— Анна Романовна, у вас совесть есть? Я третий раз забиваю холодильник, и третий раз вы его обчищаете, — высказывала я свекрови

Ирина выразительно подняла брови и многозначительно посмотрела на мужа.

— А ты как думаешь? Третий раз за неделю! И каждый раз к вечеру половины нет, — она понизила голос, косясь на закрытую дверь комнаты свекрови. — Особенно сыра и колбасы. Твоя мама опять всё раздаёт своим подружкам.

— Да ладно тебе, — Игорь махнул рукой. — Мама всегда была щедрой.

— Щедрой за чужой счёт, — пробормотала Ирина, захлопывая дверцу холодильника чуть громче, чем следовало бы.

Совместная жизнь с матерью мужа никогда не была простой задачей. Когда три года назад они с Игорем поженились и решили жить в квартире его матери, чтобы копить на собственное жильё, Ирина представляла всё иначе. Она надеялась на поддержку, взаимопонимание, семейные ужины и приятные разговоры по вечерам. Но реальность оказалась куда суровее.

Анна Романовна вошла на кухню величественно, словно императрица в тронный зал. Высокая, с идеально уложенными седыми волосами и строгим взглядом, она всегда выглядела так, будто собиралась провести важное совещание.

— Доброе утро, — сухо поздоровалась она, обращаясь только к сыну. — Ирина, ты когда-нибудь научишься не хлопать дверцами? В моё время молодые женщины умели вести себя тихо.

Ирина сжала губы, чтобы не ответить резкостью. Она мысленно сосчитала до пяти, как советовала её подруга Наташа.

— Доброе утро, Анна Романовна, — наконец выдавила она улыбку. — Простите за шум.

— Мам, мы с Ириной заметили, что продукты очень быстро исчезают, — начал Игорь, но тут же осёкся под суровым взглядом матери.

— Ты хочешь сказать, что я слишком много ем? — голос Анны Романовны стал ледяным. — Или, может быть, твоя жена намекает, что я ворую из холодильника?

— Никто такого не говорил, — поспешно вмешалась Ирина. — Просто странно, что продукты…

— Игорь, я вырастила тебя одна, — перебила её Анна Романовна, обращаясь исключительно к сыну. — Я отказывала себе во всём, чтобы ты получил образование. И теперь слышать такие обвинения в своём доме…

— Мама, никто тебя не обвиняет, — примирительно сказал Игорь. — Давайте просто забудем об этом.

Ирина отвернулась к окну, чтобы скрыть разочарование. Так всегда и происходило. Любая попытка решить проблему превращалась в перечисление заслуг Анны Романовны перед сыном, а заканчивалась капитуляцией Игоря и затаённой обидой Ирины.

Вечером, возвращаясь с работы, Ирина столкнулась во дворе с соседкой, Клавдией Степановной. Пожилая женщина выгуливала своего толстого мопса и, увидев Ирину, приветливо помахала рукой.

— Здравствуй, Ириночка! Как дела? Как работа?

— Здравствуйте, Клавдия Степановна. Всё хорошо, спасибо, — вежливо ответила Ирина, останавливаясь рядом с соседкой.

— А я сегодня твою свекровь видела, — Клавдия Степановна понизила голос до конспиративного шёпота. — Она к Валентине Петровне пошла, и не с пустыми руками! Несла пакет, там сыр дорогой виднелся, колбаса, ещё что-то… И слышу — говорит: «Это невестка купила, пусть хоть на что-то полезное сгодится».

Ирина почувствовала, как у неё внутри всё закипает. Тот самый сыр, который она купила утром! Специальный, для годовщины свадьбы, которую они с Игорем собирались отметить в выходные.

— Вы уверены? — переспросила она, хотя и так знала ответ.

— Ой, милая, я, конечно, в чужие дела не лезу, — Клавдия Степановна подтянула поводок, не давая мопсу обнюхать урну, — но, по-моему, это неправильно. Ты работаешь, деньги зарабатываешь, а она твоими продуктами разбрасывается.

Когда Ирина вошла в квартиру, Анна Романовна разговаривала по телефону. Она не заметила невестку и продолжала громко говорить в трубку:

— Да, Валечка, завтра принесу ещё! У них холодильник ломится, всё равно не съедят. А моя невестушка всё покупает и покупает, будто деньги некуда девать. Видимо, хочет меня перед сыном затмить своей хозяйственностью…

Ирина с силой захлопнула входную дверь. Анна Романовна вздрогнула и быстро закончила разговор.

— Ирина, ты почему так рано? — она попыталась придать голосу невинное выражение, но глаза выдавали беспокойство.

— Анна Романовна, можно вас спросить? — Ирина решила, что больше не будет молчать. — Почему вы относите мои продукты Валентине Петровне?

Анна Романовна выпрямилась, принимая боевую стойку.

— Не понимаю, о чём ты. И почему ты называешь их своими? Мы одна семья, или ты считаешь иначе?

— Я считаю, что если человек что-то покупает на общие деньги, то это и должно использоваться для общего блага, а не раздаваться знакомым, — твёрдо ответила Ирина.

— Ах, вот как! — Анна Романовна всплеснула руками. — Значит, я должна отчитываться перед тобой за каждый кусок в собственном доме? Может, мне ещё разрешение спрашивать, когда мне что съесть?

— Дело не в этом, и вы прекрасно это понимаете, — Ирина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. — Просто уважайте мой труд. Я работаю целый день, чтобы мы могли нормально питаться и откладывать на своё жильё.

— А, так вот в чём дело! — воскликнула Анна Романовна. — Тебе мой дом не нравится! Ты только и мечтаешь, как бы увезти моего сына подальше от меня!

Ирина тяжело вздохнула. Разговор опять сворачивал в то самое русло, из которого никогда не было выхода.

Ситуация обострилась через неделю, когда к Анне Романовне приехала её сестра, Галина Романовна. Две женщины, похожие как две капли воды не только внешне, но и характером, начали устраивать регулярные чаепития с подругами.

— Я сегодня пирог испеку, — объявила Галина Романовна утром. — Ирина, у тебя же есть мука, масло, яйца?

Это «у тебя» вместо «у нас» резануло слух, но Ирина просто кивнула. Вечером, вернувшись с работы, она обнаружила на кухне целую компанию пожилых дам, уплетающих пирог и нахваливающих кулинарные таланты Галины Романовны.

— А вот и наша труженица! — театрально воскликнула Анна Романовна, заметив Ирину. — Проходи, Ирочка, угощайся. Галя такой пирог испекла — пальчики оближешь!

— Спасибо, но я не голодна, — соврала Ирина, хотя на самом деле умирала от голода после тяжёлого рабочего дня.

Она прошла в ванную, а когда вернулась на кухню, услышала, как Галина Романовна говорит:

— …совсем избаловалась молодёжь. Мы в их возрасте и работали больше, и детей растили, и родителей уважали. А эта твоя даже спасибо не сказала за угощение.

— Я всё слышу, — громко сказала Ирина, входя на кухню. — И хочу заметить, что трудно благодарить за угощение, приготовленное из твоих же продуктов без твоего разрешения.

За столом повисла тишина. Подруги Анны Романовны переглянулись.

— Это мой дом, — наконец отчеканила Анна Романовна. — И в моём доме я распоряжаюсь всем, что в нём находится.

— Включая меня? — тихо спросила Ирина.

Когда Игорь вернулся с работы, женщины не разговаривали друг с другом. Анна Романовна демонстративно игнорировала невестку, а Ирина делала вид, что свекрови не существует.

— Что у вас случилось? — устало спросил Игорь, переводя взгляд с матери на жену.

— Спроси свою жену, — фыркнула Анна Романовна. — Она сегодня устроила сцену перед моими гостями. Оскорбила Галю, которая для неё же старалась, пирог пекла!

— Я никого не оскорбляла, — возразила Ирина. — Я просто высказала своё мнение. И да, мне неприятно, когда без спроса берут мои продукты, а потом ещё и упрекают, что я недостаточно благодарна.

Игорь беспомощно посмотрел на жену, потом на мать.

— Мам, может, действительно, стоит как-то… ну, согласовывать, что ли…

— Что?! — Анна Романовна подскочила так резко, что стул опасно покачнулся. — Ты на чьей стороне, сынок? Эта девица настраивает тебя против родной матери, и ты позволяешь ей это делать?

— Я ни против кого не настраиваю, — Ирина покачала головой. — Я просто хочу нормального уважения к своему труду и своим вещам.

— К своим вещам! — передразнила Анна Романовна. — Слышишь, Игорь? Для неё в этом доме есть «своё» и «чужое». А как же семья? Как же «что моё — то твоё»?

— Именно! — воскликнула Ирина. — Что моё — то и ваше, Анна Романовна. Но почему-то не наоборот. Что ваше — то только ваше.

Игорь растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Давайте все успокоимся и обсудим это нормально, — предложил он.

Но было уже поздно. Конфликт, который долго тлел под поверхностью, наконец вырвался наружу.

На следующий день Ирина пришла с работы раньше обычного. Она купила продукты для особенного ужина — через два дня была их с Игорем годовщина свадьбы. Разложив покупки, она оставила записку на холодильнике: «Пожалуйста, не трогайте эти продукты — они для нашей с Игорем годовщины».

Вечером, вернувшись после похода в магазин за забытым ингредиентом, Ирина обнаружила, что большая часть продуктов исчезла, а записка смята и брошена в мусорное ведро.

— Анна Романовна! — она постучала в дверь комнаты свекрови, чувствуя, как гнев поднимается внутри. — Можно вас на минутку?

Свекровь открыла дверь с выражением полного равнодушия на лице.

— Что такое, Ирина? Я собираюсь к Валентине Петровне.

— Анна Романовна, у вас совесть есть? Я третий раз забиваю холодильник, и третий раз вы его обчищаете, — не выдержала Ирина. — И что это за привычка — таскать продукты подругам? Я для годовщины всё купила!

— Не повышай на меня голос в моём доме! — Анна Романовна сузила глаза. — И не указывай мне, что делать. Я тебе не девочка, чтобы читать твои записки-указки. Захотела угостить сестру и подруг — угостила. Не из твоего кармана.

— Как раз из моего! — Ирина почувствовала, как у неё дрожат руки от возмущения. — Я на эти продукты деньги заработала. И они были отложены для особого случая, о чём я вас предупредила запиской.

— Твоя записка — это неуважение, — отрезала Анна Романовна. — Разве можно матери мужа указывать, что ей можно, а что нельзя трогать в её собственном доме? В моё время невестки уважали старших.

— Уважение должно быть взаимным, — ответила Ирина. — Я никогда не беру ваши вещи без разрешения. Почему вы позволяете себе распоряжаться моими?

В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появился Игорь с букетом цветов и маленькой подарочной коробочкой.

— Сюрприз! — воскликнул он и тут же осёкся, увидев разгневанные лица матери и жены. — Что случилось?

— Твоя жена устраивает истерику из-за какой-то еды, — фыркнула Анна Романовна. — Будто я не имею права угостить свою сестру и подруг!

— Еда была для нашей годовщины, Игорь, — тихо сказала Ирина. — Я оставила записку, но твоя мама предпочла её проигнорировать.

Игорь беспомощно посмотрел на букет в своей руке, затем на мать и жену.

— Может, мы просто пойдём в кафе? — предложил он. — Отметим там, без готовки…

— Конечно! — воскликнула Анна Романовна. — Веди свою жену в кафе, раз уж она считает, что для матери ничего не жалко!

— Причём здесь это? — Ирина покачала головой. — Я просто хотела приготовить особенный ужин. Своими руками. Для нас.

Игорь положил букет на тумбочку в прихожей и потёр лоб.

— Мам, Ирина правда старалась…

— Ах, так ты на её стороне? — Анна Романовна поджала губы. — Что ж, интересно узнать, какой сын предпочитает какую-то девицу родной матери.

— Я никого не предпочитаю, — устало сказал Игорь. — Я просто хочу, чтобы в этом доме был мир.

— Мир будет, когда твоя жена научится уважать старших, — отрезала Анна Романовна и, схватив сумку, направилась к выходу. — Я к Вале. Не ждите меня к ужину.

Дверь за ней захлопнулась с такой силой, что зазвенела посуда в серванте.

На следующий день Ирина разделила холодильник на секции с помощью контейнеров и оставила записку: «Верхняя полка — наша с Игорем, нижняя — Анны Романовны». Это было рискованное решение, но она больше не могла терпеть.

Когда Анна Романовна увидела это, разразился настоящий скандал.

— Это что такое? — она тыкала пальцем в записку, когда Ирина вернулась с работы. — Ты меня ограничиваешь в моём собственном доме? Делишь мой холодильник?

— Я просто хочу, чтобы у всех было своё, — спокойно ответила Ирина. — Так будет честно.

— Честно? — Анна Романовна рассмеялась неприятным, скрипучим смехом. — А честно ли жить в моей квартире бесплатно? Может, тебе ещё и за коммунальные услуги отдельно платить? За электричество? За воду?

— Мы с Игорем вносим деньги за коммунальные услуги, — напомнила Ирина. — И за ремонт в ванной в прошлом году тоже заплатили мы.

— Копейки! — отмахнулась Анна Романовна. — По сравнению с тем, что стоит аренда квартиры, вы живёте здесь почти даром. И ещё имеете наглость указывать мне, что я могу, а что не могу трогать!

В этот момент пришёл Игорь, и ему пришлось выслушать эмоциональные монологи обеих женщин.

— Игорь, либо твоя жена научится уважать меня и мои правила, либо пусть ищет себе другое жильё! — заявила Анна Романовна, заканчивая свою тираду.

Ирина молча смотрела на мужа, ожидая его реакции. Игорь переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, что сказать.

— Мам, Ирина ничего плохого не имела в виду, — наконец произнёс он. — Просто каждому хочется иметь что-то своё…

— А, так ты опять на её стороне! — Анна Романовна театрально всплеснула руками. — Прекрасно! Просто прекрасно! Я всю жизнь положила на тебя, а ты выбираешь эту… эту…

Она не закончила фразу и выбежала из кухни, громко хлопнув дверью своей комнаты.

— Зачем ты это сделала? — устало спросил Игорь у жены. — Ты же знаешь, как она относится к таким вещам.

— А как мне ещё поступить? — тихо спросила Ирина. — Твоя мама забирает всё, что я покупаю, и относит своим подругам. Это неуважение к моему труду, к нашим деньгам, к нам с тобой.

Игорь тяжело вздохнул и обнял жену.

— Я поговорю с ней, когда она успокоится, — пообещал он. — Мы что-нибудь придумаем.

Но ситуация только ухудшалась. Анна Романовна начала демонстративно игнорировать разделение в холодильнике. Она не только брала продукты с «чужой» полки, но и специально переставляла контейнеры, нарушая порядок.

Напряжение в доме стало невыносимым. Ирина и Анна Романовна практически не разговаривали друг с другом, общаясь только через Игоря. Он метался между двумя женщинами, пытаясь примирить их, но безуспешно.

На семейном обеде у тёти Игоря ситуация достигла апогея. Анна Романовна всю дорогу в автобусе рассказывала сестре о «неблагодарной невестке», не стесняясь присутствия Ирины. К моменту прибытия вся родня уже была настроена против «этой выскочки, которая морит свекровь голодом».

— А вот и наша Ирочка! — с фальшивой радостью воскликнула тётя Игоря, когда они вошли. — Проходи, деточка. Анечка нам уже всё рассказала.

— Что именно? — напряжённо спросила Ирина.

— Ну, как ты делишь еду в холодильнике, — тётя покачала головой. — Нехорошо это, деточка. В наше время невестки почитали свекровей.

— Я уважаю Анну Романовну, — твёрдо сказала Ирина. — Но уважение должно быть взаимным.

— Ох, молодёжь! — всплеснула руками тётя. — Всё о своих правах думаете. А о том, что родителей нужно почитать, забыли?

Весь обед прошёл в таком же духе. Родственники Игоря, подогреваемые историями Анны Романовны, бросали на Ирину осуждающие взгляды и делали колкие замечания. Игорь сидел красный от стыда, не зная, как защитить жену, не обидев при этом мать и родню.

Когда они ехали домой, Ирина молчала, глядя в окно автобуса. Анна Романовна, наоборот, была оживлена и довольна, рассказывая сыну, как хорошо прошла встреча.

— Игорь, я так больше не могу, — тихо сказала Ирина, когда они остались одни в их комнате. — Либо мы съезжаем, либо… я не знаю, что делать.

Игорь обнял жену.

— Я поговорю с начальником насчёт того повышения, — сказал он. — И возьму дополнительные смены. Мы накопим на первый взнос быстрее.

Неожиданное решение пришло, когда в гости приехал брат Игоря, Сергей. Он жил в другом городе и редко навещал родных. Сергей сразу заметил напряжённую атмосферу в доме.

— Что у вас тут происходит? — спросил он, когда они с Игорем вышли во двор покурить.

Игорь рассказал о ситуации с холодильником и о том, как их мать настраивает всю родню против Ирины.

— Слушай, я тут подумал… — Сергей затянулся сигаретой. — Может, маме лучше переехать ко мне? У нас там дешевле жильё, да и воздух чище. Ей в её возрасте полезно будет.

— Ты серьёзно предлагаешь ей это? — Игорь с сомнением посмотрел на брата. — Она же откажется. Скажет, что не оставит меня с Ириной.

— А мы ей объясним, что это для её же блага, — Сергей улыбнулся. — Скажем, что у нас там отличные врачи для пожилых, много зелени, тихий район…

Когда они вернулись домой и Сергей озвучил своё предложение, Анна Романовна отреагировала именно так, как и предсказывал Игорь.

— Что? — она даже подскочила на стуле. — Вы хотите меня сослать в глушь? Избавиться от меня? А как же Игорь? Кто за ним присмотрит?

— Мам, мне уже тридцать четыре года, — мягко напомнил Игорь. — Я сам могу о себе позаботиться. И о тебе тоже.

— Ах, вот как! — Анна Романовна сверкнула глазами. — Значит, ты согласен с этим планом? Хочешь отправить свою мать в ссылку?

— Это не ссылка, мам, — вздохнул Игорь. — Это хороший город, там твоя сестра живёт…

— Всё ясно! — Анна Романовна поджала губы. — Это всё она, — она ткнула пальцем в сторону Ирины, которая молча наблюдала за сценой из кухни. — Это она тебя настроила против родной матери! Это она хочет избавиться от меня!

— Я ничего такого не говорила, — спокойно ответила Ирина. — Это была идея Сергея.

— Не притворяйся! — воскликнула Анна Романовна. — Я же вижу, как ты смотришь на меня! Ты с самого начала хотела занять моё место в этом доме!

Сергей и Игорь переглянулись. Было ясно, что этот план не сработает.

Напряжение в доме достигло предела. Игорь предложил компромисс: они будут покупать продукты отдельно и готовить отдельно, пока не накопят на своё жильё. Анна Романовна восприняла это как личное оскорбление.

— Значит, ты предлагаешь мне жить, как квартирантке, в собственном доме? — с горечью спросила она сына. — Питаться отдельно? А может, мне ещё и отдельный туалет и ванную сделать?

— Мам, это временное решение, — устало сказал Игорь. — Пока мы не накопим на своё жильё.

— И когда это будет? Через год? Два? Пять? — Анна Романовна покачала головой. — Нет уж, если вы хотите разделиться, то съезжайте. Я не буду чувствовать себя чужой в собственном доме.

Ситуация казалась безвыходной. Но Игорь принял решение. Вечером, когда они с Ириной лежали в постели, он сказал:

— Я поговорил с начальником. Мне дадут повышение со следующего месяца. И ещё я узнал про ипотеку с господдержкой, — Игорь взял Ирину за руку. — Мы можем взять небольшую квартиру в новостройке. Первоначальный взнос у нас почти есть.

Ирина приподнялась на локте и посмотрела на мужа в полумраке комнаты.

— Ты серьёзно? А как же твои планы копить ещё год?

— Я не могу больше смотреть, как вы с мамой мучаете друг друга, — тихо ответил Игорь. — Это съедает нас всех изнутри. Квартира будет маленькая, но своя. Никаких разделённых холодильников и постоянных упрёков.

— А что скажет Анна Романовна? — с тревогой спросила Ирина.

— Она моя мать, и я люблю её, — Игорь сжал руку жены. — Но ты моя жена, моя семья. Я хочу, чтобы у нас было будущее. Хочу просыпаться по утрам и видеть твою улыбку, а не твои слёзы.

Когда на следующий день они объявили Анне Романовне о своём решении, она отреагировала предсказуемо:

— Значит, всё-таки уезжаете, — её голос звучал обвиняюще. — Бросаете старую мать одну.

— Мама, мы не бросаем тебя, — мягко возразил Игорь. — Мы будем жить в том же районе, буквально в десяти минутах ходьбы. Я буду заходить каждый день.

— Каждый день! — горько усмехнулась Анна Романовна. — Сначала каждый день, потом раз в неделю, потом по праздникам… Я же вижу, к чему всё идёт. Это она, — женщина метнула яростный взгляд на Ирину, — она тебя настраивает против меня!

— Никто никого не настраивает, — твёрдо сказал Игорь. — Это наше общее решение. Мы с Ириной — семья, и нам нужно своё пространство.

— Своё пространство! — передразнила Анна Романовна. — Какие современные слова! В моё время дети жили с родителями и не жаловались!

Ирина молчала, решив не вмешиваться в разговор матери и сына. Она уже поняла, что что бы она ни сказала, Анна Романовна всё равно перевернёт это против неё.

Последняя неделя перед переездом превратилась в молчаливую войну. Анна Романовна демонстративно не разговаривала ни с сыном, ни с невесткой. Она запиралась в своей комнате, выходя только чтобы приготовить себе еду или принять гостей — подруг, которым она громко жаловалась на «неблагодарного сына» и «злую невестку».

Вечером накануне переезда Ирина не могла найти свою любимую брошь — подарок бабушки. Она обыскала всю комнату, перевернула вещи в шкафу, но брошь как сквозь землю провалилась.

— Ты не видел мою брошь? Ту, с синим камнем? — спросила она у Игоря, который складывал свои вещи в коробки.

— Нет, — он остановился, увидев расстроенное лицо жены. — Она же для тебя очень важна, да?

— Это последний подарок от бабушки, — Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Не могу поверить, что потеряла её.

Утром, когда они уже заканчивали погрузку вещей в машину друга, который согласился помочь с переездом, Ирина заглянула в комнату, чтобы в последний раз проверить, не забыли ли они чего-нибудь. Открыв тумбочку у кровати, она замерла от удивления — на самом дне лежала её брошь. Ирина точно помнила, что проверяла тумбочку вчера вечером, и броши там не было.

Она вышла в коридор и столкнулась с Анной Романовной, которая стояла, скрестив руки на груди.

— Нашли что-то? — спросила свекровь с едва заметной усмешкой.

И тут Ирина поняла: Анна Романовна спрятала брошь, а потом подложила её обратно. Возможно, она хотела, чтобы невестка уехала без дорогой для неё вещи. Или, может быть, это был просто последний способ показать свою власть — я могу взять твои вещи, могу спрятать их, могу вернуть, когда захочу.

— Да, нашла, — спокойно ответила Ирина, показывая брошь. — Странно, я была уверена, что вчера её тут не было.

— Ты всегда была невнимательной, — отрезала Анна Романовна. — Сначала теряешь вещи, потом обвиняешь других.

Ирина могла бы начать спор, могла бы обвинить свекровь, но вместо этого она просто улыбнулась:

— Наверное, вы правы. Что ж, прощайте, Анна Романовна. Спасибо, что приютили нас на эти годы.

Она протянула руку для прощания, но свекровь проигнорировала жест.

— Передай Игорю, что я его прощаю, — высокомерно произнесла Анна Романовна. — Надеюсь, он образумится и вернётся домой.

Первые недели в новой квартире были как глоток свежего воздуха. Несмотря на то, что жильё было маленьким, а ипотека — обременительной, Ирина чувствовала себя счастливой. Никто не проверял её покупки, не переставлял вещи, не делал язвительных замечаний.

Игорь, как и обещал, навещал мать каждый день после работы. Сначала Анна Романовна отказывалась открывать дверь, потом впускала сына, но встречала его обвинениями и упрёками. Постепенно, видя, что Игорь не собирается возвращаться, она смирилась, но отношения стали формальными и натянутыми.

— Мама приглашает нас на свой день рождения, — сказал Игорь через два месяца после их переезда. — Ты пойдёшь?

Ирина задумалась. С одной стороны, ей не хотелось снова погружаться в ту атмосферу, из которой они так сложно выбирались. С другой — она не хотела быть причиной раздора между матерью и сыном.

— Конечно, пойду, — наконец ответила она. — Передай ей, что мы придём вместе.

День рождения Анны Романовны собрал всю родню. Ирина чувствовала на себе любопытные взгляды — все знали о конфликте и теперь ждали продолжения драмы. Но его не последовало. Анна Романовна была холодно вежлива с невесткой, а Ирина отвечала ей тем же. Они обменивались формальными фразами, не поднимая болезненных тем.

— Анна Романовна нашла квартирантку, — сообщил Игорь жене, когда они возвращались домой. — Молодую девушку, Катю. Она студентка, подрабатывает репетитором.

— Надеюсь, ей повезёт больше, чем мне, — Ирина не смогла сдержать улыбку.

Через полгода они случайно встретили соседку, Клавдию Степановну, в супермаркете.

— Ой, Ириночка, Игорёк! — воскликнула пожилая женщина, увидев их. — Как вы там? Как живёте?

— Хорошо, Клавдия Степановна, — улыбнулась Ирина. — А как Анна Романовна поживает?

— Ох, — соседка понизила голос до заговорщического шёпота, хотя в шумном супермаркете их всё равно никто не мог услышать, — опять воюет! Теперь с квартиранткой своей. Представляете, я вчера слышала, как они ругались на весь подъезд. Девочка кричала, что Анна Романовна таскает её продукты и раздаёт подругам! Прямо как с вами было!

Ирина и Игорь переглянулись. В их взглядах читалось одно и то же: ничего не изменилось.

— А как тёща ваша? — с любопытством спросила Клавдия Степановна.

— Отлично, — улыбнулся Игорь. — Приезжала к нам на неделю, помогала с ремонтом на кухне.

— Вот это по-семейному! — одобрительно кивнула соседка. — Не то что некоторые…

На следующем семейном сборе, на дне рождения тёти Игоря, Ирина и Анна Романовна снова встретились. Обе демонстративно держались на расстоянии друг от друга, общаясь через третьих лиц.

— Как там твоя квартирантка? — спросила тётя у Анны Романовны. — Хорошая девочка?

— Невоспитанная и жадная, — фыркнула Анна Романовна. — Представляешь, она запирает свою полку в холодильнике на ключ! Как будто я могу взять что-то из её еды!

Ирина, услышав это, спрятала улыбку за чашкой чая. Некоторые вещи никогда не меняются.

Позже, когда они с Игорем ехали домой, Ирина задумчиво сказала:

— Я никогда не думала, что буду благодарна за то, что мы живём отдельно от твоей мамы. Но это действительно так.

— Иногда нужно отойти от человека на расстояние, чтобы сохранить с ним хоть какие-то отношения, — философски заметил Игорь. — Мама никогда не изменится. Но теперь это не наша ежедневная проблема.

Ирина положила голову ему на плечо. Возможно, они с Анной Романовной никогда не станут друзьями. Возможно, на семейных праздниках всегда будет чувствоваться напряжение. Но главное — у них есть свой дом, свой холодильник и своя жизнь.

А ещё — понимание того, что иногда самое мудрое решение конфликта — это не победа одной из сторон, а осознанное дистанцирование. И хотя официального примирения не произошло, оба лагеря научились существовать в параллельных вселенных, изредка пересекаясь на орбитах семейных событий, но уже без разрушительных столкновений.