— А как же деньги на ребёнка? Вот их мы на сестру и потратим, — оживился муж, вспомнив про материнский капитал

Когда Алёша впервые заговорил о детях, она кивнула согласно, представляя себе уютные вечера с коляской в парке и семейные завтраки по выходным. Реальность оказалась более хаотичной — бессонные ночи, постоянная усталость и странное ощущение, что её прежняя личность растворилась в материнских заботах, как сахар в горячем чае.

— Марин, а Светка приедет на выходных, — сообщил Алёша в четверг, разувшись в прихожей их двухкомнатной квартиры. — Хочет на Мишутку посмотреть.

Марина качала сына, который никак не хотел засыпать после кормления. Ей было всё равно — пусть приезжает. В последние недели ей казалось, что весь мир сузился до размеров их квартиры, а единственными событиями стали смены подгузников и попытки угадать, почему ребёнок плачет.

Светлана появилась в субботу утром с огромным букетом и коробкой конфет, которые Марина не могла есть из-за грудного вскармливания. Сестра Алёши всегда производила впечатление человека, который живёт более яркой жизнью, чем все остальные — она работала в туристической фирме в небольшом городке, постоянно рассказывала о каких-то корпоративах и поездках, носила яркие блузки и умела так накраситься, что выглядела на пять лет моложе.

— Ой, какой он у вас крошечный! — воскликнула Света, склоняясь над кроваткой. — И такой спокойный!

Марина усмехнулась. Мишутка действительно вёл себя идеально именно тогда, когда приходили гости. Словно понимал, что нужно произвести хорошее впечатление.

— А у вас там как дела? — спросила Марина, пока Алёша возился с чайником на кухне.

— Да так, — Света махнула рукой. — Скучно всё. Работы толком нет, зарплаты смешные. Вот думаю, может, сюда перебраться совсем.

Что-то в тоне Светы заставило Марину насторожиться, но она не стала развивать тему. Алёша вернулся с подносом, и разговор перешёл на более безопасные темы — детские товары, цены в магазинах, планы на лето.

Света задержалась на ужин, потом засиделась до позднего вечера, рассказывая истории о своих подругах и коллегах. Марина заметила, как оживлённо реагирует Алёша на её рассказы — смеётся, задаёт вопросы, словно соскучился по такому общению. И правда, последние месяцы их разговоры сводились к обсуждению детских проблем и бытовых вопросов.

— Слушай, Лёш, — сказала Света, когда Марина пошла укладывать Мишутку, — а что если я поживу у вас пару месяцев? Поищу работу, на ноги встану.

Марина замерла в дверном проёме. Алёша задумался, потом кивнул:

— Конечно, Светик. Мы же семья

— Но у нас малыш, — осторожно вмешалась Марина. — В двушке тесновато будет.

— Да я не задержусь, — быстро сказала Света. — Месяц максимум. Найду работу и съеду.

Марина посмотрела на мужа, надеясь увидеть хотя бы тень сомнения, но Алёша уже строил планы:

— На диване в зале поспишь. Там вообще удобно, я сам проверял.

Так Света осталась. Первые дни Марина даже радовалась её присутствию — можно было спокойно принять душ, пока Света играет с Мишуткой, или сходить в магазин, не таская с собой коляску. Света оказалась неплохой няней — терпеливо развлекала ребёнка, пела ему песенки, умела его успокоить.

Но постепенно стали проявляться минусы. Света вставала поздно, оставляла грязную посуду в раковине, постоянно говорила по телефону и каждый день обещала «завтра точно пойти искать работу». Зато вечерами она охотно рассказывала о своих прогулках по городу, походах по магазинам и встречах с новыми знакомыми.

— А деньги у неё откуда? — спросила Марина у Алёши, когда они остались одни в спальне.

— Ну, родители помогают немного, — неловко ответил муж. — И я иногда даю, на мелочи.

— На мелочи? Алёш, я видела, что она купила — новые джинсы, косметику, постоянно где-то обедает…

— Марин, ну что ты? Она же моя сестра. Нельзя же её совсем без денег оставлять.

Марина хотела возразить, но Мишутка проснулся и потребовал внимания. Разговор прервался, а потом как-то забылся среди повседневных забот.

Прошёл месяц, потом второй. Света по-прежнему не работала, хотя постоянно рассказывала о собеседованиях и перспективных вакансиях. Марина начала замечать, что их семейный бюджет трещит по швам — продуктов стало уходить больше, коммунальные платежи выросли, а Алёша стал чаще задерживаться на работе, берясь за дополнительные проекты.

— Лёш, нам нужно поговорить, — сказала Марина в одно воскресное утро, когда Света ушла к подружке.

Алёша сидел с Мишуткой на коленях и строил ему рожицы. Ребёнок смеялся, размахивая крошечными кулачками.

— О чём?

— О Свете. Она живёт у нас уже два месяца.

— И что? Она помогает тебе с Мишуткой.

— Алёш, она не ищет работу. Она тратит наши деньги на развлечения, пока мы экономим на всём.

Алёша нахмурился:

— Преувеличиваешь. Немного помочь сестре — это нормально.

— Немного — это одно дело. А когда это затягивается на неопределённый срок…

— Марин, ну куда она пойдёт? Поедет обратно домой? Там же ничего нет.

— Значит, пусть ищет работу более активно. Или хотя бы помогает по хозяйству больше, раз живёт у нас бесплатно.

Алёша покачал головой:

— Ты слишком строго к ней относишься. Света — хороший человек, просто не везёт с работой.

— Алёш, поговори с ней. Скажи, что пора определяться с планами.

— Хорошо, — неохотно согласился муж. — Поговорю.

Но разговор не состоялся. Точнее, состоялся совсем не так, как планировала Марина. Вечером того же дня, когда они все сидели на кухне за чаем, Алёша вдруг оживился:

— А знаешь что, Светик, а может, нам квартиру купить? Тебе — отдельную.

Марина поперхнулась чаем. Света вопросительно посмотрела на брата:

— На какие деньги, Лёш? У тебя что, клад нашёлся?

— А как же деньги для ребёнка? Вот их мы на сестру и потратим, — оживился муж, вспомнив про господдержку. — У нас же материнский капитал есть!

Марина почувствовала, как внутри всё сжимается от возмущения:

— Алёша, ты о чём вообще?

— Слушай, Марин, а ведь идея хорошая, — Алёша развивал свою мысль. — Мы делаем взнос за трёхкомнатную квартиру, Света там пока живёт, устраивается на работу. А потом, когда она встанет на ноги, мы эту квартиру продём и к ту переезжаем. Будет больше места для Мишутки.

— Лёш, ты серьёзно? — Света смотрела на брата с надеждой.

— Вполне. Марин, подумай сама — Мишутке скоро будет тесно в двушке. А так у нас будет трёшка.

— Алёша, — Марина встала из-за стола, — пройдём в спальню. Поговорим.

В спальне она не сдержалась:

— Ты с ума сошёл? Какой материнский капитал на сестру?

— Марин, ну подумай здраво…

— Я думаю здраво! Эти деньги на ребёнка, понимаешь? На его будущее, на образование!

— А что, жильё — это не будущее? Мишутке нужно будет где-то жить.

— Ему нужно жить с родителями, а не обеспечивать квартирой твою сестру-бездельницу!

— Не называй её так!

— А как мне её называть? Она два месяца не работает, тратит наши деньги и не собирается съезжать!

Алёша помолчал, потом сказал:

— Ладно, квартира тебе не нравится. А что насчёт твоей дачи?

— Какой дачи?

— Ну, участок твой, с домом. Баней. Можно обустроить под жильё, пристроить что-нибудь. Света пока там поживёт, а потом у нас будет загородный дом.

Марина смотрела на мужа и не узнавала его. Тот человек, за которого она выходила замуж, никогда не строил таких безумных планов.

— Алёша, остановись. Послушай себя. Ты предлагаешь потратить материнский капитал на то, чтобы обустроить жизнь твоей сестры. Которая, между прочим, взрослый человек и может сама о себе позаботиться.

— Но она же семья…

— Семья — это я и Мишутка! И если ты не поймёшь этого и не попросишь Свету съехать, я подам на развод.

Алёша побледнел:

— Марин, не может быть, что ты серьезно.

— Ещё как серьёзно. Мне надоело чувствовать себя чужой в собственном доме. Мне надоело смотреть, как ты тратишь деньги семьи на развлечения сестры. И мне надоело, что ты больше думаешь о её комфорте, чем о своей жене и ребёнке.

Марина взяла Мишутку из кроватки и вышла из спальни. В зале Света делала вид, что смотрит телевизор, но было видно, что она прислушивается к разговору.

— Света, — тихо сказала Марина, — думаю, тебе пора домой. Мы рады были помочь, но семье нужно пространство.

Света посмотрела в сторону спальни, ожидая, что Алёша выйдет и встанет на её защиту. Но дверь оставалась закрытой.

— Понятно, — наконец сказала она. — Соберусь завтра.

Следующие сутки в квартире висела тяжёлая атмосфера. Алёша почти не разговаривал с Мариной, помогал сестре упаковать вещи и обещал найти ей деньги на съём жилья. Света собиралась демонстративно медленно, каждым своим движением показывая, как несправедливо с ней поступают.

— Ну вот, Лёш, — сказала она, стоя у двери с чемоданом, — теперь ты знаешь, какая у тебя жена.

Марина промолчала. Она устала объясняться и доказывать свою правоту.

Когда дверь за Светой закрылась, квартира показалась непривычно тихой. Алёша ушёл на работу, не попрощавшись, и вернулся поздно вечером. Они не разговаривали несколько дней.

Постепенно жизнь начала налаживаться. Без Светы в квартире стало просторнее и тише. Марина могла планировать день так, как удобно ей и ребёнку, а не подстраиваться под режим гостьи. Алёша по-прежнему дулся, но Марина чувствовала, что он начинает понимать — без постоянных трат на сестру у них стало больше денег на необходимые вещи.

Через два месяца Света неожиданно позвонила:

— Лёш, привет! Как дела? Как Мишутка?

— Нормально, — сдержанно ответил Алёша, включив громкую связь.

— Слушай, а можно к вам в гости приехать? На выходные. Я устроилась на работу, хочу рассказать!

Марина подняла бровь. Света действительно нашла работу?

— Конечно, приезжай, — после паузы сказал Алёша.

В субботу Света появилась на пороге с тортом и игрушкой для Мишутки. Она выглядела по-другому — более собранной, что ли. Деловая блузка вместо ярких кофточек, аккуратная причёска.

— Устроилась в турфирму, — рассказывала она за чаем. — У подружки знакомые были, они меня порекомендовали. Зарплата не ахти, но для начала нормально. Живу в коммуналке, но зато в центре.

— И как тебе работается? — осторожно спросила Марина.

— Нравится. Я же по специальности работаю, опыт есть. Начальница сказала, через полгода на повышение могу рассчитывать.

Света провела у них только день, поиграла с Мишуткой, который за время её отсутствия заметно подрос и стал более активным. Перед уходом она подошла к Марине:

— Марин, спасибо. Ну… Что выгнала тогда…

— Света…

— Нет, правда. Я бы так и сидела у вас, ничего не делая. А так пришлось взяться за ум.

Когда сестра ушла, Алёша долго сидел на кухне, рассматривая визитку турфирмы, которую оставила Света.

— Выходит, ты была права, — наконец сказал он, не поднимая глаз.

— Я не хотела быть правой, — ответила Марина. — Я хотела, чтобы мы были семьёй.

— Мы и есть семья.

— Теперь да.

Алёша поднялся и обнял её:

— Прости меня. Я правда думал, что помогаю сестре.

— Ты помог. Только не так, как планировал.

Мишутка закряхтел в своей кроватке, требуя внимания. Марина пошла к нему, а Алёша остался на кухне, убирая со стола остатки торта, который принесла Света.

— Марин, — позвал он, — а материнский капитал мы всё-таки потратим на Мишутку?

— На что-то полезное для Мишутки, — согласилась она. — Может, на образование отложим. Или на его собственную квартиру, когда вырастет.

— Это разумно, — кивнул Алёша.

И Марина поняла, что они действительно стали семьёй — научились принимать решения вместе, думая о будущем сына, а не о сиюминутных желаниях родственников. Света нашла свой путь, они — свой. И всем стало лучше от этого.

Через окно доносился шум вечернего города, но в их квартире было тихо и спокойно. Мишутка сопел в кроватке, Алёша мыл посуду, а Марина складывала детские вещи. Обычная семейная жизнь, которая оказалась дороже всех планов по переустройству мира.