— Выйдите за меня замуж… фиктивно. На полгода максимум. Я заплачу триста тысяч рублей.

— Максим? Это действительно ты?

Он обернулся и увидел соседа Николая. Старик выглядел постаревшим.

— Николай Петрович! — Максим широко улыбнулся. — Как там дома? Мама небось уже готовится встречать блудного сына?

Лицо Николая стало серьёзным, глаза потемнели.

— Парень… тебе никто не писал?

— О чём? — настороженность закралась в голос Максима.

— Мать твоя… два года назад сердце не выдержало. А Татька… — старик тяжко вздохнул. — Совсем пропала. Дочь свою бросила, заперла зимой одну и сбежала. Три дня девка ждала мать, пока окно не разбила. Соседи услышали плач.

Максим ощутил, как мир вокруг него накренился.

— Мать умерла?

— Да, похоронили на местном кладбище. А твоя сестрица… — Николай покачал головой с презрением. — Муж от неё сбежал, не вынес её характера. Она запила так, что даже алкаши местные сторонились. Совсем скисла, как протухшее молоко.

С минуту Максим стоял молча, пытаясь переварить услышанное.

— Где Катя?

— В интернате. Родственников-то никого не было… мы думали, ты тоже где-то канул в небытие.

— А что с Татька? Где она?

— Да кто её знает! — махнул рукой Николай. — Месяц назад видели её возле вокзала — грязная, опухшая. Просила милостыню. Стыд какой! Мать в гробу переворачивается от такой дочери.

Родительский дом встретил Максима заколоченными окнами и зарослями бурьяна. Николай и его жена Зинаида пригласили его к себе, чтобы рассказать подробности трагедии.

— Твоя мать до последнего надеялась на твоё возвращение, — рассказывала Зинаида, ставя перед Максимом тарелку щей. — Всё повторяла: «Максимушка вернётся, всё наладит». А Татьяна… — женщина поморщилась. — Эта змеюка только и знала, что деньги матери пропивать.

— Мы пытались помочь, — добавил Николай. — Но она стала злющая, как бешеная собака, на всех кидалась. Обзывала последними словами, материла даже соседских детей.

— А муж её, Виктор, терпел-терпел, да и сбежал к любовнице, — продолжила Зинаида. — Говорил всем: «Жить с пьяницей — это не жизнь, а медленная смерть». И правду говорил.

— Что с Катей было после того, как её нашли? — осторожно спросил Максим.

— Девочка три дня сидела одна, плакала, — Зинаида вытерла глаза. — Когда мы её откопали из этого ада, она была как испуганный зверёк. Всё спрашивала: «А дядя Макс когда приедет? Он же обещал».

Максим сжал кулаки. Внутри всё горело от злости на сестру и на себя.

— Знаете что, Татьяна твоя — это просто чудовище в юбке, — не сдержался Николай. — Какая мать бросает ребёнка зимой? Животные и те о потомстве заботятся лучше.

На следующий день Максим отправился в город. Нужно было купить подарок для Кати и узнать, что требуется для оформления опекунства.

В магазине игрушек темноволосая продавщица внимательно наблюдала, как Максим выбирал куклу.

— Для дочки? — поинтересовалась она мягким голосом.

— Для племянницы. Для Катюшечки, — ответил Максим и его голос сразу стал тёплым. — Ей семь лет. Она любит кукол с длинными волосами, которые можно заплетать. И ещё она мечтает о домике для кукол — таком, где есть крохотная мебель и посудка.

Продавщица улыбнулась:

— Вы говорите о ней так нежно, будто это ваша собственная дочь.

— Я её очень люблю, — признался Максим. — Она единственное, что у меня осталось от семьи. Такая умница — в пять лет уже читала, всё время что-то рисовала. А смеётся так заразительно, что даже угрюмые соседи улыбались.

— Меня Елена зовут, — представилась девушка. — Хорошие дяди сейчас встречаются реже белых ворон.

— Максим, — он протянул руку для рукопожатия. — А разве странно любить собственную племянницу?

— В наше время многие родители собственных детей бросают, а тут дядя переживает, — грустно заметила Елена. — Таких как вы нужно в Красную книгу заносить.

В интернате Катя сначала спряталась за воспитательницей, но узнав дядю, бросилась к нему с криком радости.

— Дядя Макс! Ты приехал! Я знала, что ты вернёшься! — она крепко обняла его за шею.

— Конечно приехал, солнышко моё. А как ты тут живёшь?

— Тут нехорошо, дядя Макс, — зашептала девочка. — Старшие девочки отбирают сладости, а один мальчик дерётся. И спать страшно — они плачут по ночам. Забери меня домой, пожалуйста.

— Обязательно заберу, моя хорошая. Только нужно оформить бумаги.

Директор интерната, полная женщина с холодными глазами, покачала головой:

— Опекунство одинокому мужчине не дадут. Нужна стабильная работа и жена. Таковы требования закона.

— Но я её родной дядя! — возмутился Максим. — У меня есть деньги, я могу обеспечить племяннице достойную жизнь!

— Деньги — это хорошо, но нам нужны справки и документы, — ледяным тоном ответила директор. — Получите официальное трудоустройство, женитесь на порядочной женщине, и тогда мы рассмотрим ваше заявление.

— Порядочной? А что, по-вашему, я не порядочный?

— Мужчина без определённого места работы, без семьи — это не лучший кандидат в опекуны, — отрезала директор. — Девочке нужна стабильность, а не дядя-романтик с благими намерениями.

В автобусе домой Максим случайно увидел знакомое лицо — продавщицу Елену.

— Вы в наши края? — удивился он.

— К бабушке, в соседнее село Берёзовка, — ответила она. — А как дела с племянницей?

Максим неожиданно для себя рассказал всю историю. О том, как уехал на заработки, строил планы на будущее, а вернулся в руины собственной жизни. Елена слушала молча, лишь иногда качая головой.

— Боже мой, какая жестокость, — наконец произнесла она. — Девочке нужна семья, а этим бюрократам только справки подавай.

— Что мне делать? — спросил Максим. — Катя там пропадает, а я ничего не могу.

— А что с невестой? Вы же говорили про кольцо…

— Ах да, Ирина, — горько усмехнулся Максим. — Нужно с ней поговорить. Да-да поговорить, ведь ждет, а я даже не позвонил.

Ирина стояла у подъезда с детской коляской. Увидев Максима, она побледнела.

— Макс? Ты жив?

— Как видишь, — он кивнул на коляску. — А ты, я вижу, тоже не скучала.

— Максим, прости меня, — Ирина опустила взгляд. — Думала, что ты не вернёшься. Все говорили, что на лесоповале люди пропадают бесследно, и я…

— И ты решила не рисковать, — спокойно закончил Максим. — Я же говорил — три года, и вернусь.

— Но прошло уже больше трёх лет! И никаких вестей от тебя!

— Потому что работал как проклятый, чтобы заработать на нашу свадьбу, дом.

— Так получилось… — Ирина не нашла что ответить.

— А где отец ребёнка? — кивнул Максим на коляску.

— Нет отца, — отрезала Ирина.

Максим долго смотрел на женщину, которую три года считал своей единственной любовью.

— Хорошо. Просто живи и не мучай себя объяснениями. — Он сжал в кармане коробочку с кольцом. — Желаю тебе счастья. Искреннего.

— А ты что будешь делать?

— У меня есть Катя. Этого достаточно для счастья.

На следующий день Максим устроился грузчиком в местный продуктовый магазин. Работа была тяжёлая, но стабильная. Директор сразу предупредил:

— Работаем без поблажек. Опоздания не терплю, пьянство — увольнение на месте.

— Меня это устраивает, — ответил Максим. — Мне нужна официальная работа для оформления опекунства.

— Благородное дело, — одобрил директор. — За племянницу буду только уважать. Таких мужиков мало осталось.

Через неделю Максим разыскал Елену в том же магазине игрушек.

— У меня к вам деловое предложение, — начал он без предисловий.

— Слушаю внимательно, — Елена отложила ценники.

— Выйдите за меня замуж.

Глаза Елены расширились от удивления.

— Простите, что?

— Фиктивный брак. На полгода максимум, — поспешил объяснить Максим. — Я заплачу триста тысяч рублей. Как только оформлю опекунство над Катей, сразу разведёмся. Клянусь, даже пальцем вас не трону.

Елена медленно опустилась на стул.

— Ради опекунства над племянницей?

— Да. Понимаю, звучит дико, но у меня нет выхода. Катя там пропадает, а эти бюрократы требуют жену.

— А что будет с девочкой? Она узнает правду?

— Скажу как есть. Катя умная девочка, она поймёт. И потом… — Максим запнулся. — Если вы не против, конечно.

Елена попросила её подменить и вышла на улицу. Она была свободна, давно рассталась с парнем, а деньги — триста тысяч за полгода — на улице не валяются.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — Но оформим договор. Чтобы всё было честно.

— Разумеется, — кивнул Максим. — Я не из тех, кто нарушает обещания.

Через два месяца бюрократической волокиты Катя наконец-то переступила порог родного дома. Елена переехала к ним, чтобы изображать семью перед проверяющими комиссиями, но жила в отдельной комнате.

— Тётя Лена, а что такое «фиктивный брак»? — спросила Катя за завтраком.

— Откуда такие сложные слова? — удивилась Елена.

— Соседка тётя Галя папе сказала: «Ишь ты, фиктивный брак завёл». Я запомнила.

Максим поперхнулся кашей.

— Тётя Галя слишком много читает жёлтых газет, — дипломатично ответила Елена. — А фиктивный — это когда делают вид.

— А вы делаете вид, что любите папу?

— Катя! — одёрнул дочь Максим.

— Ничего страшного, — мягко сказала Елена. — Знаешь, малышка, иногда люди начинают с игры, а заканчивают правдой. Жизнь любит такие сюрпризы.

— А вы уже полюбили папу по-настоящему?

— Катерина! — строже повторил Максим.

— Твой папа интересный человек, — уклончиво ответила Елена. — И ты замечательная девочка. Разве можно не полюбить такую семью?

— Тётя Лена, а вы правда уйдёте? — спрашивала Катя каждый вечер.

— Обещание есть обещание, — отвечала Елена, но Максим замечал грусть в её глазах.

— А если я вас очень-очень попрошу остаться?

— Солнышко, взрослые не всегда могут делать то, что хотят, — объясняла Елена. — У нас есть договор с твоим папой.

— Глупый договор! — возмущалась Катя. — Я бы его порвала!

— Если бы всё было так просто, — вздыхала Елена.

— Тётя Лена, а вы хотите остаться?

Елена не ответила.

Полгода пролетели незаметно. В день, когда Елена собирала вещи, Катя рыдала навзрыд.

— Не хочу! Не отпущу тётю Лену!

— Солнышко, мы договаривались так, — мягко объяснял Максим, хотя сердце его ныло от тоски.

— Дядя Макс, ты трус! — неожиданно выпалила Катя сквозь слёзы. — Настоящий трус!

— Катя, не говори так с отцом, — заступилась Елена.

— Он не отец! Отец бы не отпустил маму! — всхлипнула девочка. — А он боится даже сказать, что любит!

Максим растерянно смотрел на дочь, не зная, что ответить.

— Катюша, не всё так просто в мире взрослых, — попыталась объяснить Елена. — Твой папа — порядочный человек. Он держит слово.

— А я хочу, чтобы он был смелым! И чтобы сказал вам правду!

— Какую правду, солнышко?

— Что он вас любит! Что мы все вас любим! Что без вас мы несчастные!

Елена уехала к матери в другую деревню. Дом опустел, словно из него вынули душу.

— Дядя Макс, когда тётя Лена вернётся? — спрашивала Катя каждый день.

— Не знаю.

— А ты её любишь?

Максим замер с ложкой каши на полпути ко рту.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты такой же грустный, как я, — мудро ответила семилетняя девочка. — И она грустная была. Я видела, как она плакала, когда думала, что никто не смотрит.

— Видела?

— Ага. И ещё она твои рубашки гладила дольше всех. И всегда готовила твои любимые котлеты. А ещё она смотрела на тебя особенными глазами.

— Какими особенными?

— Как принцесса на принца в мультиках. Добрыми такими и блестящими.

Прошло ещё два месяца. Катя каждый день устраивала допросы:

— Дядя Макс, ты трус?

— С чего бы?

— Трусы боятся признаваться в любви. Так в мультике говорили.

— Катя…

— А ещё трусы придумывают разные глупые причины, чтобы не делать то, что хотят.

— Это не глупые причины. Это принципы.

— Принципы — это когда делаешь правильно. А ты делаешь неправильно! Тётя Лена плачет, ты грустный, я несчастная. Где тут правильно?

— Но я дал слово…

— Глупое слово! — топнула ногой Катя. — Завтра идёшь к тёте Лене. С цветами. И скажешь, что любишь.

— А если она откажет?

— Не откажет, — уверенно заявила Катя. — Она тебя тоже любит. Женщины всё понимают.

— Откуда ты это знаешь?

— По телевизору смотрю. И ещё бабушка говорила: если женщина готовит борщ мужчине полгода, значит, любит его.

— Борщ?

— Ну да! Тётя Лена же варила тебе борщ. И ещё компот из клубники, хотя сама клубнику не любит.

На следующий день Максим с букетом цветов стоял у дома матери Елены. Дверь открыла сама Елена.

— Максим? Что с Катей?

— С Катей всё в порядке. Она дома читает книжку и ждёт хороших новостей.

— Каких новостей?

— Елена… я… — он протянул цветы. — Выходи за меня замуж.

— Мы же развелись, — растерянно сказала она.

— По-настоящему на этот раз. Если согласишься.

— Максим, но наш договор…

— К чёрту договор, — неожиданно резко сказал он. — Катя права. Я трус. Полгода прятался за условности, вместо того чтобы признаться в самом главном.

— В чём?

— Что я влюбился в тебя с первого дня. Что без тебя дом не дом, а просто стены. Что Катя права — мы все несчастны без тебя.

Елена молчала так долго, что Максим уже приготовился уйти.

— Я думала, ты никогда не решишься, — тихо произнесла она. — А я не знала, как первой сказать.

— Значит, да?

— Конечно, да, глупый. Я же полгода ждала, когда ты поймёшь, что договоры могут меняться, если люди меняются.

— Меняются?

— Ты думаешь, я просто так соглашалась играть твою жену? Мне с первой встречи понравился этот упрямый мужчина с печальными глазами и замечательной племянницей.

Катя встретила их у дома с торжествующим видом:

— Я же говорила! А теперь у меня будет мама и папа по-настоящему!

— Откуда ты знала, что всё получится? — поинтересовался Максим.

— Да я же умная! — гордо ответила Катя. — И ещё я подслушала, как тётя Лена по телефону бабушке говорила: «Мама, я влюбилась в этого неуклюжего медведя. Что мне делать?»

— Подслушивала? — строго спросила Елена.

— Нечаянно! Я просто стояла под дверью и слушала. Это же не одно и то же!

— Конечно, не одно и то же, — засмеялся Максим. — Ты у нас дипломатом растёшь.

— А что такое дипломат?

— Человек, который умеет находить выход из сложных ситуаций, — объяснила Елена.

— Тогда я точно дипломат! Я же вас поженила!

Через год, когда у Елены округлился живот, Катя составила длинный список имён для будущего братика или сестрички.

— Слушайте мои варианты, — торжественно объявила она. — Если мальчик: Максим Второй, Богатырь или Умник. Если девочка: Елена Вторая, Принцесса или Красавица.

— Принцесса? — удивилась Елена. — Это же не имя.

— А почему нет? Зато сразу понятно, какая она будет!

— А что скажут в школе?

— Скажут: «Вот идёт Принцесса!» И будут завидовать!

— Логично, — согласился Максим. — А может, выберем что-то более… традиционное?

— Папа, ты же обещал, что я буду участвовать в выборе имени!

— Участвовать — да. Но окончательное решение всё-таки за нами.

— Тогда предлагаю компромисс, — серьёзно сказала Катя. — Официальное имя — нормальное, а дома я буду звать Принцессой или Богатырём. Договорились?

— Договорились, дипломат наш, — рассмеялась Елена.

Максим и Елена только смеялись, глядя на исписанные детским почерком листочки. Семья, которая начиналась как фиктивная сделка, оказалась самой настоящей любовью, которую они искали всю жизнь.

— Знаешь, что самое удивительное? — сказала Елена, перебирая Катины записи.

— Что?

— Мы хотели обмануть систему, а обманули сами себя. Думали, что играем роль, а на самом деле учились быть семьёй.

— Хорошо, что у нас есть такой мудрый советчик, — кивнул Максим в сторону Кати, которая сосредоточенно рисовала портрет будущего братика или сестрички.

— Тётя Лена, а вы больше не уедете? — вдруг спросила девочка, не отрываясь от рисунка.

— Никуда не уеду, солнышко. Теперь я не тётя Лена. Я мама. И мамы не бросают своих детей.

— А папа не передумает?

— Ваш папа, оказывается, очень упрямый, — улыбнулась Елена. — Когда он что-то решает, то уже не отступает.

— Это хорошо или плохо?

— В нашем случае — очень хорошо, — сказал Максим. — Потому что я решил любить вас всю жизнь. И от этого решения не отступлю.

Катя довольно кивнула и вернулась к рисунку. На листе бумаги росла картинка: папа, мама, она сама и маленький человечек в коляске. Над всеми сияло солнце, а внизу крупными буквами было выведено: «Наша настоящая семья».