— Входи, — вздохнула я, открывая дверь и мысленно прощаясь с планами на спокойный вечер.
Лена появилась в дверях с тем самым выражением лица — смесь обречённости и надежды, которое она носила последние полгода. За её спиной маячил Артём, её десятилетний сын, с планшетом в руках и отсутствующим взглядом.
— Привет, Марин, — проговорила она, снимая туфли. — Саша дома?
— На кухне сидит, — ответила я, уже предчувствуя, к чему идёт разговор.
Лена прошла в кухню той походкой, которую я про себя называла «походкой жертвы обстоятельств» — немного сутулая, с опущенными плечами, но при этом решительная. Саша поднял голову от газеты.
— О, сестрёнка! — он улыбнулся, но я заметила, как мгновенно напряглись его плечи. — Что нового?
— Да всё то же, — Лена устало опустилась на стул. — Алексей как в воду канул. Адвокат говорит, что найти его можно, но это время и деньги. А пока что…
Она замолчала, выразительно посмотрев на Артёма, который уже устроился в углу с планшетом.
— Пока что живём как можем, — закончила она тихо.
Я знала эту историю наизусть. Алексей, её бывший муж, исчез сразу после развода. Съёхал с квартиры, уволился с работы, телефон не отвечает. Лена осталась одна с ребёнком, съёмной квартирой и работой продавца в магазине одежды, которая едва покрывала базовые расходы.
Первые месяцы все родственники относились к ней с пониманием. Мать звонила каждый день, тётя Валя носила продукты, мы с Сашей помогали деньгами. Лена рассказывала свою историю каждому, кто готов был слушать, и получала сочувствие, советы, поддержку.
Но время шло, а ситуация не менялась. Лена по-прежнему жаловалась на жизнь, по-прежнему ходила по родственникам с грустными глазами, по-прежнему ждала помощи. Постепенно все стали уставать от её проблем. Мать начала переводить разговор на другие темы, тётя Валя стала реже заходить в гости.
— Слушай, Лен, — сказал Саша, отложив газету. — Может, стоит всё-таки найти этого Алексея? Подать официально на алименты?
— Да я же говорю, это деньги! — вспыхнула Лена. — Адвокат хочет пятьдесят тысяч только за поиск. Откуда у меня такие деньги?
Саша посмотрел на меня. Я едва заметно покачала головой. Мы уже давали ей деньги на адвоката в прошлом месяце, но она потратила их на новые сапоги и на планшет для Артёма.
— Знаешь что, — продолжила Лена, видимо, поняв, что прямая просьба о деньгах не пройдёт. — Скоро лето. Артёмка целый год мечтает о море. Может, поедем куда-нибудь? Хотя бы в Анапу, недорого.
— Поезжайте, — кивнул Саша. — Отдых — это хорошо.
— Да на что поедем? — Лена всплеснула руками. — Я же говорю, денег нет. У Артёма, кстати, с учёбой очень хорошо. Учительница хвалит. Заслужил отдых.
Пауза затянулась. Артём поднял голову от планшета, взглянул на мать, потом на нас, и снова погрузился в свой виртуальный мир.
— Сколько нужно? — спросил Саша.
— Ну, путёвка недорогая, тысяч пятьдесят. Плюс дорога, карманные деньги… — Лена считала на пальцах. — Но кое что я отложила. Надо ещё тысяч сорок, наверное.
— Хорошо, — Саша кивнул. — Дам.
Лена расцвела мгновенно. Усталость с её лица исчезла, спина выпрямилась.
— Сашенька, ты просто спаситель! — она вскочила и обняла брата. — Артём, слышишь? Дядя Саша оплачивает нам отдых!
Артём кивнул, не отрываясь от планшета. Я молча допила кофе, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.
Лето прошло быстро. Лена присылала фотографии с моря — загорелая, улыбающаяся, в новом купальнике. Артём строил замки из песка, плавал в море, ел мороженое. Они выглядели счастливыми.
А осенью Лена пришла снова.
— Знаешь, — сказала она, усаживаясь в том же кресле, — Артём так расстроился, что закончились каникулы. Привык к активному отдыху. Может, записать его в какие-нибудь секции? Плавание, например, или теннис?
— Хорошая идея, — согласился Саша. — Спорт полезен.
— Да, только знаешь, сколько эти секции стоят? — Лена вздохнула. — Плавание — пятнадцать тысяч в месяц, теннис — двадцать. Плюс форма, инвентарь…
— Лен, — я не выдержала, — может, стоит найти что-то попроще? Футбол во дворе, например?
Лена посмотрела на меня так, будто я предложила отдать ребёнка в детский дом.
— Марина, это же развитие ребёнка! Он талантливый, ему нужны возможности. Нельзя экономить на детях.
— Мы не экономим, — возразила я. — Мы просто считаем, что…
— Марин, — Саша положил руку мне на плечо. — Ладно, оплатим теннис. Месяца на три.
Лена снова расцвела. Я поняла, что проиграла.
Три месяца теннисных занятий превратились в полгода. Потом добавились занятия с репетитором по английскому. Потом новая форма для школы, потому что старая стала мала. Потом билеты в театр, потому что «ребёнок должен развиваться культурно». Потом новые кроссовки для спорта, потому что старые «совсем износились».
Каждый раз Лена приходила с одним и тем же выражением лица, рассказывала о своих трудностях, и каждый раз Саша доставал кошелёк. А я молча злилась, чувствуя себя злой мачехой.
— Мы превращаемся в спонсоров, — сказала я Саше после очередного визита Лены. — Она даже не пытается что-то изменить в своей жизни.
— Она одна с ребёнком, — ответил Саша. — Нам не трудно помочь.
— Не трудно? — я повысила голос. — Мы уже потратили на них больше ста тысяч! А наш собственный отпуск откладываем уже второй год!
— Марин, она же моя сестра…
— А я кто? — вырвалось у меня. — Я тоже хочу жить, а не только работать на чужого ребёнка!
Саша замолчал. Он понимал, что я права, но не мог отказать сестре.
Зима прошла относительно спокойно. Лена приходила реже, в основном просила небольшие суммы — на лекарства, на школьные нужды, на подарки к Новому году. Я уже начала думать, что она наконец-то берёт себя в руки.
Но в мае она появилась снова. На этот раз её походка была другой — более уверенной, даже требовательной.
— Опять лето на носу, — сказала она без предисловий. — Артём спрашивает, когда едем на море. Я ему пообещала, что снова поедем.
— Обещала? — переспросила я. — А на какие деньги?
— Ну, в прошлом году вы же помогли, — Лена пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся. — Почему в этом году должно быть по-другому?
— Потому что в прошлом году мы помогли из жалости, — резко ответила я. — А теперь ты воспринимаешь нас как банкомат.
— Марина! — возмутилась Лена. — Как ты можешь! Я же не себе прошу, а ребёнку!
— Ребёнку нужно не море, а отец, который бы платил алименты, — отрезала я. — Ты год ничего не делаешь, чтобы найти этого Алексея!
— Не делаю? — Лена вскочила. — Да я каждый день…
— Что каждый день? — перебила я. — Жалуешься всем подряд на свою несчастливую судьбу?
— Девочки, — вмешался Саша. — Давайте спокойно…
— Нет, пусть твоя жена выскажется! — Лена повернулась ко мне. — Говори, что у тебя наболело!
— Хочешь знать? — я встала. — Мне надоело, что ты живёшь за наш счёт! Мне надоело, что ты приходишь сюда как к банкомату! Мне надоело, что мы отказываем себе во всём, чтобы твой сын мог жить лучше, чем наша собственная дочь!
— Я не прошу лишнего! — закричала Лена. — Я прошу только самое необходимое!
— Теннис — это необходимое? Море каждый год — это необходимое? — я почувствовала, как внутри всё закипает. — Знаешь, что необходимое? Работать! Искать отца своего ребёнка! Брать ответственность за свою жизнь!
— Я работаю! — Лена была на грани слёз. — Я…
— Ты работаешь ровно столько, чтобы не умереть с голоду! — не унималась я. — А всё остальное перекладываешь на нас!
— Марин, хватит, — попытался успокоить меня Саша.
— Нет, не хватит! — я обернулась к нему. — Сколько это будет продолжаться? До совершеннолетия Артёма? До его женитьбы? До рождения внуков?
Лена стояла бледная, сжимая кулаки. Артём поднял голову от планшета и испуганно смотрел на взрослых.
— Ладно, — прошептала Лена. — Не буду больше к вам приставать. Как-нибудь сами справимся.
Она развернулась к двери, но в последний момент остановилась.
— Только не думай, что я что-то забуду, — тихо сказала она. — Семья — это не только когда хорошо, но и когда плохо.
— Семья — это взаимность, — ответила я. — А не односторонняя помощь.
Лена ушла, хлопнув дверью. Артём потрусил за ней, так и не подняв глаз от планшета.
Саша сидел молча, глядя в окно.
— Я была права, — сказала я.
— Может быть, — вздохнул он. — Но она всё-таки моя сестра.
— А я твоя жена. И наша дочь — твоя дочь. Подумай об этом.
Неделю Лена не появлялась. Потом позвонила маме, пожаловалась на нас. Мать вызвала Сашу на разговор, где долго объясняла, что родственников бросать нельзя, что мы жадные и бессердечные.
— Пусть она сама поможет, — ответил Саша. — Раз такая справедливая.
Мать обиделась и неделю не разговаривала с нами.
А потом Лена пришла снова. Без Артёма, серьёзная, собранная.
— Мне нужно пятьдесят тысяч, — сказала она без предисловий. — На лагерь для Артёма.
— Лагерь стоит пятьдесят тысяч? — удивился Саша.
— Хороший лагерь, — кивнула Лена. — С английским, спортом, экскурсиями. Я уже договорилась, внесла предоплату.
— Без нашего согласия? — я не поверила своим ушам.
— Я была уверена, что вы поможете, — спокойно ответила Лена. — Артём очень ждёт. Все его друзья туда едут.
— Лен, — начал Саша, — может, найдём что-то подешевле…
— Нет, — твёрдо сказала Лена. — Оплатите племяннику лагерь, он же вам не чужой.
Эта фраза прозвучала как ультиматум. Не просьба, не мольба — требование. Лена стояла прямо, смотрела на нас сверху вниз, словно мы были обязаны ей деньгами.
Что-то щёлкнуло у меня в голове.
— Знаешь что, — сказала я медленно, — хватит.
— Что хватит? — не поняла Лена.
— Всё. Хватит. — я встала. — Мы больше не будем тебя содержать.
— Марина, — Саша попытался меня остановить.
— Нет, Саша. Послушай меня. — я повернулась к нему. — Я уже заказала нам путёвки в Турцию. На всю семью. Оплатила, билеты забронировала. Мы едем отдыхать сами.
— Ты что творишь? — побледнела Лена.
— Я живу, — ответила я. — Впервые за год я просто живу, а не работаю на чужого ребёнка.
— Но я же внесла предоплату! — Лена начала нервничать. — Что я скажу в лагере?
— Скажи, что планы изменились. Или найди деньги сама. — я пошла к шкафу, достала папку с документами. — Хочешь, посчитаем, сколько мы уже потратили на вас? Сколько ты нам должна?
— Это же семья! — закричала Лена. — Как можно требовать назад!
— Семья — это когда все друг другу помогают, — ответила я. — А не когда одни только дают, а другие только берут.
— Вы же не нищие! — Лена металась по комнате. — Вам не трудно дать!
— Нам не трудно дать один раз, — сказала я. — Или два. Или пять. Но не каждый месяц в течение года.
— Саша, — Лена обратилась к брату. — Ты же не дашь племяннику пропасть!
Саша молчал, глядя в пол.
— Племянник не пропадёт, — ответила я за него. — Он поедет в обычный лагерь, который стоит дешевле. Или в деревню к бабушке. Или будет сидеть дома, как большинство детей.
— Но он же привык! — взмолилась Лена. — Он же не поймёт!
— Тогда объясни ему, — посоветовала я. — Объясни, что деньги не растут на деревьях. Что всё в жизни нужно зарабатывать. Что чужие люди не обязаны содержать его всю жизнь.
— Чужие люди? — прошептала Лена. — Мы же родственники!
— Родственники — это не банк, — отрезала я. — И не благотворительный фонд.
Лена стояла посреди комнаты, растерянная и злая одновременно.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я запомню. Когда вам понадобится помощь, не приходите.
— Мы и не придём, — ответила я. — Мы привыкли рассчитывать на себя.
Лена ушла, громко хлопнув дверью. Саша всё ещё сидел на диване, глядя в пол.
— Ты злишься на меня? — спросила я.
— Нет, — тихо ответил он. — Ты права. Просто… неудобно.
— Неудобно быть честным, — согласилась я. — Но иногда это необходимо.
Месяц мы ничего не слышали о Лене. Мать периодически звонила, сообщала, что та «очень переживает», что «Артём спрашивает, почему дядя и тётя стали злыми». Я слушала эти сводки молча, не комментируя.
А потом мать позвонила с неожиданной новостью.
— Представляешь, — сказала она возбуждённо, — Лена нашла этого Алексея! Оказывается, он работает в Москве, снимает квартиру. Адвокат быстро оформил все бумаги, теперь он будет платить алименты. Двадцать пять тысяч в месяц!
— Как она его нашла? — удивилась я.
— Да через интернет! — засмеялась мать. — Оказывается, он даже не скрывался особо. Просто она раньше не искала толком.
— Не искала? — переспросила я.
— Ну, думала, что вы будете помогать, — пояснила мать. — Зачем напрягаться, если и так живётся?
Я молча положила трубку.
Через неделю мать позвонила снова.
— А ещё Лена на работу устроилась! — сообщила она. — Менеджером в фирму, зарплата хорошая. Говорит, что пора самостоятельной жизнью жить.
— Вот как, — только и сказала я.
— Да, — мать помолчала. — Артём, кстати, в обычный лагерь поехал. Городской, недорогой. Лена говорит, что он там тоже хорошо проводит время.
Вечером я рассказала всё Саше. Он выслушал молча, потом вздохнул.
— Значит, могла, — сказал он. — Просто не хотела.
— Пока мы решали её проблемы, — добавила я. — Зачем думать о завтрашнем дне, если есть дядя и тётя?
— Жалко Артёма, — сказал Саша. — Он-то ни в чём не виноват.
— Артём как раз и выиграл, — возразила я. — Теперь у него есть нормальная мать, которая работает и решает проблемы. А не вечно всхлипывающая жертва обстоятельств.
Саша кивнул.
— Ты была права, — сказал он. — Спасибо, что остановила меня.
— Семья — это не только помощь, — сказала я. — Это ещё и умение сказать «нет», когда нужно.
Лена больше не приходила к нам с просьбами о деньгах. Виделись мы только на семейных праздниках, вели себя вежливо, но прохладно. Артём подрос, пошёл в среднюю школу, стал более самостоятельным. Лена выглядела счастливее — у неё появилась цель в жизни, работа, планы на будущее.
Иногда я думаю, что самая большая помощь, которую мы можем оказать близким, — это вовремя перестать помогать. Дать им возможность стать сильнее, взрослее, ответственнее.
А иногда любовь проявляется не в том, чтобы дать денег, а в том, чтобы сказать: «Всё. Теперь справляйся сам».
Я не могу взвалить на себя такую ношу