— Что значит, отдал ключи от моей квартиры своей матери?! Ты совсем берега попутал?

Лена торопливо перебирала содержимое шкафа в прихожей, выбрасывая на пол шарфы, перчатки и старые зонты. Солнечные очки нужно было найти обязательно — завтра утром их рейс в Турцию, а без очков отпуск превратится в сплошное мучение.

— Димка, ты не видел мои солнцезащитные? Те, что в розовой оправе? — крикнула она мужу, который в соседней комнате укладывал в чемодан летние рубашки.

— Нет, не видел. А может, они в машине лежат? — откликнулся Дмитрий, не отрываясь от упаковки.

Лена продолжала поиски, методично обшаривая каждую полку. Наконец, дотянувшись до самого дальнего угла верхней полки, нащупала знакомый футляр. Но радость сменилась недоумением — там, где всегда лежали запасные ключи от квартиры, было пусто.

— Дим, а где наши запасные ключи? — спросила она, выходя из прихожей с очками в руках.

Дмитрий замер с рубашкой в руках. Его лицо приобрело виноватое выражение, которое Лена знала с самых первых дней их знакомства. Именно так он выглядел, когда в институте забывал предупредить её об изменении планов или когда разбил её любимую кружку.

— Дим? — повторила она уже с нотками тревоги в голосе.

— Ну… в общем… — он отвел взгляд, — я их маме дал.

— Что? — Лена почувствовала, как внутри всё сжимается от гнева. — Повтори, пожалуйста.

— Мама очень переживала, что квартира будет без присмотра, пока мы в отпуске. Она сказала, что будет заходить, цветы поливать, проветривать…

— Что значит, отдал ключи от моей квартиры своей матери?! Ты совсем берега попутал? — взорвалась Лена, и солнечные очки с грохотом упали на пол.

Дмитрий вздрогнул, но продолжал мяться у чемодана, не решаясь поднять глаза на жену.

— Лен, ну что ты так? Мама же не враг нам… Она просто хочет помочь…

— Помочь? — Лена рассмеялась, но смех этот был горьким. — Твоя мама никогда в жизни не хотела мне помочь! Никогда!

Воспоминания нахлынули потоком. Три года назад, когда они только поженились, им пришлось поселиться у родителей Димы. Квартира была просторной, но Галина Петровна, мать Дмитрия, сразу дала понять, кто здесь хозяйка.

— В этом доме мои порядки, — заявила она в первый же день. — Я здесь тридцать лет живу и знаю, как лучше.

Лена тогда ещё думала, что это временные трудности. Она старалась быть вежливой, помогала по хозяйству, даже покупала продукты и готовила. Но Галина Петровна принимала всё это как должное, при этом постоянно критикуя.

— Картошку надо чистить тоньше, продукты переводишь, — говорила она, наблюдая, как Лена готовит ужин. — А вообще, солить нужно в самом конце, а не как ты делаешь.

Лена сначала молчала, потом стала мягко возражать, а затем и открыто спорить. Галина Петровна этого не простила.

Начались мелкие пакости. Свекровь переставляла Ленины вещи, «забывала» передать ей важные сообщения, при гостях рассказывала неловкие истории, намекая на то, что Лена его недостойна её сына. Когда Лена пыталась жаловаться мужу, тот только разводил руками:

— Мам, ну что ты? — говорил он вяло. — Лена хорошая девочка.

— Хорошая-то хорошая, — отвечала Галина Петровна, — только характер у неё… Тебе с таким характером житья не будет.

А потом началось совсем тяжёлое время. Галина Петровна стала «случайно» заходить в их комнату в самые неподходящие моменты, перекладывать Ленины документы, а однажды даже выбросила её косметику, заявив, что «банки просроченные валялись».

— Она делает это специально! — кричала Лена мужу. — Она хочет, чтобы я ушла!

— Ну что ты, Лен, — увещевал Дмитрий. — Мама просто привыкла хозяйничать. Не обращай внимания.

Но Лена видела торжествующий блеск в глазах свекрови, когда та наблюдала их ссоры. Галина Петровна получала удовольствие от конфликтов в семье сына.

Спасением стало наследство Лениной бабушки. Старенькая двухкомнатная квартира в центре города досталась Лене. Они с Дмитрием переехали туда сразу же, как только оформили все документы.

— Ну что ж, — сказала тогда Галина Петровна, провожая их, — посмотрим, как вы там без помощи справляться будете.

Последние полгода были счастливыми. Лена наконец-то чувствовала себя дома. Она могла готовить то, что хотела, приглашать друзей, не спрашивая разрешения, ходить по квартире в пижаме. Дмитрий тоже расцвёл — исчезла постоянная напряжённость, которая сопровождала его в родительском доме.

Правда, Галина Петровна не оставляла попыток вмешиваться в их жизнь. Она звонила каждый день, интересуясь, что они едят, как тратят деньги, не заболели ли. Приходила в гости без предупреждения, осматривала квартиру критическим взглядом и обязательно находила повод для замечаний.

— У вас тут плесень на потолке в ванной, — говорила она. — И вообще, воздух какой-то затхлый. Окна нужно чаще открывать.

Лена терпела эти визиты ради мужа, но всегда с облегчением провожала свекровь до двери.

И вот теперь это. Ключи от её квартиры в руках у Галины Петровны.

— Лен, пожалуйста, успокойся, — Дмитрий наконец отложил вещи и подошёл к жене. — Мама правда хочет помочь. Мы же две недели будем в отпуске, растения надо поливать…

— У нас сукуленты и кактусы! — Лена чувствовала, что голос её дрожит от ярости. — И вообще, если нужно было кого-то попросить, мы могли бы обратиться к моей сестре или к Сергею с соседней квартиры!

— Но мама так настаивала… Она сказала, что это её долг как старшей в семье…

— Долг? — Лена села на диван, чувствуя, что ноги не держат. — Дим, неужели ты не понимаешь? Твоя мать просто хочет получить доступ к нашему дому! Она хочет рыться в моих вещах, устанавливать здесь свои порядки!

— Лена, ты преувеличиваешь…

— Преувеличиваю? — Лена вскочила. — Ты забыл, как она перевернула всё в моей косметичке, когда мы у неё жили? Как она читала мои письма? Как она «убирала» мою комнату, а потом я не могла ничего найти?

Дмитрий молчал. Он помнил всё это, но тогда предпочитал не замечать. Ему всегда было проще согласиться с матерью, чем выдерживать её эмоциональное давление.

— Она же моя мама, — пробормотал он. — Что плохого может случиться?

— Дим, — Лена подошла к мужу и взяла его за руки, — я понимаю, что это твоя мать. Но это моя квартира. Квартира, которую мне оставила бабушка. Моё единственное место в этом мире, где я чувствую себя в безопасности. И ты отдал от неё ключи человеку, который делал всё, чтобы отравить мне жизнь.

— Но она же не будет ничего плохого делать…

— Ты в этом уверен? — Лена отпустила его руки. — Хорошо. Тогда позвони ей прямо сейчас и скажи, что передумал. Что хосешь забрать ключи.

Дмитрий побледнел. Он представил себе этот разговор с матерью, её возмущение, слёзы, упрёки в неблагодарности. Галина Петровна умела мастерски пользоваться чувством вины сына.

— Лен, может, не стоит так сразу? Давай просто поедем в отпуск, а потом разберёмся…

— Нет, — твёрдо сказала Лена. — Либо ты сейчас же забираешь у неё ключи, либо я еду в отпуск одна. А ты остаёшься здесь сторожить квартиру от своей мамочки.

Она развернулась и пошла в спальню. Дмитрий слышал, как она достаёт свой чемодан из шкафа, как открывает и закрывает ящики комода.

Он достал телефон и набрал мамин номер. Гудки показались ему бесконечно долгими.

— Димочка, сынок! — радостный голос Галины Петровны. — Как дела? Уже собрались?

— Мам, слушай… — он запнулся. — Насчёт ключей…

— Что ключей? Ах, да, они у меня, не волнуйся. Я уже график составила — буду через день заходить, всё проверять. А то мало ли что… Соседи всякие, трубы могут потечь…

— Мам, нам ключи нужны. Мы… мы передумали.

Повисла долгая пауза.

— Как это передумали? — голос Галины Петровны стал холодным. — Это что, Ленка тебе мозги промыла?

— Мам, просто ничего поливать не надо, да и Серёжа из соседней квартиры может присмотреть…

— Серёжа! — фыркнула Галина Петровна. — Какой ещё Серёжа? Чужой человек! А я твоя мать? Я что, не имею права заботиться о своём сыне?

Дмитрий чувствовал, как начинается знакомое давление. Мать умела так изменить интонацию, что он сразу превращался в провинившегося школьника.

— Мам, конечно, имеешь право, но…

— Никаких «но»! — голос Галины Петровны становился всё более истерическим. — Я всю жизнь тебя растила, всю себя отдала, а ты из-за этой… из-за неё готов родную мать оскорбить!

Из спальни донёсся звук закрывающегося чемодана. Дмитрий понял, что время на исходе.

— Мам, пожалуйста, верни ключи. Нам они действительно нужны.

— Нужны? — Галина Петровна всхлипнула. — Ну конечно, нужны! А мать не нужна! Заботы материнской не нужно! Живите, как хотите, без меня!

И она повесила трубку.

Дмитрий растерянно смотрел на телефон. Лена вышла из спальни с собранным чемоданом в руке.

— Ну? — спросила она.

— Она… она расстроилась. Сказала, что я её оскорбляю…

— И где ключи?

— Она не сказала, что вернёт их.

Лена поставила чемодан и медленно села на диван. Она чувствовала усталость — не физическую, а какую-то глубинную, душевную. Ей надоело воевать со свекровью, надоело объяснять мужу очевидные вещи, надоело быть крайней во всех семейных конфликтах.

— Знаешь, Дим, — сказала она тихо, — когда мы познакомились, ты был другим. Ты был самостоятельным, решительным. Помнишь, как ты защищал меня от хулиганов возле общежития? Как отстаивал наши отношения перед друзьями, которые говорили, что мы слишком разные?

Дмитрий сел рядом с ней. Он помнил. Тогда он действительно был готов на всё ради Лены. Она казалась ему такой яркой, сильной, независимой. Он восхищался её характером, её умением постоять за себя.

— Но когда мы переехали к твоим родителям, ты сразу превратился в маменькина сынка. Ты позволял своей матери унижать меня, контролировать каждый мой шаг, распоряжаться моими вещами. А когда я возмущалась, ты говорил, что я преувеличиваю.

— Лена, мне было тяжело…

— Тебе было тяжело? — она повернулась к нему. — А мне, по-твоему, легко было? Я каждый день жила в доме, где меня не принимали. Где каждое моё слово, каждый поступок обсуждались и осуждались. Где я не имела права на приватность, на собственное мнение, на элементарное уважение.

Дмитрий опустил голову. Он знал, что жена права. Но тогда ему казалось, что если он будет терпеть и не реагировать, то всё как-нибудь само собой наладится.

— Помнишь историю с моим платьем? — продолжала Лена. — С тем синим, которое ты мне подарил на день рождения?

Дмитрий вздрогнул. Он помнил. Галина Петровна сказала, что платье «слишком открытое для приличной женщины» и отдала в благотворительный фонд. А когда Лена расстроилась, свекровь заявила, что «девочка слишком привязана к тряпкам».

— Или когда она выбросила мои цветы, которые я выращивала на подоконнике? Сказала, что они «место занимают и пыль собирают». А ты молчал. Всегда молчал.

— Я не знал, что делать, — признался Дмитрий. — Она моя мать…

— И что теперь? Она получила доступ к нашему дому. К моему дому. Ты понимаешь, что будет?

Лена встала и подошла к окну. За стеклом мелькали огни вечернего города. Завтра они должны были быть в аэропорту, через сутки — лежать на турецком пляже под жарким солнцем. Но вместо предвкушения отпуска она чувствовала только горечь.

— Она будет рыться в наших вещах, — продолжала Лена, не оборачиваясь. — Будет читать мои письма, если найдёт. Будет проверять, что у нас в холодильнике, как мы тратим деньги. А может, ещё и переставит мебель «для удобства».

— Ленусь, ну не может же она…

— Не может? — Лена резко обернулась. — Она уже один раз это делала! Когда мы у неё жили! Неужели ты думаешь, что теперь она изменилась?

Дмитрий молчал. В глубине души он понимал, что жена права. Мать действительно была собственницей, она не умела уважать чужие границы. Но признать это вслух означало признать, что он предал Лену, отдав ключи.

— Позвони ей ещё раз, — сказала Лена. — Скажи, что мы передумали насчёт ключей. Что нам неудобно её беспокоить.

— А если она не отдаст?

— Тогда я поеду в отпуск одна. А ты останешься здесь и будешь охранять квартиру от своей матери.

Дмитрий снова набрал номер. На этот раз мать не спешила отвечать.

— Да? — голос был подчёркнуто холодным.

— Мам, мы всё-таки решили, что ключи нам не нужны. Можешь их вернуть?

— Какие ключи? — в голосе Галины Петровны звучало удивление. — Ах, те, что ты мне дал? Так я их уже потеряла.

— Как потеряла? — Дмитрий почувствовал, как сердце ухает вниз.

— А так. Куда-то подевались. Возможно, выпали из сумочки по дороге домой. Я ведь уже не молодая, рассеянная стала.

Лена, слышавшая разговор, закрыла глаза. Она точно знала, что ключи не потеряны. Галина Петровна была аккуратной женщиной, которая никогда ничего не теряла. Ключи лежали у неё дома, и она не собиралась их возвращать.

— Мам, может, поищешь ещё? — умолял Дмитрий.

— Искала уже. Нету. Хотя… — в голосе появились задумчивые нотки, — возможно, они дома где-то завалялись. Но искать некогда — завтра к врачу идти, послезавтра к подруге… Может, на следующей неделе поищу.

— На следующей неделе мы уже будем в отпуске!

— Ну и что? Всё равно ведь ключи нужны? Вот и поищу, пока вы отдыхаете.

Лена взяла трубку из рук мужа.

— Галина Петровна, — сказала она ровным голосом, — давайте говорить прямо. Ключи у вас есть. И вы их не потеряли.

— Девочка, что ты такое говоришь? — в голосе свекрови звучала обида. — Я что, врунья по-твоему?

— Я думаю, что ключи у вас.

И Лена отключила телефон.

— Зачем ты так с ней? — растерянно спросил Дмитрий. — Теперь она совсем обидится…

— Дим, — Лена посмотрела на мужа с грустью, — мне кажется, ты до сих пор не понимаешь, в чём проблема. Дело не в ключах. Дело в том, что ты не умеешь защищать нашу семью от вмешательства извне.

— Но это же моя мать!

— Именно поэтому ты и должен установить границы. Потому что если не ты, то кто? Я что, всю жизнь должна воевать с твоими родственниками?

Телефон зазвонил. Галина Петровна.

— Димочка, — всхлипывала она в трубку, — как ты можешь позволять жене так со мной разговаривать? Я же твоя мать!

— Мам, пожалуйста, давайте решим вопрос с ключами…

— Какими ключами? Я же сказала — потеряла! И вообще, раз вы мне не доверяете, я не буду к вам больше ходить! Живите как хотите!

— Мама…

— И не звони мне больше! Пока эта твоя жена не извинится за хамство!

Гудки отбоя. Дмитрий беспомощно смотрел на телефон.

— Что она сказала? — спросила Лена.

— Что потеряла ключи. И что больше не будет с нами общаться, пока ты не извинишься.

Лена рассмеялась. В этом смехе была и горечь, и облегчение.

— Знаешь что, Дим? Отлично. Мне не нужны её ключи, её заботы и её присутствие в нашей жизни. Но тебе нужно сделать выбор. Либо ты прямо сейчас идёшь к слесарю и договариваешься о замене замков, либо остаёшься здесь один.

— Лен, уже поздно, какой слесарь…

— Есть круглосуточные службы. Поищи в интернете. Теперь это твоя проблема.

Дмитрий понял, что жена настроена серьёзно. В её голосе звучала не истерика, а твёрдая решимость. Такой тон он помнил — именно так Лена говорила, когда принимала окончательные решения.

Он открыл браузер на телефоне и стал искать круглосуточных слесарей. К его удивлению, несколько компаний работали и ночью. Правда, вызов стоил в три раза дороже обычного, но сейчас было не до экономии.

— Есть одна фирма, могут приехать через два часа, — сказал он.

— Звони.

Пока Дмитрий договаривался с диспетчером, Лена сидела в кресле и думала о своей бабушке. Старенькая женщина прожила в этой квартире сорок лет, вырастила здесь двоих детей, пережила смерть мужа. Когда Лена была маленькой, она приходила к бабушке в гости и чувствовала себя здесь как в сказке. Бабушка никогда не повышала голос, не критиковала, не пыталась её переделать. Она просто любила.

— Эта квартира будет твоей, — говорила бабушка, когда Лена стала постарше. — Здесь должна жить любовь, а не ссоры.

— Слесарь будет через полтора часа, — сообщил Дмитрий, убирая телефон.

— Хорошо. А теперь слушай меня внимательно, — Лена повернулась к мужу. — Это последний раз, когда ты принимаешь решения касательно нашего дома без моего согласия. Понял?

— Понял, — тихо сказал Дмитрий.

— И это последний раз, когда твоя мать получает доступ к нашей личной жизни. Если она хочет общаться — пожалуйста, встречаемся в кафе, ходим к ней в гости. Но здесь, в нашем доме, мои правила.

— А если она обидится?

— Пусть обижается. Дим, послушай, я не прошу тебя порвать с матерью отношения. Я прошу тебя установить границы. Здоровые, нормальные границы между нашей семьёй и твоими родителями.

Дмитрий кивнул. Он понимал, что жена права, но ему было страшно представить реакцию матери на новые правила.

Слесарь приехал точно в срок. Пожилой мужчина с добрым лицом быстро оценил ситуацию и без лишних вопросов принялся за работу. Через час в их двери стоял новый замок, а старые ключи стали просто кусочками металла.

— Вот новые ключи, — сказал слесарь, протягивая Лене связку. — Сейчас уже никто из посторонних к вам не попадёт.

Когда слесарь ушёл, Дмитрий и Лена молча закончили укладку чемоданов.

— Дим, — сказала Лена, застёгивая чемодан, — я не хочу, чтобы ты думал, будто я против твоей семьи. Я просто хочу, чтобы у нас была своя семья. Настоящая, где мы принимаем решения вместе.

— Я понимаю, — Дмитрий подошёл к жене и обнял её. — Прости меня. Я правда не подумал о том, что ты почувствуешь.

— В следующий раз подумай, хорошо? — Лена прижалась к его плечу. — Мне нужно знать, что ты на моей стороне.

— Я на твоей стороне. Всегда был.

— Тогда тебе придется доказать это, когда твоя мать начнёт звонить и требовать объяснений, почему не подходят ключи.

— Хорошо. Я тебя не подведу.