Свекровь обосновалась на нашей даче и заявила: — Вы же приезжаете сюда отдыхать, платите мне деньги!

— Представляешь, мы сделаем здесь террасу, — мечтательно говорил Андрей, расчищая бурьян. — А тут поставим гамак между березами.

Елена кивала, представляя, как они будут сидеть по вечерам с бокалом вина, слушая шум листвы. Никаких грядок, никакого огорода — только отдых и красота.

Первый сезон прошел в основном в расчистке территории и мелком ремонте. К осени дом уже выглядел жилым, а участок — обжитым. Они гордились своим приобретением и с нетерпением ждали следующего лета

Галина Петровна приехала в мае, сразу после майских праздников. Мать Андрея недавно вышла на пенсию и, как она сама говорила, «не привыкла сидеть сложа руки».

— Погощу недельку, воздухом подышу, — сказала она, выгружая из машины сына два объёмных чемодана.

Елена внутренне напряглась, но Андрей был рад. Он давно хотел, чтобы мать увидела их дачу.

Уже на второй день Галина Петровна принялась за дело. Она мыла окна с такой энергией, будто готовилась к государственной проверке, перестирала все занавески и выскребла каждый угол в доме. Елена пыталась помочь, но свекровь только отмахивалась:

— Да что ты, деточка, отдыхай. Я привыкла.

К концу недели дача преобразилась. Все блестело, пахло чистотой, и даже цветы на клумбе, казалось, стояли ровными рядами, как солдаты на параде.

— Мам, ты волшебница, — восхищался Андрей.

Галина Петровна светилась от удовольствия.

— Ну что ты, сынок. Просто руки чешутся, когда вижу беспорядок.

Недельное гостевание незаметно растянулось на месяц. Галина Петровна каждый день находила новые фронты работ. То крыльцо нужно было подкрасить, то забор подремонтировать. Елена с Андреем приезжали на выходные и не узнавали свою дачу — каждый раз что-то менялось, улучшалось, приводилось в порядок.

— Как хорошо, что мама взялась за дело, — говорил Андрей, любуясь свежевыкрашенными ставнями.

Елена соглашалась, но что-то ее беспокоило. Дача становилась слишком правильной, что ли. Исчезла та романтическая небрежность, которая им так нравилась.

В июне Галина петровна объявила о новом проекте:

— Тут за домом пустует земля. Грех не засадить картошечкой. И огурчики посажу, и помидорчики.

— Мам, — осторожно начал Андрей, — а может, не стоит? Мы как-то не планировали огород.

— Как не планировали? — удивилась Галина Петровна. — Земля есть, руки есть. Что же ей пустовать?

— Мы хотели газон сделать, — тихо сказала Елена.

Галина Петровна посмотрела на нее так, будто та предложила выстлать участок червонцами.

— Газон? В наше время? Да ты что, деточка. Лучше свои огурчики вырастить, чем в магазине покупать. Знаешь, сколько туда химии напихивают?

Елена хотела возразить, но увидела предупреждающий взгляд мужа. Она промолчала.

К июлю за домом зеленел образцовый огород. Ровные грядки, аккуратные бороздки, подвязанные помидоры. Галина Петровна трудилась с рассвета до заката, и результат был впечатляющим.

— Посмотрите, какие огурчики пошли! — гордо показывала она плоды своих трудов. — А помидорки какие! В магазине таких не купишь.

Андрей хвалил, Елена улыбалась через силу. Их мечта о даче для отдыха превращалась в какой-то трудовой лагерь.

— Лена, — говорил Андрей в машине по дороге домой, — не строй такое лицо. Мама старается для нас.

— Для нас? — не выдержала Елена. — Мы же не просили огород!

— Но ведь это экономия. Теперь овощи покупать не нужно.

— А кто их будет поливать, полоть, собирать? Мы же хотели отдыхать!

Андрей вздохнул:

— Ну посмотри, сколько мама для дачи сделала. Разве мы могли бы сами столько всего переделать?

Елена замолчала. Он был прав, но это не делало ее счастливее.

К августу Галина Петровна чувствовала себя на даче полноправной хозяйкой. Она самостоятельно решила заменить все старые кастрюли на новые, алюминиевые, которые купила на рынке. Убрала куда-то «ненужные» книги Елены, оставив только полезную литературу по садоводству. Переставила мебель по своему вкусу.

— Мам, — попытался было Андрей, — а нас можно было спросить?

— Да что тут спрашивать, сынок? Мы же семья, дача наша общая. Я просто навожу порядок. Вы же сами говорили, что приезжаете отдыхать. Вот и отдыхайте, не мешайте работать.

Фраза «не мешайте работать» стала коронной. Галина Петровна произносила ее всякий раз, когда молодые пытались высказать свое мнение о происходящих изменениях.

— А помните, какая дача была, когда вы ее купили? — добавляла она. — Развалюха развалюхой. А теперь посмотрите! Люди завидуют, когда мимо проходят.

Елена все чаще ловила себя на мысли, что не хочет ехать на дачу. То, что раньше было их убежищем, превратилось в филиал квартиры Галины Петровны. Везде царил ее вкус, ее порядок, ее правила.

— Милочка, — строго говорила свекровь, когда Елена пыталась поставить цветы не туда, куда надо, — здесь им не место. Они тут засохнут. Вот сюда поставь, в тенек.

— Но мне нравится, когда они на солнце, — слабо протестовала Елена.

— Нравится не нравится, а растениям виднее, где им лучше. У меня опыт.

Спорить было бесполезно. У Галины Петровны всегда был опыт, всегда была правота, всегда было последнее слово.

К сентябрю дача заполнилась вещами, которые, по мнению Галины Петровны, «могли пригодиться». Старые банки, коробки, тряпки, обрезки досок, бутылки — все было тщательно рассортировано и разложено по углам.

— Зачем это всё? — спросила Елена, споткнувшись о ящик с какими-то ржавыми железками.

— Как зачем? Может понадобиться. Зачем выбрасывать добро? Вы, молодые, не знаете цену вещам.

Дача стала напоминать склад утилизации. Каждый свободный угол был забит «полезными» предметами. Галина Петровна называла это практичностью.

— Недорого и сердито, — говорила она с гордостью. — Зачем покупать новое, когда старое еще послужит?

Осенью произошел первый серьезный конфликт. Елена обнаружила, что Галина Петровна выбросила их гамак.

— Он же почти новый был! — возмущалась она.

— Старый и рваный, — невозмутимо отвечала свекровь. — Только место занимал. И вообще, зачем взрослым людям в гамаке валяться? Есть дела поважнее.

— Это наш гамак, наша дача! — не выдержала Елена.

— Ну и что, что ваша? Разве я не часть семьи? Разве я зря тут тружусь?

Андрей, как всегда, встал на сторону матери:

— Лена, ну что ты из-за гамака скандал устраиваешь? Мама столько для дачи сделала, а ты придираешься к пустякам.

Елена поняла, что проиграла. На следующие выходные они поехали уже без энтузиазма.

Зимой Галина Петровна регулярно звонила и отчитывалась о состоянии дачи. Она ездила туда даже в холода, проверяла, не прорвало ли трубы, не залезли ли воры. Заодно планировала новые улучшения.

— Весной обязательно беседку поставлю, — рассказывала она. — Нашла по объявлению, недорого отдают. Правда, разобранную, но мужик обещал помочь собрать.

— Мам, а может, не стоит? — неуверенно говорил Андрей.

— Как не стоит? Беседка — это красота, это уют. Будете там чай пить, гостей принимать.

Весной беседка действительно появилась. Старая, облупленная, но крепкая. Галина Петровна поставила в нее старые стулья и стол, который принесла неизвестно откуда.

— Вот видите, как хорошо получилось! — гордилась она. — А вы не хотели.

Елена молча смотрела на это сооружение и думала о том, что их дача окончательно превратилась в музей советского быта.

Летом ситуация дошла до абсурда. Андрей с Еленой стали говорить, что едут «к маме на дачу». Галина Петровна встречала их как хозяйка, показывала новые улучшения, отчитывалась о делах.

— Я тут дорожки отсыпала гравием, — рассказывала она. — Картошку окучила, огурцы подвязала. Забор подкрасила с южной стороны.

Они слушали, кивали. Как гости.

— А помидоры какие выросли! — продолжала Галина Петровна. — Такие красавцы! Я уже наварила сока, наделала салатов. В подвале стоят, ждут зимы.

Подвал тоже стал ее владением. Там хранились банки с заготовками, мешки с картошкой, ящики с яблоками. Всего было много, все было аккуратно разложено и подписано.

В августе произошло событие, которое Елена потом назовет точкой невозврата. Они приехали на выходные, и Галина Петровна торжественно объявила:

— Дети, мне нужно с вами поговорить.

Она усадила их в беседку, налила чай из самовара (откуда взялся самовар, никто не спрашивал) и начала речь:

— Вы же приезжаете сюда отдыхать, платите мне деньги!

Андрей поперхнулся чаем:

— Что?

— Ну а как же, сынок? — спокойно продолжала Галина Петровна. — Пенсия у меня копеечная, а затрат много. Семена, удобрения, краска, гвозди — все денег требует. Плюс я тут работаю как садовник, уборщица, повар и сторож в одном лице. В городе за такие услуги сколько берут? А тут все семейное, со скидкой.

Елена была в шоке:

— Галина Петровна, но ведь это наша дача. Мы ее покупали…

— И что? — не моргнув глазом, ответила свекровь. — Разве я не вкладываю сюда труд? Разве не я превратила развалюху в конфетку? Вы же сами признаете, что самим вам было бы не справиться.

Андрей растерянно молчал. Елена чувствовала, как внутри все закипает.

— А сколько вы хотите? — тихо спросила она.

— Да не много, — великодушно махнула рукой Галина Петровна. — По десять тысяч в месяц за сезон. Это же просто символическая плата. В санатории столько за день берут.

— Мам, — наконец заговорил Андрей, — но ведь ты не наемная работница. Ты член семьи.

— Именно поэтому я и прошу так мало, — улыбнулась Галина Петровна. — А то бы пришлось вам садовника нанимать за тридцать тысяч, уборщицу за двадцать, сторожа за пятнадцать. Вот и считайте экономию.

Елена встала из-за стола:

— Мне нужно подумать.

Она ушла в дом и заперлась в спальне. За окном виднелись ровные грядки, аккуратные дорожки, свежевыкрашенный забор. Все было правильно, практично, разумно. И совершенно чужое.

Вечером они с Андреем ехали домой молча. Только когда подъезжали к городу, Андрей наконец заговорил:

— Знаешь, а может, она права? Действительно много сделала…

Елена посмотрела на него долгим взглядом:

— Ты готов платить своей матери за то, чтобы приехать на свою дачу?

— Ну… Не совсем…

— А как?

Андрей не нашелся что ответить.

Всю неделю они обдумывали ситуацию. Галина Петровна регулярно звонила и интересовалась их решением. Голос у нее был деловой и уверенный.

К пятнице Елена приняла решение. Она сказала Андрею:

— Поедем в субботу. Надо поговорить с твоей матерью.

Андрей по лицу жены понял, что разговор будет трудным.

Они приехали утром. Галина Петровна встретила их как всегда — с рассказами о проделанной работе и планами на будущее.

— А я уже место под теплицу присмотрела, — говорила она, ведя их по участку. — Вот тут, за баней. Поликарбонатную возьмем, они теперь недорогие. Будете свежие огурчики есть.

Елена слушала и думала о том, как все это начиналось. Как они мечтали о террасе, гамаке, тишине. Как хотели просто отдыхать на своей земле.

— Галина Петровна, — прервала она монолог свекрови, — нам нужно поговорить.

— Конечно, деточка. О чем?

— О даче. О том, что с ней происходит.

Галина Петровна насторожилась:

— А что с ней происходит? Все в порядке, все под контролем.

— Это не то, чего мы хотели, — тихо сказала Елена. — Мы покупали дачу для отдыха, а не для работы. Мы не планировали огород, не просили всех этих изменений.

— Как не просили? — возмутилась Галина Петровна. — А кто просил привести в порядок эту развалюху? Кто просил сделать ее пригодной для жизни?

— Мы благодарны за помощь, — вмешался Андрей. — Но, мам, ты слишком много изменила. Это больше не наша дача.

— А чья же? — Голос Галины Петровны стал резким. — Кто тут горбатился, кто тут вкладывал душу и силы? Кто превратил помойку в райский уголок?

— Мы не просили райский уголок, — сказала Елена. — Мы хотели просто отдыхать.

Галина Петровна встала во весь рост:

— Отдыхать! Только отдыхать и умеете! А кто работать будет? Кто заботиться будет?

— Мы сами, — твердо ответила Елена. — Это наша дача, мы купили ее для себя. И мы хотим, чтобы вы уехали.

Повисла тишина. Галина Петровна побледнела, потом покраснела:

— Как уехала? Вы меня выгоняете?

— Мам, — мягко сказал Андрей, — мы просто хотим жить своей жизнью. Спасибо за все, что ты сделала, но теперь мы справимся сами.

— Справитесь? — Галина Петровна засмеялась горько. — Да вы же без меня и лампочку поменять не можете! А огород? А заготовки?

— Разберемся, — сказала Елена. — Или переделаем все по-своему.

— Переделаете? — Голос свекрови стал ледяным. — Вы хотите разрушить то, что я создавала годами?

— Мы хотим создать то, о чем мечтали, — ответила Елена.

Галина Петровна молча прошла в дом. Через час она вышла с чемоданами.

— Забирайте свою дачу, — сказала она, не глядя на них. — Только не рассчитывайте, что я буду вам помогать, когда все развалится.

Андрей с Еленой остались одни на участке, который внезапно показался им чужим.

— Ну что, — сказала Елена, оглядывая огород, беседку, кучи «нужных» вещей, — теперь нам предстоит много работы.

Андрей кивнул:

— Придется все переделывать.

— Да, — согласилась Елена и впервые за долгое время улыбнулась. — Но зато мы будем делать то, что нам нравится.

Они стояли посреди участка и планировали будущее. Газон вместо огорода, терраса вместо беседки, простор вместо склада. Много работы, но это будет их работа, их выбор, их мечта.

Вечером они сидели на крыльце и смотрели на звезды. Впервые за два года дача казалась им своей.