Рядом сопел Алексей, уткнувшись лицом в подушку. Его тёмные волосы торчали в разные стороны, а на лице было написано такое умиротворение, какого Марина не видела уже давно. Последние месяцы они оба работали как проклятые — у неё аврал в рекламном агентстве, где она трудилась арт-директором, у него — завал проектов в IT-компании. Домой приходили поздно, ужинали в полной тишине, падали в кровать и тут же засыпали.
Марина осторожно встала, стараясь не разбудить мужа, и прошла на кухню. За окном шумел дождь — идеальная погода для того, чтобы остаться дома, завернуться в плед и ничего не делать. Она уже мысленно планировала ленивое утро: кофе, круассаны из соседней пекарни, может быть, фильм или книга…
Резкий звонок телефона разрушил её планы, как молния разрушает дерево.
— Алло? — сонным голосом ответила Марина, глядя на экран и видя знакомое имя: «Валентина Петровна».
— Маринка, доченька, ты не спишь уже? — бодрый голос свекрови звучал так, словно она встала в пять утра и уже успела переделать кучу дел.
— Доброе утро, Валентина Петровна, — Марина попыталась вложить в голос максимум вежливости.
— Слушай, я тут думала… Погода сегодня хорошая, хоть и дождик. Самое время на дачу ехать! Картошку сажать пора, грядки готовить. Вы с Лёшей когда приедете? К обеду успеете?
Марина почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Она осторожно прикрыла дверь спальни, чтобы не разбудить Алексея.
— Валентина Петровна, мы с Алексеем планировали остаться дома. Мы очень устали, нам нужно отдохнуть…
— Отдохнуть? — в голосе свекрови появились металлические нотки. — А работа на свежем воздухе — это не отдых? Да вы там в своих офисах кисните! Вам бы на землю, руками поработать, тогда и здоровье будет, и настроение!
Марина глубоко вдохнула. Эта тема всплывала регулярно. Валентина Петровна, всю жизнь проработавшая школьной учительницей, а потом завучем, не могла понять, как можно не любить дачные работы. Для неё огород был не просто хобби, а чуть ли не смыслом жизни.
— Мы понимаем, что вам нравится работать на даче, но мы честно говорили, что помогать не будем. У нас другие планы на выходные…
— Какие планы? — перебила Валентина Петровна. — Лежать на диване? В ваши годы я с утра до ночи пахала, и ничего! А картошка в магазине — знаешь, сколько стоит? А сколько там химии! Нет, уж лучше своя, экологически чистая.
Марина прикусила губу. Этот разговор повторялся из года в год. Свекровь упорно продолжала сажать огород, несмотря на то, что урожая хватало разве что на пару месяцев, а остальное время она покупала овощи в том же магазине. Но объяснить ей это было невозможно.
— Валентина Петровна, давайте обсудим это с Алексеем, когда он проснётся…
— А что тут обсуждать? — голос свекрови становился всё резче. — Сын должен матери помогать! Это святое дело! А ты как жена должна его поддерживать, а не разлагать!
Последнее слово больно кольнуло. Марина почувствовала, как в груди вспыхивает злость.
— Я никого не разлагаю. Мы просто хотим отдохнуть…
— Отдохнуть! — фыркнула Валентина Петровна. — В моё время люди знали, что такое труд и уважение к старшим. А вы только и думаете о себе!
В этот момент из спальни вышел сонный Алексей в домашних штанах и растянутой футболке. Увидев жену с телефоном и её напряжённое лицо, он понимающе покачал головой.
— Мам? — тихо спросил он.
Марина кивнула и протянула ему трубку.
— Мама, доброе утро, — Алексей взял телефон и включил громкую связь.
— Лёша, сынок! Я думала, вы уже собираетесь! На даче столько дел, а я одна не справлюсь!
Алексей потёр переносицу — жест, который Марина знала как признак растущего раздражения.
— Мам, мы говорили об этом много раз. Мы не будем помогать с огородом. У нас своя жизнь, свои планы…
— Какие планы? — голос Валентины Петровны звучал теперь обиженно. — Что может быть важнее помощи родной матери?
— Мам, ну послушай… — Алексей сел за кухонный стол и устало опустил голову на руки. — Мы работаем по двенадцать часов в день. Я последний месяц даже в выходные работал. Марина тоже замоталась. Нам нужно просто побыть дома, выспаться, восстановиться…
— Выспаться! — возмутилась свекровь. — А кто мне поможет? Мне уже семьдесят два года, а я одна мешки с землёй таскаю!
— Мам, так зачем ты мешки таскаешь? — в голосе Алексея появилась усталость. — Зачем тебе этот огород? Ты можешь купить любые овощи в магазине!
— В магазине! — презрительно фыркнула Валентина Петровна. — Там одна химия! А своё — это своё! Экологически чистое! И потом, земля — это жизнь! Человек должен с землёй связь иметь, а не только в компьютерах сидеть!
Марина села рядом с мужем и взяла его за руку. Она видела, как он борется с собой, пытаясь сохранить терпение.
— Мама, — сказал Алексей максимально спокойно, — мы уважаем твоё увлечение дачей. Но это именно твоё увлечение. Мы никогда не просили тебя сажать огород, мы говорили, что помогать не будем. Пожалуйста, найми помощников или попроси кого-то из соседей…
— Помощников! — взвизгнула Валентина Петровна. — Чужие люди! А сын родной не поможет! Да что ж это такое! Всю жизнь на вас горбачусь, а теперь даже дня не можете матери посвятить!
— Мам, ты не горбатилась на нас! — голос Алексея стал жёстче. — Мы взрослые, самостоятельные люди. У нас своя семья, своя жизнь…
— Своя семья! — перебила его мать. — А я что, чужая? Я тебя родила, выкормила, выучила! А теперь какая-то девчонка важнее матери стала!
Марина почувствовала, как лицо заливает краской. «Какая-то девчонка» — они женаты уже пять лет, но свекровь всё ещё считала её временным недоразумением в жизни сына.
— Мама, не смей так говорить о Марине! — рявкнул Алексей.
— А что я такого сказала? — притворно удивилась Валентина Петровна. — Я просто констатирую факт. Раньше ты всегда помогал, а теперь жена запрещает!
— Жена ничего не запрещает! — Алексей встал и начал ходить по кухне. — Это наше общее решение! Мы не хотим тратить выходные на огород!
— Тратить! — всхлипнула свекровь. — Вот как ты говоришь о помощи матери! Тратить время! А я для кого стараюсь? Для вас же! Чтобы у вас была нормальная еда, а не магазинная отрава!
Марина видела, как дёргается желвак на челюсти мужа. Она знала — ещё немного, и он сорвётся. Валентина Петровна умела давить на больные точки с хирургической точностью.
— Валентина Петровна, — тихо сказала Марина, — может быть, стоит найти компромисс? Мы можем помочь вам найти помощников, даже оплатить их работу…
— Мне не нужны ваши деньги! — огрызнулась свекровь. — Мне нужна поддержка семьи! Мне нужно, чтобы сын не забывал, кто его вырастил!
— Да не забывает он! — не выдержала Марина. — Мы помогаем вам с покупками, с врачами, с ремонтом в квартире! Но огород — это ваш выбор, не наш!
— Мой выбор! — голос Валентины Петровны задрожал от возмущения. — Да я всю жизнь для семьи жила! Всю жизнь! А теперь мне говорят, что это мой выбор! Неблагодарные!
Алексей остановился посреди кухни и глубоко вдохнул.
— Мама, хватит, — сказал он устало. — Хватит этого эмоционального шантажа. Мы не приедем сегодня на дачу. И завтра тоже не приедем. У нас есть право на отдых.
— Право на отдых! — засмеялась свекровь горьким смехом. — А у матери права нет на поддержку детей? У матери только обязанности!
— У матери есть право попросить, а у детей — право отказать, — твёрдо сказал Алексей.
— Отказать родной матери! — Валентина Петровна явно работала на публику, хотя публикой были только сын и невестка. — Да как же вы так можете! Я же не на шубу прошу, не на отпуск! Я помочь прошу! На святое дело!
Марина чувствовала, как внутри неё закипает злость. Она терпела эти манипуляции пять лет. Пять лет выслушивала упрёки в лени, неблагодарности, эгоизме. Пять лет сдерживалась, потому что Алексей просил её не конфликтовать с матерью.
— Валентина Петровна, — сказала она, стараясь говорить ровно, — мы не ленивые. Мы работаем с утра до ночи. У нас есть право хотеть провести выходные дома.
— Право! Всё у вас права! — Валентина Петровна перешла на крик. — А обязанности где? Обязанности перед семьёй, перед старшими! Я вас кормила, когда денег не было! Я вас поила-кормила, когда вы только поженились! А теперь даже огурцы помочь посадить не можете!
— Мы вас об этом не просили! — не выдержала Марина. — Мы говорили, что справимся сами!
— Не просили! — захохотала свекровь. — Да вы жрали мои пироги и борщи, а теперь, оказывается, не просили! Неблагодарная!
Алексей встал и забрал у жены телефон.
— Мама, прекрати, — сказал он жёстко. — Прекрати немедленно. Ты не имеешь права так говорить с Мариной.
— Не имею права! — завопила Валентина Петровна. —Ты мой сын! И если эта… твоя жена не хочет семью уважать, пусть и не приходит сюда больше!
— Хорошо, — холодно сказал Алексей. — Не будем приходить. До свидания, мама.
— Лёша, ты что! — испугалась Валентина Петровна. — Я не то хотела сказать! Лёша!
Но Алексей уже отключил телефон. Он стоял посреди кухни, сжимая мобильник в руке, и тяжело дышал.
— Прости, — сказал он Марине. — Прости её и меня. Я не должен был позволять ей так с тобой говорить.
Марина обняла мужа. Она чувствовала, как дрожат его плечи от сдерживаемой злости.
— Ничего, — прошептала она. — Всё нормально.
Но через полчаса телефон зазвонил снова.
— Не бери, — попросила Марина.
— Надо, — вздохнул Алексей. — Она не отстанет.
— Лёша, сынок, — голос Валентины Петровны дрожал от слёз. — Прости маму. Я погорячилась. Просто мне так тяжело одной… И спина болит, и руки уже не те… А работы столько…
Марина видела, как тает решимость мужа. Он любил мать, несмотря на все её недостатки, и не мог выносить её слёз.
— Мам, — мягко сказал он, — я понимаю, что тебе тяжело. Но почему ты не хочешь нанять помощников? Мы готовы оплатить…
— Чужие люди! — всхлипнула Валентина Петровна. — Они же без души работают! Они халтурят! А семья — это другое дело! Семья с любовью делает!
— Но мы не умеем работать в огороде, — терпеливо объяснял Алексей. — Мы только мешать будем…
— Научитесь! — воодушевилась мать. — Дело-то нехитрое! Я вас всему научу! И полезно для здоровья! И руками поработаете, и на солнышке побудете!
Марина чувствовала, как Алексей колеблется. Она знала его слабые места: чувство вины перед матерью, желание быть хорошим сыном, страх конфликтов.
— Ладно, мам, — сказал он наконец. — Мы подумаем…
— Что тут думать? — обрадовалась Валентина Петровна. — Собирайтесь и приезжайте! Я уже чай поставила!
— Мам, мы сказали — подумаем. Это не значит, что мы сегодня приедем.
— Да что вы можете там передумать? — удивилась свекровь, словно идея отказа была для неё немыслимой. — Я же жду!
Алексей отключил телефон и тяжело сел на стул.
— Она не отстанет, — сказал он устало. — Будет звонить каждые полчаса, плакать, обвинять…
— И что ты предлагаешь? — Марина села напротив. — Ехать и тратить выходные на то, что нам не нужно и не нравится?
— Может, один раз? — неуверенно предложил Алексей. — Помочь ей с грядками, чтобы она отстала?
— Один раз? — Марина не поверила своим ушам. — Лёша, мы уже так делали! В прошлом году «один раз» помогли, и она потом всё лето требовала приезжать полоть, окучивать, поливать! Ты забыл?
Алексей виновато опустил глаза. Конечно, он помнил. Прошлым летом они потратили почти все выходные на маминой даче, вместо того чтобы отдыхать или заниматься своими делами.
— Но она же одна, — пробормотал он. — И правда, ей тяжело…
— Лёша, — Марина взяла мужа за руки, — ей тяжело, потому что она сама выбрала такую нагрузку! Никто её не заставляет сажать огород! Она может возделывать участок поменьше, может нанять помощников, может вообще продать дачу и купить квартиру получше! Но она выбирает мучиться и втягивать в это нас!
— Она же мать, — слабо возразил Алексей.
— И что? Мать не имеет права распоряжаться жизнью взрослых детей! — Марина почувствовала, как в ней просыпается настоящая злость. — Лёша, нам тридцать лет! Мы взрослые люди! Мы имеем право на свою жизнь!
Телефон зазвонил снова. Алексей посмотрел на экран и вздохнул.
— Если не возьмёшь, она будет звонить весь день, — сказал он.
— Тогда возьми и скажи чётко: мы не приедем. Точка.
Алексей нажал на зелёную кнопку.
— Лёша! — голос матери звучал панически. — Ты что трубку не берёшь? Я думала, что-то случилось!
— Мам, мы только что разговаривали…
— Так вы когда приедете? — перебила его Валентина Петровна. — Мне планировать надо! Сейчас дождик кончится, и можно будет грядки копать!
— Мы не приедем, — сказал Алексей, и Марина услышала в его голосе новые нотки — решимость.
— Как не приедете? — не поняла мать. — А как же я? А как же помощь?
— Мам, найми рабочих. Мы готовы оплатить.
— Лёша! — в голосе Валентины Петровны появилась истерика. — Да как же так можно! Я же рассчитывала на вас! Я же уже всё спланировала! А вы меня подводите!
— Мама, мы никого не подводим. Мы не обещали помогать.
— Не обещали! А семейные узы? Это ничего не значит?
Марина видела, как Алексей снова начинает колебаться. Свекровь мастерски играла на его чувстве вины.
— Мам, — устало сказал он, — ну хорошо. Приедем на пару часов…
— Нет! — резко сказала Марина и забрала у мужа телефон.
— Марина! — испугался Алексей.
— Валентина Петровна, — сказала Марина в трубку, стараясь говорить спокойно, — мы не приедем. Ни сегодня, ни завтра.
— Как это не приедете? — опешила свекровь. — А мне что делать?
— То же, что делали бы, если бы у вас не было сына, — твёрдо ответила Марина. — Нанимать помощников, просить соседей или отказываться от части работ.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Валентина Петровна. — Как ты смеешь мне указывать! Я тебе не мать, чтобы ты мне тут советы давала!
— Именно, — согласилась Марина. — Вы мне не мать. И поэтому не имеете права требовать от меня ничего.
— Лёша! — закричала свекровь. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Твоя жена хамит твоей матери!
Алексей стоял между ними, раздираемый противоречиями. Марина видела его мучения и понимала, что нужно взять ответственность на себя.
— Валентина Петровна, — сказала она, и в её голосе появилась сталь, — я вам ничего не должна. Мы с Алексеем взрослые люди, у нас есть своя жизнь и свои планы. Мы не обязаны тратить наши выходные на ваше хобби.
— Хобби! — задохнулась свекровь. — Она назвала огород хобби! Лёша, ты слышишь?
— Да, хобби, — не отступала Марина. — Потому что это именно хобби. Никто вас не заставляет сажать картошку. Вы делаете это, потому что хотите. И это ваше право. Но наше право — не участвовать в этом.
— Бессовестная! — прошипела Валентина Петровна. — Я сразу видела, что ты не наша! Не семейный человек! Думаешь только о себе!
— Да, думаю о себе, — согласилась Марина. — И о муже. И о нашей семье. И знаете что я вам скажу?
Алексей вопросительно посмотрел на жену. Марина глубоко вдохнула и произнесла фразу, которую сдерживала в себе уже много лет:
— Я в свои выходные буду делать то, что хочу! Мне всё равно, что вам нужно и что вы обо мне подумаете!
В трубке повисла мёртвая тишина. Даже Алексей широко раскрыл глаза от неожиданности.
— Что… что ты сказала? — прошептала наконец Валентина Петровна.
— Я сказала правду, — спокойно повторила Марина. — Мои выходные принадлежат мне. И я буду проводить их так, как считаю нужным. А ваше мнение обо мне меня не интересует.
— Лёша! — взвыла свекровь. — Ты слышишь, как она разговаривает с твоей матерью? Ты будешь это терпеть?
Алексей медленно подошёл к жене и обнял её за плечи.
— Мам, — сказал он тихо, — Марина права. Мы имеем право на свою жизнь.
— Право! Право! — истерично повторяла Валентина Петровна. — Всё у вас права! А любовь? А уважение? А благодарность?
— Мама, — устало сказал Алексей, — любовь не измеряется количеством часов, проведённых на огороде. И уважение — это дорога с двусторонним движением.
— Я всю жизнь тебя любила! — рыдала свекровь. — Всю жизнь! А ты…
— И я тебя люблю, мам. Но любовь не значит, что я должен жить так, как ты хочешь.
— Значит, вы не приедете? — голос Валентины Петровны стал тихим и обиженным.
— Нет, мам. Не приедем.
— Понятно, — холодно сказала свекровь. — Всё понятно. Значит, чужие люди мне роднее родной семьи стали. Ну что ж, буду знать.
И она отключилась.
Алексей и Марина стояли на кухне в тишине. За окном продолжал шуметь дождь, где-то в соседней квартире играла музыка, в подъезде хлопнула дверь.
— Она обиделась, — сказал наконец Алексей.
— Да, — согласилась Марина. — И знаешь что? Пусть.
Алексей удивлённо посмотрел на жену.
— Лёша, сколько можно? — Марина села за стол и посмотрела мужу в глаза. — Сколько можно жить с постоянным чувством вины? Мы взрослые люди, у нас есть своя семья, свои планы, своя жизнь. Мы не обязаны отчитываться перед твоей мамой за каждый выходной!
— Но она же одна, — пробормотал Алексей. — И правда стареет…
— Лёша, ей семьдесят два года, она в здравом уме и твёрдой памяти. Она прекрасно может нанять помощников, попросить соседей или просто сократить количество грядок. Но она выбирает мучиться и винить в этом нас!
Алексей сел рядом с женой и взял её за руки.
— Ты права, — сказал он тихо. — Я знаю, что ты права. Просто… трудно. Она меня с детства приучила чувствовать себя виноватым за любое «нет».
— Я понимаю, — мягко сказала Марина. — Но мы не можем всю жизнь жертвовать собой из-за её неумения принимать отказы.
Алексей кивнул и крепче сжал её руки.
— Знаешь, — сказал он с лёгкой улыбкой, — мне понравилось, как ты ей ответила. «Я в свои выходные буду делать то, что хочу!» Прямо и честно.
— Я устала терпеть, — призналась Марина. — Устала чувствовать себя виноватой за то, что хочу отдыхать после рабочей недели. Устала извиняться за то, что у меня есть своя жизнь.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Алексей.
— То, что планировали, — улыбнулась Марина.
— Дача моя! Что хочу, то и делаю, — мы вложились в ремонт дачи, а свекровь ее продала и купила себе машину