Раиса Михайловна произнесла эти слова так же спокойно, как обычно сообщала о погоде. Сидела на лоджии своей городской квартиры, попивала чай из любимой кружки с розочками, и даже не подняла глаз на сына.
Артём замер с чашкой в руках. Он приехал к матери в город, как всегда приезжал по субботам, привёз продукты, починил капающий кран на кухне. И вот — такое.
— А я? — только и смог выдавить он.
Раиса Михайловна пожала плечами, наконец взглянув на него:
— Ты — мужчина. Устроишься. Полина и Ирина же девочки. Им труднее. Квартира, дача, облигации — всё им достанется.
— Мам, но дом в деревне отремонтирован на мои деньги…
— Оформлен на меня. Значит, я и решаю, — отрезала она. — И вообще, хватит. Ты уже достаточно получил от жизни.
Артём поставил чашку на столик. Руки дрожали. Сорок два года, а перед матерью всё ещё чувствовал себя провинившимся мальчишкой.
Но сейчас что-то внутри него изменилось окончательно.
Тридцать два года назад отец Артёма по гиб на стройке. Раиса Михайловна, работавшая фельдшером в районной больнице, осталась одна с тремя детьми. Артёму тогда было десять. Полина и Ирина, двойняшки, были совсем крохами — четыре годика.
Горе переживала тяжело. Стала резкой, злой. Особенно доставалось старшему сыну:
— Упрямый ты, как отец! На одних нервах с тобой живу! — кричала она, когда Артём пытался что-то возразить или просто задать вопрос.
После похорон пришлось переехать из города в деревню к бабушке — денег катастрофически не хватало. Квартиру в городе сдавали. Артём быстро стал «главой семьи»: собирал сестёр в детский сад, потом в школу, носил воду из колодца, топил печку, помогал по хозяйству. Учился кое-как — времени не было, да и голова была занята другим.
Помнил, как зимними вечерами сидел с сёстрами за кухонным столом, помогал им с уроками. Полина капризничала:
— Не хочу делать математику! Она скучная!
— Надо, Полинка, — терпеливо объяснял Артём. — Без неё никуда.
А Ирина тихонько плакала над прописями — не получались крючочки. Артём брал её маленькую ручку в свою, водил по строчкам:
— Смотри, как красиво выходит! Ты умничка.
Раиса Михайловна работала в две смены, приходила поздно, уставшая и злая. На ласку сил не оставалось.
В шестнадцать Артём закончил 9 классов, ушел из школы и устроился грузчиком на местную базу. Мать не возражала — деньги были нужны позарез. Потом работал разнорабочим, строителем, механиком. Руки у него были золотые — любую технику починить мог.
— Артёмка у нас мастер на все руки, — хвалились соседи. — К нему вся деревня с поломками ходит.
Постепенно дела пошли в гору. Артём открыл небольшую мастерскую по ремонту лодочных моторов. Рыбаков в округе хватало, работы было много. Зажил неплохо, но все деньги по-прежнему уходили в семью.
Купил матери электрический бойлер, провёл газ в деревенский дом, оплатил обучение сестёр в институте. Полина училась на экономиста, Ирина — на переводчика. Обе красивые, умные, но почему-то считали, что брат им всё должен.
— Артёмка, мне платье нужно на выпускной, — просила Полина, обнимая его за шею. — Ты же не откажешь сестрёнке? Такое красивое видела, синее, с блёстками!
— А мне ноутбук для учёбы, — добавляла Ирина. — Без него никак. Все девочки с ноутбуками, а я одна с тетрадками.
И он покупал. Платья, ноутбуки, телефоны, косметику. Сёстры были ласковыми и благодарными, пока просили. Целовали в щёку, называли лучшим братом на свете. Но стоило Артёму заговорить о том, что неплохо бы им самим подрабатывать, как они тут же обижались.
— Ты что, жадный стал? — возмущалась Полина. — Мы же учимся! Когда нам работать?
— Нам что, теперь самим себя обеспечивать? — вторила Ирина. — А зачем тогда брат?
А Раиса Михайловна неизменно их защищала:
— Ты мужчина, обязан помогать. У них ни мужа, ни жилья. Они беззащитные. А ты что, обеднеешь от того, что сестрам поможешь?
Артём всё чаще чувствовал, что его используют. Что никто не воспринимает его как личность — только как источник денег и решений проблем. Но молчал. Семья есть семья.
Особенно больно стало, когда сёстры закончили учебу. Полина устроилась в банк, Ирина — переводчиком в турфирму. Зарплаты у них были неплохие, но они по-прежнему тянули руки к брату:
— Артём, мне машину нужно для работы, — заявила Полина. — Клиентов возить.
— А мне курсы повышения квалификации оплати, — просила Ирина. — Для работы нужно.
Правду он узнал случайно. Тётя Нина, сестра матери, проговорилась во время семейного застолья на день рождения Раисы Михайловны:
— Раиса уже всё оформила. Дом в деревне, квартира в городе — на девочек. Она говорит: «Артёму и так судьба улыбнулась».
Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Судьба? — переспросил он, стараясь говорить спокойно. — Я на заводе пахал, пока руками кормиться не научился!
Тётя Нина смутилась, поняв, что сказала лишнее. Полина и Ирина переглянулись, но промолчали. А Раиса Михайловна невозмутимо резала торт.
В тот же вечер Артём решил выяснить с матерью отношения.
— Мам, а мне что-то полагается? — спросил он прямо.
— Я так решила, — ответила Раиса Михайловна, даже не подняв глаз от телевизора. — И это не обсуждается.
— А дом, который я ремонтировал? Газ, который проводил? Эта квартира, которую я оплачивал?
— Всё оформлено на меня. Значит, я и решаю. И потом, ты мужчина, сам заработаешь. А девочкам что делать?
— Мам, им уже по тридцать шесть! Какие девочки?
— Для меня всегда девочки, — отрезала она.
Вот тогда что-то в Артёме сломалось окончательно.
Через неделю Артём собрал вещи и уехал из дома, в котором вырос. Снял комнатку над своей мастерской, перестал отвечать на звонки матери и сестёр. Работал с утра до ночи, пытаясь заглушить боль.
Первое время звонили часто. Полина возмущалась:
— Ты что, совсем? Мать переживает!
Ирина плакала в трубку:
— Тёмочка, ну что ты как маленький? Приезжай, поговорим!
Но он не ехал. Впервые за тридцать с лишним лет жил для себя.
Зину он встретил через месяц. Она приехала в их деревню лечить соседского кота — ветеринар из районного центра. Простая, добрая, с умными серыми глазами и короткими русыми волосами. Так и познакомились. Впервые за много лет Артём почувствовал, что с ним разговаривают как с человеком, а не как с банкоматом.
— Какой у вас уютный уголок, — сказала она, оглядывая его скромное жилище. — Чувствуется, что здесь живёт мастер.
Они стали встречаться. Зина не требовала подарков, не жаловалась на жизнь. Просто была рядом. Слушала, понимала, поддерживала. Готовила простые, но вкусные ужины, рассказывала смешные истории про своих четвероногих пациентов.
— Ты хороший человек, — говорила она. — Не вини себя за то, что так случилось. Это нормально.
Поженились тихо, без пышности. На скромной свадьбе была только тётя Нина. Она принесла папку с документами:
— У меня детей нет, — сказала она, обнимая Артёма. — Оставляю тебе дачу и пай в кооперативе. Ты мне не просто племянник — ты мне как сын. Настоящий сын.
Артём не мог сдержать слёз. Его кто-то ценил его не за деньги, а за него самого.
Раиса Михайловна объявилась через два года. Сёстры к тому времени вышли замуж и уехали — Полина в Питер за мужем-банкиром, Ирина в Италию к итальянцу, которого встретила на работе. Мать осталась одна.
Пенсия была маленькая. Газ отключили за неуплату. Бойлер сломался, а починить некому.
— Я не справляюсь, — жаловалась она в трубку. — Помоги. Деньги на лекарства нужны. Давление скачет, серд це болит.
— У меня есть своя семья, — спокойно ответил Артём. — Ты ведь всё «девочкам» отдала. Пусть теперь они тебя вытаскивают.
— Они заняты! Полина в Питере, в положении. Ирина в другой стране. Им не до меня.
— Ты сделала свой выбор, мам.
Он положил трубку и больше не отвечал на её звонки.
Прошло ещё три года. Артём с Зиной жили в доме тёти Нины, который отремонтировали своими руками. Родилась дочка — Настенька, похожая на маму. Артём был по-настоящему счастлив.
Каждое утро просыпался рядом с любимой женщиной, завтракал в кругу семьи, шёл на работу с лёгким сердцем. Вечерами играл с дочкой, читал ей сказки, учил первым словам.
— Папа! — лепетала Настенька, и сердце Артёма наполнялось такой нежностью, какой он никогда не испытывал.
Соседи рассказывали, что Раиса Михайловна живёт одна, еле сводит концы с концами. Сёстры присылают открытки на праздники, но приезжают редко. Полина звонит раз в месяц, Ирина — ещё реже.
Пару раз мать пыталась прийти к Артёму, но он не открыл дверь. Видел через окно, как она стояла у калитки, постаревшая, сгорбленная. Сердце сжималось, но он не вышел.
— Не жалко? — спросила как-то Зина.
Артём посмотрел на спящую дочку, на жену, на уютный дом, который они создали вместе.
— Нет, — ответил он честно. — Я больше не сломлен. Я свободен.
И это была правда. Теперь он жил для себя и своей семьи. Той семьи, которая любила его не за деньги, а просто за то, что он есть.
Раиса Михайловна получила то, что хотела — всё досталось дочерям. Правда, сама осталась ни с чем. Но это уже был её выбор, за который придется платить.
Куда тебе столько?