша, мы уже говорили об этом. Твоя мама — неопытный водитель. Она не водила машину больше двух лет. А моя Мазда — не учебное авто.
— Марин, но она же раньше водила! Просто нужно немного практики…
— Немного? — Марина обернулась к мужу. — Алексей, она получила права в сорок лет, водила всего пять лет, и то осторожно, только по знакомым маршрутам. После аварии с отцом она вообще боялась садиться за руль. А теперь вдруг решила, что готова?
— Ну что ты сразу так… Может, стоит попробовать? Ты же видишь, как ей тяжело.
Марина села напротив мужа. В его глазах читалась мольба — он хотел помочь матери, но не понимал, что просит слишком многого.
— Лёша, я не против помочь твоей маме. Но машина — это не игрушка. Если что-то случится…
— А что может случиться? Она же аккуратная.
— Аккуратная? — Марина не сдержала сарказма. — Помнишь, как она в прошлом месяце упала на ровном месте возле поликлиники? Или как разбила мой любимый сервиз, когда мыла посуду? Руки дрожат, зрение не то…
— Марина! — Алексей повысил голос. — Это моя мать! Как ты можешь так говорить?
— Именно потому, что это твоя мать, я не хочу, чтобы она пострадала! Или чтобы пострадал кто-то ещё!
Алексей встал и начал ходить по кухне. Марина знала этот жест — муж нервничал и пытался найти аргументы.
— Слушай, а если мы просто попробуем? На пару недель? Если что-то не так — сразу заберём.
— Нет, Алёша. Окончательно нет.
Повисла тяжёлая тишина. Алексей смотрел на жену с непониманием и обидой. Марина чувствовала себя виноватой, но отступать не собиралась. Она слишком хорошо знала свекровь.
Валентина Петровна невзлюбила невестку с первого дня знакомства. «Слишком самостоятельная», — говорила она подругам. «Вот раньше жёны мужей слушались, а эта — по каждому поводу своё мнение имеет». Марина пыталась наладить отношения, приносила подарки, помогала по дому, но натыкалась на холодную вежливость и скрытую неприязнь.
Когда у Валентины Петровны появились проблемы с транспортом, она сначала намекала аккуратно. Говорила, какая красивая у Марины машинка, жаловалась на общественный транспорт. Потом намёки стали прямее — мол, молодым машина не так нужна, они и пешком дойти могут, а пожилому человеку каждый шаг даётся с трудом.
Марина отказывала вежливо, но твёрдо. Она предлагала другие варианты — вызвать такси, попросить соседей подвезти, пользоваться льготным проездом в общественном транспорте. Но Валентина Петровна хотела именно машину. Именно Маринину машину.
И тогда начался второй этап кампании.
Валентина Петровна стала чаще звонить сыну, жалуясь на здоровье. То сердце прихватит, то ноги отекают, то спина болит так, что к врачу добраться невозможно. Каждый разговор заканчивался одинаково: «Эх, была бы машинка…»
Алексей переживал. Он любил мать и хотел ей помочь. После каждого такого звонка он осторожно заводил разговор с женой о машине. Марина чувствовала, как между ними нарастает напряжение.
— Лёш, твоя мама прекрасно ходит пешком, когда нужно сходить в магазин за продуктами на неделю, — говорила Марина. — А к врачу добраться не может? Это странно, не находишь?
— Ну что ты… Она же пожилая женщина…
— Ей шестьдесят два! Это не глубокая старость!
Но Алексей не слышал. Материнская любовь делала его слепым к её манипуляциям.
Ситуация усугубилась, когда Валентина Петровна начала «случайно» встречать знакомых Алексея и жаловаться им на невестку. «Машина стоит без дела, а пожилому человеку в ней отказывает», — рассказывала она соседям. «Своя мать важнее любой машины должна быть».
Слухи дошли до Алексея. Он пришёл домой мрачный и молчаливый.
— Марина, мне Витёк сегодня рассказал… Говорит, моя мама всем жалуется, что ты ей машину не даёшь.
— И что?
— Как «и что»? Люди думают, что мы бессердечные! Что нам жалко матери помочь!
— А ты что думаешь, Лёша?
Алексей замолчал. Марина поняла, что он колеблется.
— Слушай, может, правда стоит попробовать? Ну что нам стоит?
— Мне это будет стоить машины, — тихо сказала Марина. — И, возможно, чьей-то жизни.
— Да что ты выдумываешь! Как будто она убийца за рулём!
— Алексей, она не водила два года. Реакция уже не та, зрение хуже. В её возрасте навыки быстро теряются.
— Ой, хватит! Шестьдесят два — это не девяносто!
Марина посмотрела на мужа и поняла, что материнское давление даёт результаты. Алексей уже не просто просил — он требовал.
На следующий день Валентина Петровна позвонила рано утром. Алексей взял трубку, а Марина слышала каждое слово из соседней комнаты.
— Сыночек, мне так плохо… Давление поднялось, а в поликлинику никак не доберусь. На автобусе трясёт, голова кружится… Если бы была машинка…
— Мам, не волнуйся. Я поговорю с Мариной ещё раз.
— Ой, не надо. Я же вижу, что она меня не любит. Такая невестка мне досталась… Другая бы и сама предложила…
Алексей пришёл в спальню расстроенный.
— Марин, мама опять плохо себя чувствует. Может быть…
— Нет, Лёша. И не проси больше.
— Но почему?! Объясни мне нормально, почему ты так против!
Марина села на кровати. Она понимала, что дошла до предела. Нужно было сказать правду, даже если это больно ударит по мужу.
— Хорошо. Хочешь знать правду? Твоя мама манипулирует тобой. Она не больна, она просто хочет получить то, что хочет.
— Что за бред?
— Это не бред. Она сразу невзлюбила меня. С первого дня нашего знакомства она дала понять, что я ей не подхожу. Слишком самостоятельная, с характером. Ей нужна была покорная невестка, которая будет прыгать по первому её слову.
— Марина, ты преувеличиваешь…
— Нет, не преувеличиваю. Помнишь нашу свадьбу? Она весь вечер говорила всем, какая прекрасная была твоя бывшая девушка Света. При мне. В день моей свадьбы.
Алексей нахмурился. Он помнил тот эпизод, но тогда решил, что мать просто расстроена и говорит глупости.
— Или когда я в больнице лежала с аппендицитом? Она ни разу не приехала, но Свете, которую видела раз в жизни, позвонила узнать, как дела.
— Может, она просто…
— Алёша, открой глаза! Она сейчас давит на твою любовь к ней, чтобы получить мою машину. И плевать ей на то, что это может разрушить наш брак.
— Не говори так!
— А как тогда? Объясни мне, почему женщина, которая два года назад категорически отказывалась садиться за руль после аварии, вдруг решила, что готова водить?
Алексей молчал, но Марина видела, что он начинает сомневаться.
— И ещё. Ты знаешь, что она рассказывает соседям? Что я жадная, бессердечная, что не уважаю старших. Что ты женился на эгоистке.
— Этого не может быть…
— Может. Тётя Лида из пятого подъезда мне всё пересказала. Дословно.
Алексей опустил голову. Мир, в котором мать была добрым, страдающим человеком, а жена — просто упрямой, начинал рушиться.
— Но что, если она действительно плохо себя чувствует?
— Лёша, на прошлой неделе я видела, как она бежала за автобусом. Бежала! Со скоростью молодой девчонки. Какие ноги болят? Какая слабость?
Марина села рядом с мужем и взяла его руку.
— Я понимаю, что тебе тяжело это слышать. Но твоя мама — сильная женщина, которая привыкла получать то, что хочет. И сейчас она хочет мою машину.
— Но почему именно машину? Если бы мы купили ей…
— Потому что это символ. Если я дам ей машину, значит, она победила. Значит, она сильнее меня в этом доме. А дальше будет только хуже.
Алексей долго молчал, переваривая услышанное.
— Может быть, ты права… Но она всё-таки моя мама.
— И я не прошу тебя перестать её любить. Я прошу перестать позволять ей управлять нашей жизнью.
Они легли спать в напряжённой тишине. Марина чувствовала, что муж мучается, выбирая между матерью и женой. А она не могла ему в этом помочь — выбор должен был сделать он сам.
Утром позвонила Валентина Петровна. На этот раз она плакала в трубку.
— Алёшенька, мне так плохо… Всю ночь сердце болело… Я думала, скорая понадобится… Но как вызывать, если адрес толком объяснить не могу… Была бы машинка, сама бы доехала…
Марина слушала этот монолог и понимала, что свекровь переходит к решающей атаке. Слёзы, жалобы на здоровье, намёки на смерть — полный арсенал.
— Мам, успокойся… Я сейчас приеду…
— Не надо, сыночек. Ты работаешь. Я как-нибудь… Если Марина даст машинку хоть на денёк…
Алексей посмотрел на жену умоляющим взглядом. Марина покачала головой.
— Мам, я поговорю с Мариной ещё раз…
— Не надо, не надо… Я же не попрошайка… Просто думала, что невестка пожалеет свекровь…
После разговора Алексей был мрачнее тучи.
— Она плакала, Марин. Реально плакала.
— Лёша, твоя мама — прекрасная актриса. Она всю жизнь получала желаемое через слёзы и жалобы.
— Ты цинична.
— Я реалистична.
Следующие дни превратились в ад. Валентина Петровна звонила каждый день, каждый раз с новыми жалобами. То к врачу не может попасть, то в магазин за лекарствами, то к подруге на поминки. И каждый раз разговор заканчивался намёком на машину.
Алексей становился всё более раздражительным. Он начал делать Марине замечания по мелочам, придираться к её словам. Атмосфера в доме стала нервозной.
— Знаешь что, — сказал он однажды вечером, — может, мне стоит переехать к маме? Раз уж ты к ней так относишься.
— Переезжай, — спокойно ответила Марина. — Только честно ответь себе на вопрос: ты действительно хочешь жить с мамой в двухкомнатной квартире, выслушивать её жалобы на жизнь и подчиняться её требованиям?
Алексей не ответил, но Марина видела, что попала в точку.
В субботу утром Валентина Петровна приехала в гости. Она редко бывала у них дома — говорила, что не хочет мешать молодым. Но сегодня приехала.
— Алёшенька, я к врачу записалась на понедельник, — сказала она, снимая пальто. — В другой район, к хорошему специалисту. Но добираться… Может, Марина всё-таки…
— Валентина Петровна, — перебила её Марина, — а как вы записались к врачу в другом районе?
— Что?
— Я спрашиваю, как вы записались? Через интернет? Или ездили лично?
Свекровь растерялась.
— Я… по телефону… Знакомая дала номер…
— Понятно. А к этой знакомой как добирались, когда номер брали?
— Да что это за допрос?! — взорвалась Валентина Петровна. — Я что, отчитываться должна?
— Нет, конечно. Просто интересно.
Алексей смотрел на жену с недовольством, но что-то в глазах дрогнуло.
— Мам, а что врач сказал по телефону? Может, он может консультацию дистанционно дать?
— Какую дистанционную? Мне обследование нужно! А как я доберусь, если машины нет?
— На такси, — предложила Марина.
— Дорого! Откуда у меня на такси деньги? У меня пенсия маленькая!
— Мам, я оплачу такси, — сказал Алексей.
— Не надо! Я не хочу быть обузой! Лучше уж пешком пойду…
И тут Марина не выдержала:
— Я свою машину не дам! Мне плевать, что ей тяжело! Раньше она как-то справлялась! И сейчас не развалится!
Тишина повисла гробовая. Валентина Петровна смотрела на невестку с открытым ртом, Алексей — с ужасом.
— Ну вот, — тихо сказала свекровь. — Теперь всё ясно. Теперь я знаю, что ты обо мне думаешь.
— Именно это я и думаю, — твёрдо сказала Марина. — И знаете что? Хватит этого театра! Вы прекрасно справлялись два года без машины, справитесь и дальше. А если действительно нужна медицинская помощь — вызывайте скорую, ездите на такси, просите сына помочь. Но мою машину вы не получите.
— Алёша! — воззвала Валентина Петровна к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Алексей молчал. В его глазах происходила внутренняя борьба.
— Мам, — медленно сказал он, — а Марина права. Как ты два года жила без машины?
— Алёша!
— Нет, мам, я серьёзно. Ты же ездила к врачам, в магазины, к подругам. Как?
Валентина Петровна поняла, что игра раскрыта.
— Ну, на автобусе… на такси иногда… Но сейчас мне тяжелее стало!
— А почему тяжелее? — спросила Марина. — Что конкретно изменилось?
— Да как вы не понимаете! Возраст!
— За полгода? — удивился Алексей. — Мам, полгода назад ты же нормально передвигалась…
— Алёша, ты что, против матери настраиваешься?
— Я не против тебя. Я просто пытаюсь понять…
— Понять что? Что я старая и больная? Что мне помощь нужна?
— Понять, почему помощь должна быть именно в виде Марининой машины, — твёрдо сказал Алексей.
Марина взглянула на мужа с удивлением. Неужели он наконец прозрел?
— Хорошо, — холодно сказала Валентина Петровна. — Теперь я знаю, какой сын у меня вырос. Против матери жену поставил.
— Мам, я никого против никого не ставлю. Я просто думаю, что Марина права. Машина — это большая ответственность. Если что-то случится…
— Ничего не случится! Я аккуратно вожу!
— Два года назад случилось, — тихо сказала Марина.
— Это был мой муж за рулём! — закричала Валентина Петровна. — Не смей вспоминать аварию!
— Простите, не хотела… Но факт остаётся фактом — вы уже не водите. Навыки теряются.
— Какие навыки? Я сорок лет за рулём!
— Пять лет, — поправила Марина. — Права получили в сорок, водили до сорока пяти. Пять лет.
Валентина Петровна растерялась — Марина была права, и крыть было нечем.
— Ладно! — крикнула она. — Не дашь машину — не надо! Только запомни: материнского благословения у тебя не будет! И не жди от меня помощи с внуками, когда они появятся!
Она схватила пальто и направилась к выходу.
— Мам, подожди, — попытался остановить её Алексей.
— Не останавливай меня! Теперь я знаю, кого ты выбрал!
Дверь хлопнула. Алексей и Марина остались одни.
— Зря ты так грубо, — сказал муж.
— А как надо было? Продолжать играть в её игры?
— Не знаю… Но она же мама…
— Именно потому, что она твоя мама, ты не видишь очевидного. Лёш, она не больна. Она не немощна. Она просто привыкла получать желаемое через манипуляции.
— Может быть… Но всё равно жалко её.
— Жалко? А меня тебе не жалко? Я полгода выслушиваю упрёки, намёки, жалобы. Меня обсуждают соседи, считая жадной и бессердечной. А ты веришь каждому её слову!
Алексей обнял жену.
— Прости. Ты права. Я просто… сложно это всё.
— Понимаю. Но выбирать всё равно придётся.
Два дня Валентина Петровна не звонила. Алексей нервничал, несколько раз собирался позвонить сам, но Марина просила подождать.
— Посмотрим, что будет дальше, — говорила она.
В среду вечером раздался звонок. Валентина Петровна говорила спокойным, даже весёлым голосом.
— Алёшенька, как дела? Как Марина?
— Нормально, мам. А ты как?
— Да вот, к врачу сходила. Всё в порядке, оказывается. Просто возрастное. Таблеточки прописали.
— А как добралась?
— На автобусе. Нормально доехала. Не так уж и сложно оказалось.
Алексей переглянулся с женой. Марина едва сдерживала улыбку.
— Это хорошо, мам.
— Да. И знаешь, я тут подумала… Может, машина мне и не нужна. Хлопот много, бензин дорогой, страховка… А автобусы сейчас хорошие, удобные.
— Конечно, мам. Как знаешь.
— Ну ладно, сынок. Увидимся на выходных.
После разговора Алексей долго смотрел на телефон.
— Значит, доехала, — сказал он наконец.
— На автобусе. Который её «трясёт» и от которого «голова кружится».
— И врач сказал, что всё в порядке.
— Представь себе.
Алексей встал и подошёл к окну, где виднелась красная Mazda.
— Извини, — сказал он, не оборачиваясь. — Ты была права с самого начала.
— Лёш, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Твоя мама — не плохой человек. Просто у неё свои методы.
— Методы… Получается, она меня всю жизнь так… использует?
Марина подошла к мужу и обняла его сзади.
— Не всю жизнь. Просто когда ей что-то очень нужно. Она любит тебя, правда любит. Но любовь и манипуляции иногда идут рука об руку.
— И что теперь делать?
— Устанавливать границы. Чётко говорить «нет», когда нужно. И не поддаваться на провокации.
— А если она обидится?
— Обидится. Но потом привыкнет к новым правилам. Люди привыкают.
Свекровь гостит у нас уже вторую неделю. После очередного ее упрека я не выдержала