Вероника долго колебалась, но обстоятельства прижали — съемная квартира съедала почти половину семейного бюджета, а впереди маячили очередные непредвиденные покупки.
Переезд к родителям Максима оказался быстрым и… болезненным. Двухкомнатная квартира свекрови и свекра казалась тесной даже до их приезда, а теперь в ней ютились пять человек, включая маленькую Лизу, которая только-только научилась бегать и открывать все, что попадалось под руку и вынимать все бабушкины запасы.
Татьяна Павловна, женщина строгих правил, сразу дала понять, что в ее доме все будет по-прежнему. Вероника сначала пыталась подстраиваться: мыла полы так, как требовала свекровь, готовила по рецептам свекрови, старалась не шуметь по вечерам. И даже Лизу закрывали в комнате, когда свекор Игорь Иванович приходил в работы.
Но даже идеальная чистота и тихий голос не спасали от критики — то борщ не такой, то Лиза слишком громко смеется, то Вероника слишком поздно встала.
— Ну я же просил тишины после работы! — возмущался свекор, когда слышал истерику внучки, которая расстроилась из-за того, что нельзя выходить из комнаты. — Неужели в свои пятьдесят пять лет я не заслужил отдыха в своей же квартире? — продолжал ворчать он на Веронику.
— Она сейчас успокоится, дайте время.
Невестка ушла из кухни, а Игорь Иванович продолжил:
— Ну ты подумай, приехали на нашу голову. Будто без них тут места много было.
— Игореша, ты не серчай. Лучше, вот, поешь, — жена поставила ему тарелку с гречкой и подливой перед самым носом.
Тот втянул аромат и с удовольствием принялся за трапезу.
— Вкусно. Не замечал, что ты научилась так готовить мясо, что он аж распадается на волокна. Очень хорошо! — похвалил Игорь Иванович, а супруга лишь мило улыбнулась.
Татьяна Павловна не стала упоминать о том, что не готовила она с тех самых пор, как сын с женой заехали в их квартиру. А что такого? Хотят тут жить, пусть крутятся! Будет еще она готовить на эту ораву!
Максим же, вместо того чтобы защищать жену, все чаще уходил в себя. С работы он возвращался усталым, ужинал и садился за телефон или компьютер, избегая разговоров с супругой. Если Вероника начинала жаловаться, он вздыхал и говорил:
— Потерпи немного, пока я с работой разберусь. Это ж все-таки мои родители. Не там ты врагов ищешь!
А «немного» растянулось на полгода. Лиза росла, и с каждым днем ей требовалось больше внимания и пространства. Вероника в хорошую погоду старалась выводить дочь гулять, особенно по вечерам. Лизе не только не нравилось сидеть в четырех комнатах, но она еще и была дико активной. Поэтому проще было уйти на улицу.
Это перестало нравиться сначала свекрови, потому у Вероники было все меньше времени на готовку, ведь прогулки занимали по три-четыре часа в день. Потом, Игорю Ивановичу, ну а затем и Максиму, которому свекровь очень хорошо нашептывала всякие гадости про Веронику в ее отсутствие.
И вот однажды Максим не выдержал. Как только Вероника искупала дочь после прогулки и посадила в стульчик, который к слову находился в их комнате, муж начал возмущаться.
— Я не понимаю, где тебя постоянно носит?! — закричал Максим.
— В смысле? Может, ты забыл, что у нас двухгодовалая дочь, которой нужен свежий воздух и игры. В этой комнате Лиза и есть, и справляет нужду. Ей никуда нельзя выходить. И если раньше это было только по вечерам, то сейчас просто постоянно. Твоя мать разыгрывает драму, что от внучки у нее разыгрывается мигрень. У меня возникает только один вопрос — они вообще любят Лизу?
— Не говори ерунды. Конечно любят.
— Я не знаю что такое любовь, потому что мои родители бросили меня. И твои родители — это единственные бабушка и дедушка, которые могут подарить ей хоть капельку тепла и доброты. Но, видимо, не судьба.
— Вот я и чувствую, генетика, — обронил Максим.
— Что ты имеешь в виду?
— Что Лиза совсем на меня не похожа. Вот что!
— Да она копия твоей матери! — удивленно воскликнула Вероника.
— Знаешь что? Я хочу сделать ДНК-тест.
— Серьезно? — супруга не переставала удивляться словам Максима.
— Да, абсолютно. Завтра же пойдем и сделаем его. Не переживай, деньги найду.
— На это у тебя есть деньги, а на памперсы ребенку — нет? Это действительно смешно.
Они сделали ДНК-тест, и, казалось бы, все должно было успокоиться на то время пока он готовился. Но вместо облегчения Вероника почувствовала, как между ней и Максимом выросла невидимая стена. В его взгляде не было ни стыда, ни сожаления — будто он не видел ничего странного в том, что заподозрил собственную жену в измене.
Максим, наоборот, вел себя так, словно все это — обычная бытовая формальность. Вероника же все чаще ловила себя на мысли, что больше не может открываться мужу, а уж о каком-то интume вообще не шло и речи.
На следующий день Татьяна Павловна с утра ушла к подруге. Вероника, воспользовалась моментом, пока никого не было дома, чтобы убрать квартиру. А после обеда Вероника собрала дочку Лизу и они вместе пошли на прогулку в парк. Погода стояла чудесная, и ей хотелось вырваться из душной квартиры, где каждый угол напоминал о давлении и упреках.
Когда они решили пойти в сторону доча, солнце уже клонилось к закату. А в квартире в это время разворачивалась настоящая драма. Татьяна Павловна пришла от подруги на эмоциональном подъеме. Она увидела чистейшую квартиру и довольно улыбнулась. А затем посмотрела на плиту — там ничего не было, затем в холодильник — там тоже ничего.
Женщина было уже ринулась что-то быстренько приготовить. Иначе сейчас ее хитрость обернется скандалом, но не успела. На кухню вошел Игорь Иванович.
— Какая тишина! Почаще бы они гулять уходили в это время! А то уже невозможно! Давай, Танюш, накладывай. Что там сегодня у тебя?
— А… у меня сегодня… яичница! — выпалила Татьяна Павловна.
— Ты что, за весь день смогла приготовить только яичницу?
— Ну почему же? Смотри как квартира сияет чистотой. Я убиралась!
Тут и Максим подоспел. Почти одновременно они с Вероникой и Лизой вернулись домой. Вероника спокойно поставила Лизу на пол, помогла снять ей куртку. В это время Максим, будто игнорируя жену, направился на кухню. Сегодня он задержался и очень хотел есть. Но там его ожидало разочарование.
— И где ужин? — рявкнул Максим на жену, которая в этот момент проходила мимо с Лизой на руках.
Вероника посмотрела на Максима, и, не повышая голоса, произнесла:
— Ужина больше не ждите. Я не домработница для всей твоей родни.
Она взглянула на озадаченные лица свекров и продолжила.
— Да, я знаю, что Татьяна Павловна дурила всем голову тем, что я ничего не делала по дому. Но вся чистота и готовка — это моих рук дело. Вам придется, теперь как-то жить с этой информацией, Игорь Иванович. Непонятно, как вы еще жили до того, как мы переехали. Хотя… у вас будет прекрасная возможность вспомнить. Потому что я уезжаю из этого сумасшедшего дома! Вместе с дочкой.
Максим был сильно возмущен, но как только жена скрылась за дверью комнаты, смог только вымолвить:
— Это что сейчас было? С чего она решила, что может забрать ребенка от отца.
— Я все слышу! — донесся голос Вероники из комнаты. — Ты совсем недавно поставил под сомнение свое отцовство. А теперь возмущаешься. Семья клоунов каких-то.
— Что она сказала?! — завопил Игорь Иванович.
Он поднялся и пошел в комнату, но туда никто не заглянул и даже не знал, что чемоданы были уже подготовлены заранее. Вероника вышла навстречу свекру. Она буквально сверлила его взглядом.
— Теперь ваше эго будет в порядке. Жаль только, что строить будет больше некого. Ведь двухлетний ребенок, которого можно было заткнуть теперь в вашей квартире жить не будет. Потренируйтесь на ком-нибудь еще. Вдруг, получится.
— Да как ты смеешь! — начал Игорь Иванович, но невестка слегка толкнула его чемоданом и прошла дальше, в коридор.
Вероника спокойно надела в коридоре пальто и шапку, помогла Лизе застегнуть куртку. Максим, сидевший на стуле в кухне, поначалу только скептически наблюдал за ее действиями — ему казалось, что это очередная женская демонстрация, которая закончится через полчаса слезами и извинениями на коленях.
Но когда Вероника бросила ключи на полку у двери и сказала:
— Дубликат не делала, не переживайте, — у него в глазах мелькнуло недоумение, быстро сменившееся тревогой.
— Подожди… Ты что, всерьез? — Максим вскочил и кинулся к жене и дочери, но та, держа Лизу за руку, лишь отстранилась.
— Поздно, — коротко бросила она.
Через двадцать минут они уже сидели в такси, а маленький чемодан с вещами был аккуратно пристроен в багажнике. Их новым домом стала однокомнатная квартира Антонины Григорьевны — бабушки Вероники по отцовской линии. Она встретила внучку и правнучку так, словно ждала их с самого утра: с горячим супом, теплым компотом и не задавала ни единого вопроса. Лишь тихо погладила Веронику по плечу и произнесла:
— Раз приехала — значит, по-другому никак. Оставайтесь, сколько нужно.
Больше родных у Вероники не было: отец yмeр десять лет назад, а мать уехала с новым ухажером за границу, когда девочке было всего пять.
Через неделю пришли результаты ДНК-теста: Максим оказался отцом Лизы на 99,99%. В тот же день Вероника, не колеблясь, подала на развод.
Судебные заседания тянулись несколько недель. Вероника требовала алименты и половину стоимости недавно купленной в браке машины. Максим и его мать Татьяна Павловна яростно сопротивлялись. Свекровь на каждом заседании едва не срывалась на крик, доказывая, что последний два с половиной года невестка сидела дома и ни копейки в семью не вкладывала.
— Если она два года в декрете, значит, и на машину права не имеет! — кипятилась Татьяна Павловна.
Судья терпеливо выслушала, а потом спокойно ответила:
— Гражданка, вы, похоже, забываете, что ваша бывшая невестка проделала колоссальную работу, когда родила и воспитывала вашу внучку. Это тоже вклад в семью.
Татьяна Павловна побагровела, но возразить ей было нечего. Решение было вынесено в пользу Вероники: алименты и половина стоимости машины.
Свекровь злилась, Максим мрачнел, а Вероника впервые за долгое время почувствовала легкость. У нее была крыша над головой, рядом — дочь и бабушка, а впереди — жизнь, в которой она никому ничего не должна.
Татьяна Павловна, вернувшись с Максимом домой после последнего судебного заседания, долго молчала. Лицо у нее было каменное, но глаза горели злостью.
— Сынок, — наконец произнесла она, — хочешь, я подскажу, как ей можно отомстить?
Максим поднял глаза на мать:
— Как?
— Просто тебе не надо видеться с Лизой. Пусть сама с ней сидит, без выходных и передышек. Пусть локти кусает. Мы и так алименты платим — вот и все. Хватит с них!
Максим даже не стал спорить — лишь кивнул. И так они и жили: пять лет он не видел ни Веронику, ни свою дочь. Переводы на карту были единственным напоминанием о Лизе.
А потом случилось то, чего никто не ожидал. Татьяна Павловна тяжело заболела. Врачи давали осторожный прогноз, но суть была ясна: жить ей оставалось всего пару месяцев. Женщина много передумала, ночами ворочалась без сна. И однажды, с трудом поднявшись с постели, позвала сына
— Максим, — ее голос был слабым, — приведи Лизу. Хочу увидеть внучку… хоть раз, пока еще могу.
Максим замялся, но все-таки набрал номер Вероники. К его удивлению, бывшая жена согласилась почти сразу, только добавила:
— Но сначала Лиза должна познакомиться с тобой, как с отцом. Она тебя почти не помнит. Встретимся в кафе.
Максим подумал, что это разумно, и согласился на то время, которое назвала бывшая супруга.
На следующий день он вошел в уютное кафе и сразу заметил их. За столиком у окна сидела Вероника, рядом — девочка лет восьми, невероятно похожая на Татьяну Павловну в молодости. Но его взгляд сразу зацепился за третьего человека: высокий, крепкий мужчина лет сорока, который обнимал Веронику за талию. Что было еще более невыносимо — что все они выглядели счастливыми.
Максим остановился, сжав зубы, не понимая, кто это… но уже предчувствуя, что бывшая жена приготовила ему сюрприз, который вряд ли будет приятным.
И тут Максим услышал звонкий детский голос:
— Папа!
Он резко обернулся к девочке, сердце кольнуло — за пять лет он ни разу не слышал, чтобы Лиза называла его так. Но радость длилась всего мгновение. Лиза, с сияющей улыбкой, смотрела не на него, а на того мужчину, что сидел напротив, и строила ему забавные рожицы. Мужчина смеялся в ответ.
В этот момент Максим будто окаменел. В груди поднималась волна злости и унижения. Какого черта? Это же его Лиза, его дочь, и теперь она зовет папой какого-то другого мужика. Испытание тщеславием он провалил еще до того, как успел подойти ближе.
Он развернулся на пятках и вышел из кафе, даже не поздоровавшись. Уже на улице, сжав телефон в руке, набрал матери:
— Мам, Вероника совсем обнаглела! Она запретила Лизе видеться со мной. Что уж говорить о тебе…
Татьяна Павловна слушала в тишине, а потом тихо сказала:
— Видимо, мы заслужили это, сынок…
В итоге она так и не увидела внучку перед смертью. Максим не стал больше пытаться — гордость была дороже.
Теперь в их двухкомнатной квартире жили два упертых мужика — Игорь Иванович и Максим. Они относили себя к лучшей половина всего света, только жизнь от этого становилась все более пустой.
А Вероника об этом не знала и знать не хотела. Она жила своей жизнью — с любимым мужчиной, с чудесной дочерью, которая улыбалась гораздо чаще, чем в детстве. И в глубине души она уже мечтала, что совсем скоро станет мамой во второй раз.
«С сегодняшнего дня ты здесь больше не живёшь!» — заявил муж