— Аня, посмотри, — голос мужа прервал её мечты. Максим протягивал ей планшет с открытым сайтом новостроек. — Вот эта двушка в том комплексе, о котором мы говорили. Цена почти не изменилась.
Она подошла к столу, где были разложены все их расчёты. Аккуратные столбики цифр, подсчёты первоначального взноса, ежемесячных платежей, процентов. За полтора года брака они научились планировать каждую копейку. Жизнь в практически бесплатной квартире друзей позволила им накопить на первый взнос быстрее, чем они мечтали.
— Двадцать процентов от стоимости у нас есть, — проговорила Аня, водя пальцем по цифрам. — Ипотека на двадцать лет… Платёж укладывается в наши доходы с небольшим запасом.
Максим кивнул, обнимая жену за плечи:
— Всё получается. Через месяц подаём документы, к концу года уже можем въехать. Представляешь? Наша собственная квартира.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось «Мама». Максим поднял трубку.
— Привет, мам… Да, мы дома… Что? Серьёзно? — его голос становился всё более заинтересованным. — Понятно… Хорошо, я приеду.
— Что случилось? — спросила Аня, когда он положил трубку.
— У мамы какие-то новости. Просит приехать, сказать хочет что-то важное. Наверное, про юбилей. До её шестидесятилетия осталось два месяца.
Анна Петровна встретила сына в своей маленькой однокомнатной квартире на пятом этаже хрущёвки. Чай был уже заварен, на столе лежали семейные фотографии и какие-то бумаги.
— Садись, Максим, — она выглядела возбуждённой и немного взволнованной. — Помнишь Людмилу Сергеевну, мою подругу с работы?
— Ту, что живёт в Измайлове?
— Да, вот именно. Так вот, представляешь, дети подарили ей на день рождения дачу! Шесть соток в садоводстве под Подольском. С маленьким домиком, правда, старым, но всё же… — глаза матери светились мечтательно. — Я сегодня к ней ездила, посмотрела. Максим, это же сказка! Свой участок, грядки, яблони можно посадить…
Максим слушал, постепенно понимая, к чему ведёт разговор. Мать мечтала о даче всю жизнь. Говорила, что вот выйдет на пенсию и будет выращивать помидоры и огурцы. Но лишних денег на дачу никогда не было.
— Мам, это здорово, конечно. Но земля сейчас дорогая…
— Нет, послушай, — Анна Петровна придвинулась ближе, глаза её горели энтузиазмом. — Я всё узнала. В том же садоводстве есть участки. Правда, домики старые, но это не страшно. Главное — земля своя. Максим, это будет лучший подарок на мой юбилей!
— Мам, ты же знаешь, мы с Аней копим на квартиру. У нас как раз получается с первым взносом…
— А зачем вам двухкомнатная квартира? — неожиданно резко перебила его мать. — Детей у вас пока нет. Молодые, здоровые, вам и студии достаточно. А дети… ну родятся дети, тогда и посмотрите. Может, к тому времени ещё заработаете.
Максим помолчал, обдумывая слова матери.
— Но мы уже всё решили, документы готовы…
— Максим, мне шестьдесят лет исполняется, — голос Анны Петровны стал мягче, в нём появились умоляющие нотки. — Сколько мне осталось? И всю жизнь мечтала о своём огороде. Помнишь, как в детстве мы к бабушке в деревню ездили? Ты так любил помогать мне полоть грядки…
Максим вспомнил те летние дни. Действительно, они с матерью часами проводили в огороде у бабушки. Мать тогда была счастлива, как никогда.
— Посчитай сам, — продолжала Анна Петровна, доставая калькулятор. — Студия стоит меньше, чем двушка. Первый взнос соответственно меньше. А на оставшиеся деньги как раз хватит на небольшую дачу. Вы же умные, сообразительные. На лоджии перегородку поставите — вот вам и вторая комната. Сейчас столько способов перепланировки!
— Но Аня…
— Аня поймёт. Она девочка разумная. И потом, подумай логически: вам ещё нет тридцати, у вас вся жизнь впереди. А мне шестьдесят. Когда ещё у меня будет возможность пожить на даче?
Максим чувствовал, как в груди нарастает противоречивое чувство. С одной стороны, логика матери казалась разумной. Действительно, им пока хватит и студии. С другой стороны, они с Аней так тщательно планировали, мечтали о своей двухкомнатной квартире…
— Я должен обсудить это с Аней, — сказал он наконец.
— Конечно, обсуди. Но подумай и сам: разве я много прошу? Всю жизнь работала, растила тебя одна, никогда ни о чём не просила. А теперь, на старости лет, мечтаю о маленьком участке земли…
По дороге домой Максим представлял себе реакцию Ани на предложение матери. Жена была человеком планирующим, основательным. Она никогда не принимала спонтанных решений и не любила менять планы в последний момент.
Дома Аня уже готовила ужин. Она обернулась с улыбкой, когда услышала его шаги.
— Ну что, как дела у твоей мамы? Что за важные новости?
Максим повесил куртку и прошёл на кухню. Несколько секунд он молчал, подбирая слова.
— Аня, мама сказала, что нам двушка не нужна. Купим студию, и ей на дачу останется.
Аня медленно поставила сковородку на плиту и обернулась к мужу. На её лице читалось полное непонимание.
— Что… что ты сказал?
— Мама хочет дачу на юбилей. Говорит, что нам пока хватит студии, а на разницу в цене можно купить участок в садоводстве.
Лицо Ани постепенно менялось. Недоумение сменилось изумлением, а затем — плохо скрываемым возмущением.
— Максим, мы два года копили деньги. Два года планировали. Мы уже выбрали квартиру, рассчитали платежи. И теперь твоя мать решила, что знает лучше, что нам нужно?
— Аня, послушай…
— Нет, ты послушай! — голос жены повысился. — Мы молодая семья, мы планируем детей. Тебе не кажется, что лучше обеспечить будущее детей, чем покупать дачу?
— Но мама права в том, что нам пока хватит студии…
— Пока хватит? — Аня смотрела на него так, словно видела впервые. — Максим, мы планируем ребёнка в следующем году. Ты хочешь, чтобы наш ребёнок рос в студии?
— Можно перепланировку сделать, лоджию застеклить…
— Застеклить лоджию? — Аня рассмеялась, но смех её был горьким. — Максим, ты слышишь себя? Мы должны планировать нашу семейную жизнь исходя из прихотей твоей матери?
— Это не прихоти! У неё юбилей, шестьдесят лет. Она всю жизнь мечтала о даче.
— А я всю жизнь мечтала о нормальной квартире для своей семьи! — голос Ани сорвался. — Максим, мы живём в чужой квартире. Я каждый день боюсь, что друзья вернутся и нам придётся съезжать. Я мечтаю о том дне, когда у нас будет свой дом, где мы сможем делать что хотим, где наши дети будут расти…
— Дети… Аня, дети — это не сейчас. А мама…
— Мама, мама! — Аня развернулась к плите, с силой помешивая еду. — А что будет, когда у нас родится ребёнок? Тогда твоя мама решит, что нам нужно купить ей квартиру побольше, потому что она хочет помогать с внуком?
— Ты утрируешь.
— Я не утрирую! — Аня повернулась к нему, глаза её блестели от слёз. — Максим, я не понимаю. Мы семья. Мы планируем наше будущее. При чём здесь желания твоей матери?
— При том, что она моя мать. И у неё юбилей.
— Юбилей — это один день. А квартира — это наша жизнь. Наше будущее. Будущее наших детей.
Максим молчал, глядя в пол. В голове его роились противоречивые мысли. С одной стороны, он понимал Аню. Они действительно долго планировали, копили, мечтали. С другой стороны, слова матери тоже казались разумными. И потом, разве он может отказать единственной матери в её мечте?
— Аня, может, стоит подумать? Мама не так много прошу…
— Не так много? — Аня всплеснула руками. — Максим, она просит изменить всю нашу жизнь! Она просит нас отказаться от двухкомнатной квартиры ради её дачи!
— Но логически…
— Какая логика? — перебила его Аня. — Логика в том, что мы — семья, и мы должны думать о себе в первую очередь. О наших детях. О нашем будущем. А не подстраивать всю жизнь под желания родителей.
— Она не чужая. Это моя мать.
— И я твоя жена! — крикнула Аня. — Или для тебя мнение матери важнее мнения жены?
Этот вопрос повис в воздухе, как грозовая туча. Максим почувствовал, что подошёл к какой-то важной черте, переступив которую, уже нельзя будет вернуться назад.
— Аня, это нечестно. Ты ставишь меня перед выбором.
— Я не ставлю тебя перед выбором. Я напоминаю тебе, что у нас есть планы. Общие планы. И теперь ты предлагаешь от них отказаться ради прихоти твоей матери.
— Это не прихоть!
— Тогда что это? — Аня скрестила руки на груди. — Максим, объясни мне, почему мечта твоей матери о даче важнее нашей мечты о нормальной квартире?
— Потому что… — он запнулся, не зная, что ответить.
— Потому что что?
— Потому что она старше. Потому что у неё меньше времени.
— А у нас что, времени много? Максим, я хочу рожать детей в нормальных условиях, а не в студии с застеклённой лоджией.
Они стояли по разные стороны кухни, глядя друг на друга. Между ними словно выросла невидимая стена. Максим вдруг понял, что происходит нечто большее, чем просто спор о квартире. Происходит что-то, что касается основ их отношений, их приоритетов, их будущего.
— Аня, — сказал он тихо, — я не хочу ссориться.
— И я не хочу. Но я не готова жертвовать нашими планами.
— А я не готов отказать матери в день её юбилея.
Они смотрели друг на друга, и Максим вдруг понял, что попал в ловушку. Две самые важные для него женщины хотели от него несовместимых вещей. И он должен был выбирать.
— Максим, — голос Ани стал мягче, — я понимаю, что тебе тяжело. Но подумай: мы начинаем семейную жизнь. У нас будут дети. Мы должны думать о них в первую очередь.
— Но мама…
— Твоя мама прожила свою жизнь. У неё была возможность накопить на дачу, но она этого не сделала. Почему теперь мы должны жертвовать нашим будущим ради её несбывшейся мечты?
Эти слова прозвучали жёстко, и Максим вздрогнул.
— Аня, как ты можешь так говорить? Она растила меня одна, работала на двух работах…
— Я это понимаю. И я уважаю твою мать. Но Максим, мы не можем жить её жизнью. У нас своя жизнь, свои планы, свои мечты.
Несколько дней прошли в напряжённом молчании. Максим пытался найти компромисс, но его не было. Либо двушка для них, либо дача для матери. Аня категорически отказывалась даже обсуждать вариант со студией. Мать звонила каждый день, спрашивая, когда они поедут смотреть участки.
— Максим, — сказала Аня вечером четвёртого дня, — я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Если мы уступим сейчас, это не закончится.
— Ты преувеличиваешь.
— Я не преувеличиваю. И ты понимаешь это так же хорошо, как и я. Максим, сейчас решается не только вопрос квартиры. Решается вопрос о том, кто в нашей семье будет принимать решения.
Эти слова попали точно в цель. Максим понял, что Аня права. Речь шла не только о квартире и даче. Речь шла о том, кто будет главным в их семье — они сами или его мать.
На следующий день он поехал к матери.
— Мам, мы не можем купить тебе дачу, — сказал он, едва переступив порог.
Лицо Анны Петровны изменилось мгновенно.
— Это она тебе запретила, да? — голос её стал холодным.
— Мама, мы приняли общее решение. Мы хотим двухкомнатную квартиру.
— Общее решение… — она горько усмехнулась. — Максим, я знаю, чьё это решение. Эта девочка держит тебя под каблуком.
— Мам, не говори так об Ане.
— А как мне говорить? Я всю жизнь тебе посвятила, а теперь какая-то девчонка решает, что мне можно, а что нельзя.
— Мама, никто ничего не решает. Просто у нас есть планы…
— Планы! — Анна Петровна встала и начала ходить по комнате. — А мои планы никого не интересуют? Мне шестьдесять лет, Максим. Шестьдесят! Сколько мне осталось жить? И я всю жизнь мечтала о маленьком участке земли…
Максим молчал, понимая, что мать права.
— Хорошо, — сказала Анна Петровна после паузы. — Я поняла. Теперь в твоей жизни командует она. Что ж, живите как хотите. Только не жди, что я буду притворяться, что мне это нравится.
— Мам, при чём здесь притворство? Мы просто покупаем квартиру.
— А я просто хотела дачу. Но видимо, желания матери не так важны, как желания жены.
— Мама, это нечестно.
— Нечестно? — глаза её вспыхнули. — Нечестно то, что я сорок лет работала, чтобы поставить тебя на ноги, а теперь ты не можешь исполнить единственную мою мечту!
— Я могу. Но не сейчас. Мам, пойми, у нас своя жизнь…
— Своя жизнь… — она отвернулась к окну. — Ясно. Тогда и на юбилей я вас не жду.
— Что ты имеешь в виду?
— То и имею, что сказала. Не приходите на юбилей. Я не хочу видеть людей, которые не считают меня частью семьи.
— Мам, ты же не можешь…
— Могу. И делаю. Максим, если ты выбрал её сторону, то будь последователен до конца.
Максим попытался что-то сказать, но мать уже ушла в комнату и закрыла дверь. Он постоял несколько минут в прихожей, надеясь, что она выйдет. Но дверь оставалась закрытой.
Дома его ждала Аня. Она сразу поняла по его лицу, что разговор прошёл плохо.
— Что она сказала?
— Запретила приходить на юбилей.
Аня молчала несколько секунд, переваривая информацию.
— Максим, мне жаль.Она поймёт. Со временем поймёт.
— Не знаю. Не думаю.
Аня подошла к нему и обняла.
— Максим, ты сделал правильный выбор. Мы — семья. И мы должны думать о нашем будущем в первую очередь.
Он обнял её в ответ, но чувства радости от «правильного выбора» не испытывал. Внутри была только пустота и горечь от понимания, что отношения с матерью изменились навсегда.
Через месяц они подписали документы на двухкомнатную квартиру. Аня была счастлива, планировала ремонт, выбирала мебель. Максим тоже радовался, но эта радость была подёрнута грустью.
В день юбилея матери он долго стоял у телефона, набирая номер и сбрасывая. В конце концов так и не позвонил.
А вечером Аня нашла его на балконе курящим.
— О чём думаешь?
— О том, что правильный выбор не всегда приносит счастье.
— Но это наш выбор. И мы сделали его вместе.
Он посмотрел на жену, которая стояла рядом и смотрела на огни города. Через несколько месяцев они переедут в свою квартиру. Потом родится ребёнок. У них будет всё, о чём они мечтали. Но будет ли у него мать?
Этот вопрос остался без ответа, повиснув в вечернем воздухе.
Официант позволил девушке забирать объедки, но через неделю он узнал, кто она на самом деле