— Моя мама заслужила отметить юбилей на даче, а твои нищие родители пусть свалят на время! — заявил муж

Сентябрьский вечер окрасил небо в багрянец. На веранде Оля расставляла чашки для вечернего чаепития. Через открытые двери доносились голоса родителей — Петр Николаевич рассказывал матери о том, как сегодня собирал последние помидоры в теплице.

— Вера Степановна, а завтра надо бы морковь выкопать, — говорил отец, вытирая руки полотенцем. — Заморозки скоро начнутся.

— Конечно, Петр Николаевич. Оля, может, поможешь нам завтра? — обратилась мать к дочери.

Оля кивнула, разливая горячий чай по чашкам. Родители приехали к дочери в начале лета и с тех пор помогали по хозяйству. Отец чинил забор, копался в огороде, мать варила варенье из смородины и крыжовника, собранных в саду. Дом наполнился привычным уютом — звуками шагов по деревянным половицам, запахами домашней выпечки, негромкими разговорами за ужином.

Сергей появился на пороге, стряхивая с куртки капли дождя. Работал инженером в городе, каждый день добирался туда на машине.

— Петр Николаевич, как дела с крышей сарая? — спросил зять, присаживаясь за стол.

— Да вот думаю, доски новые купить надо. Старые совсем прогнили, — ответил отец Оли.

Сергей молча пил чай, изредка кивая в ответ на реплики тестя. Оля заметила, что муж стал каким-то рассеянным, часто хмурился без причины. Когда родители уходили спать, Сергей долго сидел у телевизора, переключая каналы.

— Что-то случилось? — спросила Оля однажды вечером, присаживаясь рядом с мужем на диван.

— Нет, ничего особенного, — отмахнулся Сергей, не отрывая взгляд от экрана.

Оля не стала настаивать. Мужчины бывают угрюмыми, особенно осенью. Может, просто усталость накопилась.

Но через несколько дней поведение Сергея изменилось. Когда отец предложил помочь с ремонтом гаража, муж отказался резче, чем обычно. За ужином молчал, отвечал односложно. Вера Степановна спросила, не заболел ли зять, но Оля успокоила мать.

В субботу утром, когда родители ушли в лес за грибами, Сергей подошел к жене на кухне. Оля мыла посуду после завтрака.

— Оль, мне нужно с тобой поговорить, — сказал муж, садясь за стол.

Оля вытерла руки полотенцем и обернулась. Лицо Сергея было серьезным.

— У мамы скоро юбилей. Шестьдесят лет. Валентина Ивановна хочет отметить здесь, в доме. Пригласить родственников, друзей. Знаешь, как мама любит принимать гостей.

Оля кивнула. Свекровь действительно обожала застолья. На каждый праздник собирала полный дом народу, готовила целыми днями.

— И что ты предлагаешь? — спросила Оля.

Сергей помолчал, потом посмотрел жене в глаза.

— Твоим родителям придется уехать на время. Хотя бы на неделю. Мама захочет все переставить, украсить дом по-своему. Гости будут ночевать. Места всем не хватит.

Оля застыла с полотенцем в руках. Слова мужа прозвучали как приговор.

— Как это — уехать? Куда им ехать? Дом принадлежит мне, родители живут здесь по праву.

— Ну не навсегда же! Всего на несколько дней. Могут к твоей тете съездить или в санаторий поехать. У них есть варианты.

Оля медленно повесила полотенце на крючок. Мысли путались, не укладывались в голове.

— Сергей, ты серьезно? Выгнать родителей из их дома ради праздника? Мать с отцом здесь хозяйничают, помогают нам. Без них мы бы не справились с таким большим хозяйством.

Муж встал из-за стола, подошел ближе.

— Оля, пойми. Мама всю жизнь мечтала о таком празднике. Родственники приедут из других городов. Нельзя их разочаровывать. А твои родители… ну что им стоит отдохнуть где-нибудь?

— Мои родители? — голос Оли стал тверже. — Петр Николаевич и Вера Степановна живут в этом доме, потому что это их право. Никто не будет их выселять ради юбилея.

Сергей нахмурился. Щека у мужа дернулась — верный признак раздражения.

— Ты не понимаешь. Мама уже все спланировала. Заказала столы, пригласила музыкантов. Отменять поздно.

— Тогда пусть празднует у себя дома или снимет кафе, — ответила Оля, скрестив руки на груди.

Лицо Сергея покраснело. Муж сжал кулаки.

— Слушай, Оля! Хватит упрямиться! Мать заслужила отметить юбилей там, где хочет. А твои родители пусть найдут себе другое место на время!

Оля открыла рот от удивления. Таких слов от мужа слышать не ожидала.

— Что ты сейчас сказал?

— То, что думаю! — Сергей повысил голос. — Валентина Ивановна всю жизнь работала, воспитывала детей. Имеет право на красивый праздник. А твои… родители ничего не добились в жизни. Пенсию получают копеечную, живут у дочки на шее!

Щеки Оли вспыхнули, словно их ударили. Дыхание сбилось.

— Повтори еще раз!

— Моя мама заслужила отметить юбилей на даче, а твои нищие родители пусть свалят на время! — выпалил Сергей, не сдержавшись.

Тишина повисла в кухне, тяжелая и звенящая. Оля стояла неподвижно, глядя на мужа широко открытыми глазами. Руки дрожали, но голос прозвучал спокойно и четко:

— Родители останутся дома. Это их дом. Если твоей матери нужно место для праздника, пусть ищет где-то еще.

Сергей ударил кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, одна упала и разбилась.

— Ты не понимаешь! Мама все организовала! Гости, музыка, еда! Нельзя все отменять из-за твоих принципов!

— Мои принципы? — Оля наклонилась и стала собирать осколки. — Это называется уважением к родителям. К тем людям, которые дали мне жизнь и этот дом.

— А ко мне уважения нет? К моей матери? — Сергей топтался по кухне, размахивая руками. — Я твой муж! Мое мнение тоже должно что-то значить!

Оля выпрямилась, держа в ладонях осколки фарфора.

— Твое мнение я всегда учитываю. Но выгонять родителей из дома — это не мнение, это хамство.

Сергей остановился, уставился на жену. Лицо перекосило от злости.

— Знаешь что? Разбирайся сама! Иди объясни матери, почему ее праздник сорвался! — муж развернулся и направился к двери. — Еду к маме. Там меня хотя бы уважают!

Дверь хлопнула так громко, что задрожали стекла в окнах. Машина завелась во дворе, колеса заскрипели по гравию. Оля осталась одна на кухне, сжимая в руках осколки разбитой чашки.

Через полчаса вернулись родители. Петр Николаевич нес корзину с подосиновиками, мать держала букет рябины для вазы.

— А где же Сергей? — спросила Вера Степановна, оглядываясь по сторонам. — Машины во дворе нет.

— Уехал к матери, — ответила Оля, стараясь говорить ровным голосом.

Отец поставил корзину на стол, внимательно посмотрел на дочь.

— Что-то случилось, Оленька?

Оля хотела рассказать все как есть, но вовремя остановилась. Зачем расстраивать родителей? Пусть думают, что муж просто уехал навестить Валентину Ивановну.

— Ничего особенного, папа. Просто у свекрови скоро день рождения, вот и планируют празднование.

Мать кивнула понимающе.

— Конечно, в таком возрасте юбилеи особенно важны. Надо бы подарок какой-нибудь приготовить.

— Да, мам, обязательно.

Оля ушла к себе в комнату. Села на кровать, обняла подушку. Слова мужа звучали в голове, как удары молотка: «Нищие родители пусть свалят». Как Сергей мог такое сказать? О людях, которые его приняли, кормили, помогали по хозяйству?

Петр Николаевич всю трудовую жизнь проработал механиком на заводе. Честно, добросовестно. Мать была медсестрой в больнице, ухаживала за больными, дежурила ночами. Скромные, порядочные люди. Никогда не жаловались на трудности, не просили помощи у дочери.

А теперь зять называет их нищими. Требует убираться из собственного дома.

Оля встала, подошла к окну. Во дворе отец складывал дрова под навесом. Движения размеренные, спокойные. Мать развешивала на веревке постиранное белье. Обычная картина осеннего дня.

Эти люди вырастили дочь, дали образование, помогли встать на ноги. Никогда не были обузой. Наоборот — приехав в дом, взяли на себя большую часть работы. Отец починил крышу, покрасил забор, вскопал весь огород. Мать готовила, стирала, следила за порядком.

Без них Оля и Сергей не справились бы с таким большим хозяйством. Работая в городе, муж приезжал поздно, уставший. Все домашние дела лежали на плечах женщины. Появление родителей стало настоящим спасением.

И вот теперь Сергей хочет их выгнать. Ради праздника свекрови, которая и пальцем не пошевелила, чтобы помочь молодой семье.

Валентина Ивановна жила в городской квартире, работала продавцом в магазине тканей. Женщина общительная, любила компании, застолья. Но к сыну и невестке относилась прохладно. Приезжала редко, гостила недолго. Критиковала домашнюю еду, находила пыль в углах, жаловалась на неудобную постель.

А теперь решила отметить юбилей именно здесь. В доме, который принадлежит невестке. Да еще требует выселить родителей хозяйки.

Оля сжала кулаки. Такого допустить нельзя. Дом достался ей от родителей, здесь прошло детство. Каждая доска, каждый гвоздь пропитаны семейной историей. Никто не имеет права распоряжаться этим местом, кроме хозяйки.

Если Валентина Ивановна хочет пышный праздник — пожалуйста. Пусть снимает ресторан, кафе, банкетный зал. Деньги есть — муж Сергея хорошо зарабатывает. Но выгонять людей из родного дома недопустимо.

Телефон завибрировал на тумбочке. Сергей прислал сообщение: «Подумай над моими словами. Мама очень расстроилась».

Оля удалила сообщение, не отвечая. Думать не о чем. Решение принято окончательно.

За ужином родители спрашивали, когда вернется зять. Оля отвечала уклончиво — мол, у свекрови дела, может задержаться. Петр Николаевич молча кивал, но Оля видела: отец все понимает. Вера Степановна тревожилась больше, предлагала позвонить Сергею, узнать, все ли в порядке.

— Не нужно, мама. Если что-то случится, муж сам позвонит.

После ужина родители пошли спать рано — привычка деревенских людей. Оля осталась на кухне, мыла посуду и думала о завтрашнем дне.

Сергей обязательно приедет утром. Попытается еще раз убедить жену. Возможно, привезет Валентину Ивановну — для большего давления. Свекровь умела быть убедительной, когда требовалось добиться своего.

Но Оля не поддастся. Принцип важнее семейного мира. Родители останутся дома, где им и место.

Утром во дворе послышался рокот знакомого двигателя. Сергей вернулся не один — рядом с мужем из машины вышла Валентина Ивановна. Свекровь была одета празднично: синее платье, туфли на каблуке, аккуратная укладка. Видно, готовилась к серьезному разговору.

Оля встретила гостей на крыльце. Лицо мужа выражало решимость, свекровь улыбалась натянуто.

— Оленька, дочка моя, — начала Валентина Ивановна, поднимаясь по ступенькам. — Сережа рассказал о нашем маленьком недоразумении. Давайте зайдем, поговорим по-человечески.

В прихожей Валентина Ивановна сняла туфли, оправила платье. Сергей молчал, только кивнул жене вместо приветствия.

— Проходите на кухню, — сказала Оля. — Чай поставлю.

Валентина Ивановна оглядела комнату критическим взглядом, заметила новые занавески, кивнула одобрительно.

— Хорошо тут у вас. Уютно. Как раз для большой компании подходит.

Петр Николаевич и Вера Степановна сидели за столом, пили утренний чай. Увидев гостей, поднялись поздороваться.

— Валентина Ивановна, какими судьбами? — спросил отец Оли, пожимая руку свекрови.

— Да вот, Петр Николаевич, по важному делу приехала. К юбилею готовлюсь, знаете ли.

Родители Оли переглянулись, но ничего не сказали. Сели обратно за стол, продолжили завтракать.

Валентина Ивановна устроилась напротив, Сергей присел рядом с матерью. Оля налила чай в чашки.

— Оленька, милая, — заговорила свекровь доверительным тоном. — Мне шестьдесят лет исполняется. Возраст серьезный, понимаешь? Хочется отметить красиво, по-настоящему. Родственники приедут со всей области, друзья детства. Такой праздник раз в жизни бывает.

Оля кивнула, помешивая сахар в чае.

— Понимаю, Валентина Ивановна. Юбилей — дело важное.

— Вот именно! — обрадовалась свекровь. — Я думала-думала, где лучше провести торжество. Дома у меня тесновато, ресторан дорого, да и душевности нет. А тут такой прекрасный дом, простор, красота. Идеальное место для семейного праздника.

Петр Николаевич отложил ложку, внимательно посмотрел на говорившую.

— И что же вы предлагаете? — спросила Оля.

Валентина Ивановна оживилась, наклонилась через стол.

— Ну, понимаешь, гостей будет человек тридцать. Музыканты, тамада, столы накрывать. Такой праздник невозможно устроить при чужих людях в доме. Нужна свобода действий, понимаешь?

— Чужих людях? — переспросила Оля, поднимая бровь.

— Ну, я не то хотела сказать, — поспешно поправилась Валентина Ивановна. — Просто когда много народу собирается, лучше чтобы семья была… компактнее. Чтобы никого не стеснять.

Вера Степановна тихо встала из-за стола, начала убирать посуду. Руки матери дрожали, но женщина старалась не показывать волнения.

— Валентина Ивановна, — спокойно сказала Оля, — дом принадлежит мне. Родители живут здесь по праву, столько, сколько пожелают. Никого стеснять не собираются.

Лицо свекрови помрачнело. Сергей подался вперед, взял инициативу на себя.

— Оль, мы не просим навсегда. Всего на неделю. Родители могут съездить отдохнуть куда-нибудь. Мы даже готовы оплатить им путевку в санаторий.

— В санаторий? — Петр Николаевич поднял голову от газеты. — Зачем нам санаторий?

— Папа, не вмешивайся, — попросила Оля. — Это семейный разговор.

Валентина Ивановна достала из сумочки блокнот, ручку.

— Смотри, Оленька, я все рассчитала. Путевка на двоих на неделю — двадцать тысяч. Дорога, питание — еще пять. Мы берем все расходы на себя. Петр Николаевич с Верой Степановной отдохнут, поправят здоровье, а мы спокойно проведем торжество.

Оля прищурилась, посмотрела на свекровь внимательно.

— А если родители откажутся ехать в санаторий?

— Почему откажутся? — удивилась Валентина Ивановна. — Бесплатный отдых, процедуры, массаж. Любой человек обрадуется такому подарку.

— Не любой, — тихо сказала Оля. — Мои родители привыкли жить дома. Здесь их место, их вещи, их покой.

Сергей стукнул кулаком по столу. Чашки подпрыгнули.

— Оля! Что с тобой? Мать предлагает разумное решение, а ты упираешься как баран!

— Сережа, потише, — одернула сына Валентина Ивановна. — Оленька, дорогая, пойми нас правильно. Юбилей — событие особенное. Гости, музыка, веселье до утра. Пожилым людям такая суета ни к чему. Лучше им отдохнуть в спокойной обстановке.

Петр Николаевич сложил газету, снял очки, протер стекла полотенцем.

— Валентина Ивановна, если наше присутствие мешает празднику, мы можем несколько дней пожить у соседей. Или в городе снять комнату.

— Папа! — резко сказала Оля. — Никуда ты не пойдешь. Это твой дом.

— Но, Оленька, если людям неудобно…

— Неудобно должно быть тем, кто требует выселить хозяев из собственного жилья.

Валентина Ивановна вздохнула, убрала блокнот в сумку.

— Ну хорошо. Тогда по-другому поговорим. Оленька, я понимаю, ты хочешь защитить родителей. Похвально. Но подумай и о муже. Сережа мечтал устроить матери красивый праздник. Неужели ты лишишь его такой радости?

— Пусть устраивает. В другом месте.

— Где? В ресторане за огромные деньги? В тесной квартире, где гостям негде разместиться?

— Это проблемы организаторов праздника, не мои.

Сергей встал из-за стола, начал ходить по кухне.

— Знаешь что, Оля? Я устал уговаривать. Решай сама. Либо родители уезжают на неделю, либо празднуем без тебя.

Тишина накрыла кухню тяжелым одеялом. Вера Степановна замерла у мойки с мокрой тарелкой в руках. Петр Николаевич сидел неподвижно, глядя в окно.

— Без меня? — тихо переспросила Оля.

— Да, без тебя, — подтвердил муж. — Мать права. Ни один человек не заставит нас отказаться от праздника ради чужого упрямства.

— Чужого упрямства… — повторила Оля, качая головой. — Сергей, ты слышишь, что говоришь?

— Слышу. И думаю тоже. Мама всю жизнь работала, воспитывала детей, никому не жаловалась. Заслужила красивый юбилей. А твои родители…

— Что — мои родители?

— Живут у дочери, ничего не вкладывают в хозяйство, только едят да спят.

Петр Николаевич резко встал из-за стола. Лицо отца побагровело.

— Молодой человек, повторите еще раз.

— Папа, сядь, — попросила Оля. — Не связывайся с хамом.

— Хамом? — возмутился Сергей. — Я хам, потому что говорю правду?

Валентина Ивановна вскочила с места, схватила сына за руку.

— Сережа, перестань! Зачем ты так?

— А что не так, мама? — Сергей вырвал руку. — Пусть знают правду о себе. Нашлись тут хозяева!

Оля медленно поднялась со стула. Руки сжались в кулаки, но голос остался спокойным.

— Ни один человек не заставит меня выдворить собственных родителей ради застолья. Запомни это, Сергей.

— Тогда празднуем без тебя, — повторил муж. — Мама, собирайся. Поедем искать кафе в поселке.

Валентина Ивановна растерянно оглядела кухню, посмотрела на Олю.

— Оленька, может, еще подумаешь? Такой красивый дом пропадает зря…

— Не пропадает. В доме живут люди, которые его любят и берегут.

Свекровь поджала губы, направилась к выходу. Сергей последовал за матерью.

— Собирай вещи, — бросил муж через плечо. — Если передумаешь — звони.

Дверь хлопнула. Машина завелась, уехала, оставив после себя облако пыли.

Петр Николаевич подошел к дочери, обнял за плечи.

— Оленька, может, мы правда мешаем? Можем пожить где-нибудь…

— Папа, ты мешаешь только тем, кто не умеет уважать хозяев дома. Это ваш дом. Здесь ваше место.

Вера Степановна утирала слезы кухонным полотенцем.

— Доченька, из-за нас у тебя с мужем ссора…

— Мама, ссора не из-за вас. Из-за неуважения и хамства. Никто не имеет права выгонять вас отсюда.

Вечером Оля накрыла стол на веранде. Родители помогали — отец нарезал хлеб, мать разложила по тарелкам домашнюю колбасу. На столе появилась банка огурцов, которые засаливала Вера Степановна, картошка с укропом из собственного огорода.

Сергей не звонил. Телефон молчал.

— Оль, а может, все-таки помириться попробовать? — осторожно предложил отец. — Мужа терять из-за нас не стоит.

— Папа, если муж готов бросить жену из-за того, что она защищает родителей, то такой муж сам себя не стоит.

Петр Николаевич кивнул, больше не настаивал.

За ужином говорили о планах на завтра. Нужно было собрать последние яблоки, укрыть розы на зиму, проверить крышу перед дождями.

— Завтра с утра займемся яблоками, — сказал отец. — А то упадут, пропадут.

— Я варенье сварю, — добавила мать. — На зиму пригодится.

Оля слушала родителей и понимала: вот оно, настоящее семейное счастье. Не пышные празднества с музыкой и тамадой, а тихие вечера с близкими людьми. Общие заботы, взаимная поддержка, уважение друг к другу.

Дом наполнился покоем. Никто не кричал, не хлопал дверьми, не требовал невозможного. Простая жизнь простых людей, которые ценят друг друга.

Перед сном Оля обошла комнаты. Везде порядок — мать следила за чистотой. В спальне родителей горел ночник, слышались тихие голоса. Петр Николаевич и Вера Степановна обсуждали завтрашние дела.

В своей комнате Оля легла в кровать, укрылась одеялом. Окно было открыто, в комнату проникал запах осенней листвы. Где-то далеко выла собака, шумел ветер в кронах деревьев.

Сергей сделал выбор. Предпочел праздник семье, мать — жене, чужое мнение — собственной совести. Пусть живет с этим выбором.

А Оля выбрала иначе. Дом — это место, где уважают тех, кто по-настоящему близок. Где не выгоняют родных людей ради чужого удобства. Где слово имеет вес, а принципы не продаются за красивые обещания.

Ради этого стоило твердо отстаивать свою позицию. Даже если муж остался недоволен. Некоторые вещи важнее семейного мира. Честь, достоинство, верность близким — вот что делает человека человеком.

Оля закрыла глаза. Завтра будет новый день. С яблоками, вареньем, заботами по хозяйству. С родителями рядом, в родном доме, где им всегда рады.