— Почему на кухне гора посуды? — Андрей стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди.
— Отличный вопрос, — Марина оторвала взгляд от ноутбука. — Я и сама хотела бы знать ответ.
— Ты же весь день была дома!
— Работала дома. Это разные вещи, Андрей. Между прочим, квартальный отчёт сдавала. А ты вчера весь вечер был свободен — что мешало помыть?
— Это не входит в мои обязанности, — отрезал Андрей. — У нас разделение труда. Я зарабатываю, ты следишь за домом.
— Прости, что? — Марина медленно закрыла ноутбук. — Я вроде тоже зарабатываю. Или мои восемьдесят тысяч — это так, для развлечения?
— Ну… это другое.
— В каком смысле другое? — Марина встала из-за стола. — Деньги другого цвета? Или они как-то иначе тратятся?
Андрей замялся. В спорах с женой он обычно проигрывал, но сдаваться без боя не собирался.
— Мужчина — добытчик. Это заложено природой. А женщина — хранительница очага.
— Андрей, какой очаг? У нас индукционная плита! И добываем мы оба. В супермаркете. По списку, который я составляю.
— Не передергивай. Ты понимаешь, о чём я.
— Понимаю. О том, что тебе удобно работать восемь часов и отдыхать шестнадцать. А мне — работать те же восемь часов, а потом ещё столько же дома. Математика простая.
Марина прошла мимо мужа на кухню. Андрей побрёл следом.
— Мариш, ну что ты заводишься? Так жили всегда.
— Вот именно, что всегда. Пятнадцать лет. И знаешь что? Надоело.
Она открыла посудомоечную машину — та была пуста.
— Видишь? Даже загрузить посуду — уже подвиг. Хотя кнопку нажать можешь. За вечер ты нажимаешь на пульте по сто раз.
— При чём тут пульт?
— При том, что у тебя, оказывается, избирательная моторика. Для важных дел руки работают. Например, открыть пиво или полистать телефон. А поставить тарелку в машину — это уже инвалидность.
— Марина, прекрати! — Андрей повысил голос. — Что с тобой происходит? Это всё твоя Светка с её идеями?
Марина усмехнулась. Светлана действительно в последнее время много говорила о балансе в отношениях. После развода она словно прозрела и теперь щедро делилась откровениями.
— А что Светлана? Умные вещи говорит. Знаешь, что она вчера сказала? Что современный мужчина отличается от своего предка только тем, что покупает мамонта в магазине. А пещеру по-прежнему обустраивает женщина.
— Потому и развелась, что слишком умная!
— Или потому, что устала быть прислугой. Кстати, её бывший тоже считал себя добытчиком. При зарплате в тридцать тысяч. Она получала в три раза больше, но посуду всё равно мыла она.
Андрей сел за кухонный стол, чувствуя, что разговор принимает неприятный оборот.
— И что ты предлагаешь?
— Для начала — справедливое распределение обязанностей. Раз мы оба работаем, то и дома должны что-то делать.
— Я делаю! Выношу мусор!
— Раз в неделю. Иногда. Если напомню трижды. Это всё?
— Ну… краны чиню, когда текут.
— В последний раз это было год назад. Между прочим, вызывали сантехника, потому что ты собирался целый месяц.
— Картины вешаю!
— Две штуки за пять лет. Героический труд.
Андрей встал и прошёлся по кухне. Загнанный в угол, он искал выход.
— Марина, это же… это неправильно! Мужчина не должен… возиться с кастрюлями!
— А женщина не должна таскать из магазина сумки весом в десять килограммов. Но таскает. И отчёты до полуночи писать не должна. Но пишет. Времена меняются, Андрей.
— Вот-вот! Меняется! И не в лучшую сторону! Раньше порядок был!
— Чей это порядок? Твой? Когда ты как барин, а я как крепостная?
— Не преувеличивай!
— Хорошо, давай посчитаем. — Марина достала телефон. — Приготовление еды — минимум час в день. Уборка — два часа через день, итого час в день. Стирка, глажка — ещё час. Уроки с Димой — полтора часа. Это уже четыре с половиной. Плюс магазин, аптека, собрание в школе, кружки… Хочешь, продолжу?
— И что?
— А то, что это вторая полноценная работа. Которую я делаю бесплатно. Пока ты отдыхаешь.
— Я устаю на работе!
— А я, значит, в офисе загораю?
Между ними повисло молчание. Андрей смотрел в окно, Марина ждала.
— Ладно, — наконец выдавил он. — Чего конкретно ты хочешь?
— Составим график. Честный. Разделим обязанности.
— График?! Мы что, в армии?
— В семье. Где двое взрослых людей. Или ты хочешь, чтобы я уволилась? Стала домохозяйкой. На твои шестьдесят тысяч.
Андрей поперхнулся.
— Шутишь?
— Нисколько. Если я только слежу за домом, то логично, что ты полностью обеспечиваешь семью. Квартира, еда, одежда, школа, репетиторы… Справишься?
— Марина, это шантаж!
— Это логика. Между прочим, твоя же логика.
Каждая семья — это маленькое государство со своими законами. Молодожёны пишут конституцию с нуля, притираясь друг к другу и споря по поводу каждой статьи. У кого-то на это уходят месяцы, у кого-то — годы. Иногда они так и не договариваются, и тогда государство распадается.
Марина и Андрей приняли свой главный закон лет через пять после свадьбы. К тому времени родился Дима, Марина ушла в декрет, а Андрей остался единственным кормильцем. Тогда и установился порядок: он — деньги, она — всё остальное.
Когда Марина вышла на работу, никто ничего менять не стал. Привыкли. Андрей — к тому, что дома всегда чисто, есть горячий ужин и выглаженные рубашки. Марина — к вечной спешке, усталости и чувству вины за то, что она что-то не успела.
Шло время. Дима пошёл в школу, добавились уроки, родительские собрания, кружки. Марина получила повышение, работы стало больше. Андрей тоже продвигался по карьерной лестнице, правда, медленнее, и зарплата росла не так быстро.
И всё было бы хорошо, если бы не Светлана.
Светлана работала с Мариной в соседнем отделе. Женщина яркая, уверенная в себе, с острым языком. Три года назад она развелась и словно родилась заново. Похудела, сменила гардероб, записалась на курсы психологии.
— Знаешь, что я поняла? — говорила она Марине за обедом. — Мы сами виноваты. Приучаем их к тому, что мы — многофункциональные роботы. Работаем, готовим, стираем, детей воспитываем. А они привыкают.
— Но кто-то же должен это делать, — ответила Марина.
— Кто-то — это не всегда ты. Равноправие, подруга. Слышала такое слово?
Марина слышала. И даже задумывалась. Но менять устоявшийся порядок было страшно. А вдруг Андрей обидится? Или вообще уйдёт?
— Уйдёт — туда ему и дорога, — фыркнула Светлана. — Если мужик не способен носки постирать, зачем он нужен? Для красоты? Так для этого кактус заведите. Места меньше занимает, и поливать раз в неделю.
Марина рассмеялась, но зерно сомнения было посеяно.
Последней каплей стал день рождения свекрови. Марина весь день готовила, накрывала на стол, встречала гостей. Андрей появился за час до прихода первых гостей, переоделся и сел смотреть футбол.
— Помоги хоть салат нарезать! — взмолилась Марина.
— Не мешай, тут важный матч!
Вечер прошёл в суете. Марина разливала чай, подавала торт, мыла посуду. Андрей сидел с гостями, травил анекдоты, принимал комплименты в адрес своей прекрасной жены.
— Повезло тебе, Андрюха! — хлопал его по плечу дядя Миша. — Хозяйка — золото!
— Это да, — важно кивал Андрей. — Я правильный выбор сделал.
Марина, стоя у раковины по локоть в пене, думала о том, что выбор был обоюдным. И, похоже, она ошиблась.
***
— Знаешь что, — Андрей попытался перехватить инициативу. — Давай по-другому. Я буду больше помогать. Но без этих графиков и расписаний.
— Помогать? — Марина прищурилась. — Это ключевое слово. Помогать — значит, что это всё равно моя обязанность, а ты так, из милости. Нет, дорогой. Мы будем делить поровну.
— Но я не умею готовить!
— Ютуб вам в помощь. Там даже обезьяну можно научить жарить омлет.
— Очень смешно.
— А мне не до смеха. Знаешь, сколько раз за последний месяц я досматривала сериал, который начала смотреть? Ни разу. Потому что засыпаю на второй минуте. От усталости.
Андрей поморщился. Он-то каждый вечер смотрел то футбол, то новости, то какой-нибудь боевик.
— И что конкретно я должен сделать?
— Для начала — посуду. Каждый день. Утром и вечером.
— Это много!
— Это нормально. Я готовлю — ты моешь. Справедливо?
— Ну… наверное.
— Дальше. Стирка. Машинка всё сделает сама, нужно только загрузить и развесить.
— Я не разбираюсь в режимах!
— Инструкция в ящике под машинкой. На русском языке. Ты же у нас инженер, должен разобраться.
— Издеваешься?
— Констатирую. Что ещё… Полы. Раз в неделю. Пылесос и швабра.
— Марина, ты меня в домработники записываешь!
— Я записываю тебя в полноправные члены семьи. А не в постояльцы с привилегиями.
Андрей тяжело вздохнул. Возразить было нечего — логика Марины была железной.
— А если я откажусь?
— Тогда я перестану делать то, что положено тебе. Буду готовить только для себя и Димы. Стирать только наши вещи. Убирать только свою половину комнаты.
— Ты с ума сошла!
— Я устала, Андрей. Просто устала быть тягловой лошадью. Мне тридцать девять, а чувствую себя на все шестьдесят. И знаешь, что самое обидное? Что ты этого даже не замечаешь.
В глазах Марины блеснули слёзы. Андрей растерялся — жена редко позволяла себе такие эмоции.
— Мариш, ну не плачь… Я правда не знал, что тебе так тяжело.
— Потому что не интересовался. Когда ты в последний раз спрашивал, как я себя чувствую? Не «что на ужин», а именно «как я»?
Андрей молчал. Действительно, не помнил.
— Ладно, — сдался он. — Давай попробуем. Но если я что-то сломаю или испорчу…
— Научишься. Я же научилась. Или ты считаешь себя глупее меня?
— Нет, конечно!
— Вот и отлично. Начнём с сегодняшнего ужина. Вот тебе пачка пельменей. Инструкция на упаковке.
— Пельмени? Это же элементарно!
— Отлично. заодно нарежь салат. Огурцы и помидоры в холодильнике.
Андрей ушёл на кухню с видом человека, идущего на казнь. Марина улыбнулась. Первый шаг сделан.
Через полчаса из кухни донеслись грохот и ругань. Марина не пошла проверять. Пусть учится.
— Они прилипли к кастрюле! — возмущённо заявил Андрей, появляясь в дверях.
— Нужно было помешивать.
— Откуда я знал!
— Теперь знаешь. Жизненный опыт.
— И салат какой-то кривой получился.
— Но съедобный?
— Ну… да.
— Значит, прогресс есть. Завтра будет лучше.
— Завтра?!
— А ты думал, попробовал один раз и всё? Нет, милый. Теперь это твоя постоянная обязанность. Как и моя.
Андрей хотел возразить, но посмотрел на жену и промолчал. В её глазах читалась решимость, с которой бесполезно спорить.
Первые недели были сущим адом. Андрей забывал включить стиральную машину, и Дима шёл в школу в мятой рубашке. Пересаливал еду так, что есть было невозможно. Однажды умудрился заправить штору в пылесос.
Марина стоически терпела. Не подсказывала, не исправляла. Только иногда язвительно комментировала:
— Как интересно. Ты читаешь сложнейшие чертежи, а инструкцию к стиральной машине осилить не можешь.
Андрей злился, но упорно учился. Гордость не позволяла ему сдаться. Не может же он, мужик, признать, что домашняя работа ему не по силам.
Через месяц стало легче. Андрей запомнил, какая кнопка за что отвечает в стиральной машине. Научился не сжигать яичницу. Даже сортировать вещи по цветам перед стиркой.
— Смотри-ка, — удивилась Марина, увидев аккуратно развешанное бельё. — Прогресс!
— Ага, — буркнул Андрей. — Скоро медаль дадут.
— А что, заслужил. Знаешь, даже Дима заметил, что папа изменился.
— В смысле?
— Вчера сказал другу по телефону: «Не могу гулять, папа попросил помочь с ужином». Сказал с гордостью.
Андрей удивился. Он не думал, что сын обращает внимание на такие вещи.
— И знаешь что ещё? — продолжила Марина. — Я впервые за много лет досмотрела сериал до конца. Не заснула!
— Рада за тебя, — проворчал Андрей, но в глубине души что-то шевельнулось. Неужели жене было так тяжело?
Коллеги по работе стали замечать перемены.
— Андрюха, ты чего такой задумчивый? — спросил Николай за обедом.
— Да так… Думаю, что приготовить на ужин.
— Что?! — Николай чуть не подавился чаем. — Ты готовишь?
— Ну… да. А что такого?
— Жена выгнала?
— Нет. Просто… решили разделить обязанности. Она ведь тоже работает.
Николай покрутил пальцем у виска.
— Совсем баба тебя подмяла. Мужик должен готовить… Позор!
Раньше Андрей бы согласился. А теперь вдруг подумал: а что такого позорного? Готовить еду — это навык. Полезный навык. Почему стыдно уметь себя обслуживать?
— Знаешь что, Коля, — сказал он. — Позор — это когда взрослый мужик не может яичницу пожарить. Как ребёнок малый.
Николай фыркнул и отвернулся. А Андрей вдруг почувствовал гордость. Он действительно стал более самостоятельным.
Вечером Марина застала мужа за странным занятием — он смотрел кулинарное шоу на YouTube.
— Решил повысить квалификацию? — улыбнулась она.
— Ага. Тут мужик показывает, как правильно жарить стейк. Думаю, на выходных попробую.
— Стейк? Ого! Амбициозно!
— А что? Если уж делать, то нормально.
Марина села рядом. Прижалась к плечу мужа.
— Знаешь, Андрей, я хочу извиниться.
— За что?
— За ультиматумы. Можно было и помягче.
— Нет, правильно сделала. Я бы по-другому не понял. Привык, что всё само собой делается.
— Не само собой. Я это делаю.
— Вот именно. И знаешь, что я понял? Что я был… ну, не совсем мужиком. Мужик — это тот, кто может сам себя обслужить. А я был как великовозрастный ребёнок. Сначала меня обслуживала мама, потом ты.
— Ну, не преувеличивай.
— Нет, правда. Николаю сегодня сказал, а сам подумал: и правда, что это за мужик, если он без женщины и недели не протянет? Какой-то беспомощный.
Марина крепче обняла мужа.
— Главное, что ты это понял.
— Угу. И знаешь что ещё? Теперь я понимаю, почему ты вечно была такой уставшей. Это действительно тяжело — вести хозяйство.
— Особенно после работы.
— Вот именно. Слушай, а может, правда составим график? А то я иногда забываю, что мне нужно сделать.
Марина рассмеялась.
— Месяц назад ты говорил, что это армия!
— Ну, передумал. В армии хоть порядок есть.
Они составили график. Повесили его на холодильник. Дима, увидев его, присвистнул:
— Ого! Пап, ты теперь официально домохозяин?
— Теперь я официально нормальный человек, — ответил Андрей. — И ты, кстати, тоже. Видишь — выносить мусор по средам.
— Почему я?!
— Потому что это семья, — сказала Марина. — Все участвуют.
— Но я же ребёнок!
— Тебе четырнадцать. В некоторых странах в этом возрасте уже работают.
— Это нечестно!
— Это справедливо, — поправил Андрей. — И точка.
Дима надулся, но спорить не стал. Родители были единодушны, а против объединённого фронта ему не выстоять.
Прошло три месяца. Жизнь семьи изменилась. Не кардинально, но заметно.
Андрей научился готовить не только пельмени. Его фирменная паста с морепродуктами нравилась даже Марине. Правда, после его кулинарных подвигов кухня выглядела как после бомбёжки, но он сам всё убирал.
Марина наконец-то начала высыпаться. По вечерам у неё появилось время для себя — она записалась на йогу, начала читать. Даже с подругами стала чаще встречаться.
Дима ворчал по поводу мусора, но исправно выносил его. А ещё он начал помогать отцу готовить. Оказалось, это может быть интересно.
— Пап, а давай сами приготовим пиццу? — предложил он однажды.
— Давай. Только тесто придётся замесить.
— Я смотрел видео, там всё просто.
И они сделали это. Криво, местами подгоревшее, но своё. Марина, вернувшись с йоги, ахнула:
— Что вы тут устроили?!
Кухня была в муке, на полу валялись обрезки теста, раковина была забита грязной посудой.
— Мы сделали пиццу! — гордо объявил Дима. — Хочешь попробовать?
Марина посмотрела на их сияющие лица, на кривую, но явно приготовленную с любовью пиццу и рассмеялась.
— Конечно, хочу!
Пицца была не шедевр, но Марина ела и нахваливала. Потому что это была не просто еда. Это был символ перемен.
Светлана, узнав о домашней революции, присвистнула:
— Ничего себе! И как ты его уговорила?
— Логикой взяла. И немного шантажом, — призналась Марина.
— Молодец! А мой бывший так и не понял. Потому и бывший.
— Может, не так объяснила?
— Может быть. Или он просто дурак был. Твой хоть сообразительный.
— Не сразу, но сообразил.
— И как он?
— Знаешь, он вроде как даже гордится собой. Вчера хвастался перед друзьями, что умеет готовить карбонару.
— Серьёзно?
— Ага. И знаешь, что самое смешное? Его друг попросил научить его!
Обе рассмеялись.
Субботнее утро. Андрей встал раньше всех и пошёл на кухню. Сегодня его очередь готовить завтрак, и он решил удивить семью.
Блинчики. Он неделю изучал рецепты и даже вчера в обед на работе сделал пробное тесто (благо, у него была микроволновка).
Первый блин вышел комом. Буквально. Второй прилип к сковороде. Третий порвался при попытке перевернуть.
— Чёрт возьми… — выругался Андрей.
— Не кипятись, — раздался голос Марины. Она стояла в дверях в халате и улыбалась. — Ты смазал сковороду маслом?
— Смазал!
— Покажи.
Андрей показал. Марина покачала головой.
— Мало. И огонь убавь. Блины не любят спешки.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Пятнадцать лет практики, дорогой.
Андрей последовал советам. Четвёртый блин получился почти идеальным.
— О! Получилось!
— Конечно, получилось. Ты же у меня способный.
К завтраку на столе возвышалась гора блинов. Кривых, разного размера, но вполне съедобных.
— Пап, ты крут! — оценил Дима, уплетая третий блин со сгущёнкой.
— Стараюсь, — важно ответил Андрей.
После завтрака Марина обняла мужа.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты меня выслушал. Не все мужчины способны признать свою неправоту.
— Я долго думал, — признался Андрей. — И понял, что ты была права. Мы команда. А в команде все работают.
— Именно!
— И знаешь что? Мне даже нравится. Готовить — это как собирать конструктор. Интересно.
— А стирать?
— Стирать — нет, — рассмеялся Андрей. — Но надо — значит, надо.
Вечером к ним пришли гости — сестра Андрея с мужем. Увидев, как ловко Андрей управляется на кухне, сестра ахнула:
— Андрюша! Ты готовишь?!
— А что такого? — пожал плечами Андрей, помешивая соус.
— Но… это же… женская работа!
— Лен, какая разница, чья это работа? Главное — результат. Попробуешь мою пасту — поймёшь.
Зять смотрел на это с ужасом.
— Марина тебя под каблук загнала?
— Марина сделала меня человеком, — спокойно ответил Андрей. — Самостоятельным человеком.
После ужина сестра отвела Марину в сторону.
— Как ты его переделала?
— Не переделала. Просто дала понять, что пора взрослеть. Ему же сорок два, а не четырнадцать.
— И он не сопротивлялся?
— Сопротивлялся. Но логика — упрямая штука. Если мы оба работаем, почему дом на мне?
Сестра задумалась.
— Надо и моему намекнуть…
— Намекай. Только не намёками, а прямым текстом. Мужчины намёков не понимают.
Прошёл год.
Семейный уклад окончательно устоялся. На график на холодильнике уже никто не смотрел — все помнили свои обязанности.
Андрей открыл в себе талант к выпечке. Его наполеон стал легендой среди друзей. Марина записалась на курсы английского — наконец-то появилось время. Дима автоматически начал помогать по дому, не считая это чем-то особенным.
Как-то вечером, сидя на кухне за чаем, Марина сказала:
— Знаешь, я подумываю об отпуске.
— И?
— Может, съездим куда-нибудь вдвоём? Диму отправим к моим родителям.
— Отличная идея! Куда хочешь поехать?
— В Италию. Ты теперь разбираешься в пасте, нужно сравнить с оригиналом.
Андрей рассмеялся.
— Надо же, год назад я не мог отличить макароны от спагетти.
— Год назад ты многого не умел.
— Это точно. Знаешь, Марин, я тут подумал…
— О чём?
— Если бы ты тогда не взбунтовалась, я бы так и остался… ну, таким недорослем. А сейчас я чувствую себя нормальным мужиком. Который может сам себя обслужить.
— И семью, — добавила Марина.
— И семью, да.
Они помолчали, попивая чай. За окном темнело, на кухне было тепло и уютно.
— А помнишь, как ты варил первые пельмени? — вдруг спросила Марина.
— Не напоминай! Потом целый час отдирал кастрюлю.
— Зато теперь у тебя лучшие пельмени в округе. Дима вчера хвастался перед другом.
— Правда?
— Ага. Сказал: «У меня батя такие пельмени лепит — пальчики оближешь!»
— Приятно.
— А мне приятно, что у меня есть партнёр. Настоящий партнёр, а не взрослый ребёнок.
— Спасибо Светке, — усмехнулся Андрей.
— Светлане — за идею. Но воплотили мы её сами.
— Это да.
Дима заглянул в кухню.
— Мам, пап, можно я завтра позову друзей? Хочу показать им папину пиццу.
— Показать? — улыбнулась Марина.
— Ну, сделаем вместе. Артём не верит, что мы сами это делаем.
— Можно, — кивнул Андрей. — Только муку нужно купить заранее. В прошлый раз мы всю извели.
Дима ушёл довольный. Родители переглянулись.
— Смотри-ка, подаём пример, — сказала Марина.
— Хороший пример. Правильный.
— Знаешь, а ведь всё могло сложиться иначе. Если бы ты тогда настоял на своём.
— Могло, — согласился Андрей. — Но я же не дурак. Я понял, что теряю больше, чем приобретаю.
— Что теряешь?
— Я могу потерять тебя. И не потому, что ты бы ушла. А потому, что ты бы разлюбила. Трудно любить того, кто тебя не ценит.
Марина встала, обошла стол и обняла мужа сзади.
— Умница ты моя.
— Не сразу, но дошло.
— Главное — дошло.
За окном зажглись фонари. В соседней квартире кто-то ругался — судя по голосам, муж и жена выясняли, кто должен готовить ужин.
— Слышишь? — спросила Марина. — Кому-то ещё предстоит пройти наш путь.
— Пусть проходят. Это полезно.
— Для семьи?
— Чтобы повзрослеть. Нельзя всю жизнь оставаться ребёнком, который ждёт, что его обслужат.
— Философ ты мой доморощенный.
— Я практик. Через практику я пришёл к философии.
Они рассмеялись. А в соседней квартире хлопнула дверь — видимо, кто-то из спорщиков решил освежиться.
— Не повезло людям, — вздохнула Марина.
— Нам повезло, — поправил Андрей. — Мы вовремя поняли, что к чему.
— Не мы. Я всё поняла и объяснила.
— А я услышал. Это тоже важно.
— Это да.
Они допили чай. Андрей встал и начал мыть посуду — машинально, не задумываясь. Марина смотрела на него и улыбалась.
Год назад она и представить себе не могла такой картины. А теперь это стало нормой. Приятной, комфортной нормой.
— Андрей.
— М?
— Люблю тебя.
Он обернулся, руки в пене, улыбка до ушей.
— И я тебя. Даже больше, чем раньше.
— Почему больше?
— Потому что раньше я любил как ребёнок — эгоистично. А теперь как взрослый — с уважением.
Марина подошла и поцеловала мужа, не обращая внимания на его мыльные руки.
Где-то наверху загрохотало — видимо, соседи продолжили выяснять отношения. А у них на кухне было тихо и спокойно. Потому что все бури остались позади.
Равновесие найдено. И это было главным достижением их семейной жизни
– Извиняться? Перед этой? Да мне проще язык откусить! – усмехнулась свекровь