— Лиля, что ты со шторами творишь? — голос свекрови прорезал тишину гостиной. — Разве можно их так вешать? Складки неровные получаются.
Лилия замерла на стремянке, держа в руках тяжелую портьеру. Валентина Петровна кружила внизу, критически оценивая каждое движение невестки.
— Мне так удобнее, — коротко ответила Лилия, поправляя крючки на карнизе.
— Удобнее! — фыркнула свекровь. — У Матвея в детской комнате я всегда шторы красиво развешивала. А это что за безобразие?
— Валентина Петровна, — Лилия осторожно спустилась вниз и повернулась к женщине, — это моя гостиная.
Свекровь поджала губы и резко направилась к дивану, где листал телефон Матвей.
— Сынок, — она опустилась рядом с ним, — объясни жене, что в доме должен быть порядок и красота.
Матвей оторвался от экрана, переводя взгляд с матери на супругу.
— Мам, может, не будем? — осторожно произнес он.
— Как не будем? — Валентина Петровна возмутилась. — Я же из лучших побуждений! А меня не слушают!
Лилия взялась за стремянку, чтобы убрать ее, но пальцы задрожали от нахлынувшего гнева.
— Лиль, — Матвей положил телефон на столик, — мама больше разбирается в интерьере…
Эти слова пронзили насквозь. Лилия резко отпустила стремянку и направилась к выходу.
— Куда ты? — растерянно окликнул муж.
Но она уже скрылась в спальне, плотно прикрыв за собой дверь. Опустилась в кресло у окна и стиснула виски ладонями. Опять он выбрал мать. Всегда выбирает мать.
Минут через двадцать дверь тихонько приоткрылась.
— Лиля, хватит обижаться, — Матвей прошел в комнату. — Мама скоро к себе вернется.
— Когда скоро? — не поворачиваясь, спросила жена.
— Ну… через пару недель ремонт у нее закончится.
— Две недели, — повторила Лилия и наконец взглянула на мужа. — Две недели я буду спрашивать разрешения, как мне жить?
— Да не спрашивать… Просто прислушиваться иногда.
— К чему прислушиваться, Матвей? — голос становился тверже. — Она уже успела раскритиковать мой способ мытья посуды, выбор постельного белья и теперь вот шторы!
Матвей неуютно переступил с ноги на ногу.
— Ну она привыкла все контролировать…
— А ты привык ее поддерживать! — Лилия встала и подошла ближе. — Каждый раз, Матвей! Каждый раз ты встаешь на ее сторону!
Муж отвел взгляд, явно не готовый к такому разговору.
Валентина Петровна зашла в ванную комнату именно в тот момент, когда Лилия наносила тушь на ресницы. В зеркале отражение свекрови появилось за спиной, словно тень из прошлого.
— Опять красишься? — спросила женщина с нескрываемой насмешкой. — А толку-то никакого.
Лилия замерла, кисточка застыла у ресниц. Внутри что-то болезненно сжалось, но голос прозвучал ровно.
— Что вы имеете в виду?
— Да что тут непонятного, — Валентина Петровна прислонилась к дверному косяку, явно настроившись на долгий разговор. — Сколько ни мажься, красоты не прибавится. Матвей мой мог бы найти девушку гораздо лучше.
Кисточка выпала из дрожащих пальцев Лилии прямо в раковину. Отражение в зеркале показывало бледное лицо с широко распахнутыми глазами.
— Вы серьезно? — едва слышно прошептала Лилия, оборачиваясь к свекрови.
— Более чем серьезно, дорогая, — ответила та с холодной улыбкой. — Обычная, невзрачная. Даже своей квартиры нет. Даже не понимаю, что сын в тебе нашел. Наверное, из жалости тебя выбрал.
Слова обрушились на Лилию как град. Каждое попадание отзывалось острой болью в груди. Дыхание участилось, щеки вспыхнули ярким румянцем.
— Убирайтесь отсюда, — прошипела Лилия сквозь сжатые зубы.
— Ой, какая гордая, — рассмеялась свекровь. — Правду говорить нельзя? Так и знала, что характер у тебя скверный.
Лилия развернулась лицом к Валентине Петровне. В глазах горел такой огонь, что женщина невольно отступила на шаг.
— Я сказала — убирайтесь! — выкрикнула Лилия. — Немедленно!
— Не кричи на меня! — возмутилась свекровь. — Ты мне не ровня!
Эти слова стали последней каплей. Лилия схватила полотенце с раковины и швырнула его в сторону Валентины Петровны.
— Вон из моей ванной! Сейчас же!
Свекровь поспешно ретировалась, но на пороге обернулась с торжествующей усмешкой.
— Теперь сын увидит твое истинное лицо, — бросила она напоследок.
Лилия захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы катились по щекам горячими дорожками. Руки тряслись так сильно, что пришлось сжать их в кулаки.
С того дня в квартире воцарилась напряженная тишина. Лилия перестала разговаривать со свекровью полностью. Проходила мимо, словно той не существовало в природе. Валентина Петровна делала вид, что тоже не замечает невестку, но при этом постоянно жаловалась сыну на ее поведение.
Матвей метался между двумя женщинами, пытаясь примирить их, но каждая попытка заканчивалась новым скандалом. Лилия отказывалась даже обсуждать происходящее.
Две недели напряжения и молчания тянулись нескончаемой вереницей серых дней. Квартира превратилась в поле боя, где противники избегали прямых столкновений, но готовы были взорваться от любого неосторожного слова. Но свекровь, наконец, уехала.
И тут случилось неожиданное. Звонок раздался ранним утром, когда Лилия собиралась на работу. Голос нотариуса прозвучал официально, но слова поразили как молния.
— Лилия Викторовна? Вы являетесь наследницей дачного участка вашей бабушки. Когда сможете приехать для оформления документов?
Лилия медленно опустилась на стул. Бабушка оставила ей дачу. Маленький домик за городом, где Лиля проводила каникулы. Внезапно в груди забилось что-то похожее на надежду.
В выходные Лилия отправилась осматривать дачу. Небольшой домик оказался в приличном состоянии — крыша целая, фундамент крепкий, окна не разбиты. Участок зарос травой, но это дело поправимое. Риелтор, которого Лилия пригласила для оценки, внимательно обошел территорию и вынес вердикт.
— За такую дачу можно выручить три с половиной, может, четыре миллиона, — сказал он, записывая что-то в блокнот. — Участок хороший, электричество проведено, до города рукой подать.
Лилия кивнула, мысленно прикидывая суммы. Вместе с накоплениями этого хватит на собственную квартиру. Настоящий дом, где никто не будет указывать, как жить.
Дома Матвей встретил жену с подозрительным взглядом.
— Ну как дела? — спросил он осторожно. — Что с дачей делать будешь?
— Продавать, — коротко ответила Лилия, развешивая куртку в прихожей.
Матвей нахмурился, словно услышал что-то неприятное.
— Продавать? Зачем торопиться? Может, лучше подумать?
Лилия обернулась к мужу с удивлением. В голосе звучало явное неодобрение, которое резануло по нервам.
— Я не люблю природу, комаров и копание в грядках, — объяснила Лилия терпеливо. — А деньги нам пригодятся больше. Хватит на квартиру, если добавить наши сбережения.
Матвей поджал губы, в глазах мелькнуло что-то неприятное.
— А маму спросить не стоит? — вдруг произнес он тихо.
Лилия застыла на месте. Злая усмешка искривила губы.
— Мнение твоей матери меня вообще не интересует, — процедила Лилия сквозь зубы. — Это моя дача, мое наследство.
Матвей отвернулся, но Лилия видела, как напряглись плечи мужа. Молчание повисло тяжелым грузом между ними.
Две недели пролетели в хлопотах. Лилия разместила объявления в интернете, созванивалась с агентствами. Звонки потенциальных покупателей не заставили себя ждать.
Резкий звонок в дверь раздался в тот момент, когда Лилия разговаривала с очередным риелтором по телефону. На пороге стояла Валентина Петровна с красным от возмущения лицом.
— Что это за безобразие? — закричала свекровь прямо с порога. — Как ты смеешь продавать дачу без моего согласия?
Лилия медленно положила трубку. Внутри все похолодело от ярости.
— Какого еще согласия? — спросила Лилия ледяным тоном. — Дача принадлежит мне по завещанию.
— По завещанию! — передразнила Валентина Петровна, проходя в гостиную без приглашения. — А то, что мой сын твой муж, тебе ничего не говорит? Это семейное имущество!
Лилия последовала за свекровью, кулаки непроизвольно сжались.
— Это мое личное имущество, полученное по наследству, — медленно проговорила Лилия. — И вы не имеете к нему никакого отношения.
— Не имею? — взвизгнула Валентина Петровна. — Да я всю жизнь мечтала о даче! А ты решила все спустить на свои прихоти!
— Мои прихоти? — голос Лилии зазвенел от сдерживаемого гнева. — Это мой дом! И на вырученные деньги я хочу купить квартиру!
В этот момент в квартиру вошел Матвей. Увидев мать и жену в гостиной, он остановился как вкопанный.
— Что происходит? — осторожно спросил Матвей, переводя взгляд с одной женщины на другую.
— Твоя жена распродает семейное добро! — пожаловалась Валентина Петровна, всхлипывая. — Дачу хочет продать, не спросив никого!
Лилия смотрела на мужа, молча умоляя его наконец встать на ее сторону. Но Матвей опустил глаза.
— Лиль, мама действительно всегда мечтала о даче, — пробормотал он виноватым тоном.
Этих слов хватило, чтобы что-то окончательно сломалось внутри Лилии. Последняя надежда рухнула с грохотом.
— А я мечтала о доме, — прошептала Лилия, глядя на мужа. — О настоящем доме, где меня никто не унижает.
— Лиль…
— Нет, Матвей, — перебила Лилия, направляясь в спальню. — Хватит. Я устала.
Через час Лилия вышла из квартиры с чемоданом в руке. Матвей пытался остановить ее, говорил что-то о примирении, но слова долетали словно сквозь вату.
Полгода спустя Лилия получила свою долю общих накоплений через суд. Дача была продана за четыре миллиона. На эти деньги плюс сбережения она купила двухкомнатную квартиру в спальном районе.
Стоя на пороге своего нового дома, Лилия впервые за долгое время улыбнулась. Здесь никто не будет указывать, как готовить, что носить и с кем дружить. Здесь будет только она и долгожданная тишина.
Ты на меня свою квартиру перепишешь! Это же в интересах всей семьи! – радостно заявила свекровь, явно не ожидая моего ответа