Увижу без стука в нашей комнате, выкину из квартиры! А то привыкли наглеть и хамить! — закричала невестка

За стеной послышался знакомый скрип половиц. Тамара Ивановна, как всегда, подслушивала. Яна представила, как та прижимает ухо к двери, морщит свой крючковатый нос и шепчет что-то мужу.

— Олег! — крикнула она в коридор. — Твоя мамаша опять…

Но голос оборвался. В дверном проеме стояла сама Тамара Ивановна — в засаленном халате, с растрепанными седыми волосами и торжествующей ухмылкой на лице.

— А чего кричишь-то, голубушка? — протянула она сладко. — Я ж не глухая. Слышу всё.

— Вы что, опять без стука? — Яна почувствовала, как внутри всё закипает. — Сколько раз говорить!

— Да какой стук! — Тамара Ивановна махнула рукой и прошла на кухню, как к себе домой. — Это же наша квартира. Мы тут живем уже тридцать лет, а вы… — она окинула Яну презрительным взглядом, — вы тут временно.

Временно. Это слово било Яну каждый раз, как плетью. Три года замужества, три года ада с этой семейкой. А она всё ещё временно.

— Тамара Ивановна, — Яна сжала кулаки, — это наша с Олегом комната. Частная территория. Понимаете?

— Ой, частная! — захохотала свекровь. — Да у тебя денег на частную территорию нет! Кто квартплату платит? Кто коммуналку? Мы с Василием!

Дверь хлопнула, и в кухню ввалился Василий Сергеевич — красный, потный, в расстегнутой рубашке. От него несло перегаром и табаком.

— Чего орете тут? — пробурчал он. — С утра уже скандалы.

— Да твоя невестка границы устанавливает, — фыркнула Тамара Ивановна. — В нашей квартире!

— Какие границы? — Василий Сергеевич сел за стол и потянулся к хлебу. — Яна, налей чаю.

— Я не ваша прислуга! — взорвалась Яна. — И вообще, вы опять без стука зашли! Сколько можно!

— Слушай, девка, — Василий Сергеевич поднял на неё мутные глаза, — не забывайся. Это наш дом. Мы тебя тут терпим.

Терпим. Ещё одно слово-нож. Яна чувствовала, как её трясет от ярости.

— Где Олег? — прошептала она.

— А твой муженёк на работе, — злобно улыбнулась Тамара Ивановна. — Зарабатывает на нашу семью. Не то что некоторые.

— Я тоже работаю!

— Ага, в своём дурацком магазинчике, — Василий Сергеевич откусил хлеб и заговорил с набитым ртом. — Копейки получаешь. А нам ипотеку платить надо.

Ипотеку. За эту треклятую двушку в панельке, где невозможно было вздохнуть спокойно. Где свекры шарились по их вещам, лезли в холодильник, включали телевизор на полную громкость в шесть утра.

— Кстати, — Тамара Ивановна достала из кармана мятую бумажку, — тут счёт за свет пришёл. Четыре тысячи.

— И что?

— Как что? Плати.

— Это же общий счёт! — Яна не верила собственным ушам. — Мы же договаривались пополам!

— Договаривались? — захихикала Тамара Ивановна. — А кто тут телевизор смотрит круглые сутки? Кто стиралку гоняет каждый день?

— Так это же вы!

— Мы старые, нам положено, — вмешался Василий Сергеевич. — А вы молодые, работайте больше.

Яна смотрела на них и понимала: это безумие. Полный, абсолютный бред. Но что делать? Олег всегда на их стороне. «Они родители», «Они старые», «Потерпи немного».

— Ладно, — выдавила она из себя, — сейчас переведу.

— Вот и умничка, — Тамара Ивановна похлопала её по плечу покровительственно. — А то я уж думала, совсем распоясалась.

В этот момент зазвонил телефон. Яна глянула на экран — Таня, соседка с пятого этажа.

— Алло?

— Янка, ты дома? — голос Тани был встревоженный. — Можно к тебе забежать? Срочно надо поговорить.

— Конечно, приходи.

Яна положила трубку и посмотрела на свекров. Те переглянулись между собой каким-то странным взглядом.

— Кто это? — спросила Тамара Ивановна подозрительно.

— Соседка.

— А зачем она к тебе?

— Не знаю пока.

— Смотри мне, — погрозила пальцем свекровь, — чтоб без глупостей. А то наплетёт тебе в голову всякой ерунды.

Яна промолчала. Через несколько минут в квартиру влетела Таня.

— Яна, мне надо тебе кое-что рассказать, — она оглянулась на свекров, которые не собирались уходить. — Наедине.

— Мы свои люди, — заявила Тамара Ивановна, усаживаясь удобнее. — Говори при всех.

— Нет, — твердо сказала Таня. — Это касается только Яны.

— Тогда идем ко мне, — Яна встала и направилась к своей комнате.

— Куда это вы? — возмутилась свекровь.

— В мою комнату!

— В нашу, — поправил Василий Сергеевич.

Яна остановилась. Медленно обернулась. Посмотрела на них долгим, тяжёлым взглядом.

— Увижу без стука в нашей комнате — выкину из квартиры! — закричала она вдруг так громко, что даже Таня подпрыгнула. — А то привыкли наглеть и хамить!

Свекры ошалело таращились на неё. Такой Яны они ещё не видели.

— Ты что, с ума сошла? — прошипела Тамара Ивановна.

— Нет, — Яна стояла посреди кухни, дрожа от ярости, — это вы обнаглели. Все трое. Но больше я этого терпеть не буду.

И она решительно схватила Таню за руку, повела в свою комнату и громко хлопнула дверью. Затем повернула ключ в замке.

За дверью тут же началось шевеление, шёпот, а потом…

— Яна! — заорал Василий Сергеевич. — Открывай немедленно! Это наша комната!

— Идите в свою! — крикнула Яна в ответ.

— Да как ты смеешь! — завизжала Тамара Ивановна. — Мы тебя выгоним! Вон из дома!

Таня смотрела на подругу с восхищением.

— Ну ты даёшь! А я всё думала, когда ты их наконец поставишь на место.

— Поздно спохватилась, — Яна села на кровать и закрыла лицо руками. — Три года я их терплю. Три года!

— Зато теперь началось самое интересное, — Таня присела рядом. — Слушай, что я узнала. Про твоих свекров…

За дверью продолжались крики и ругань. Василий Сергеевич что-то бубнил про неблагодарность, Тамара Ивановна требовала ключи. Но Яна больше не слушала.

Она смотрела на Таню и понимала: что-то очень важное должно произойти. Что-то, что перевернёт всю её жизнь.

— Говори, — сказала она тихо. — Что ты узнала?

— Твои свекры… — Таня понизила голос до шёпота, — они не только у тебя деньги тянут. Василий Сергеевич занимает у всех в подъезде. Говорит, что на лекарства жене. А Тамара Ивановна…

За дверью вдруг стало тихо. Подозрительно тихо.

— Что с Тамарой Ивановной? — прошептала Яна.

— Она здоровая как бык! Никаких лекарств ей не нужно. Зато каждую неделю в салон красоты ездит, маникюр делает за три тысячи!

Яна почувствовала, как её охватывает бешенство. Значит, пока она отдавала последние деньги на «лечение» свекрови, та тратила их на развлечения?

— А ещё, — Таня придвинулась ближе, — твоя Тамара Ивановна всем соседкам рассказывает, какая ты плохая жена. Говорит, что Олега морить голодом начала, деньги прячешь, детей рожать не хочешь…

— Что?! — Яна вскочила с кровати.

— Тише! — Таня дёрнула её за руку. — Они же под дверью стоят, наверняка слушают.

И правда, за дверью послышался едва заметный скрип половиц. Яна тихо подкралась к двери и резко её распахнула.

Тамара Ивановна и Василий Сергеевич стояли прямо у порога, согнувшись в три погибели.

— А-а-а! — завопила свекровь, пятясь назад. — Мы просто… просто мимо проходили!

— Мимо? — Яна выступила вперед. — По коридору, который ведёт только в нашу комнату?

— Слушай, Яна, — Василий Сергеевич попытался взять командирский тон, — хватит уже истерик. Мы хотели поговорить по-хорошему.

— По-хорошему? — Яна рассмеялась истерично. — После того, как вы меня по всему подъезду поливаете грязью?

Свекры переглянулись. В их глазах мелькнуло что-то нехорошее.

— Не знаю, о чём ты, — холодно сказала Тамара Ивановна.

— Не знаете? А про маникюр за три тысячи тоже не знаете? Про здоровье, которое внезапно поправилось?

Лицо Тамары Ивановны стало кирпичного цвета.

— Кто тебе такую чушь наплёл? — прошипела она, окидывая Таню ядовитым взглядом.

— Не важно кто. Важно то, что теперь я всё знаю.

— Ничего ты не знаешь! — взорвался Василий Сергеевич. — А даже если и так — это наше дело! Наши деньги!

— Мои деньги! — закричала Яна. — Которые вы у меня вытягиваете обманом!

— Обманом? — Тамара Ивановна сделала шаг вперёд, глаза её сверкали злобой. — Да мы тебя тут из жалости держим! Думаешь, Олегу такая жена нужна? Бесплодная, жадная…

— Заткнитесь! — рявкнула Яна.

— А то что? — усмехнулся Василий Сергеевич. — Выгонишь нас из собственной квартиры?

— Именно!

Повисла тяжёлая пауза. Потом Тамара Ивановна медленно улыбнулась. Эта улыбка была хуже любой ругани.

— Хорошо, — проговорила она тихо. — Хорошо, Яна. Теперь мы знаем, кто ты есть на самом деле. Неблагодарная змея.

— Вот именно, — кивнул Василий Сергеевич. — И Олег тоже должен это знать.

Они развернулись и пошли в свою комнату. Яна смотрела им вслед с дурным предчувствием.

— Что-то они задумали, — прошептала Таня. — Видела, как они переглянулись?

Яна кивнула. Она тоже это заметила. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

Через полчаса Таня ушла, а Яна осталась одна со своими мыслями. За стеной было подозрительно тихо. Свекры что-то шептались, изредка раздавались приглушённые голоса.

К вечеру пришёл Олег. Яна услышала, как он долго разговаривает с родителями в их комнате. Голос у него становился всё более раздражённым.

Наконец дверь хлопнула, и муж вошёл к ней. Лицо у него было мрачнее тучи.

— Яна, нам надо поговорить, — сказал он холодно.

— О чём?

— О том, что ты сегодня творила. Родители всё рассказали.

— Всё? — Яна почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. — И что же они рассказали?

— Что ты устроила им скандал на пустом месте. Нагрубила, обозвала, заперлась в комнате. А потом привела какую-то соседку, которая наплела тебе всякой ерунды про них.

— Ерунды? — Яна не поверила собственным ушам. — Олег, они врут! Они…

— Хватит! — рявкнул он. — Мне надоели твои выдумки! Родители старые, больные люди. А ты их травишь!

— Больные? — Яна рассмеялась горько. — Твоя мать каждую неделю в салон красоты ходит! На мои деньги!

— Что за бред? — Олег посмотрел на неё как на сумасшедшую. — Мама еле на ногах стоит!

— Не стоит! Она здоровее нас с тобой! И вообще, почему ты им веришь больше, чем мне?

— Потому что они мои родители! — взорвался Олег. — А ты… ты превращаешься в какую-то фурию! Скандалы, истерики…

— Я фурия? — Яна почувствовала, как внутри всё переворачивается. — Олег, ты меня слышишь вообще? Твои родители меня унижают, обирают…

— Никто тебя не обирает! — Олег махнул рукой. — Мы семья! Все должны друг другу помогать!

— Семья? — Яна посмотрела на мужа долгим взглядом. — Значит, когда твоя мать называет меня бесплодной дрянью — это семья?

Олег замолчал. На его лице мелькнуло удивление.

— Чего? — пробормотал он.

— А когда твой отец требует, чтобы я ему чай подавала, как прислуга — это тоже семья?

— Яна, ты преувеличиваешь…

— Я ничего не преувеличиваю! — крикнула она. — Я три года молчу и терплю! А они всё наглеют и наглеют!

За стеной послышался шум. Потом быстрые шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояли оба свекра.

— Олег, сынок, — заплакала вдруг Тамара Ивановна, — она нас выгоняет! Твоя жена хочет выгнать нас из собственного дома!

— Мама, что такое? — Олег бросился к матери.

— Она сказала… — всхлипнула Тамара Ивановна, — что если мы ещё раз зайдём в эту комнату, она нас из квартиры выкинет!

Василий Сергеевич стоял рядом с суровым лицом.

— Мы всю жизнь пахали, чтобы купить эту квартиру! А теперь какая-то девка хочет нас выгнать! — сказал он тяжело.

Олег медленно повернулся к Яне. В его глазах она прочла приговор.

— Ты правда это сказала? — спросил он тихо.

Яна смотрела на них всех троих и понимала: игра окончена. Они переиграли её. Ловко, подло, но переиграли.

— Сказала, — выдавила она из себя. — И повторю ещё раз.

Тамара Ивановна всхлипнула ещё громче. Василий Сергеевич положил руку ей на плечо с видом благородного страдальца.

— Олег, — произнёс он торжественно, — мы не можем больше здесь оставаться. Не можем жить там, где нас не уважают.

— Папа, не говори глупости, — Олег растерянно посмотрел на родителей, потом на жену. — Яна, ну извинись. Скажи, что погорячилась.

— Не извинюсь, — твёрдо сказала Яна. — Я ничего не сделала плохого. Просто попросила уважать мою личную территорию.

— Территорию! — взвизгнула Тамара Ивановна. — Слышишь, Вася? Она территории делит! В нашей квартире!

— Хватит, — Василий Сергеевич вытер платком глаза жены. — Сын, мы уезжаем. Завтра же.

— Куда уезжаете? — опешил Олег.

— На дачу. В Берёзовку. Там хоть никто нас унижать не будет.

Яна не поверила собственным ушам. Неужели они действительно уезжают? Неужели её мечта сбывается?

— Но папа, — забормотал Олег, — дача же не приспособлена для зимы. Там же холодно, неудобно…

— Зато там спокойно, — гордо вздёрнул подбородок Василий Сергеевич. — Нас там никто змеёй не называет.

— Я не называла вас змеями! — возмутилась Яна.

— А как же! — всхлипнула Тамара Ивановна. — Ты сказала, что мы наглые, что мы хамим! При соседке сказала!

— Потому что это правда!

Олег с ужасом смотрел то на родителей, то на жену.

— Мама, папа, ну подождите, — заторопился он. — Давайте всё обсудим спокойно. Яна, ты же понимаешь…

— Нет! — рявкнула Тамара Ивановна. — Мы всё решили! Завтра утром собираемся и едем! И знаешь что, Олег? — она повернулась к сыну с драматическим видом. — Ты к нам не приезжай. Не нужны нам гости, которые своих родителей не защищают.

— Мам!

— Нет-нет! — замахала руками Тамара Ивановна. — Мы поживём тихо, никого беспокоить не будем. А здесь пусть ваша принцесса хозяйничает.

Она развернулась и пошла к двери, Василий Сергеевич важно поплёлся за ней.

— И телефон нам не трезвоньте! — крикнула на прощание свекровь. — Надоели! Хотим в деревне отдохнуть от городской суеты!

Дверь хлопнула. Олег стоял посреди комнаты с растерянным видом.

— Ты довольна? — спросил он у Яны. — Ты добилась своего.

Яна смотрела на мужа и не знала, что сказать. Да, она хотела избавиться от свекров. Но не таким способом. И не ценой такого скандала.

— Олег, я не хотела…

— Не хотела? — он горько усмехнулся. — А что тогда хотела? Чтобы мои родители чувствовали себя чужими в собственном доме?

— Я хотела, чтобы они меня уважали! — вспылила Яна. — Чтобы не лезли в наши вещи, не требовали деньги, не хамили!

— Они старые люди! Больные!

— Больные? — Яна рассмеялась. — Олег, твоя мама на маникюр тратит больше, чем я на еду за неделю!

Олег замолчал. Может быть, впервые за долгое время он действительно задумался над её словами.

Утром свекры деловито собирали вещи. Тамара Ивановна складывала в сумки кастрюли, одеяла, лекарства. Василий Сергеевич проверял документы и ворчал что-то про неблагодарность.

— Мама, может, не надо? — в последний раз попытался отговорить их Олег. — Останьтесь. Мы как-нибудь договоримся.

— Не-е-ет, — протянула Тамара Ивановна. — Мы своё решение приняли. Будем жить на природе, воздухом свежим дышать. Без скандалов и истерик.

Она многозначительно покосилась на Яну.

— В деревне люди добрее, — подхватил Василий Сергеевич. — Не то что в городе. Тут все злые, жадные.

Такси приехало в обед. Свекры погрузили свои многочисленные сумки и коробки, попрощались с Олегом.

— Ну всё, сынок, — Тамара Ивановна обняла его на прощание. — Живи теперь как хочешь. Мы вас беспокоить не будем.

— Мам, я буду звонить каждый день.

— Не надо, — отмахнулась она. — У нас там связь плохая. Да и незачем. Мы теперь сами по себе.

Машина уехала. Олег долго стоял у окна, глядя вслед.

Первую неделю он звонил родителям каждый день. Но трубку никто не брал. Потом он попытался съездить к ним на дачу, но ворота оказались заперты на замок. На стук никто не отвечал.

— Может, с ними что-то случилось? — переживал Олег.

— Да нет, — успокаивала его Таня, которая стала частой гостьей в их доме. — Их соседка по дачам видела. Живут, здоровы. Просто никого к себе не пускают. Даже местных.

— Но почему?

— Обиделись, наверное, — пожала плечами Таня. — Решили показать, какие они гордые и независимые.

Прошёл месяц. Потом второй. Свекры словно исчезли с лица земли. Не звонили, на звонки не отвечали, гостей не принимали.

Яна сначала радовалась свободе. Можно было спокойно позавтракать, посмотреть фильм, позвать подруг. Никто не лез в их дела, не требовал денег, не устраивал скандалов.

Но постепенно она стала замечать, как изменился Олег. Он стал замкнутым, молчаливым. Часто задумывался, глядя в окно. По вечерам доставал телефон и долго смотрел на номер родителей.

— Может, поедем к ним? — как-то предложила Яна. — Просто проверим, как дела.

— А зачем? — горько усмехнулся Олег. — Ты же добилась своего. Они больше нас не беспокоят.

И Яна поняла: победив в этой войне, она потеряла что-то важное. Мир в доме есть, но за какую цену? Олег больше не доверяет ей полностью. А где-то в деревенской глуши два старых человека упрямо доказывают всему миру, что они никому не нужны.

— Знаешь, — сказала она мужу однажды вечером, — а может, и правда поехать к ним? Просто так, без разговоров. Привезти продуктов, узнать, как дела.

Олег поднял на неё удивлённые глаза.

— Серьёзно?

— Серьёзно. Они всё-таки твои родители. И мне не нужна победа такой ценой.

В глазах Олега впервые за долгое время мелькнула надежда.

— Тогда поедем завтра, — сказал он тихо. — Авось пустят.