Алина сидела на кухне, медленно размешивая остывший чай, и слушала, как муж принимает душ в ванной. За окном догорал октябрьский день, а в телефоне уже третий раз за вечер мигал вызов от матери. Она знала, о чём будет разговор, и потому тянула с ответом.
Когда Андрей наконец перестал шуметь в ванной, телефон зазвонил снова.
— Алло, мам.
— Ну наконец-то! — голос матери звучал напряжённо, с той особенной интонацией, которая всегда предвещала неприятный разговор. — Я тебе уже сто раз звоню. Слушай, Светка из соседней квартиры сказала, что видела, как ты заходила в тот офисный центр на Ленинской. Ты что, устроилась на работу и мне не сказала?
Алина вздохнула. Светка из соседней квартиры — это та самая Светка, которая знала про всех жильцов больше, чем они сами про себя.
— Да, мам, устроилась. Хотела сначала попробовать, посмотреть, как пойдёт, а потом уже рассказать.
— Вот и хорошо! А то сидела дома, как барыня. Муж, конечно, зарабатывает неплохо, но всё равно — женщина должна быть независимой, — мать говорила быстро, словно боялась, что её прервут. — А теперь самое главное. Ты же устроилась на работу, теперь ты брату деньги переводить будешь.
Алина почувствовала, как напрягается спина. Вот оно, думала она. Вот ради чего этот звонок.
— Мам, причём тут Игорь? Я устроилась работать для себя, для своей семьи.
— Как это причём тут? Он твой брат! Я одна его содержу уже год, пенсию всю ему отдаю. А он всё никак работу найти не может. Рынок труда сейчас сложный, сама знаешь.
Алина встала и прошла к окну. На улице включались фонари, и в их свете было видно, как редкие прохожие торопятся домой.
— Мам, Игорю тридцать два года. Тридцать два! Он взрослый мужчина, а не подросток. Почему я должна его содержать?
— А потому что семья — это семья, — голос матери становился всё более настойчивым. — Я вас двоих родила и воспитала. И когда мне было трудно, никто мне не помогал. А теперь, когда сын в беде, мы все должны его поддержать.
— В беде? — Алина не выдержала. — Мам, его уволили год назад! За прогулы, между прочим. И за всё это время он даже резюме нормальное не написал. Сидит дома, в компьютер играет, а ты ему завтрак в постель носишь.
— Не преувеличивай, — но в голосе матери появились нотки неуверенности.
— Я не преувеличиваю. Я была у вас в прошлые выходные, помнишь? Он в двенадцать дня встал, а в час уже требовал обед. И когда я спросила, куда он резюме разослал на этой неделе, он сказал, что «присматривается к предложениям».
Из ванной вышел Андрей, закутанный в халат. Посмотрел на жену, хмуро разговаривающую по телефону, и понимающе покачал головой — он уже знал эти семейные перепалки.
— Ладно, — продолжила мать, — может, он и не очень активный в поисках. Но ведь это не значит, что мы должны его бросить. Семья есть семья. А ты теперь работаешь, значит, можешь помочь. По десять тысяч в месяц — не такие большие деньги для тебя.
— Не такие большие деньги? — Алина почувствовала, как поднимается гнев. — Ты всю пенсию ему отдаёшь, на одну зарплату живёшь. Я видела, что у вас в холодильнике. Сосиски и макароны — вот и весь рацион.
— Ну и что? Я привычная, мне много не надо.
— А Игорь, видимо, не привычный. Ему и колбаса подороже, и пиво каждый день. Мам, ты понимаешь, что воспитываешь из него паразита?
— Как ты смеешь! — голос матери сорвался на крик. — Он мой сын, и я не позволю тебе его так называть!
— Тогда как его называть? Временно безработным? Наверное, год — это временно?
Повисла тяжёлая пауза. Алина слышала, как мать тяжело дышит в трубку.
— Слушай меня, — наконец произнесла мать тише, но с той железной интонацией, которую Алина помнила с детства. — Ты же устроилась на работу, теперь ты брату деньги переводить будешь. Это не обсуждается. Семья — это святое.
— Нет, мам. Не буду.
— Что значит не будешь?
— Именно это и значит. Я не буду содержать здорового взрослого мужика, который просто не хочет работать.
— Значит, родного брата тебе жалко? Значит, теперь, когда у тебя своя семья, своя квартира, тебе на нас наплевать?
Алина чувствовала, как знакомая вина начинает подтачивать её решимость. Эти слова мать произносила каждый раз, когда хотела добиться своего. «Теперь тебе на нас наплевать», «родного брата не жалко», «семья для тебя ничего не значит».
— Мам, дело не в жалости. Дело в том, что я не собираюсь поощрять его безделье. Если он не работает — значит, ему комфортно сидеть на шее у родственников. Зачем ему что-то менять, если есть мама, которая его кормит, и сестра, которая будет деньги переводить?
— А если он заболеет? А если с ним что-то случится?
— А если со мной что-то случится? А если с тобой? Мам, он должен научиться быть самостоятельным. Ему уже тридцать два года!
Мать помолчала, а потом заговорила уже другим тоном — усталым, обиженным:
— Значит, понятно. Родная мать просит помочь, а дочь отказывается. Ну что ж, теперь я знаю, что от тебя ждать.
— Мам…
Но мать уже повесила трубку.
Алина опустила телефон и обнаружила, что руки у неё дрожат. Андрей подошел, обнял за плечи.
— Опять про Игоря? — спросил он негромко.
— Угу. Теперь я должна ему деньги переводить, раз на работу устроилась.
— А ты что ответила?
— Сказала, что не буду. Но ты же знаешь маму — она так просто не отстанет.
Андрей погладил жену по волосам.
— А может, действительно помочь? Ну хотя бы первое время, пока он работу ищет?
Алина выпрямилась и посмотрела на мужа.
— Андрюш, он год ищет. Год! За это время можно было три профессии освоить. Нет, если я начну ему переводить, он вообще перестанет что-либо делать. И мама тоже решит, что воспитала меня правильно — семья превыше всего, даже если эта семья состоит из паразитов.
На следующий день мать не звонила. Не звонила и послезавтра. Алина понимала — объявлен бойкот. Этот приём тоже был знаком с детства: если дочь не слушается, мать демонстративно обижается и молчит, заставляя чувствовать вину.
Но на третий день не выдержала и позвонила сама.
— Алло, — голос матери звучал официально-холодно.
— Мам, привет. Как дела?
— Нормально. А что такое?
— Ничего особенного. Просто хотела узнать, как вы там.
— Мы тут как всегда. Я работаю, Игорь ищет работу.
— Ищет? — в голосе Алины прозвучала неприкрытая ирония.
— Да, ищет. Может, не так активно, как тебе хотелось бы, но ищет.
— И что, есть какие-то результаты?
Мать помолчала, а потом вздохнула:
— Пока нет. Но он же не может сидеть без денег. Продукты покупать надо, за коммуналку платить. Я же не бессмертная, Алина. Мне скоро шестьдесят, здоровье уже не то.
Вот оно, подумала Алина. Сейчас начнётся про возраст, про здоровье, про то, что она одна тянет всё на себе.
— Мам, а ты пробовала с ним серьёзно поговорить? Поставить ультиматум?
— Какой ультиматум? Что я ему скажу — ищи работу или выгоню из дома? Он же мой сын!
— А я что, не дочь? Но почему-то ты мне ультиматумы ставишь — переводи деньги брату или ты плохая сестра.
Опять повисла пауза.
— Это разные вещи, — наконец сказала мать.
— Чем разные?
— Он мужчина, ему сложнее. А ты замужем, тебе проще.
Алина покачала головой. Вечная история — сыну всё прощается, потому что он мужчина и ему «сложнее», а дочь должна быть сильной, независимой и при этом постоянно помогать этому «сложному» мужчине.
— Мам, я приеду к вам завтра вечером. Мне нужно с Игорем поговорить.
— Зачем? Не надо его расстраивать.
— Не волнуйся, я его не буду расстраивать. Просто поговорю.
На следующий день Алина приехала к матери после работы. Игорь, как и ожидалось, сидел за компьютером в своей комнате, увлечённо играя в какую-то стрелялку. На столе рядом стояла недопитая кружка пива и лежал недоеденный бутерброд.
— Игорь, — позвала Алина, заглядывая в комнату.
— Да, ща, только уровень пройду, — ответил брат, не отрываясь от экрана.
— Нет, сейчас. Мне нужно с тобой поговорить.
Игорь недовольно обернулся. В тридцать два года он всё ещё выглядел как подросток — худощавый, с вечно растрёпанными волосами и недовольным выражением лица.
— О чём?
— О работе.
— Ой, только ты не начинай. Мама уже достала со своими нравоучениями.
Алина прошла в комнату и села на край кровати.
— Слушай, Игорь. Я скажу тебе прямо. У тебя есть месяц, чтобы найти работу. Любую.
— А что будет через месяц? — в голосе брата появились насмешливые нотки.
— Через месяц я предложу маме разменять эту квартиру на две однушки. Ей будет где жить, а тебе — нет.
Игорь резко повернулся к сестре:
— Ты с ума сошла? Какое ты имеешь право?
— Самое прямое. Квартира оформлена на меня и мать. Когда квартиру приватизировали ты ещё не родился. И я имею право не смотреть, как мой тридцатидвухлетний брат сидит на шее у пенсионерки-матери. И я имею право не содержать здорового взрослого мужика.
— А тебя кто просил содержать?
— Мама просила. Каждый день просит. Точнее, требует. Говорит, что я теперь работаю и должна тебе деньги переводить.
Игорь поморщился и отвернулся к компьютеру.
— Ну и не переводи, никто не заставляет.
— Игорь, ты не понимаешь. Мама тебе всю пенсию отдаёт. Всю! Сама на одну зарплату живёт. В её возрасте это неправильно. Она должна откладывать деньги на лечение, на старость, а не содержать взрослого сына.
— Сама решила. Я её не просил.
Алина почувствовала, как в груди разгорается гнев. Вот так всегда — он никого не просил, но при этом спокойно пользуется тем, что ему дают.
— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Значит, и жить в маминой квартире тебя никто не просил? Тогда не будет проблем съехать.
— Куда мне съезжать без денег?
— А работа на что? Знаешь, есть такая штука — ходишь каждый день в офис, выполняешь какие-то обязанности, а в конце месяца тебе за это платят деньги. Называется «зарплата».
— Очень смешно, — Игорь повернулся к сестре и в его глазах впервые появилось что-то похожее на беспокойство. — А ты серьёзно про размен?
— Абсолютно серьёзно. У меня есть знакомый риелтор. Он сказал, что за вашу двушку можно получить две неплохие однушки. Маме хватит, а ты найдёшь съёмную.
— На какие деньги съёмную?
— На зарплату, Игорь. На зарплату.
Брат помолчал, барабаня пальцами по столу.
— А если я найду работу в этот месяц?
— Тогда всё остается как есть.
— А если не найду?
— Тогда размен.
Игорь ещё немного поколебался, а потом спросил:
— А мама в курсе твоих планов?
— Пока нет. Но если ты не найдёшь работу, узнает.
Из кухни донёсся голос матери:
— Алина, иди чай пить!
— Иду! — крикнула в ответ Алина и, вставая, добавила тише: — Думай, Игорь. У тебя месяц.
За чаем мать расспрашивала о работе, о муже, о планах на выходные, но Алина чувствовала, как та ждёт удобного момента, чтобы снова заговорить о деньгах для Игоря. И действительно, когда они допили второй стакан чая, мать откашлялась:
— Ты подумала о том, что мы с тобой обсуждали?
— О чём именно, мам?
— Ну о помощи Игорю. Он сегодня, кстати, весь день резюме рассылал.
Алина невольно усмехнулась. Весь день резюме рассылал, но при этом успел пройти несколько уровней в игре.
— Мам, я сказала тебе своё мнение. Я не буду его содержать.
— Но он же ищет работу!
— Вот найдёт — тогда и будет себя содержать.
Мать поджала губы.
— Значит, ты окончательно решила? Родного брата не жалко?
— Мам, прекрати. Мне его жалко, поэтому я не хочу, чтобы он окончательно превратился в паразита. А содержание — это именно превращение в паразита.
— Какие у тебя слова! — мать всплеснула руками. — Паразит, паразит… Это твой брат!
— Это мой брат, который год не работает и при этом живёт лучше работающей матери.
После этого визита прошло две недели. Мать звонила каждый день, но о деньгах больше не говорила — видимо, поняла, что давить бесполезно. Зато жаловалась на всё подряд: на здоровье, на усталость, на то, что Игорь нервный стал и чуть что — срывается на крик.
А в субботу третьей недели Игорь сам позвонил Алине:
— Алина, ты серьёзно насчёт размена говорила?
— Серьёзно.
— И что, никак нельзя договориться?
— Игорь, работу нашёл?
— Нет ещё, но я…
— Тогда не о чем разговаривать. Неделя осталась.
— Слушай, ну не может быть всё так категорично! Может, я болен чем-то? Может, у меня депрессия?
— Может. Тогда иди к врачу, лечись. Но лечение — это не повод сидеть без работы год.
— Ты жестокая стала, Алинка.
— Я взрослая стала, Игорь. И хочу, чтобы ты тоже взрослым стал.
После этого разговора Игорь замолчал. Мать звонила и жаловалась, что сын стал какой-то странный — с утра уходит из дома и возвращается только вечером.
— А что он делает? — спросила Алина.
— Говорит, работу ищет. По собеседованиям ходит.
— И как успехи?
— Пока никак. Но хоть пытается наконец.
В среду на последней неделе ультиматума Игорь снова позвонил:
— У меня два предложения есть. Одно — охранником в торговый центр, другое — курьером в службу доставки.
— Ну и отлично. Какое выбираешь?
— Не знаю ещё. Охранником больше платят, но работать надо сутки через двое. А курьером — каждый день, но поменьше деньги.
— Игорь, любая работа лучше, чем её отсутствие.
— Легко тебе говорить. У тебя работа в офисе, интересная.
— А у меня тоже не сразу интересная работа появилась. Я три года в колл-центре проработала, прежде чем в нормальную компанию попасть.
— Ладно, — вздохнул брат. — Наверное, охранником пойду. Всё-таки денег больше.
— Вот и правильно.
Через неделю Игорь действительно вышел на работу. Мать была в восторге — звонила и рассказывала, как сын рано встаёт, как ответственно подходит к обязанностям.
— Видишь, — говорила она, — а ты говорила — паразит. Просто ему нужно было время найти себя.
— Год времени, мам. Целый год.
— Ну и что? Зато теперь работает.
Алина не стала спорить. Главное, что цель достигнута.
Но самое интересное произошло через два месяца. Игорь встретил на работе девушку — она работала в одном из магазинов того торгового центра, где он служил охранником. Звали её Лена, было ей двадцать восемь лет, и жила она одна в однокомнатной квартире.
Мать поначалу отнеслась к новости настороженно:
— Игорь девушку привёл. Говорит, серьёзные у них отношения.
— Ну и хорошо, — ответила Алина. — Пора ему личную жизнь устраивать.
— А вдруг она его обманывает? Вдруг она только из-за квартиры к нему подбивается?
— Мам, у неё своя квартира. А у Игоря своей нет — он в твоей живёт.
— Ну да, но всё равно…
Через месяц Игорь объявил, что собирается жениться.
— Как это жениться? — растерялась мать. — Вы же только познакомились!
— Мам, мы взрослые люди. И мы решили пожениться и жить вместе.
— Вместе где?
— У Лены. У неё однушка, но нам хватит.
Мать звонила Алине в панике:
— Он хочет съехать! Говорит, будет у этой девицы жить!
— И что в этом плохого?
— Как что? А если они разойдутся? А если она его выгонит?
— Значит, вернётся к тебе. Или снимет где-то квартиру. Мам, ему тридцать два года, пора создавать свою семью.
— А я что, ему больше не нужна?
Алина вздохнула. Вот в чём была настоящая проблема. Мать боялась не того, что Игорь ошибётся в выборе жены, а того, что он больше не будет нуждаться в её опеке.
— Мам, ты ему нужна как мать. А не как кормилица и домработница.
— Но он же ко мне совсем перестанет приезжать!
— Почему перестанет? Будет приезжать в гости. Со своей женой. Может, внуков привезёт.
— Внуков… — голос матери стал мечтательным.
Свадьба состоялась через три месяца. Небольшая, скромная — только самые близкие. Лена оказалась спокойной, здравомыслящей женщиной, которая сразу дала понять, что не собирается содержать мужа.
— Мы оба работаем, — сказала она Алине за свадебным столом, — оба вносим свой вклад в семейный бюджет. Это правильно.
Алина посмотрела на брата. Игорь выглядел довольным и… повзрослевшим. Может быть, впервые за много лет он чувствовал себя нужным не как вечно больной ребёнок, а как мужчина, способный нести ответственность.
— Спасибо, — негромко сказал он сестре, когда они остались одни на кухне.
— За что?
— Ты же знаешь за что. Если бы ты не поставила мне ультиматум, я бы так и сидел дома до сорока лет.
— Может быть, — согласилась Алина. — А может, рано или поздно сам бы понял.
— Нет, не понял бы. Мне было слишком комфортно ничего не делать.
Они помолчали.
— А ты не злишься, что я тогда так жёстко поступила?
— Злился. Но теперь понимаю, что ты была права.
Вечером, когда праздник закончился, мать подошла к Алине:
— Ну что, довольна? Сын уехал, теперь я одна остаюсь.
Но голос её звучал не обиженно, а как-то… облегчённо.
— Мам, а ты сама-то как? Рада, что он наконец устроил свою жизнь?
Мать помолчала, а потом неожиданно улыбнулась:
— Знаешь, а я сегодня подумала — наконец-то смогу попутешествовать. Всё откладывала, всё думала — а вдруг с Игорем что-то случится, а вдруг ему деньги понадобятся. А теперь он самостоятельный, у него жена есть. Можно и о себе подумать.
— Вот и правильно.
— Ты всё-таки была права тогда, — добавила мать тише. — Про ультиматум. Я бы его до старости содержала, а он бы так и не повзрослел.
Алина обняла мать за плечи.
— Мам, мы все были неправы. Ты — что слишком опекала. Я — что слишком долго терпела и не вмешивалась. А Игорь — что пользовался этим.
— Но всё хорошо закончилось.
— Да, мам. Всё хорошо закончилось.
Пророчество