Чай стыл на столе, а в комнате висело напряжение. Ольга уже полчаса сидела, перебирая в голове предстоящий разговор. Тридцать лет брака научили её предчувствовать бурю. Когда Раиса Степановна позвонила вчера с просьбой «заглянуть по важному делу», Ольга сразу поняла – что-то затевается.
Звонок в дверь прозвучал как сигнал к бою.
Проходи, мама, – Ольга приоткрыла дверь, пропуская свекровь.
Раиса Степановна, несмотря на свои семьдесят девять, двигалась с уверенностью генерала на параде. Она прошла в кухню, оглядывая новую квартиру критическим взглядом.
Хорошо устроились, – заметила она, опускаясь на стул. – Чай есть?
Ольга молча поставила чашку и села напротив.
Я к тебе с разговором, – начала свекровь без предисловий. – О справедливости.
Ольга внутренне напряглась, но лицо сохраняло спокойствие.
Вот смотри, – Раиса Степановна отпила чай. – У вас с Женей теперь две квартиры, машина. Дети взрослые, обеспеченные. А Оксана после развода совсем одна осталась, без поддержки.
Мама, мы…
Дай договорить, – отрезала свекровь. – Я подумала и решила: нужно переписать эту квартиру и машину на Оксану. Ей нужнее.
Ольга почувствовала, как комната начинает кружиться. Квартиру, на которую они с Женей копили пятнадцать лет? Машину, подаренную детьми на годовщину?
Мама, но это наше с Женей… – начала она.
Что наше? – перебила Раиса Степановна. – Вы и так богато живёте. А Оксана бедная бьётся как рыба об лёд. И потом, я мать, мне виднее, как справедливо распорядиться.
Распорядиться чем? – Ольга наконец обрела голос. – Тем, что мы заработали?
Не повышай на меня голос! – стукнула ладонью по столу свекровь. – Я не для того вас растила, чтобы старший младшему не помогал. Семья – это взаимовыручка!
Вечером Ольга рассказала всё мужу. Евгений сидел на диване, потирая переносицу.
Женя, ты понимаешь, что происходит? – Ольга не могла успокоиться. – Твоя мать хочет, чтобы мы отдали всё, что заработали, Оксане!
Не кипятись, – устало ответил муж. – Мама старенькая, у неё свои представления.
И что ты предлагаешь?
Может, стоит уступить ради мира? – Евгений поднял на неё виноватый взгляд. – Оксане действительно тяжело после развода.
Ольга не поверила своим ушам.
Тридцать лет, – тихо произнесла она. – Тридцать лет я старалась быть хорошей невесткой. И вот как ты меня поддерживаешь?
Она вышла из комнаты, чувствуя, как внутри что-то ломается. Возможно, её бесконечное терпение.
На следующий день Ольга проснулась с четким планом действий. Впервые за долгие годы решила не идти на компромисс. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрела. Тридцать лет подстраивалась под чужие желания.
Хватит, – сказала она своему отражению.
За завтраком Евгений выглядел виноватым, но Ольга уже не чувствовала привычной потребности сгладить ситуацию.
Я записалась на консультацию к юристу, – спокойно сообщила она, намазывая тост маслом.
Евгений поперхнулся кофе.
Зачем? Это же семейное дело.
Именно потому, что семейное, я хочу во всём разобраться, – Ольга собрала посуду. – И позвонила детям. Они приедут в воскресенье.
Оля, не усложняй, – Евгений потер виски. – Мама расстроится, если узнает…
А то, что я расстроена, тебя не волнует? – Ольга повернулась к мужу. – Тридцать лет я молча соглашалась. Но это наш дом, Женя. Наш.
После обеда зазвонил телефон. Ольга знала, кто это, ещё до того, как взглянула на экран.
Привет, Оксана, – ответила она, готовясь к неприятному разговору.
Оля, ты что затеяла? – голос золовки звучал обвиняюще. – Мама вся на нервах! В её возрасте это опасно!
А ты не думаешь, что в моём возрасте тоже опасно лишаться жилья? – Ольга удивилась собственному спокойствию.
Ты преувеличиваешь! Мама просто хочет справедливости! Мне нужна эта помощь, а у вас и так всё есть!
Приходи в воскресенье, – предложила Ольга. – Поговорим все вместе.
Маму расстраивать не смей! – пригрозила Оксана перед тем, как бросить трубку.
Ольга задумчиво смотрела на телефон. Что изменилось? Раньше подобный разговор вызвал бы у неё желание извиниться, загладить конфликт. Сейчас она чувствовала только решимость.
В юридической консультации пахло бумагами и кофе. Молодая женщина-юрист внимательно выслушала историю Ольги.
Никто не может заставить вас отдать имущество, – заключила она. – Ни морально, ни юридически.
Но свекровь утверждает, что семья должна помогать…
Семья – это взаимное уважение, – юрист улыбнулась. – Я часто вижу женщин вашего поколения, и они жертвуют собой. Ради чужих представлений о долге.
По дороге домой Ольге стало как-то легко. Тридцать лет она думала, что мир в семье зависит от её уступчивости. Она жертвовала своими желаниями, мнением, достоинством.
В субботу раздался очередной звонок. Раиса Степановна была в ярости.
Ты совсем совесть потеряла? – закричала она, как только Ольга подняла трубку. – С юристами советуешься? Против матери мужа идёшь?
Я просто защищаю наш с Женей дом, – тихо ответила Ольга.
Неблагодарная! – голос свекрови дрожал. – Я Женю вырастила, выучила, а ты теперь указываешь, что делать?
Мама, – Ольга впервые почувствовала, что это слово звучит фальшиво, – давайте завтра спокойно поговорим.
Нечего говорить! Либо ты делаешь, как я сказала, либо пожалеешь!
Воскресенье выдалось солнечным, но в квартире Ольги и Евгения атмосфера была напряжённой. Раиса Степановна сидела у окна, демонстративно поджав губы. Оксана устроилась рядом, бросая на Ольгу недобрые взгляды. Сын с невесткой и дочь с зятем примостились на диване, пока не понимая, зачем их собрали.
Евгений нервно ходил по комнате, избегая смотреть на мать.
Может, начнём? – предложила Ольга, расставляя чашки.
Начинай, если так не терпится, – процедила Раиса Степановна.
Ольга глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
Я собрала всех, потому что нам нужно решить важный вопрос, – она говорила спокойно, хотя сердце колотилось. – Раиса Степановна считает, что мы с Женей должны переписать нашу квартиру и машину на Оксану.
Старший сын Олег поперхнулся чаем.
Что? Зачем?
Потому что семья должна помогать друг другу, – вмешалась Раиса Степановна. – А твоя сестра осталась одна, без поддержки.
Бабушка, но это же их квартира, – удивилась невестка Марина. – Они столько лет на неё копили.
Вот именно! – воскликнула Оксана. – Они уже накопили, а у меня ничего нет!
Ольге хотелось возмутиться. Но говорила онаспокойно.
Мы никогда не просили ни у кого помощи. Когда родился Олег, мы жили в общежитии. Потом снимали комнату. Первую квартиру купили в кредит, который выплачивали пятнадцать лет. Эту квартиру купили, продав старую и добавив наши накопления.
Это всё красивые слова, – перебила Раиса Степановна. – А Оксане жить негде!
У Оксаны есть квартира после развода, – тихо заметил Евгений, неожиданно вступая в разговор.
Однушка на окраине! – воскликнула Оксана. – Как мне там жить?
Так же, как жили мы, – Ольга повернулась к золовке. – Оксана, я никогда не считала тебя сестрой. Но я всегда относилась к тебе с уважением.
А сейчас не относишься? – Оксана вскочила. – Отказываешься помогать?
Я отказываюсь отдавать то, что заработала, – твёрдо произнесла Ольга. – Но мы готовы помочь тебе иначе. Может, с первым взносом на новую квартиру.
Раиса Степановна побагровела.
Я так и знала! Всегда была против этого брака! Евгений, неужели ты позволишь ей так разговаривать?
Все взгляды обратились к Евгению. Он стоял, сгорбившись, но внезапно выпрямился.
Мама, Оля права, – его голос звучал тихо, но твёрдо. – Это наш дом. Мы заработали его честным трудом.
Ты выбираешь её вместо родной матери? – глаза Раисы Степановны наполнились слезами.
Я выбираю справедливость, – ответил Евгений. – И да, я выбираю женщину, с которой прожил тридцать лет. Которая никогда не требовала от меня выбирать между ней и тобой.
В комнате повисла оглушительная тишина. Оксана растерянно смотрела на брата, которого привыкла считать мягким и податливым.
Мы тоже с Мариной хотим кое-что сказать, – вмешался Олег. – Мы ведь тоже копим на новую квартиру. Работаем сверхурочно, отказываем себе во многом. Почему нам никто не предлагает просто так получить жильё?
Ты неблагодарный! – начала Раиса Степановна, но Ольга перебила её.
Нет, мама. Наши дети выросли трудолюбивыми и ответственными. И я горжусь ими.
Раиса Степановна резко поднялась с места, опираясь на трость.
Вижу, сговорились все против старухи, – ее голос дрожал. – Пойдем, Оксана, нам здесь не рады.
Оксана колебалась, переводя взгляд с матери на брата.
Мама, подожди, – вдруг сказала она. – Давай все-таки выслушаем их до конца.
Раиса Степановна замерла. Уши не верили За тридцать лет никто в этой семье не осмеливался противоречить ей открыто. А тут в один день восстали все. Невестка, сын. И даже младшая дочь!
Евгений осторожно подошел к матери.
Присядь, пожалуйста.
Раиса Степановна опустилась обратно в кресло.
Бабушка, – неожиданно вмешалась дочь Ольги и Евгения, Наташа. – Знаешь, когда мы с Димой решили поступать в университет, родители сказали: «Мы поможем, но основное – ваш труд». Они не купили нам дипломы, не устроили по блату. И я благодарна им за это.
Это другое, – упрямо возразила Раиса Степановна.
Почему другое? – спросил зять Дмитрий. – Когда мы с Наташей поженились, мы тоже начинали с нуля. Снимали комнату, экономили на всем. Зато сейчас у нас своя квартира, заработанная честно.
Оксана сидела, опустив глаза. Что-то в словах племянников заставило ее задуматься.
Оксана, – мягко обратилась к ней Ольга. – Ты талантливая женщина. Помнишь, как хорошо ты шила в молодости? Почему бы не вернуться к этому?
Кому сейчас нужно шитье? – горько усмехнулась Оксана.
Многим, – ответила Марина. – Я в рекламном агентстве работаю. Мастера нужны. Для изготовления корпоративной одежды, сувениров. Если хочешь, помогу с первыми заказами.
В глазах Оксаны впервые за весь разговор появился интерес вместо обиды.
Евгений сел рядом с матерью и взял ее за руку.
Мама, я знаю, ты всегда хотела для нас лучшего. Но мы с Олей тридцать лет строили свою жизнь своими руками. Это наше достижение, наша гордость. Понимаешь?
Раиса Степановна молчала. Взгляд постепенно смягчался.
Мы не отказываемся помогать, – продолжал Евгений. – Но и все отдавать тоже.
Мама, – вдруг заговорила Оксана, – они правы. Я всегда полагалась на тебя, на Женю… Может, пора научиться стоять на своих ногах?
Эти слова, казалось, удивили Раису Степановну больше всего.
А как же… – начала она, но не закончила.
Бабушка, – Олег подошел и присел перед ней на корточки. – Помнишь, ты рассказывала, как после войны восстанавливали дом своими руками? Как гордились каждым кирпичиком? Это же то же самое.
В комнате повисла тишина. Потом Раиса Степановна медленно кивнула.
Я, наверное, слишком привыкла все контролировать, – произнесла она неожиданно. – Думала, только я знаю, как правильно.
Ольга подошла к свекрови и осторожно обняла ее за плечи.
Мама, мы все еще семья. Просто нам нужно научиться уважать границы друг друга.
Через месяц Оксана показывала Ольге свою небольшую швейную мастерскую, которую обустроила в своей «однушке на окраине». Марина помогла с первыми заказами, и дело постепенно налаживалось.
Знаешь, – призналась Оксана, разливая чай, – я злилась на тебя тогда. Думала, тебе жалко поделиться. А теперь понимаю – дело не в квартире было.
Ольга улыбнулась, разглядывая эскизы на стене.
В чем же?
В самоуважении, – Оксана впервые за многие годы выглядела по-настоящему счастливой. – Мама звонила вчера, хвасталась всем соседкам, что ее младшая дочь – модный дизайнер.
Они рассмеялись.
А вечером, вернувшись домой, Ольга нашла Евгения с альбомом фотографий.
Смотрю наши тридцать лет, – сказал он, освобождая место рядом с собой. – Знаешь, Оля, я только сейчас понял, какой ты была все эти годы. Сильной. А я… я боялся противостоять маме.
Все хорошо, – Ольга взяла его за руку. – Главное, что ты нашел в себе силы, когда это было по-настоящему важно.
Она смотрела на их старые фотографии. Молодые, счастливые. Никогда не поздно научиться отстаивать себя. Даже если потребовалось тридцать лет.
Она слишком много себе позволяет! Нужно, чтобы Максим ее бросил, – свекровь забыла отключить звонок