Она сидела за столом, перед ноутбуком и с ужасом смотрела на экран.
На самом деле, на экране была лишь всего лишь справка о зарплате мужа, которую она открыла, чтобы понять в каком объеме она может сделать налоговый вычет за медицинские анализы. Да, кстати, доступ сюда ей дал сам муж.
Она закрыла справку и стала смотреть такую же за прошлый год, потом за позапрошлый, а потом она треснула кулаком со всей силой по столу и из её глаз заказали слезы. Она чувствовала, как её тело, внутри, заполняет пустота и безысходность.
— Твою ж….! — снова пробормотала она.
Он ей лгал! Все эти тяжёлые, нет, тяжеленные для неё 5 лет, он обманывал её.
Бессонные ночи, пропущенные выходные, боль в спине после операции, которую она откладывала, пока не стало совсем невыносимо, детство дочери, которое она пропускала, уходя на работу рано утром и возвращаясь поздно ночью, готовка еды и уборка квартиры, потому что это не мужское дело…..
Всё это время она тянула семью на себе, убеждая себя: «Всё будет хорошо. Скоро кризис пройдёт. Он начнёт больше зарабатывать. Скоро я меня будет только одна работа.»
Скоро…скоро….
А оказывается, что никакого кризиса и не было.
Слёзы не спешили останавливаться. Они текли тихо, без всхлипов, будто само тело выдавливало из себя годы подавленной обиды, накопленной боли и глухого разочарования. Катя сидела, сгорбившись, упёршись лбом в ладони, и чувствовала, как внутри что-то окончательно ломается. Ей казалось, что у неё из под ног выдернули опору, да ещё и накинули мешок сверху и ей стало темно и нечем дышать.
Она вспомнила, как он, сидя за ужином, всегда вздыхал:
— Ну вот, опять зарплата пришла смешная…Переведу тебе сейчас.
А потом добавлял:
— Придётся подождать с ремонтом.
Или
— Снова Анечка на свои любимые танцы не сможет пойти.
И переводил же! И да, деньги были смешными. А потом просил её перевести обратно то на одно, то на другое. В основном на свои хобби.
Надо ли говорить, что даже на эти покупки его денег явно не хватало и они начинали спорить.
— Макс, ты пойми, мы не можем это себе позволить на данный момент, — говорила она.
— Ну конечно, ты сейчас скажешь, что это я виноват, потому что мой отец умер и я до сих пор не могу взять себя в руки, — начинал возмущаться её муж.
И Катя ломалась. Она же знала как он относился к отцу — ведь отец воспитал его. И, конечно, давала ему денег и её муж возвращался с новым спиннингом, с блесной или с рюкзаком для походов.
— Это моя разгрузка от жизни, — говорил он.
Разгрузка….
А какая разгрузка от жизни была у неё?
Она вспомнила, как лежала в больнице после операции, а он пришёл один раз, без ничего, поцеловал в лоб и сказал:
— Ну, ты же сильная. Справишься.
А потом даже не встретил, потому что забыл, и ей пришлось вызывать такси, предварительно одолжив деньги у мамы.
Катя подошла к окну и открыла его. Комната сразу наполнилась прохладным, осенним воздухом. Они жили на первом этаже. Поэтому раскинулся цветник с единственным цветком. Катя смотрела на этот одинокий цветок, который каким-то чудом выжил после дождей и холода, и вдруг поняла: Я — как эта хризантема. Я тоже выжила. Но ради чего?
Она прошла в детскую. На эти выходные её муж уехал на очередную рыбалку, а она весь день работала, дочка просила пойти погулять, а она постоянно говорила, что потом и злилась. Потом они сходили в магазин — не гуляние конечно, но хоть что-то, и она снова засела работать, потом уложила дочку спать и решила начать оформление налогового вычета и узнала то, что, видимо, не должна была узнать никогда.
Дочка спала, уткнувшись лицом в плюшевого зайца. Её ресницы дрожали — видимо снилось что-то тревожное. Катя присела на край кровати, провела рукой по волосам ребёнка.
«Прости, — подумала она. — Прости, что я такая плохая мама. Что у меня вечно нет времени. Что я злюсь, когда ты просишь поиграть. Что я ухожу, когда тебе плохо.»
Но теперь она понимала: плохой мамой её делал не недостаток любви. Её делала плохой мамой несправедливость. Если бы Максим взял на себя часть её обязанностей, то это не было бы так печально. И ложь. Ну как её муж мог называл себя главой семьи и при этом вести себя как ребёнок, который прячет сладости под подушку?
Она вернулась к столу, вздохнула и начала заниматься налоговым вычетом. В конце концов, она была намерена его получить.
В воскресенье вернулся Максим. Он был счастлив — наловил рыбы, ну и, видимо хорошо отдохнул.
— Катюш, ты не поверишь! Два окуня, щука — огромная! Здорово, правда?
Он хотел обнять её, но она отошла.
— У меня к тебе разговор, — сказала она спокойно.
— Накорми меня сперва! Я же только приехал, — в голосе Максима слышалось недовольство. Он не удержался и добавил. — Опять начнёшь плакаться, что денег тебе не хватает и что ты устала?
А потом неожиданно добавил:
— Экономнее надо бюджет расходовать. А то спускаешь всё на свои ноготочки, косметику и шмотки.
Брови Кати прямо взлетели вверх и изогнулись в удивлённую дугу.
— Что?!
Максим вроде как смутился.
— Давай обед уже, — сказал он.
Катя пошла на кухню. Да, она могла устроить скандал, но не хотела этого делать — ведь дома была дочка. Максим переоделся и пришёл к ней. Она поставила перед ним еду и сказала:
— Я видела твои справки о заработной плате.
— В смысле? — Максим нахмурился.
— Мне же надо было посмотреть на какую сумму рассчитывать, чтобы вернуть налоговый вычет. Вот я и посмотрела.
— Катя….Понимаешь…Просто меня попросили часть зарплаты пополучать за другого человека. Я её снимаю и отдаю.
Катя вздохнула: кто его знает, может оно и действительно было так…..
— И когда это началось? — спросила она.
— Да вот. Уже целый год! Я тебе не говорил просто. Это лишняя информация.
— Ааа….Интересно….Только несостыковочка одна есть. Я посмотрела сколько ты раньше получал. Не только в этом году. И там совсем другие суммы.
И тут Максим обозлился. Он стал выговаривать Кате, что это не её дело и что он хочет жить, а не выживать. Наконец он замолчал.
— Я подаю на развод, — просто сказала Катя.
— Что?!
— Что слышал. Я устала. Я больше не хочу быть сильной за двоих. Нет, даже за троих. Кстати, я не делаю себе ни маникюр, ни педикюр, не наращиваю ресницы, ни хожу к косметологу и покупаю себе одежду очень редко.
— Ты не сможешь одна! — выкрикнул он. — С ребёнком, без меня… Ты никому не будешь нужна, разведёнка!
— Смогу, — перебила она его. — Потому что я уже одна. Давно.
Максим замолчал. А потом начал оправдываться. Говорил о стрессе, о смерти отца, о чувстве неполноценности, о том, что он не представлял, что Кате тяжело.
— Я изменюсь! — закричал он. — Вот увидишь! Давай попробуем! Я пойду к психологу! Я буду помогать! Мы поедем куда-нибудь всей семьёй!
И он начал рассказывать, как они втроём поедут в Карелию, как будут ходить в походы, как он научит дочку ловить рыбу, как они будут жить по-новому.
Катя слушала. И видела: он не понимает. Он думает, что проблема в отпуске, в походах, в смене обстановки. Но проблема была в доверии. А его больше не было.
— Ты с ума сошла?! — Лена схватила Катю за руку, чуть не опрокинув чашку с кофе. — Ты что, реально решила подать на развод? Из-за каких-то справок?
Они сидели в маленьком кафе на окраине города, где Катя приехала поговорить — не столько за советом, сколько чтобы услышать хоть чей-то голос, хоть чей-то взгляд со стороны.
— Это не «какие-то справки», Лена, — тихо сказала Катя. — Это пять лет моей жизни. Пять лет, когда я всё тянула на себе, а он притворялся несчастным, чтобы спокойно тратить деньги на свои хобби. Я устала быть сильной, понимаешь?
— Ну и что? — Лена пожала плечами. — Мужчины такие. Все так живут. Кто-то больше скрывает, кто-то меньше. Зато он надёжный, дома не грубит, не пьёт… Ты что, хочешь остаться одна с ребёнком? Кто тебя возьмёт замуж после развода?
Катя смотрела в окно и молчала. За стеклом шёл мелкий осенний дождь, как будто небо плакало вместо неё.
— К тому же ты же не знаешь наверняка, может, у него и правда были причины, — не сдавалась Лена. — Может, и правда часть зарплаты шла не ему… Ты же не доказала обратного. Подожди. Дай ему шанс. Если он предлагает поездки, походы, хочет исправиться — может, это и есть твой шанс на нормальную семью?
Катя вздохнула, а потом подумала: «А что, если попробовать? Что, если я ошибаюсь? Что, если это действительно кризис, а не ложь?» И она решила попробовать дать Максиму шанс.
Через две недели они поехали в Карелию — туда, где, по словам Максима, «всё по-настоящему». Лес, озёра, тишина. Никаких городских дел, никаких отчётностей. Только они втроём — в палатке, у костра, с удочками.
Максим был образцовым мужем и отцом. Он готовил уху, чистил рыбу, укладывал дочку спать, рассказывал сказки. Он держал Катю за руку, смотрел в глаза, говорил:
— Я понял, как ты устала. Я всё исправлю. Обещаю.
Дочка сияла. Ну а Катя старалась верить, хотя внутри была пустота. И это было нормально. Ведь доверие рушится в один миг и кто его знает сколько времени понадобиться чтобы его восстановить.
Потом они вернулись и все осталось как прежде. Максим всё также продолжил давать Кате минимальные деньги, которые в течение месяца просил перевести ему обратно на разные свои расходы. А Катя все также продолжила тянуть всю семью.
Так что чуда не произошло ни через месяц, ни через второй, ни даже через третий.
— Максим. Я подаю на развод, — сказала она.
— Опять?! — Максим устало провёл рукой по лицу. — Ну ты же видела — я же стараюсь! Мы же поехали в отпуск! Я же…
— Ничего не изменилось,- Катя покачала головой.
— Ну и уходи! — выкрикнул он. — Ты же всегда всё решаешь за всех! А дочку я тебе не отдам.
Катя вздохнула, но ничего не ответила мужу. Почему-то она была уверена, про дочь — это просто слова и что он не будет за неё бороться.
Прошло время. Катя развелась с Максимом, подала на алименты и вздохнула с облегчением. Она переехала с дочкой в маленькую квартирку в пригород и к её удивлению, хотя она арендовала её, у неё стали оставаться деньги и, наконец-то, появилось свободное время.
Однажды она вдруг вспомнила, как в детстве бабушка говорила:
— Люди не ломаются от тяжести, Катенька. Они ломаются от неравенства. Когда один несёт мешок, а другой идёт рядом и смеётся.
Тогда она не понимала смысла этих слов, а теперь — поняла.
Она очень сблизилась с дочкой и они стали вести активную жизнь. А тогда, когда ей хотелось отдохнуть, Анечку забирала её мама и Катя ехала на рыбалку. Да, ей понравилось это занятие и она даже жалела, что не рыбачит круглый год, а в основном только летом и в начале осени. Это же здорово, когда вокруг тебя лес, вода и тишина. Иногда она приезжала с уловом, а иногда без, но зато настроение у неё после таких вылазок было всегда отличное.
Однажды Катя приехала рыбачить на новое место. Начиталась на форумах, что именно там водится много рыбы, договорилась с мамой, собрала рюкзак, взяла еду, удочку и прыгнула в электричку. Она улыбалась. Погода обещала быть солнечной и теплой.
Потом она расположилась на выбранном месте у озера и закинула удочку. Это был тот самый момент, который она обожала. Вокруг — тишина. Только иногда раздастся плеск воды, крик чайки да шелест листьев. Она закрыла глаза и вдохнула запах прелой листвы и влажной земли. Впервые за долгое время чувствовала, что она не в работе, не в мыслях о счётах, а просто в этом моменте, в здесь и сейчас.
Через пару часов погода резко начала портиться. Небо потемнело. Откуда-то налетел ветер, а потом раз……и резко начался дождь. Не мелкий, а настоящий ливень, как из ведра.
Катя вскочила, стала собирать вещи. Удочку, рюкзак, термос. Но уже промокла насквозь. Куртка — тонкая, летняя — превратилась в холодную тряпку. Она бросилась к старому сторожевому домику, надеясь, что найдёт там хоть какое-то укрытие.
Там уже сидели двое рыбаков, смеялись, выжимали куртки.
— Ну и наводнение! — сказал один.
И тут она услышала:
— Эй, снимайте вашу куртку и надевайте.
Рядом с ней каким-то волшебным образом оказался мужчина. Высокий, в резиновых сапогах по колено, в зелёной куртке из непромокаемой ткани. В руках он держал такую же, только более потрёпаннее.
— Держите, — сказал он. — У меня случайно оказалась запасная.
— Спасибо, — сказала Катя и предложила ему чай. Он согласился. Они пили молча. Слушали, как дождь барабанит по крыше, как ветер гнёт верхушки сосен.
— Вы часто здесь бываете? — спросила она.
— Каждую субботу. Если не болею и не занят по работе. А вы?
— Первый раз, — призналась Катя.
— Значит вы ничего не знаете об этих местах….., — начал говорить её собеседник, но потом выглянул на улицу и произнес. — Дождь прошёл. Пора идти ловить рыбу. Сейчас как раз самый клёв пойдёт.
— А куртка? — спросила Катя.
— Потом отдадите, — ответил он и ушёл.
А Катя посидела ещё немного, полюбовалась природой, собралась и пошла на электричку. Она сама не знала почему, но этот дождь отбил у неё всю охоту к рыбалке.
На это озеро она приезжала ещё несколько раз, чтобы отдать куртку, но того самого мужчины так и не встретила.
А потом наступила зима.
— Я уверена, он это делает специально! — возмущалась Лена. — Или он хочет потрепать тебе нервы, или вернуть тебя.
— Наверное ты права, — кивнула Катя.
Подруги шли в адвокатскую контору.
— Только я не хочу с ним встречаться, — Катя покачала головой.
— Правильно! Я бы тоже не захотела. Вот поэтому мы и идеи к Диме… ну у Дмитрию Андреевичу. Я уверена, что он возьмётся представлять тебя в суде и, надеюсь, за небольшие деньги, — сказала Лена. Потом она резко остановилась, и хмуро посмотрела на Катю. — Помни! Общайся с ним только в деловом ключе. У него был тяжёлый развод с женой и он очень отрицательно относится к женщинам.
— Да поняла я, поняла, — отмахнулась Катя. — Ты это уже раз десять мне сказала.
Наконец они дошли до нужного дома, их проводили к знакомому Лены, они вошли и Катя остановилась как вкопанная — перед ней сидел тот самый мужчина, который дал ей куртку во время дождя.
Лена говорила что-то и говорила, а Катя смотрела на него широко открытыми глазами и молчала.
И тут Катя пришла в себя, потому что получила от Лена пинок прямо в бок.
— Дмитрий Андреевич, возьмётесь за дело моей подруги? — спросила Лена.
— Бумаги покажите, — сказал он.
Катя достала файл и передала ему.
— Вот. Мне эта земля перешла задолго до свадьбы. Так что я не понимаю какое отношение может иметь к ней мой бывший муж.
— Мне нужны будут копии. Я посмотрю что и как. Кстати, а что с квартирой? — спросил Дмитрий Андреевич.
— С какой квартирой? — растерянно спросила Катя.
— С той, в которой вы с мужем жили. Она чья?
— Мужа. Я на неё не претендую, — сказала Катя.
Дмитрий Андреевич вопросительно посмотрел на Лену.
— Да просто они же в браке квартиру брали. В ипотеку…..вот я и подумала….может Катя просто не знает своих прав и что часть квартиры принадлежит ей, — Лена подала плечами.
— Ладно, разберёмся. Да, Екатерина, я возьмусь за ваше дело, — сказал он в итоге.
После встречи в кабинете адвоката Катя шла домой как в тумане.
Лена болтала о чём-то — про документы, про сроки, про то, как важно не терять бдительность, — но Катя не понимала к чему этот разговор и слышала только стук собственного сердца.
Он.
Тот самый мужчина.
А теперь он — её адвокат.
Её защитник.
Её шанс на справедливость.
Через неделю она пришла на повторную консультацию. Одна.
Дмитрий Андреевич сидел за столом, в очках, с раскрытым файлом её дела.
— Присаживайтесь, Екатерина.
— Можно просто Катя, — сказала она.
— Хорошо. Тогда и я — просто Дима.
— А я сколько не приезжала на озеро, так и не встретила вас. Хотела отдать куртку. Надеюсь вы не рассердитесь, я ее взяла с собой.
— Не рассержусь. Давайте перейдем к делу.
До тех пор, пока Катино дело не было закрыто, Дима общался с ней только по-деловому. И только после этого пригласил её на свидание и они стали встречаться.
Он ни разу не сказал: «Я сделаю тебя счастливой.»Не обещал чуда. Не пытался заполнить пустоту, которую оставил бывший. Он просто был рядом.
Однажды она сказала:
— Я не знаю, будет ли у нас будущее.
Он кивнул.
— Я тоже не знаю.
— Но ты не такой, как он, — добавила она.
— Надеюсь, что нет, — тихо ответил он. — Я не хочу быть тем, кто прячет деньги от своей семьи и заставляет свою любимую работать на пределе своих возможностей.
Она посмотрела на него. На его руки — с шрамами от снастей, на усталые глаза, в которых не было лжи. И впервые за долгое время почувствовала не страх, а надежду.
И подумала, что всё, что ей было нужно, — это не чудо, а просто человек, который не лжёт и с которым вместе она будет одной командой.
Лягушка