— Светочка, а где творожок? — раздался голос матери. — Я же просила купить обезжиренный.
— Его не было, мама, — ответила Света, убирая продукты в холодильник. — Завтра схожу в другой магазин.
Нина Петровна грустно вздохнула. Ее недовольное лицо говорило о том, что простым объяснением дело не обойдется.
— Не было? — мать села на стул возле окна. — А ты хорошо искала? Может, просто не захотела лишний раз пройтись?
Света отвернулась к раковине. Этот упрекающий тон она слышала ежедневно. Восемь лет назад мама обещала, что все изменится. Что она найдет работу, станет самостоятельной. Но годы шли, а ситуация только ухудшалась.
— Мам, я обошла весь молочный отдел, — Света взяла тряпку и начала протирать столешницу. — Завтра после работы поеду в другой магазин.
— Вот именно, после работы, — Нина Петровна вздохнула театрально. — А я весь день дома одна сижу. Сердце болит, давление скачет, а дочь только о своих делах думает.
Света сжала тряпку крепче. Эта песня про больное сердце звучала уже который год. Врачи говорили, что серьезных проблем нет. Просто возрастные изменения, которые можно контролировать.
— Может, тебе работу поискать? — осторожно предложила Света. — Хотя бы на полставки. Общение с людьми, новые впечатления…
Мать резко выпрямилась на стуле. Глаза сузились, на лице появилось выражение обиды.
— Работу? — голос Нины Петровны зазвенел от возмущения. — Да как ты можешь такое говорить? У меня же проблемы со здоровьем!
— Мам, врач сказала, что тебе полезны будут…
— Врач ничего не понимает! — перебила мать. — Она молодая, здоровая. Откуда ей знать, каково это, когда каждый день что-то болит?
Света положила тряпку на столешницу. Голова начинала болеть от этого разговора. Такие сцены повторялись каждую неделю.
— Я же тебя ради чего растила? — продолжала Нина Петровна, поднимаясь со стула. — Отказывала себе во всем, лишь бы ты выучилась, стала человеком. А теперь хочешь выгнать меня работать?
— Никто тебя не выгоняет, — устало произнесла Света. — Просто подумай, может…
— Ага, подумай! — мать подошла ближе. — Ты забыла, как я ночами не спала, когда у тебя температура была? Теперь, когда мне нужна помощь, ты хочешь от меня избавиться.
Света опустила глаза. Эти слова били точно в цель. Мама действительно многим жертвовала ради нее. Но разве это означает, что теперь всю жизнь нужно расплачиваться?
— А крыша над головой у тебя есть? — голос матери становился все увереннее. — Квартира-то моя. И коммунальные платежи раньше я сама оплачивала. Но ты всегда недовольна!
Света подняла взгляд на мать. В ее глазах читалась уверенность в правоте. Нина Петровна знала, что попала в точку. Света тихо сказала:
— Я не недовольна, мам. Просто хочется, чтобы у меня тоже была своя жизнь.
Мать всплеснула руками.
— Своя жизнь? А что это такое? Бегать по клубам, тратить деньги на ерунду?
Света собиралась ответить, но зазвонил телефон. Незнакомый номер высветился на экране.
— Алло? — осторожно произнесла Света.
— Добрый день. Это нотариальная контора. Вы Светлана Михайловна Кузнецова? — деловой женский голос говорил четко и уверенно.
— Да, это я, — Света удивленно переглянулась с матерью.
— Вам необходимо подойти к нам по вопросу наследства. Когда сможете приехать? — нотариус шелестела бумагами.
Света опустилась на стул. Наследство? От кого? Единственный дедушка, который остался в живых, это Иван Сергеевич по отцовской линии. Но они не общались уже лет десять.
— Можно уточнить, от кого наследство? — голос Светы дрожал от волнения.
— От Ивана Сергеевича Кузнецова. Он указал вас единственной наследницей, — сухо сообщила женщина.
Нина Петровна резко приблизилась к дочери. Ее глаза горели любопытством.
— Завтра после обеда смогу приехать, — прошептала Света.
— Хорошо, ждем вас в три часа. Паспорт с собой возьмите, — трубка замолчала.
— Что там? Кто это был? — мать схватила Свету за руку.
— Дедушка Иван… Оставил мне наследство, — Света медленно убрала телефон в карман.
Лицо Нины Петровны преобразилось. Растерянность сменилась расчетливым блеском в глазах.
— Надо же! А что именно оставил? — мать села рядом на соседний стул.
— Не знаю еще. Завтра к нотариусу поеду, — Света встала и направилась к холодильнику.
Следующий день прошел в тумане. На работе Света не могла сосредоточиться на цифрах. В голове крутились мысли о дедушке, которого она почти не помнила.
Завещание заставило Свету замереть. Однокомнатная квартира. И солидная сумма в банке. Света долго смотрела на документы.
Дома мать ждала с нетерпением.
— Ну, рассказывай! Что там? — Нина Петровна буквально набросилась на дочь в прихожей.
— Квартира и деньги, — Света присела на табуретку, снимая обувь.
— Сколько денег? Где квартира? — глаза матери загорелись жадным огнем.
— Мам, это мое наследство, — осторожно произнесла Света.
— Твое? — голос Нины Петровны повысился. — А кто тебя растил? Кто всю жизнь вкладывался в тебя?
Света поднялась и прошла на кухню. Мать следовала за ней по пятам.
— Я всю молодость потратила на твое воспитание! — Нина Петровна размахивала руками. — Отказывалась от личной жизни, тратила все силы на тебя!
— Мам, ну что ты говоришь, — Света включила чайник.
— Половину денег ты мне должна отдать! — мать подошла вплотную. — И квартиру надо продать, деньги разделить пополам!
— Ни в коем случае, — твердо ответила Света.
Лицо Нины Петровны исказилось от злости. Она схватилась за край стола.
— Как это ни в коем случае? Неблагодарная! — голос матери сорвался на крик. — Я тебе всю жизнь посвятила!
— А я восемь лет плачу за все! — впервые за долгое время Света повысила голос.
— Платишь — мать всхлипнула. — Вот как ты заговорила?
— Это мой шанс наконец-то начать жить для себя, — Света отвернулась к окну.
— Ты мне больше не дочь! — Нина Петровна швырнула кухонное полотенце на пол. — Убирайся из моего дома!
— Хорошо, мам, — спокойно произнесла Света. — Раз так, то уберусь.
Нина Петровна замерла. Такой реакции дочери она явно не ожидала.
— Что ты сказала? — голос матери дрогнул.
— Сказала, что уберусь, — Света прошла мимо матери к выходу из кухни. — Ты же сама велела.
— Стой! Куда ты идешь? — Нина Петровна бросилась следом. — Я не это имела в виду!
— А что именно? — Света остановилась в коридоре. — Ты кричала, что я тебе не дочь.
Лицо матери покрылось красными пятнами. Руки дрожали от злости.
— Ты эгоистка! — выкрикнула Нина Петровна. — Я отдала тебе лучшие годы! Из-за тебя не устроила личную жизнь!
— Никто тебя не просил жертвовать личной жизнью, — твердо ответила Света. — Это был твой выбор.
— Мой выбор? — мать всплеснула руками. — Да я ради тебя все бросила!
Света достала из шкафа большую сумку.
— Ты держала меня рядом, потому что так было удобно. Восемь лет я содержу этот дом, а ты играешь в больную.
Нина Петровна схватилась за сердце.
— Как ты смеешь! У меня действительно проблемы со здоровьем!
Света начала складывать одежду в сумку.
— Врач сказал, что серьезных диагнозов нет. Ты просто не хочешь работать.
Мать следила за каждым движением дочери. Паника нарастала в ее глазах.
— Света, остановись! — голос Нины Петровны сорвался на фальцет. — Ну что ты делаешь?
— То, что ты велела, — Света сложила в сумку последние вещи. — Убираюсь из твоего дома.
— Но я не думала, что ты реально…
Мать попыталась схватить дочь за руку. Света отстранилась.
— Восемь лет назад ты устроила истерику, когда я хотела съехать. Говорила про сердце, про одиночество. Но сейчас сама выгоняешь. Я такой шанс не упущу!
Нина Петровна поняла, что дочь говорит серьезно. Руки матери задрожали, на лице появилось выражение растерянности.
— Светочка, я погорячилась! — слезы потекли по щекам матери. — Не нужно никуда уходить!
— Нужно, мам, — Света застегнула молнию на сумке. — Мне тридцать скоро, а я до сих пор живу в зависимости от твоих капризов.
Нина Петровна металась по коридору, не зная, что предпринять. Паника нарастала с каждой секундой.
— Это не капризы! Я твоя мать! — Нина Петровна преградила путь к двери, широко расставив руки.
— Мать не использует детей для собственной выгоды, — Света твердо посмотрела в глаза матери. — Ты паразитировала на моем чувстве долга.
— Света, подумай! — голос Нины Петровны сорвался на визг. — Что я буду делать одна? Кто мне поможет?
— То же самое, что делают другие пятидесятидвухлетние женщины, — спокойно ответила Света. — Работают и обеспечивают себя сами.
Лицо Нины Петровны исказилось от отчаяния. Она схватилась за дверной косяк. Сквозь слезы мать прокричала:
— Ты разрушаешь семью! Бросаешь больную мать ради денег!
Света взяла сумку в руки.
— Я спасаю свою жизнь. А ты не больная, мам. Ты просто ленивая.
— Хорошо! — закричала мать, но голос срывался от всхлипов. — Уходи! Но больше в этот дом не возвращайся!
— Не вернусь, — пообещала Света, обходя мать стороной.
Через три дня Света стояла в своей однокомнатной квартире. Солнце заливало светом небольшую комнату. Тишина. Никто не кричал, не требовал внимания, не упрекал в неблагодарности.
На столе лежали документы курсов повышения квалификации. Света давно мечтала поучиться, но денег всегда не хватало. Теперь наследство дедушки давало такую возможность.
Телефон молчал. Мать не звонила. Возможно, все еще ждала, что дочь вернется с повинной.
Света заварила чай и села у окна. Впервые за долгие годы тревога отступила. Никого не нужно было кормить, содержать, выслушивать жалобы. Только собственные желания и планы.
Завтра она подаст заявление на отпуск и запишется на курсы. Новая жизнь начинается сегодня.
Спасибо тебе