— Теперь он с Лизой. И я тебе скажу по секрету: она Вите очень подходит. Красивая, ухоженная и амбициозная. А ты… сама понимаешь — училка одним словом. Ты не тот вариант, что нужен моему сыну. Поэтому тебе пора собирать вещи и выезжать из квартиры. Так будет правильно, — добавила свекровь.
Когда Марина познакомилась с Виктором, ей уже исполнилось двадцать семь лет, и она совершенно не спешила замуж. Учительница русского языка и литературы в гимназии, она ценила покой, книжные вечера и чай с мелиссой. Виктор был врачом-хирургом. Он был полной противоположностью романтичной натуре Марине.
Витя был сосредоточенным, уравновешенным мужчиной, который мог найти выход из любой ситуации. Они быстро нашли общий язык: любили старое кино, любили тишину и одинаково не выносили многолюдные тусовки. Вместо шумных встреч с друзьями они выбирали лес, речку, шашлыки и мягкий плед на закате.
Через год после свадьбы они купили дачу — скромную, но уютную, рядом с маленькой речкой. Они установили большие качели под яблоней, где Марина вязала себе кардиган с аранами и слушала, как шелестят листья. Виктор уходил к реке, где мог часами сидеть и смотреть на воду, забросив удочку.
Вечером они готовили на мангале свежий улов, укрывались пледом и включали проектор — пересматривали «Иронию судьбы», «Служебный роман», «Москва слезам не верит». Это было их счастьем.
Марина любила свою работу. В школе она чувствовала себя на своем месте. Ученики обращались к ней исключительно с уважением. Она никогда не повышала голос, не унижала детей и умела держать дисциплину. Говорила спокойно, без спешки, и каждое ее слово попадало точно в цель. Даже те, кто терпеть не мог сочинения, однажды увлекались анализом героев Достоевского или спорили, кто прав — Анна Каренина или общество.
Коллеги тоже ее ценили. В учительской к ней подходили за советом, более возрастные учителя угощали пирожками, а молодые учителя доверяли личные переживания по поводу учеников. У Марины был какой-то особый дар — слушать и не перебивать. Спокойствие Марины действовало на всех, как чашка мятного чая при стрессовой ситуации.
Но дома все было иначе.
Семья Виктора — особенно его мать, Елена Петровна — так и не смогла принять Марину. С первого знакомства свекровь нахмурилась:
— Учительница? — усмехнулась она, отпивая чай. — И что же ты там делаешь, учительница?
Позже смеялась над правильным Марининым произношением, над ее литературными выражениями и даже над тем, как та благодарила за борщ.
— Уж не рецензию ли ты мне хочешь написать? — ехидно говорила Елена Петровна.
Свекор Павел Иванович поддакивал, хотя и без особого энтузиазма. Шутки по поводу «великого и могучего» русского языка стали в их доме привычными, как только Марина переступала порог квартиры свекров.
Но она не обижалась. Марина не вступала в конфликты, не оправдывалась за себя и не повышала голос. Внутренне она была непоколебима: ее сила — в достоинстве, в спокойствии и выдержке. Она была учителем не только в школе, но и в жизни. А значит, должна оставаться примером для детей не только в стенах школы.
Виктор старался сглаживать углы. Врач по профессии и по натуре, он относился к жизни как к операции: главное все точно просчитать и получить расшифровки обследований пациента. Чувства, обиды и тонкие материи — не его сфера.
Марина все понимала и принимала, но уважения в этой семье так и не дождалась.
Зато в школе ее ждали каждый день — с открытыми тетрадями и глазами, полными интереса. И именно это придавало ей силы.
Со временем Марина начала замечать странности. Виктор все чаще ездил к родителям один. Вначале она не придавала этому значения. И он и Виктор уставали на работе. Муж говорил, что «заскочит ненадолго», «ты и так устала» или просто «не хочется тебя опять ставить под обстрел маминой критики».
Марина не возражала. Она никогда не держала мужа на коротком поводке. Да и особого желания сидеть лишний раз за одним столом с Еленой Петровной у нее действительно не было.
Но с каждым месяцем эти визиты становились регулярнее, а Марину звать туда перестали вовсе. Она не устраивала допросов, но в глубине души чувствовала: что-то не так.
Ответ появился сам, за ужином.
— Кстати, — сказал Виктор небрежно, — Лиза была у родителей в прошлое воскресенье. Помнишь, рассказывал тебе про нее? Моя одногруппница. Мы с ней в институте вместе учились. Она сейчас стала косметологом и неплохо зарабатывает.
Марина кивнула, не отрывая взгляда от своей чашки.
— Она тогда мне очень нравилась. И мамке тоже. Я целый год пытался добиться ее расположения, а она выбрала Сашку, который тогда уже с машиной был. А сейчас… — он усмехнулся, — Как подумаю, каким был дураком…
Марина подняла голову.
— Дураком? Что-то изменилось? — спросила она спокойно.
— Конечно, — уверенно сказал Виктор. — У меня есть ты, хорошая работа, которая мне нравится. Да и вообще еще много чего. Просто тогда время было другое, забавно вспоминать.
— Понятно. А я уж думала, что мне надо начинать ревновать. Уж не рук твоей матери это дело? Не зря же Лиза появилась у них дома.
— Слушай, а вот это я что-то даже не подумал, — он в миг стал серьезным. — Ты только не подумай ничего, хорошо? Я только тебя люблю и больше мне никто не нужен. Ты же сама знаешь, какой я сухарь. Только такая нежная особа, как ты, может меня сделать меня более нежным.
— Ну да, это точно, — улыбнулась Марина.
На следующий день Марина отвела уроки, как обычно. Дети слушали внимательно, делали пометки, а Марина, как всегда, говорила спокойно и с расстановкой. Ни один ученик и не догадался бы, что у учительницы на душе неспокойно.
Когда прозвенел звонок, она осталась в классе одна. Привела в порядок бумаги, проверила пару тетрадей и уже собиралась уходить, как зазвонил ее телефон. На экране — Елена Петровна. Неожиданно.
Марина все же ответила.
— Да, Елена Петровна, здравствуйте.
— Ты же уже знаешь, что Витя тебя больше не любит, — без всяких предисловий произнесла свекровь в трубку. Голос ее был хищно-спокойным, как у человека, который наконец получил повод выговорить то, что давно хотелось.
У Марины перехватило дыхание. Она ничего не сказала, просто ждала, что будет дальше.
— Теперь он с Лизой, — продолжила Елена Петровна. — В прошлые выходные Витенька довез ее до дома. И я тебе скажу по секрету: она ему очень подходит. Красивая, ухоженная и амбициозная. А ты… сама понимаешь — училка одним словом. Ты не тот вариант, что нужен моему сыну.
На секунду в трубке повисла тишина, но Марина не проронила ни слова.
— Поэтому тебе пора собирать вещи и выезжать из квартиры. Так будет правильно, — добавила свекровь.
Марина выпрямилась. Ее фраза прозвучала четко и уверенно.
— Не торопитесь отобрать мою добрачную квартиру. С законами я знакома, — резко ответила Марина.
В трубке наступила тишина. Елена Петровна явно не ожидала такой реакции.
— Ничего добрачного у тебя нет. Думаешь, я не знаю, что ты эту квартиру получила от старой бабки? — продолжила нагнетать свекровь.
— Именно так. Только не старой бабки, а моей уважаемой бабушки Клавдии Ивановны. То что квартира была оформлена на меня в браке еще не дает вам права распоряжаться ею. А если вы думаете, что я позволю кому-то выставить меня за дверь только потому, что вам так хочется — вы ошибаетесь.
Свекровь замолчала. Несколько секунд слышался только ее тяжелый выдох.
— Ты всегда была с характером, — сказала она наконец. — Ну ничего. Посмотрим, чем все закончится.
— Конечно, посмотрим, — спокойно сказала Марина и сбросила вызов.
Она положила телефон на стол, посмотрела в окно. Листья начали желтеть. Осень вступала в свои права.
Весь день Марина ходила с тяжелым сердце. Хоть и старалась быть спокойной, голос Елены Петровны звучал в голове, как заезженная пластинка. Конечно, она больше верила мужу. Конечно, Виктор — не тот человек, который мог бы завести роман за спиной. Но слишком много «случайных» совпадений за последние месяцы начали настораживать.
Вечером Марина решила дождаться Виктора и поговорить. Без претензий и обид — просто честно, как взрослые люди. В конце концов, у каждого в жизни бывают искушения, но ведь брак строится на доверии. Она даже достала с полки старый плед — тот самый, дачный, в который они укутывались вечерами у костра.
Часы пробили десять, а Виктора все не было.
В половину одиннадцатого пришло сообщение:
«Марин, срочная операция. Вернусь поздно. Не жди. Люблю».
Она посмотрела на экран, потом медленно положила телефон на тумбочку у кровати и отвернулась к стене. Марина укрылась пледом, но уснуть не получалось — мысли крутились в голове, как школьники на перемене.
Кто говорит правду?
Может, действительно все это проделки свекрови, которой не терпится выжить Марину из жизни Виктора. Или… может, Лиза и правда нашла место в сердце Вити?
Марина перевернулась на другой бок. В доме было тихо. Только часы на кухне отмеряли секунды до рассвета. Она заснула лишь под утро. И сны были мучительными и тяжелыми. В них Лиза входила в ее квартиру, улыбалась, а Виктор стоял рядом — молчаливый, нерешительный, как будто не знал, к кому идти.
А утром снова школа: правильная речь, уверенный голос и ровная походка. Только внутри была бесконечная тревога. Слишком много недосказанности.
Виктор вернулся только в обед следующего дня. Когда Марина пришла домой, то Виктор уже спал. Марина осторожно заглянула в спальню. На боку, в одежде, как пришел — так и рухнул. Его лицо после бессонной ночи выглядело уставшим.
Она стояла в дверях и смотрела. И чем дольше смотрела, тем сильнее внутри нарастало напряжение. Все, что она сдерживала сутки, выплеснулось за пару секунд.
— Значит, это и есть твоя «операция»? — сорвалась она. — Ты, наверное, так устал от Лизы, аж вымотался, как после смены в реанимации?
Виктор вздрогнул и медленно открыл глаза. Не сразу понял, где он и что происходит. Он увидел жену и приподнялся.
— Марин… ты чего? Что происходит?
— Что происходит?! — Марина стояла, сжимая руками край блузки. — То, что твоя мать позвонила мне вчера и попросила исчезнуть из квартиры. Якобы ты теперь с Лизой и вам нужна свободная жилплощадь.
— Подожди… — он сел на кровати, все еще не до конца проснувшись. — Ты говорила с мамой?
— Да, я же уже сказала, — отчеканила Марина. — Она очень убедительно все мне расписала, с подробностями. И о том, как ты Лизу домой подвозил, и как она тебе больше подходит. Прямо сказка с открытым финалом!
— Так… — Виктор провел рукой по лицу и встряхнулся. — Слушай. Я действительно видел Лизу один раз на воскресном обеде у родителей. Мама ее пригласила, но я не был в курсе. Мы просто поели, поболтали о жизни и все. И да, я ее потом подвез, но не домой, а до ближайшего торгового центра. У нее там была запись к мастеру. На этом все.
— И ты думаешь, я в это поверю? — голос Марины дрожал. — После всего, что я услышала?
— Ты должна верить мне, а не матери, которая вечно живет своими интригами! — Виктор резко поднялся. — Хочешь, поехали сейчас к ним. Сразу все выясним. Пусть она повторит тебе весь этот бред в лицо.
Марина смотрела на него с недоверием, но молча кивнула. Они вышли из дома через пятнадцать минут. Ехали молча. Виктор сжимал руль, как будто пытался его сломать, а Марина прижимала к себе сумку, будто это могло ее защитить.
Когда они встали у порога родительской квартиры, дверь открыла сама Елена Петровна. Увидев на пороге сына с глазами, полными ярости, и заплаканную Марину, она сначала отпрянула, а потом нахмурилась.
— Ну вы чего это… — начала было она, но Виктор перебил ее:
— Объясни. Почему моя жена рыдает? Почему ты звонишь ей и несешь чушь про Лизу и развод? Что это было вообще?!
Елена Петровна замерла. На лице появился то ли испуг, то ли попытка сохранить лицо.
— Я… просто хотела, чтобы ты задумался. Ты сам говорил, что она не совсем тебе подходит. И вообще… а Лиза — это…
— Мама, остановись, — тихо, но с железом в голосе сказал Виктор. — Я никогда не говорил, что Марина мне не подходит. Это полная чушь. Ты уже когда-нибудь примешь мой выбор?
Он взял Марину за руку.
— Мы уходим. А ты… подумай, сколько стоит твое вмешательство. Потому что, если ты еще раз позвонишь Марине — навсегда забудешь о моем существовании.
Марина не сказала ни слова. Она только спокойно посмотрела свекрови в глаза — этот бой она выдержала. А уже в машине она призналась мужу, всхлипывая, что ждет ребенка. Машина резко затормозила. Виктор обернулся:
— Как беременна? Так сразу?
— Ну почему сразу? Уже с месяц где-то… Я хотела сказать, но тут твоя мать. Я начала переживать, как буду одна растить ребенка… без мужа.
И Марина снова разрыдалась, а Витя крепко прижал ее к себе.
— Какая дуреха! Куда я от тебя денусь? Ведь для меня ты весь мир, а сейчас то уж тем более. И ты рыдала и нервничала, когда у тебя внутри растет наш малыш?
— Да… — коротко бросила Марина.
— Давай, будем все решать вместе. Не придумывай больше ничего лишнего, хорошо? Я люблю тебя и только тебя.
После откровенного разговора Виктор свернул с дороги и заехал в небольшое кафе, где они когда-то ужинали на первом свидании. Он вышел, взял Маринины любимые блюда: куриный крем-суп с сухариками, салат с рукколой и запеченную форель с лимоном. Взял еще два кусочка чизкейка — «вдруг захочет сладкого, она же теперь не одна».
Дома они ели на кухне молча, но в этой тишине не было ни обиды, ни напряжения. Было только чувство долгожданного спокойствия. Вечером Марина надела любимую пижаму и устроилась в обнимку с мужем на диване. Они включили старый сериал, но вскоре глаза начали слипаться. Витя положил руку на ее живот.
— Это наш маленький человечек, — шепнул он. — И я никому не позволю обижать его.
Они заснули прямо на диване, укрывшись тем самым пледом, в котором когда-то сидели у костра на даче.
Елена Петровна узнала о беременности не сразу. Марина по настоянию мужа больше не отвечала на ее звонки, и в родительский дом Виктор ее не возил. Он твердо решил: ни одного лишнего стресса для жены.
На седьмом месяце Виктор все же поделился новостями с родителями.
— У нас с Мариной будет дочь. Жена на восьмом месяце.
Елена Петровна пожала плечами и ухмыльнулась.
— Разве твоя жена способная выносить сына, только девку…
Павел Иванович отвернулся, молча. А Виктор выдохнул и сказал:
— Я рад любому ребенку. Но на выписку мы вас не зовем и помощи вашей мы не ждем. Сначала — извинения перед моей женой, потом — встречи с внучкой.
— Я должна извиняться перед этой пигалицей?! — воскликнула Елена Петровна, но Виктор уже направлялся к выходу.
Прошли годы. Леночке исполнилось пять лет. Она пошла в садик, умела сама читать сказки и обожала, когда мама ей объясняла смысл слов в книжках.
У нее были бабушка и дедушка только со стороны мамы. А от бабушки и дедушки по папиной линии — ни звонка, ни открытки, ни попытки увидеться с внучкой.
Марина никогда не говорила дочери плохо о свекрови. Она просто говорила:
— Есть люди, которые упустили свое счастье.
А Леночка смотрела на папу, на маму и говорила:
— А мы никого не упускаем?
И Виктор отвечал:
— Нет, моя хорошая. Мы держимся за свое счастье двумя руками. Дай-ка мне руку.
Марина рассмеялась.
Уже больше пяти лет никаких больше звонков от Елены Петровны не было. И Марина вовсе не грустила по этому поводу, а даже наоборот. Теперь, когда она стала мамой, она не могла понять, чем были мотивированы поступки свекрови. Ведь ребенок — это самый важный человек в жизни и ты желаешь ему только самого лучшего.
— Я не молодею. Так что теперь буду жить с вами! — выдала свекровь, идеально разыгрывая возрастную карту