Тамара опустилась на табурет и устало провела рукой по лицу. Дочь позвонила впервые после похорон отца. Скупо выразив соболезнования, она тут же сказала:
– Мы тут едем в Сочи всей семьей. Билеты уже куплены, отель забронирован.
– Поздравляю, – отозвалась Тамара.
– И ты едешь с нами.
– Че… Чего?
– Ты едешь с нами.
– Аня, но я не могу… – запротестовала она. – У меня же работа…
– Ма-ма! – голос дочери стал злее. – Это важно! Нам с Игорем нужно показать Виталию Сергеевичу, что у нас полная семья. Три поколения, все как положено.
– Виталий Сергеевич… – Тамара прикрыла глаза. – Видимо, какой-то бизнес-партнер зятя, перед которым и предстоит разыгрывать спектакль.
– И когда вылет?
– Послезавтра. Такси пришлем к восьми утра. И мама… – Анна сделала паузу. – Возьми то синее платье, которое мы тебе дарили. И туфли приличные. Ну, не те, которые ты в магазин свой надеваешь.
И она отключилась.
Пять лет назад Тамара и Анна сильно поссорились. С этих пор они, конечно, присутствовали в жизни друг друга, но изредка. Так, поздравляли друг друга с праздниками, да и все.
И вот теперь – ишь ты, «едем всей семьей»…
Тамара поднялась и подошла к окну. За стеклом серел обычный спальный район – одинаковые дома, тополя, детская площадка с облупившейся краской… Всю жизнь она провела здесь.
А дочь… Дочь живет в элитном комплексе с охраной и ездит на дорогущей машине.
– Едем всей семьей… – задумчиво сказала Тамара. – Ну что ж, значит, едем.
***
В аэропорту Тамару встретила дочь. Анна, невероятно красивая в своем белоснежном костюме, держала под руку своего мужа Игоря. Рядом стояла его сестра Оксана. А еще тут был тот самый Виталий Сергеевич, загорелый мужчина лет пятидесяти в очках в золотой оправе.
– Мама приехала, – сказала ему Анна.
– Здравствуйте, – тихо сказала она.
– Тамара… Петровна? – Виталий окинул ее оценивающим взглядом. – Очень приятно. Анна много о вас рассказывала.
– Интересно, что именно рассказывала, – усмехнулась про себя Тамара. – Что мать – неудачница? Что она стыдится моей простоты?
***
Рядом с Оксаной крутилась внучка Тамары Софья. Женщина помнила ее десятилетней, застенчивой девчушкой с огромными черными глазами. А вот, надо же, как она вымахала за пять-то лет…
– Софа, поздоровайся, – лениво бросила Оксана.
Девушка скользнула по Тамаре равнодушным взглядом, пробормотала «здрасьте» и снова уткнулась в телефон.
В самолете Тамару посадили отдельно от всех, «так билеты выкупились», как объяснила ей дочь. Она сидела в середине салона между грузным мужчиной и женщиной с младенцем, а ее семья устроилась в бизнес-классе.
Впрочем, так было даже лучше. Можно было спокойно смотреть в иллюминатор и не натыкаться на недовольный взгляд дочери…
***
В отеле Тамара вдруг почувствовала себя особенно неуместной. Мрамор, позолота, услужливые портье в ливреях… При заселении произошла некоторая неловкость.
– Два люкса и стандарт, – небрежно бросил Игорь администратору.
– Стандартный номер на Тамару Петровну, верно? – спросила девушка за стойкой.
– Да, все правильно, – кивнула Анна. – Маме будет там удобно и… привычно.
Стандартный номер оказался в другом крыле на первом этаже. Тамара поставила сумку на кровать и села рядом. В зеркале напротив отразилась усталая женщина в мятом платье.
Ей было пятьдесят четыре года, из них тридцать она провела в магазине. Седина, которую она перестала закрашивать после того, как муж Коленька ушел из жизни… Руки с короткими ногтями – маникюр был непозволительной роскошью для кассира.
Телефон пискнул, пришло сообщение от Анны: «Ужин в восемь в основном ресторане. Не опаздывай».
Тамара посмотрела на часы. Два часа в запасе. Можно принять душ и попытаться привести платье в порядок. А можно просто посидеть здесь, в тишине, и попробовать понять, зачем она согласилась на эту поездку.
Ответ был простым и горьким одновременно, потому что надеялась. Может быть, и наивно, но она действительно надеялась, что дочь действительно хочет наладить отношения. Впрочем, едва ли это было возможно.
К ужину Тамара спустилась ровно в восемь. Остальные уже сидели за столом у окна с видом на море. Игорь что-то оживленно рассказывал Виталию, Анна смеялась высоким, неестественным смехом. Софья фотографировала еду, вероятно, для своих соцсетей.
– А, мама пришла, – Анна указала на стул в самом конце стола. – Садись.
Меню было каким-то… необычным. Тамара растерянно листала тяжелую папку, пытаясь найти что-то знакомое среди «тартаров», «карпаччо» и «фуа-гра».
– М-да, – мрачно подумала она, – борщ тут едва ли подают.
– Мам, ну ты долго будешь выбирать? – Анна нетерпеливо постучала ногтем по столу. – Возьми салат, что ли.
– Да нет, пусть Тамара Петровна попробует устрицы, – вмешался Виталий и улыбнулся так, что Тамаре стало неуютно. – Вы ведь любите морепродукты?
– Я… Я никогда не ела устриц, – тихо сказала она.
– О, это надо исправить! – Виталий щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Дама будет устрицы! А я…
– Спасибо, но я лучше что-нибудь простое… – попробовала возразить Тамара.
– Мама, не упрямься, – зашипела, Анна, слегка подавшись вперед. – Виталий Сергеевич хочет тебя угостить.
Устрицы принесли на серебряном подносе. Склизкие, пахнущие морем, выглядели они… не очень аппетитно. Тамара смотрела на них с плохо скрываемым ужасом.
– Нужно выжать лимон и выпить залпом, – снисходительно пояснила Оксана. – Как водку, только культурнее.
Софья хихикнула и весело стрельнула в бабушку взглядом. Тамара взяла раковину неловкими пальцами. Лимон брызнул соком, попав на платье. Устрица соскользнула в горло комком холодной слизи, и Тамара с трудом сдержала рвотный позыв.
– Ну как? – Виталий наблюдал за ней с интересом энтомолога, изучающего редкое насекомое.
– Необычно, – выдавила Тамара.
За столом засмеялись, даже Анна позволила себе улыбнуться.
– А знаете, сколько стоит одна такая устрица? – Софья вдруг подняла голову от телефона. – Пятьсот рублей. Больше, чем бабушка за час зарабатывает.
Повисла пауза, Анна покраснела.
– София, что за манеры? – Оксана сделала вид, что возмущена, но чувствовалось, что ей все равно.
– А что? – пожала плечами юная леди. – Я просто факты привожу. Папа как бы всегда учит считать деньги. Ну вот я и считаю…
Тамаре вдруг стало противно. Проглоченная устрица вызвала у нее меньшее омерзение, чем лица людей, которые сидели с ней за одним столом. И она снова спросила себя, что она здесь делает.
– Извините, я… – негромко сказала она.
Но договорить она не успела. За соседним столом поднялся шум. Пожилая женщина в форме уборщицы неловко задела поднос официанта. Послышался грохот бьющейся посуды и крики.
– Вот же неумеха! – громко сказала Софья. – Таких вообще нельзя в приличные места пускать!
Вдруг уборщица, маленькая, сгорбленная, с лицом, изрытым морщинами, подняла голову и посмотрела прямо на Софью. В ее прямом взгляде было столько достоинства, что девушка невольно отвела взгляд.
– Простите, – тихо сказала уборщица и опустилась на колени, начиная собирать осколки.
Тамара смотрела на нее и видела себя. Вот так же она стоит за кассой, выслушивая хамство покупателей. Так же молчит, когда начальство отчитывает за чужие ошибки. Так же…
– Мама! – позвала ее Анна. – Земля вызывает тебя, оч-нись!
Мама! – до Анны вдруг дошло, что собирается сделать мать, и она побледнела. – Сядь немедленно! Ты чего это удумала?!
Но Тамара ее не слушала. Она подошла к уборщице и опустилась рядом на колени.
– Давайте я помогу, – тихо сказала она.
Женщина подняла на нее удивленные глаза.
– Да что вы, не надо… Это моя работа.
– И моя тоже, – Тамара начала собирать осколки. – Я тридцать лет в магазине работаю. Знаю, каково это.
За спиной раздался грохот отодвигаемого стула.
– Мама! Прекрати этот цирк! – Анна стояла над ними, ее лицо пылало от стыда и злости. – Ты позоришь нас!
Тамара медленно поднялась, держа в руках поднос с осколками.
– Кого это нас? – она прямо посмотрела дочери в глаза. – Нас или тебя? Тебе стыдно, что твоя мать – простая кассирша?
– Да при чем тут это? – слегка растерялась Анна. – Просто веди себя нормально, да и все!
– А нормально – это как? Молча глотать устрицы по пятьсот рублей, пока эта девочка… – Тамара кивнула на пунцовую Софью. – Учит меня жизни?
– Мам, да ты… выпила, что ли? – понизила голос Анна.
– Я трезвая как никогда, доченька.
К ним подошел Игорь, за ним потихоньку потянулись остальные.
– Тамара Петровна, может, вам нехорошо? – вкрадчиво спросил зять. – Может быть, вы устали с дороги? Идите отдохните.
– А что, неудобно перед партнером? – усмехнулась Тамара. – Теща оказалась не той, за кого ее выдавали?
– Мама!
– Что? Я же понимаю, зачем вы меня сюда притащили. Вы хотели показать Виталию Сергеевичу, какая у вас чудесная семья. Три поколения, традиции, бла-бла-бла… Только вот незадача, я не умею есть устрицы и не знаю, что такое карпаччо.
Софья вдруг опомнилась. Она захихикала и достала телефон.
– О, бабушка в ударе! Это будет ништяковый контент для тиктока!
– Убери телефон, – строго сказала Тамара, поворачиваясь к ней, – и перестань называть меня бабушкой. Мы с тобой виделись раза три в жизни, и я знать тебя не знаю.
– Мама, хватит! – Анна схватила ее за руку. – Идем отсюда. Сейчас же!
– Отпусти, – велела Тамара.
– Я сказала – идем!
– А я сказала – отпусти! – Тамара вырвала руку. – Знаешь что, Аня? Я устала. Устала притворяться, что у нас нормальная семья, что ты не стесняешься меня и моей жизни. А ведь твой отец, царство ему небесное, всю жизнь честно работал. И я работаю. Да, за копейки, да, это не престижно. Но зато я могу спать спокойно!
Виталий, все это время молча наблюдавший за сценой, покачал головой.
– Игорь, мне кажется, ваша теща перегрелась на солнце, – сказал он холодно.
– Виталий Сергеевич, я… – начал было Игорь.
– И вообще, – Виталий повернулся к Оксане, – мне не нравится эта атмосфера. Где семейные ценности, о которых вы говорили? Я вижу только скандал и неуважение к старшим.
– Но она первая начала! – возмутилась Софья.
– Молчать! – рявкнул Виталий так, что девушка вздрогнула. – Ты позволяешь себе хамить взрослым, смеяться над работающими людьми. Это что за воспитание такое? Извинись!
– С какой стати? – надула губы девушка.
– С такой, что я так сказал. Извинись за хамство!
Софья пробормотала что-то невнятное.
– Не надо, – Тамара покачала головой. – Не надо извинений из-под палки. Знаете что? Я уезжаю домой. Спасибо за ужин.
– Мама, стой! – Анна бросилась за ней. – Ты куда? У тебя же обратный билет через неделю!
Тамара остановилась у выхода из ресторана.
– Ничего, я найду как добраться. Не впервой.
– У тебя денег нет!
– Есть.
– Мама, не глупи! Вернись!
– Нет, Аня. Хватит. Я всю жизнь молчала, терпела, делала вид, что все хорошо. Ради мира в семье. Ради тебя. А толку?
– Если ты сейчас уйдешь, можешь не рассчитывать…
– На что? – улыбнулась она. – На твои звонки раз в полгода? На приглашения, когда нужно изображать счастливую семью перед партнерами? Спасибо, обойдусь.
Тамара вышла из ресторана и даже не обернулась.
В номере она быстро собрала вещи, подхватила сумку, вызвала лифт и подошла к стойке ресепшена.
– Я выезжаю, – сказала Тамара, положив ключ-карту на стойку.
– Вызвать вам такси? – предложила девушка.
– Не надо. Спасибо. Я пешком.
Тамара вышла из отеля в теплую южную ночь. Воздух пах морем и цветущими олеандрами. Она пошла вдоль набережной, не зная точно, куда идет. Просто прочь от золотой клетки, от унижения, от фальши.
Потихоньку она добралась до хостела и заночевала в недорогом номере. Телефон тренькнул пару раз – Анна сначала позвонила, а потом прислала сообщение. Она сбросила звонок и удалила сообщение, даже не открыв его.
На следующий день она отправилась на автовокзал и купила билет в родной город. По дороге она решительно заблокировала Анну.
– Мы из разных миров, – подумала Тамара, – и, наверное, нам лучше не соприкасаться.
Свекровь взяла мой кошелёк «на сохранение». Муж предложил не ссориться»