— Моему мужу всё вкусно только у его мамы…

— Ты чего, опять обиделась? — с тревогой заглянул в кухню Вадим, застёгивая ремень на джинсах.

— Нет, Вадим, чего бы это мне обижаться? — Марина помешала суп, чуть стукнув поварёшкой о кастрюлю. — Просто интересно: ты женился на мне или на маме своей?

Он замялся. Вид у него был такой, как у кота, которого застукали в сметане.

— Ты чего? Причём тут мама?

— Да притом! — взорвалась Марина. — Каждый раз одно и то же: «У мамы борщ вкуснее! У мамы котлеты сочнее! У мамы тесто мягче!»

— Ну, она просто… опытнее, — неуверенно пробубнил Вадим.

Марина вскинула бровь.

— Твоя мама, между прочим, кладёт в борщ кетчуп.Ты про это знаешь? А я варю всё на говяжьем бульоне с корешками. Где логика, Вадим?

— Ну… просто у неё вкус с детства знакомый.

— А у меня, значит, из космоса?

Вадим опустил плечи и сбежал в прихожую, откуда донёсся его шёпот:

— Всё равно, вечером заеду к маме. У неё щи вчера были…

Марина стояла над плитой и дышала в крышку кастрюли. Хотелось швырнуть туда его любимый пульт от телевизора,что бы знал кого с кем сравнивать.

Мама Вера была женщиной крепкой и настойчивой. У неё были руки, способные вымесить тесто так, что оно само прыгало в духовку. И голос — тот самый, от которого в детстве Вадим делал уроки в темпе аллегро.

— Маринка, ты суп солишь? — спросила она как-то за ужином, бросив взгляд на кастрюлю.

— Конечно, — ответила я, напрягшись.

— А то Вадька говорил, что как будто пресный… Я ему говорю: «Маринка у тебя, видать, на диете, всё без соли варит».

Марина взяла салфетку и еле сдержала себя, чтобы не превратить её в комок ярости.

— А вы пробовали мой суп?

— Нет,да я не вмешиваюсь. Я так, спросила.

— Так спросили, что у меня рука сковородку еле отпустила, — проворчала себе под нос Марина.

Вадим, сидевший за столом, ковырял вилкой мамину запеканку и блаженно вздыхал:

— Вот у мамы всё с душой…

Марина в этот момент мысленно писала заявление на развод.

В графе «причина» значилось: не угодила пельменями, у свекрови вкусней.

— Мариночка, ну ты не обижайся, — говорил Вадим вечером, когда вернулся от мамы с довольным видом и запахом жареного лука от куртки. — У тебя всё хорошо. Просто… мама — это же мама.

— Знаешь, Вадим, — села я напротив и смотрела прямо в глаза. — А ты задумывался, почему я вообще готовлю тебе каждый день? Зачем стою у плиты по вечерам, когда можно заказать доставку?

Он пожал плечами:

— Ну… потому что ты хозяйка.

— Нет, Вадим. Потому что я тебя люблю. Потому что хочу, чтобы ты ел моё, домашнее, с любовью. А не бегал к маме за щами, словно в школьной столовой.

Он впервые замолчал. Потом тихо спросил:

— Ты… правда так переживаешь?

— А ты думал? Мне что, приятно все время слышать,как ты хвалишь мамины борщи?

Он вздохнул, потер шею.

— Хорошо. Я постараюсь, и больше не буду сравнивать,да и ходить на обеды к маме.

Марина посмотрела на него испытующе:

— Если ты хоть раз скажешь «мама лучше жарит рыбу», я возьму и позвоню твоей маме. И предложу переехать к нам. Прямо в спальню.

— Всё понял. Рыбу жаришь ты вкуснее. И точка.

Через неделю Вадим вернулся домой с пакетом из магазина. Достал филе, лимон, приправы и поставил всё на стол.

— Это что? — удивилась Марина.

— Рыбу будем жарить. Я — повар. А ты — дегустатор.

— Ты?!

— Ага. Папа сказал, что тоже сначала не умел. А потом научился. Может, и мне пора.

Марина не верила своим глазам. Он жарил, пыхтел, капал маслом, дважды звонил маме, уточняя, когда переворачивать. Потом поставил тарелку на стол, гордо отодвинулся:

— Пробуй.

Марина взяла вилку, отрезала кусочек. Прожевала. Посмотрела на него:

— У мамы лучше.

Он застыл. А потом… рассмеялся.

— Ладно. Так и быть,заслужил похвалу.

Они вместе сели за стол. Смех, пар над картошкой, рыбный аромат — и наконец-то не было сравнения, кто лучше. Потому что было просто и хорошо вдвоём.

Утро субботы началось необычно — с тревожного звонка.

— Вадим, я в больнице.

— Мама?! Что случилось?!

— Да ничего страшного. Упала на остановке, ногу подвернула. Подруга вызвала скорую. Гипс наложили, теперь два дня полежу в больнице — и выпишут домой.

— Мама, может, после больницы к нам ? Мы с Мариной…

— Не надо. Я дома справлюсь. Вот только суп не смогу сварить… — и в голосе звучала такая беззащитность, что даже Марина, подслушивающая с кухни, покосилась с сочувствием.

После звонка Вадим сел в раздумье :

— Мариночка…

— Не смотри так. Я сама уже догадалась и достала кастрюлю.

Он поднял взгляд.

— Правда?

— Ага. Щи. По маминому рецепту варить буду.

Он улыбнулся, как ребёнок, которому пообещали подарок на день рождения.

А потом что-то внутри неё щёлкнуло.

Марина сварила щи. Только… не совсем по рецепту. Без кетчупа. Без сахара, как любила мама Вера. И без картошки — вместо неё добавила фасоль.

Вадим съел две тарелки. Потом третью.

— Мммм… мама бы гордилась.

— А ты уверен, что это по её рецепту и я ничего не напутала?

— Конечно! Ну ты прям в точку попала!

— Интересно, что она скажет, когда я ей скажу, что в кастрюле фасоль, а не картошка, и томатная паста, а не кетчуп.

Вадим замер, приоткрыв рот.

— Да?

— Да.

— Вот чёрт,надо же!

— Вот теперь задумайся: тебе нравится, потому что вкусно, или потому что мамин вкус? Или потому что ты верил, что это её рецепт?

Он почесал затылок и впервые сказал честно:

— Мне просто нравится, когда вкусно. А как называется — всё равно.

Марина кивнула:

— Тогда, может, и борщ мой нормальный? Что скажешь?

— Ага. Только там всё же кетчупа не хватает.

Она запустила в него половником.

Он увернулся.

Смех был таким настоящим, что даже кошка из-под дивана вылезла — посмотреть, что за праздник.

— Мариночка, мы должны поговорить.

— Неужели, Вадим? Это ты заговорил первым — событие!

Он стоял у открытого холодильника, как у алтаря, держа банку с маринованными огурцами.

— Тут такое дело… Мама не хочет после выписки к нам ехать .Я ее уговариваю, хотя бы на неделю.

— На неделю?

— Ну да, пока с гипсом, там одной неудобно. Ты не против?

Марина молчала. Холодильник шумел на фоне, как сцена перед бурей.

— Я не против, Вадим. Только предупреждаю сразу:

1. На кухне командую я.

2. Щи варить буду — без сахара.

3. И если я услышу хоть одно «у мамы вкуснее» — ночевать ты пойдёшь к маме. Вместе с кастрюлей.

Он сглотнул.

— Принято. Я… сделаю всё возможное.

— Уверен?

— Да. Но… можно хотя бы один мамин пирожок?

— Один. И только если ты похвалишь мой суп.

— Сделка!

Они пожали друг другу руки, как два дипломата перед подписанием мирного договора.

Мама Вера появилась в прихожей с торжественностью царицы. На костылях, но с фирменным взглядом: «Ну что, без меня тут всё развалилось?»

— Маринка, привет.

— Здравствуйте. Проходите. Только на кухню — по пропускам.

Вера Васильевна усмехнулась.

— Ну-ну, командуй. Пока я у плиты не могу стоять — гипс всё-таки. Но советы давала и буду давать.

Советы, конечно, были. И про то, что картошку Марина режет слишком крупно. И что мясо лучше бы было не свинина, а говядина. И что кастрюля у нас какая-то «не такая, как у людей».

Марина всё терпела. До момента, пока мама не спросила:

— А ты , Мариночка ,огурцы сама солишь или покупные? А то у меня свой рецепт есть,закачаешься.

— Вера Васильевна, давайте так: если вы научите меня, как делать огурцы, я вас научу, как не учить сына сравнивать еду мою и вашу..

Секунда тишины. А потом… Вера Васильевна рассмеялась.

— Ладно, девка, поняла. Ты — боевая.

Палец в рот тебе не клади , откусишь.

Вадим тихо выдохнул в углу.

— И борщ у тебя, между прочим, вкусный, — добавила свекровь. — Хоть и без кетчупа.

Неделю спустя, когда мама Вера уехала, Вадим и Марина сидели на кухне. Она месила тесто на пельмени, он листал телефон и нюхал воздух.

— Слушай… А вот это — что пахнет?

— А ты угадай.

— Пельмени, что ли ?