Алина хлопнула ладонью по столу так сильно, что чашка с недопитым кофе подпрыгнула, расплескав темную жидкость по светлой столешнице. Андрей даже не поднял глаз от телефона — он читал очередное сообщение от матери о том, что у неё опять проблемы с давлением и нужны новые лекарства.
— Андрей, ты меня слышишь? — голос Алины становился всё выше и пронзительнее. — Двадцать пять тысяч за месяц! На что ты их тратишь?
— На маму, — буркнул он, не отрываясь от экрана. — У неё опять сердце прихватило, врач назначил курс процедур.
— Курс процедур! — Алина всплеснула руками. — А ипотеку кто платить будет? Коммуналку? Продукты покупать кто будет? Я что, одна должна всё тянуть?
Андрей наконец оторвался от телефона и посмотрел на жену усталыми глазами. Ему было тридцать два, но последние годы добавили морщин вокруг глаз и седины на висках. Вечное напряжение между двумя самыми важными женщинами в его жизни изматывало.
— Алин, она же старенькая. Ей семьдесят один год, и она одна…
— Одна! — фыркнула Алина. — У неё куча подружек по подъезду, с которыми она весь день сплетни обсуждает. А мне что, в тридцать лет в старых джинсах ходить, потому что твоя мамочка решила, что у неё то сердце, то давление, то ещё что-то?
Телефон Андрея снова завибрировал. Сообщение от матери: «Сынок, забыла сказать — ещё нужно купить специальные витамины для сердца, врач сказал, очень важно. Тысяч восемь стоят, но что поделаешь…»
— Видишь? — Андрей показал экран жене. — Ей действительно плохо.
Алина пробежала глазами по сообщению и скривилась:
— Витамины за восемь тысяч? Андрей, ты же понимаешь, что она тебя просто разводит? Вчера ей обязательно нужны были новые тапочки за три тысячи, позавчера — массажёр за пять. А на прошлой неделе она вдруг захотела поменять старый телевизор на новый, потому что «глаза устают».
— Алина, не говори так о моей матери. Она меня вырастила одна, после того как отец ушёл…
— Вырастила! — перебила его Алина. — И теперь считает, что ты ей до конца жизни должен! А я что, для мебели тут? Я работаю наравне с тобой, плачу за эту квартиру, за еду, за всё остальное, а ты всю свою зарплату ей отдаёшь!
Андрей встал из-за стола и прошёл к окну. Он и сам понимал, что ситуация зашла в тупик, но не знал, как из него выбраться. С одной стороны — жена, которая имеет полное право злиться. С другой — мать, которая действительно нуждается в помощи. Или делает вид, что нуждается…
— Если тебя так раздражают наши траты, — сказал он, не оборачиваясь, — мы могли бы жить у мамы. У неё трёхкомнатная квартира в центре, места хватит всем. Не нужно было бы платить ипотеку.
Повисла тишина. Алина смотрела на спину мужа и чувствовала, как внутри всё сжимается от обиды и злости. Она прекрасно знала эту трёхкомнатную квартиру в центре. Знала, как там пахнет старыми лекарствами и кошачьим туалетом. Знала, что Нина Петровна — мать Андрея — никогда не даст ей покоя, будет контролировать каждый её шаг, придираться к каждому слову.
— Конечно, — протянула она. — Переехать к твоей маме. Чтобы она могла следить за нами двадцать четыре часа в сутки. Чтобы я готовила то, что она хочет, убирала так, как она привыкла, и молча слушала её нравоучения о том, какая я плохая жена.
— Мама не такая…
— Не такая? — Алина встала и подошла к мужу. — Помнишь, что она сказала мне на нашей свадьбе? «Надеюсь, ты будешь лучше заботиться о моём сыне, чем о себе». И это было три года назад! А что она говорит сейчас?
Андрей молчал. Он помнил последний визит к матери неделю назад. Нина Петровна, как всегда, встретила их радостно, но как только Алина ушла в ванную, тут же наклонилась к сыну:
«Сынок, а она в последнее время какая-то бледная. Может, не кормишь её нормально? Или работает слишком много? Женщина должна о семье думать, а не о карьере. И вообще, когда внуки будут? Мне уже семьдесят один, хочется правнуков увидеть…»
— Мама просто беспокоится…
— За меня? — Алина засмеялась горько. — Андрей, твоя мама не беспокоится за меня. Она меня ненавидит. Потому что я забрала у неё сына. И она делает всё, чтобы вернуть тебя обратно.
— Ты преувеличиваешь.
— Да? А помнишь, как она «случайно» рассказала мне о твоей первой любви на её дне рождения? Как подробно описывала, какая Катя была хозяйственная, как хорошо готовила, как уважала старших? А когда у меня была температура, и ты остался дома меня лечить, она три часа названивала с «важными делами», пока ты не поехал к ней?
Андрей повернулся к жене. В её глазах он увидел боль, которая накапливалась месяцами, может быть, годами. И злость. И усталость.
— Алина, я понимаю, что тебе тяжело. Но она моя мать. Единственная. И она старая, больная…
— Больная! — взорвалась Алина. — Твоя мама здоровее нас обоих! Она каждый день в магазин бегает, по подъезду всех новостями снабжает, три раза в неделю к врачам ходит — но только за справками, что она инвалид и ей положены льготы! А ты ведёшься на её театр!
Телефон снова завибрировал. «Сынок, совсем забыла — нужно ещё продукты купить. Можешь заехать вечером?»
Андрей показал сообщение жене:
— Видишь? Ей нужны продукты.
Алина прочитала и покачала головой:
— Андрей, вчера она просила привезти продуктов на неделю. Ты привёз два пакета, потратил четыре тысячи. Что она за сутки всё съела?
— Может, что-то испортилось…
— Ничего не испортилось! Она просто хочет, чтобы ты приехал. Чтобы посидел с ней, послушал её жалобы на соседей, на врачей, на правительство. И заодно чтобы ты вспомнил, какая она несчастная и одинокая, и как ей нужна твоя помощь.
— Алина, ты очень жестока.
— Жестока? — Алина села обратно за стол. — Андрей, мы живём в долгах. Мне пришлось взять кредит, чтобы заплатить за твою учёбу на курсах повышения квалификации. Я откладывала деньги на отпуск полгода — а ты их потратил на новый холодильник для мамы. Мне тридцать лет, а я чувствую себя старухой, потому что у меня нет ни одной нормальной вещи!
Андрей сел напротив жены. Он видел, что она на пределе, но не знал, что сказать. Мать действительно требовала много внимания и денег. Но ведь он не мог её бросить?
— Хорошо, — сказал он наконец. — Давай поговорим с мамой. Объясним ситуацию…
— Поговорим? — Алина подняла глаза. В них мелькнула надежда. — Правда?
— Да. Скажем, что у нас нет денег, что у нас свои расходы…
— И что мы не сможем больше давать ей столько денег?
Андрей замялся:
— Ну… совсем не давать мы не можем. Но можно сократить сумму. До десяти тысяч, например.
Алина закрыла лица руками. Десять тысяч — это всё равно много. А если учесть, что Нина Петровна умела выпрашивать дополнительные деньги на «неотложные нужды», то вряд ли сумма действительно сократится.
— Ладно, — сказала она устало. — Попробуем.
Разговор с Ниной Петровной состоялся в воскресенье. Они поехали к ней сразу после обеда — Алина настояла, чтобы это было не телефонный звонок, а личная встреча.
Нина Петровна встретила их как всегда — радостными восклицаниями, объятиями с сыном и холодной вежливостью по отношению к невестке. Она была маленькой, сухенькой женщиной с острыми чертами лица и быстрыми тёмными глазками, которые всё время что-то высматривали, оценивали, запоминали.
— Ой, Андрюшенька, как хорошо, что приехали! — защебетала она, усаживая их за стол. — Я как раз суп сварила, твой любимый. Алина, а ты что-то похудела, не болеешь?
— Нет, всё нормально, — ответила Алина, стараясь держаться дружелюбно.
— Работаешь много? Андрюша говорил, что у тебя проект какой-то важный. Только смотри, не перерабатывай — здоровье дороже денег.
Алина кивнула, мысленно отметив, что свёкровь в курсе её рабочих дел. Значит, Андрей рассказывает матери обо всём, что происходит в их семье.
За обедом Нина Петровна, как обычно, жаловалась на жизнь. Соседи шумят, врачи ничего не понимают, цены растут, пенсия маленькая. Андрей сочувственно кивал и время от времени предлагал помощь — подать жалобу на соседей, сходить с ней к врачу, купить что-то нужное.
— Мам, — сказал он наконец, когда разговор немного затих. — Нам нужно кое-что обсудить.
— Что, сынок? — Нина Петровна тут же насторожилась.
— Понимаешь, у нас сейчас финансовые трудности. Ипотека, кредиты… Мы не можем больше помогать тебе так, как раньше.
Лицо Нины Петровны вытянулось:
— Как это не можете? А как же я без лекарств? А Продукты? Я же пенсионерка, у меня копейки!
— Мам, мы не отказываемся помогать совсем. Просто нужно немного сократить расходы…
— Сократить? — голос свёкрови стал тонким и жалобным. — Сынок, я же не просто так деньги трачу. Мне врач выписал такие лекарства, без них я могу и умереть. А продукты… я же не объедаюсь, покупаю только самое необходимое.
Алина сжала зубы. «Самое необходимое» включало красную икру, импортные сыры и дорогие конфеты.
— Мама, мы понимаем, — вмешалась она. — Но нам тоже нужно на что-то жить.
Нина Петровна повернулась к ней, и в её глазах мелькнуло что-то недоброе:
— Алиночка, милая, я понимаю, что тебе хочется красиво жить. Новые платья, украшения, развлечения. Но семья — это жертвы. А жертвовать нужно ради старших, ради тех, кто тебе жизнь дал.
— Нина Петровна, дело не в развлечениях…
— А в чём же? — свёкровь наклонилась вперёд. — Андрюша мне рассказывал, что ты хочешь в отпуск поехать. В Турцию или куда-то ещё. А тут мать больная сидит, лекарства покупать не на что…
Алина почувствовала, как щёки горят от злости. Значит, Андрей рассказал матери и о её мечтах об отпуске.
— Мам, — вмешался Андрей, — дело не в отпуске. У нас действительно трудности…
— Какие трудности? — Нина Петровна всплеснула руками. — Ты работаешь, она работает, зарплаты неплохие. А я одна, больная, на копеечной пенсии…
— Но ведь у вас есть льготы, бесплатные лекарства…
— Льготы! — фыркнула свёкровь. — Ты видел, что за лекарства по льготам дают? Пустышки! А нормальные, которые действительно помогают, стоят денег.
— Нина Петровна, — сказала Алина, стараясь говорить спокойно, — может быть, вам стоит поговорить с врачом? Объяснить финансовую ситуацию? Врачи обычно идут навстречу…
Свёкровь посмотрела на неё так, будто она предложила что-то неприличное:
— Объяснить финансовую ситуацию? Алиночка, это мой сын. Он не может оставить мать без помощи. Это против природы.
— Но мы не оставляем вас без помощи! Просто просим понять нашу ситуацию…
— Вашу ситуацию? — голос Нины Петровны стал ледяным. — А мою ситуацию кто понимать будет? Я вас вырастила, выучила, дала образование. А теперь, когда мне помощь нужна, вы считаете копейки?
Андрей сидел между двумя женщинами и чувствовал себя как на электрическом стуле. С одной стороны — жена, которая имеет право на нормальную жизнь. С другой — мать, которая действительно его вырастила и теперь стареет в одиночестве.
— Мам, — сказал он наконец, — мы не хотим тебя обидеть. Просто давай договоримся о разумной сумме. Скажем, десять тысяч в месяц…
— Десять тысяч? — Нина Петровна всплеснула руками. — Сынок, ты с ума сошёл? На что я буду жить? На один визит к врачу у меня уходит больше!
— Но государственная медицина бесплатная…
— Бесплатная! Ты попробуй к этим бесплатным врачам попасть! Три месяца записи ждать, а потом тебе скажут «попейте валерьянку». А платные врачи — это совсем другой уровень…
Алина поняла, что разговор идёт по кругу. Нина Петровна не собиралась ни в чём уступать. Более того — она переходила в атаку.
— Знаете что, — сказала свёкровь, глядя прямо на Алину, — может быть, вам действительно стоит переехать ко мне? Зачем деньги на ипотеку тратить, когда здесь места хватит всем? И мне было бы не так одиноко, и вы сэкономите.
— Спасибо, — быстро ответила Алина, — но мы привыкли к самостоятельности.
— Самостоятельности? — Нина Петровна хмыкнула. — Какая уж тут самостоятельность, если денег не хватает. А здесь — большая квартира, хороший район, всё рядом…
— И ваш контроль двадцать четыре часа в сутки, — подумала Алина, но вслух сказала:
— Мы подумаем.
— О чём тут думать? — удивилась свёкровь. — Андрюшенька, объясни жене — семья должна держаться вместе. Особенно в трудные времена.
Андрей молчал. Алина видела, что он колеблется, и почувствовала, как внутри всё сжимается от отчаяния. Неужели он серьёзно рассматривает возможность переезда к матери?
— Ну что вы молчите? — настаивала Нина Петровна. — Я же не съем вас. Наоборот, помогать буду. Готовить, убирать… А Алиночка сможет больше времени карьере посвятить.
«Готовить и убирать» означало полный контроль над домашним хозяйством и, соответственно, над жизнью молодой семьи. Алина это прекрасно понимала.
— Нина Петровна, — сказала она, — мы действительно подумаем. Но пока давайте вернёмся к вопросу о деньгах. Мы можем помогать, но в разумных пределах.
— Разумных пределах? — свёкровь снова стала жалобной. — Алиночка, я же не золотые горы прошу. Мне нужны лекарства, еда, коммунальные услуги… Это основы жизни.
— Тогда давайте составим список, — предложила Алина. — Посчитаем, сколько реально нужно.
— Список? — Нина Петровна нахмурилась. — Сынок, она что, от меня отчёт требует?
— Мам, Алина права, — неуверенно сказал Андрей. — Нужно понимать, на что тратятся деньги.
Свёкровь посмотрела на него с такой болью, будто он её ударил:
— Андрюшенька, неужели ты мне не доверяешь? Неужели думаешь, что я обманываю?
— Нет, конечно… Просто для порядка…
— Для порядка? — голос Нины Петровны дрогнул. — Сын хочет контролировать мать? До чего дожили…
Алина видела, что Андрей тает на глазах. Мать играла на его чувстве вины мастерски.
— Хорошо, — сказала свёкровь наконец. — Не хотите помогать — не надо. Я как-нибудь справлюсь. Может быть, продам что-нибудь из вещей… Или пойду к социальному работнику, попрошу помощи…
— Мам, не нужно так говорить…
— А как нужно? — Нина Петровна всхлипнула. — Я всю жизнь на тебя потратила. Отказывала себе во всём, чтобы ты выучился, встал на ноги. А теперь, когда я старая и больная, ты считаешь, сколько на меня потратить…
Андрей взял мать за руку:
— Мам, мы тебя не бросаем. Мы просто хотим найти выход из ситуации…
— Выход простой, — всхлипнула свёкровь. — Переезжайте ко мне. Будем жить одной семьёй, как положено. И деньги сэкономите, и мне не будет так одиноко…
Алина поняла, что проиграла. Нина Петровна не отступит ни на шаг. Она будет давить на жалость, на чувство долга, на что угодно — но не согласится на сокращение «помощи». А Андрей, как всегда, выберет мать.
— Мне нужно в туалет, — сказала она и встала из-за стола.
В ванной Алина долго смотрела на своё отражение в зеркале. Усталое лицо, тёмные круги под глазами, дешёвая блузка, которую она носила уже третий год. А ведь ей только тридцать. Она могла бы выглядеть совсем по-другому, если бы не эта бесконечная борьба за внимание мужа с его матерью.
Вернувшись в комнату, она услышала, как Нина Петровна говорит сыну:
— Андрюшенька, я же вижу, что Алиночке тяжело. Может быть, ей стоит психолога посетить? А то она в последнее время такая нервная…
— Мам, она не нервная. Просто устаёт на работе…
— Конечно, устаёт. Работа у неё тяжёлая, ответственная. Но семья — это святое. Это нужно понимать.
Алина села на своё место и посмотрела на мужа. Он избегал её взгляда.
— Нина Петровна, — сказала она спокойно, — скажите прямо — вы готовы сократить свои расходы или нет?
Свёкровь выпрямилась:
— Алиночка, я трачу только на самое необходимое. Меньше не могу.
— Тогда нам нужно искать другие решения.
— Какие другие? Переезжайте ко мне — и все проблемы решатся.
Алина посмотрела на Андрея:
— Что скажешь?
Он помолчал, потом тихо произнёс:
— Может быть, мама права. Мы бы сэкономили на ипотеке…
— И потеряли бы свою жизнь, — закончила за него Алина.
Дорогу домой они проехали молча. Андрей вёл машину, глядя прямо перед собой, а Алина смотрела в окно на серые осенние улицы. Каждый из них думал о своём, но оба понимали — что-то окончательно сломалось.
Дома Алина сразу прошла в спальню и стала собирать вещи в сумку.
— Алина, что ты делаешь? — Андрей встал в дверях.
— Еду к маме на несколько дней. Мне нужно подумать.
— О чём думать? Мы же договорились…
— Мы ни о чём не договорились, — устало ответила она. — Твоя мама отказалась идти на компромисс. А ты готов переехать к ней, лишь бы не расстраивать её.
— Алина, я же не сказал точно…
— Андрей, — она повернулась к нему, — честно скажи — ты готов поставить ультиматум матери? Сказать ей, что если она не согласится на десять тысяч в месяц, то не получит вообще ничего?
Он молчал.
— То-то же, — Алина застегнула сумку. — Я не буду участвовать в этой игре. Либо ты определишься, что для тебя важнее — жена или мать, либо…
— Либо что?
— Либо живи с мамой. Она тебя точно не бросит.
Алина ушла, хлопнув дверью. Андрей остался один в пустой квартире, которая вдруг показалась ему чужой и холодной.
Три дня Андрей жил один. Он ездил на работу, приходил домой, ужинал бутербродами и смотрел телевизор. Мать звонила каждый день — то с просьбой заехать в аптеку, то просто поговорить. Он исправно исполнял все её просьбы, но чувствовал себя всё хуже.
В четверг вечером Алина позвонила:
— Как дела?
— Нормально, — соврал он.
— Андрей, я хочу, чтобы ты знал — я люблю тебя. Но я больше не могу жить в постоянном стрессе. Либо мы семья, и тогда мы вместе принимаем решения о бюджете, либо ты сын своей матери, и тогда живи с ней.
— Алина, не ставь ультиматумы…
— Это не ультиматум. Это просьба определиться. Мне тридцать лет, и я хочу жить нормальной жизнью. Рожать детей, строить планы, радоваться. А не считать каждую копейку, потому что ты отдаёшь всё мамочке.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я не могу бросить мать.
— Тогда переезжай к ней. Я так больше не могу.
В субботу Андрей поехал к матери. Когда он сказал о том, что они с Алиной расходятся, в глазах матери мелькнуло торжество. Но вслух она сказала, это и к лучшему, потому, что если женщина так относится к матери мужа, то и мужу не стоит от неё ничего хорошего ожидать.
Отчим