Никто её не ждал, ничего не связывало с прошлым — и она приняла это как шанс начать новую жизнь. Скромную, но свою.
На третий день, чтобы развеяться после бесконечной уборки, Лида отправилась в лес за грибами. Она углублялась всё дальше, пока случайно не вышла на необычную поляну, покрытую мягким мхом. Посреди деревьев, будто упавший из другого времени, стоял старый самолёт — почти невредимый, но опутанный корнями и покрытый ржавчиной, как будто был частью леса.
Любопытство победило осторожность. Лида поднялась в кабину — и, заглянув внутрь, вскрикнула: в кресле пилота неподвижно сидел скелет в форме, будто застывший в последнем моменте жизни. На его шее висел медальон… с её именем, аккуратно выгравированным на поверхности.
С этого момента всё изменилось. То, что начиналось как попытка начать самостоятельную жизнь в одиночестве, превратилось в глубокое погружение в тайну времён войны — о пропавших экипажах, секретных операциях, семейных связях… и чем-то гораздо большим, чем можно было понять.
Лида замерла, вцепившись в край кабины. Воздух был плотным, спёртым — пахло ржавчиной, плесенью, забытым временем.
Скелет смотрел на неё пустыми глазницами. Казалось, он ждал именно её.
Она с трудом отвела взгляд и потянулась к медальону. Пальцы дрожали, дыхание сбилось. Аккуратно, почти благоговейно, она сняла украшение с цепочки.
На обратной стороне были выгравированы слова:
«Лиде. Когда вырастёшь — найди меня».
У неё пересохло в горле. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди.
— Что за бред?.. — прошептала она, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
Форма пилота была сохранившейся до удивительной степени — будто время щадило именно его. На приборной панели — помятые записи на английском, одна из которых гласила:
«Mission 13. Northern Sector. Classified.»
Английский она не знала, но число прочесть могла.
Несчастливое число.
Когда Лида выбралась наружу, уже клонилось к закату. Лес стал гуще, воздух — тяжелее. Шорохи вокруг казались громче. Она поспешила домой, забыв о грибах, крепко сжимая в руке медальон.
На следующее утро её снова потянуло в лес. Не страх, а какая-то глубинная тревога, будто что-то требовало внимания.
Но прежде чем выйти, она услышала странный скрип на чердаке. В доме было тихо — слишком тихо для того, чтобы кто-то мог быть рядом. Поднявшись наверх, Лида нашла старый чемодан, заполненный письмами. Одно из них было адресовано ей:
Для моей внучки Лиды. Если ты вернёшься.
Открыв конверт, она прочла:
Если ты читаешь это — значит, нашла самолёт. Молчи об этом. Он не из нашего времени. И, возможно, он пришёл за тобой.
Эти строки вызвали мурашки. Всё, что происходило, выходило за рамки обычного. Но больше всего её терзал один вопрос: если пилот знал её имя — кто он?
На следующий день Лида проснулась с ощущением, будто кто-то окликнул её во сне. Мысли не давали покоя:
Как он мог знать обо мне? Почему именно я? Кто этот человек в кабине? И откуда бабушка знала правду?
Упрямство взяло верх над страхом. Одетая тепло, с фонариком в руках, она направилась в лес.
Каждый шаг давался с трудом. Кусты будто смыкались за спиной, деревья шептались над головой.
Когда она вышла на поляну — самолёта не было.
Только молодая трава, мягкий мох и тишина. Ни металлического блеска, ни ржавых обломков. Будто всё было сном.
Лида огляделась, лихорадочно искала хоть какие-то следы. Ничего. Только где-то вдалеке стучал дятел.
И тут — хруст ветки.
Она резко обернулась. За деревьями мелькнула тень — высокая, неясная.
Сердце замерло. Тень тоже замерла. Лида не двигалась. Через секунду — исчезла.
Но она знала: за ней кто-то следил. И, возможно, наблюдал всё это время.
Ночью Лида не могла сомкнуть глаз. В комнате пахло сыростью, щёлкали старые доски, а за окном будто подглядывало что-то живое.
Она перечитала письмо бабушки:
Самолёт вернётся, если ты вспомнишь. Ты не просто сирота, Лида. Твоя кровь помнит больше, чем ты думаешь.
Эти слова пробирали до костей.
Сидя на полу, сжимая медальон, она вдруг почувствовала, как воздух содрогнулся. Комната слегка задрожала, будто пространство колебалось.
Из стены, будто через воду, проступили очертания кабины. Там, в полутьме, сидел пилот. Его глаза были живыми. И он смотрел прямо на неё.
— Лида… — раздалось глухо, будто из глубины воды.
Медальон в её руке вдруг нагрелся, как раскалённый металл.
— Кто ты?! Зачем ты меня зовёшь?! — воскликнула она.
Пилот не шевельнулся. Только его губы шепнули:
— Запомни координаты.
И всё исчезло. Воздух вернулся к себе, комната стала прежней.
На полу лежала записка — будто выскользнувшая из прошлого. На ней — координаты:
Широта 62.001. Долгота 47.744. 12:13 — не опоздай.
Лида дрожала. Но внутри уже зарождалась решимость.
На следующее утро она встала рано. Ветер усилился, лес шумел тревожно. Что-то готовилось. Что-то ждало.
Ровно в 12:12 Лида вышла на поляну. В руках — часы, сердце — в унисон со временем.
12:13.
Медальон вспыхнул жаром. Воздух заколыхался, закрутился в воронку — и перед ней, как и в первый раз, возник самолёт.
Не мираж. Не галлюцинация. Реальный, настоящий, как любая вещь в этом мире.
Только теперь она знала: это не конец. Это начало.
Но теперь дверца кабины была открыта.
Лида медленно подошла ближе. Пилотское кресло пустовало. Внутри, поверх приборной панели, лежал новый листок бумаги. Она взяла его.
Это был детский рисунок: девочка за руку ведёт мужчину в военной форме. Подпись внизу гласила:
«Папа и я. Лида, 4 года.»
Сердце замерло. Мир качнулся.
— Папа?.. — вырвалось у неё.
Где-то в лесу снова хрустнула ветка.
Лида стояла, сжимая рисунок. Мысли метались:
Папа? Но как? Почему он в этом самолёте? И почему именно сейчас?
Медальон на её груди чуть заметно вибрировал — будто откликался на её тревогу.
Сзади раздался шорох.
Она резко обернулась. У края поляны, между деревьями, что-то двигалось. Сначала это казалось просто тенью. Но потом из сумрака выступило лицо — бледное, словно высеченное из золы. Без рта. С глазами — человеческими, но чужими.
Существо не двигалось. Но Лиду пронзила уверенность:
Если я побегу — оно последует за мной.
Она медленно отступила к самолёту. Дверь была приоткрыта. Внутри всё осталось как прежде — только на пилотском месте лежал второй медальон, точно такой же, как у неё.
Лида взяла его… и услышала голос:
— Они идут. Ты должна успеть, Лида. Только ты можешь завершить цикл.
— Цикл? Какой цикл? Что происходит?! — мысленно закричала она.
Существо на краю поляны сдвинулось. Плавно, бесшумно. Не спеша. Оно не бежало за ней — оно знало, что времени больше нет.
Лида шагнула внутрь самолёта и захлопнула дверь.
Внутри кабина ожила. Тусклые лампочки зажглись одна за другой. Приборная панель слабо засветилась — без проводов, без источника энергии.
Кнопка с надписью «ЗАПУСК» мерцала, как сердце.
Снаружи — тишина. Но где-то там, за границей видимого мира, ждало то, что не имело имени.
Лида потянулась к кнопке. Задержала дыхание. Нажала.
Пространство вокруг дернулось. Кабина наполнилась серым светом, как будто время разорвалось. За окном исчез лес.
Перед ней расстилалась авиабаза — холодная, заброшенная, будто застывшая в прошлом. Самолёты, сигнальные флаги, люди в форме. И среди них — он.
Пилот. Её отец. Живой.
Он посмотрел прямо на неё.
— Ты справилась. Теперь выбирай: остаться здесь… или вернуться назад.
Лида не знала, что сказать.
За спиной — одиночество, детдом, пустой дом. Здесь — отец. Человек, которого не должно существовать. Но который ждал её.
— Решай, — сказал он, — и знай: многое зависит от этого выбора.
Она посмотрела сквозь стекло — за пределами времени, будто в петле, повторялась одна и та же картина. Та же поляна, тот же самолёт, та же она. Цикл. Замкнутый круг.
— Почему я? — спросила она наконец. — Почему ты?
Он посмотрел на неё с болью.
— Потому что ты — не просто дочь. Ты — результат выбора.
Я ушёл в полёт, зная, что не вернусь. Это было задание — пересечь временной разлом. Передать координаты следующему поколению. Но что-то пошло не так. Я застрял между временем, как в капле смолы.
Бабушка знала. Её предупредили. Но ты — первая, кто нашёл меня. Потому что разлом открывается раз в 50 лет. А тебе — 17. Именно тогда, когда всё начинается заново.
По корпусу самолёта пробежал глухой удар.
— Он пришёл, — прошептал отец.
— Кто он? — спросила Лида.
— Хранитель цикла. Он не может говорить. Но он не враг. Он страж. Ищет тех, кто нарушает границы.
Существо за стенкой самолёта начало проступать. Не как монстр. А как отражение чего-то старого, знакомого.
— Он… был мной? — прошептала она.
Отец молчал.
И тогда существо протянуло руку — к медальону на её груди.
И она поняла.
Если она останется, то будет рядом с отцом — вне времени.
Если уйдёт — сможет передать знания, предупредить мир, разорвать цикл.
Но тогда он исчезнет навсегда.
И она снова останется одна.
Медальон стал теплым. Из него раздался голос — знакомый, ласковый:
«Ты сильнее, чем думаешь. Ты связующее звено. Выбери сердцем — и время тебя услышит.»
Лида сжала кулак. Встала между отцом и существом.
— Я не могу потерять вас обоих.
Но если я останусь — всё начнётся снова. И никто не спасётся.
— Прости…
Она протянула медальон существу.
Самолёт содрогнулся. Вспышка. Время разорвалось на части.
— Лида! — крикнул отец. — Спасибо. За всё.
И вот — тишина.
Эпилог
Она проснулась на полу дома. Солнце играло лучами в пыли. Всё было как раньше. Почти.
На полу возле неё лежал обугленный лист бумаги.
На нём — всего несколько строк:
Цикл завершён.
Передай другим.
Твоя кровь помнит.
Лида встала. Подошла к окну. За ним — тот же лес, те же деревья. Но теперь она знала правду.
В нём больше не было тени.
— Она меня отравила, сыночек! – едва слышно произнесла мать в трубку и закашлялась…