— Мама, только не говори, что забыла! — взвизгнула Ирина, влетая в прихожую и сбрасывая с плеч дорогую сумку. — Ну мам! Я же предупреждала тебя ещё месяц назад!
Галина Петровна медленно обернулась от зеркала, где поправляла серые волосы. Руки у неё слегка дрожали, но взгляд оставался спокойным.
— О чём ты, Ирочка? — тихо спросила она.
— Как о чём?! — Ирина швырнула сумку на диван. — О дне рождения Кости! Завтра же его пятнадцатый день рождения! А ты что, опять в своих облаках витаешь?
— Да нет, помню я… — Галина Петровна села в кресло, сложила руки на коленях. — Просто думала, может, не стоит так уж громко…
— Не стоит? — Ирина остановилась посреди комнаты, уставившись на мать. — Это же мой сын! Твой внук! Пятнадцать лет! А ты говоришь — не стоит?
Галина Петровна вздохнула. Она знала, что сейчас начнется. Как всегда, когда Ирина приезжала к ней с внуком на выходные. Дочь всегда была такой — вспыльчивой, требовательной. А теперь, после развода, стала ещё хуже.
— Ира, успокойся. Я всё помню. И подарок купила, и торт заказала в кондитерской, — проговорила она устало. — Только вот думаю, может, он не захочет большого праздника? Он у нас такой тихий стал…
— Тихий? — фыркнула Ирина. — Он подросток! Все подростки тихие со взрослыми. Но это не значит, что праздника не надо. Наоборот, надо показать, что мы его любим!
Из коридора донёсся скрип половицы. Появился Костя — долговязый, худощавый, с непослушными тёмными волосами и серьёзными глазами отца.
— Привет, баб, — буркнул он и скользнул взглядом по маме. — Чего орёшь?
— Не орём, а обсуждаем твой праздник, — Ирина тут же переключилась на сына, голос стал слащавым. — Завтра же твой день рождения, солнышко! Бабушка торт заказала, я подарки привезла…
— Да не надо мне ничего, — пробормотал Костя, садясь на край дивана. — Обойдусь.
— Как это обойдёшься? — возмутилась Ирина. — Пятнадцать лет! Это же важная дата!
Костя пожал плечами и уткнулся в телефон. Галина Петровна посмотрела на внука с тревогой. Что-то с ним было не так. Уже несколько месяцев он приезжал всё более замкнутым, почти не разговаривал с ней, а с мамой вообще односложно отвечал.
— Костенька, а что ты хочешь в подарок? — спросила она мягко.
— Ничего, — не поднимая глаз, ответил мальчик.
— Как ничего? — Ирина села рядом с сыном. — Может, новый телефон? Или компьютер обновим?
— Мам, отстань, — буркнул Костя и встал. — Пойду к себе.
— Куда к себе? — Ирина вскочила. — Мы же только приехали! Давай лучше планы строить, кого позвать…
— Никого не надо звать! — резко обернулся Костя. — Понятно? Никого! Хочу один быть!
— Но почему? — растерянно спросила Ирина. — Раньше ты любил праздники…
— Раньше… — Костя криво усмехнулся. — Раньше многое было по-другому. А теперь не надо делать вид, что нас всех так радуют эти ваши дни рождения.
Он ушёл, громко хлопнув дверью. Ирина осталась стоять посреди комнаты, раскрыв рот от удивления.
— Что с ним? — повернулась она к матери. — Он же раньше такой весёлый был!
Галина Петровна тяжело вздохнула. Она видела, как меняется внук. Видела, как он страдает от развода родителей, как мечется между мамой и папой, как устаёт от их взаимных упрёков и претензий.
— Ира, сядь, — попросила она. — Поговорим.
— О чём говорить? — Ирина нервно ходила по комнате. — Всё ясно! Сергей его настраивает против меня! Я же знаю, как он умеет!
— Тут дело не в Сергее, — осторожно сказала Галина Петровна. — Костя просто устал. От ваших ссор, от переездов туда-сюда…
— Каких ссор? — возмутилась Ирина. — Мы не ссоримся! Мы цивилизованно развелись!
— Цивилизованно? — Галина Петровна покачала головой. — Ира, я же слышу, как ты по телефону с отцом мальчика разговариваешь. Как вы друг друга упрекаете, как делите время с ребёнком…
— Я борюсь за своего сына! — вспылила Ирина. — Это мой ребёнок!
— И его тоже. И мальчик это прекрасно понимает. Он разрывается между вами, — Галина Петровна встала, подошла к дочери. — Ира, милая, может, стоит подумать о нём, а не о себе?
— Я только о нём и думаю! — Ирина отстранилась. — Вот поэтому и хочу устроить ему праздник! Показать, что он любим!
— А может, лучше показать, что он может быть спокойным? Что дома у него мир и покой?
Ирина фыркнула и пошла к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, и двор выглядел серым и унылым.
— Ты против меня, да? — тихо спросила она. — Как и все остальные.
— Я не против тебя, дочка. Я за Костю. И за тебя тоже. Только видишь ли, иногда то, что мы считаем правильным, может оказаться совсем не тем, что нужно.
— Что ты имеешь в виду?
Галина Петровна села обратно в кресло. Она долго молчала, обдумывая слова.
— Знаешь, когда ты была маленькой, я тоже думала, что знаю, что для тебя лучше. Заставляла заниматься музыкой, хотя ты больше любила рисовать. Водила на танцы, хотя ты хотела в спортивную секцию. Мне казалось, что я делаю правильно, что готовлю тебя к жизни.
— И что? — насторожилась Ирина.
— А то, что ты выросла и стала делать всё наоборот. Назло мне, назло себе иногда. Потому что я не слушала тебя. Не спрашивала, что ты хочешь.
— Причём тут это? — Ирина повернулась к матери. — Мы же о Косте говорим!
— О Косте и говорим. Он не хочет праздника. Он прямо сказал. А ты не слушаешь.
— Он ребёнок! Дети не всегда знают, что для них лучше!
— А взрослые знают? — грустно улыбнулась Галина Петровна. — Ира, мне уже семьдесят два года. И я понимаю, что чаще всего дети прекрасно знают, что им нужно. Просто мы не хотим их слышать.
Ирина подошла к креслу матери, села на подлокотник.
— Мам, я так боюсь его потерять, — прошептала она. — После развода он стал таким чужим. Будто стена между нами выросла. Я думала, если устрою ему хороший праздник, он поймёт, что я его люблю.
— А он и так это знает, — Галина Петровна погладила дочь по руке. — Но сейчас ему нужно не веселье, а покой. Стабильность. Чтобы можно было просто побыть, не натягивая улыбку.
— Но что же делать? Совсем ничего не отмечать?
— А давай спросим у него самого. Честно спросим. Что он хочет, как видит свой день рождения. И потом сделаем именно так.
Ирина задумалась. Дождь за окном усилился, и капли звонко барабанили по стеклу.
— Хорошо, — наконец согласилась она. — Но если он скажет, что вообще ничего не хочет?
— Тогда просто будем рядом. Иногда это самое ценное.
В коридоре снова скрипнула половица. Костя появился в дверях, неуверенно переступая с ноги на ногу.
— Можно войти? — спросил он.
— Конечно, внучок, — Галина Петровна улыбнулась. — Проходи.
Костя сел на диван напротив. Молчал, теребя край подушки.
— Извини, что накричал, — наконец проговорил он. — Просто достало всё.
— Что достало? — тихо спросила Ирина.
— Ну это… — Костя махнул рукой. — Вы с папой постоянно спрашиваете, как дела, нормально ли у меня всё, не обижает ли кто. А сами при этом… при этом друг с другом даже нормально поговорить не можете.
— Мы стараемся…
— Стараетесь! — Костя поднял голову. — Мам, я же не дурак! Я вижу, как ты злишься, когда папа звонит. Как дёргаешься, когда он за мной приезжает. И он тоже самое. Думаете, мне легко?
Ирина растерянно посмотрела на сына. Она действительно не думала, что он всё так тонко чувствует.
— Костенька, мы же разошлись мирно…
— Мирно? — горько усмехнулся мальчик. — Ты каждый раз после его звонков целый час по кухне ходишь и бормочешь, какой он козёл. А он мне рассказывает, как тебе нельзя доверять, что ты истеричка. Это что, мирно?
— Костя… — Ирина хотела что-то возразить, но слова не шли.
— А теперь вы хотите мне день рождения устроить, — продолжал мальчик. — Будете улыбаться, подарки дарить, торт есть. А я буду знать, что это всё липа. Что на самом деле вы друг друга терпеть не можете, а меня жалеете.
— Мы тебя не жалеем! — воскликнула Ирина. — Мы тебя любим!
— Любите? — Костя встал. — Тогда почему не можете ради меня хотя бы разговаривать нормально? Почему каждый из вас требует, чтобы я выбирал, с кем лучше?
— Мы не требуем…
— Требуете! Постоянно! Папа спрашивает, не скучаю ли я по нему, когда у тебя живу. А ты выясняешь, что он мне говорит, не настраивает ли против тебя. Достало!
Костя сел обратно, уткнулся лицом в ладони.
— Знаешь, о чём я мечтаю? — глухо проговорил он. — Чтобы вы просто перестали воевать. Чтобы могли спокойно встретиться, поговорить без этих ваших колкостей. Чтобы я мог быть с папой, не чувствуя себя предателем, и с тобой, не думая, что обижаю его.
Ирина опустилась на колени перед сыном.
— Костенька, прости меня, — прошептала она. — Я не понимала…
— Не понимала что? — Костя поднял голову. — Что у меня тоже есть чувства? Что мне тоже больно?
— Понимала. Просто… просто думала, что защищаю тебя.
— От кого? От папы? — Костя покачал головой. — Мам, он же мой отец. Я его люблю. Так же, как и тебя. Почему нельзя любить вас обоих?
— Можно, — тихо сказала Галина Петровна. — И нужно. Ира, ты слышишь?
Ирина кивнула, не поднимая глаз.
— Слышу. Только не знаю, как это исправить.
— А может, начать с малого? — предложил Костя. — Например, с завтрашнего дня? Если уж так хочется праздник, то пусть папа тоже придёт.
— Что? — Ирина вскинула голову. — Но мы же…
— Мы же разведены, я знаю. Но вы оба мои родители. И если этот праздник для меня, то хочу видеть вас обоих.
— Но как же… он же… — Ирина запнулась.
— Мам, попробуй. Ради меня. Позвони ему, пригласи. Скажи, что это важно для меня.
Ирина посмотрела на сына, потом на мать. Галина Петровна молча кивнула.
— Хорошо, — наконец согласилась Ирина. — Попробую.
Костя вдруг улыбнулся — впервые за весь вечер.
— Тогда и праздник можно устроить. Только не пышный. Просто семейный ужин. Мы четверо.
— Четверо? — не поняла Ирина.
— Ну да. Ты, я, папа и бабушка. Семья же.
Ирина почувствовала, как у неё защипало глаза. Костя по-прежнему считал их семьёй. Даже после развода, после всех ссор и обид.
— Только вы обещайте, — серьёзно сказал мальчик. — Никаких колкостей, никаких упрёков. Хотя бы один день. Ради меня.
— Обещаю, — быстро сказала Ирина.
— И поговорите с папой. Объясните, что я от вас жду.
— Обязательно поговорю.
— Тогда завтра будет настоящий сюрприз, — улыбнулся Костя. — Для всех нас.
Галина Петровна смотрела на внука и думала о том, как же он повзрослел. Как мудро рассуждает для своих пятнадцати лет. И как больно ему было всё это время.
— Костенька, а что ты хочешь в подарок? — спросила она. — Настоящий подарок?
— Хочу, чтобы вы были счастливы, — серьёзно ответил мальчик. — Все. И отдельно друг от друга, и когда вместе. Чтобы не притворялись, что всё хорошо, а действительно хорошо было.
— Это сложный подарок, — задумчиво сказала Галина Петровна.
— Знаю. Но я подожду. Даже если придётся долго ждать.
Ирина обняла сына.
— Не придётся долго ждать, — пообещала она. — Я постараюсь. Честно постараюсь.
— И я помогу, — добавила Галина Петровна. — Мы все постараемся.
— Тогда это будет самый лучший день рождения, — улыбнулся Костя. — Хотя сюрприз будет не для меня, а для всех нас.
Дождь за окном постепенно утихал, и сквозь тучи пробивались первые лучи заходящего солнца. Завтра будет новый день. И, возможно, новое начало для всех них.
— Да я пlеvаtь хоtеlа, мilый ты мой, что именно будут думать обо мне твои неdоrаzviтые роdstвеnniчки! Думать-то iм nечеm