Анастасия складывала белье в шкафу, когда услышала знакомый звонок телефона. На экране высветилось имя «Мама». Евгений взял трубку с видимым напряжением.
— Алло, мам, — голос мужа звучал осторожно.
Анастасия прислушалась к разговору. В последние недели свекровь звонила чаще обычного. Жаловалась на съемную квартиру — слишком дорого, соседи шумные, хозяйка придирчивая.
— Да, понимаю, — кивал Евгений. — Но что поделаешь, мам? Рынок аренды сейчас сложный.
Анастасия вспомнила годы холодности со стороны Галины Петровны. Свекровь никогда не скрывала недовольства выбором сына. Критика лилась постоянным потоком.
«Опять суп пересолила», — вспомнила Анастасия слова свекрови.
«Женя, найди себе нормальную жену», — эта фраза особенно врезалась в память.
«В доме бардак, как в цыганском таборе», — Галина Петровна не стеснялась в выражениях.
Евгений защищал жену вяло. Предпочитал избегать конфликтов, переводя разговор на другие темы.
— Мам, ну не расстраивайся так, — говорил он сейчас в трубку. — Что-нибудь придумаем.
Анастасия гордилась своей квартирой. Купила ее сама до брака, работая переводчиком. Копила каждую копейку три года. Это было ее убежище, ее крепость.
Евгений закончил разговор и прошел на кухню. Лицо его выражало тревогу.
— Мама опять жалуется на квартиру, — сказал он, садясь за стол. — Хозяйка совсем достала. То одно требует, то другое.
— И что ты ей ответил? — спросила Анастасия, наливая чай.
— Сказал, что понимаю ее проблемы, — Евгений избегал прямого взгляда жены. — Но что я могу сделать?
Анастасия заметила, как муж нервничает, когда звонит мать. Что-то назревало. Она это предчувствовала.
На следующий день звонок прозвучал резче обычного. Евгений схватил трубку на первом же сигнале.
— Мам? Что случилось? — голос его дрожал от волнения.
Анастасия подошла ближе. В трубке слышались всхлипывания Галины Петровны.
— Выселяет? Когда? — Евгений побледнел. — Через неделю? Но почему так резко?
Анастасия напряглась. Что-то серьезное происходило.
— Продает родственникам? — продолжал Евгений. — Мам, ну успокойся. Что-нибудь придумаем.
Он положил трубку и начал метаться по комнате.
— Настя, у нас проблема, — начал он взволнованно. — Хозяйка выселяет маму. Квартиру продает племяннику.
— И что теперь? — спросила Анастасия, предвидя неприятный разговор.
— Мама в панике. Рыдает, не знает, что делать, — Евгений остановился напротив жены. — Другого жилья она найти не успеет.
Анастасия ждала продолжения. Знала, к чему он клонит.
— Я подумал… — Евгений замялся. — Может, она временно поживет у нас?
— Временно? — переспросила Анастасия. — На сколько временно?
— Ну, пока не найдет что-то подходящее, — Евгений попытался взять жену за руку. — Месяц, может два.
Анастасия отодвинулась. Воспоминания всплыли яркими вспышками. Галина Петровна за ее обеденным столом, критикующая каждое блюдо.
— Женя, ты же помнишь, как твоя мама ко мне относится? — сказала Анастасия спокойно.
— Настя, ну при чем тут это? — Евгений начал раздражаться. — Речь о крыше над головой!
— При том, что это мой дом, — ответила Анастасия твердо. — И я не хочу превращать его в поле боя.
— Поле боя? — возмутился Евгений. — Мама просто нуждается в помощи!
— Твоя мама считает меня недостойной тебя, — Анастасия перечислила факты. — Она критикует все, что я делаю. Унижает при каждой возможности.
— Ну и что? — Евгений пожал плечами. — Стерпишь. Ради семьи.
— Ради какой семьи? — Анастасия посмотрела на мужа внимательно. — Ради твоей матери?
— Настя, это мой долг перед ней, — Евгений заговорил убедительно. — Она меня растила одна, жертвовала всем.
— И теперь я должна жертвовать своим покоем? — спросила Анастасия.
— Это банальное милосердие, — продолжал Евгений. — Помочь близкому человеку в беде.
— Близкому? — усмехнулась Анастасия. — Твоя мама меня близким человеком не считает.
— Ты бездушная эгоистка! — вспылил Евгений. — Думаешь только о себе!
Анастасия молча смотрела на мужа. Видела укор в его глазах. Понимала — он уже решил все за нее.
— Нет, Женя, — сказала она тихо, но твердо. — Ответ — нет.
Евгений покраснел от злости. Подошел к жене ближе.
— Настя, ты не понимаешь серьезности ситуации, — голос его дрожал от напряжения. — Мама останется на улице!
— Пусть ищет другую квартиру, — ответила Анастасия, скрещивая руки на груди. — У нее есть неделя.
— За неделю? В наше время? — Евгений всплеснул руками. — Ты живешь в каком мире?
— В мире, где у меня есть право сказать «нет», — твердо произнесла Анастасия.
Евгений несколько минут молчал. Потом достал телефон.
— Мам, да, я понимаю, — говорил он, отвернувшись от жены. — Конечно, приезжай. Мы что-нибудь придумаем.
Анастасия резко развернулась к мужу:
— Что ты только что сделал?
— Сказал матери, что мы ей поможем, — Евгений убрал телефон в карман. — Как и должен поступить любой нормальный сын.
— Без моего согласия? — голос Анастасии стал тише, но опаснее.
— Настя, хватит истерик, — отмахнулся Евгений. — Речь о моей матери, а не о чужой тетке.
— Речь о моем доме, — напомнила Анастасия. — Который я покупала сама.
— Наш дом, — поправил Евгений. — Мы же женаты.
Анастасия пристально посмотрела на мужа.
— Нет, Женя. Твоя мать здесь жить не будет. Это не обсуждается.
Остаток дня супруги не разговаривали. Анастасия лишь надеялась, что муж ее услышал.
На следующий день Анастасия вернулась с работы и обомлела. В прихожей стояли три больших чемодана. На вешалке висело пальто Галины Петровны.
— Что это? — спросила Анастасия, стараясь сохранять спокойствие.
— Мама приехала, — ответил Евгений, выходя из кухни. — Я же говорил вчера.
Анастасия прошла на кухню. Галина Петровна распоряжалась там, как хозяйка. Переставляла посуду, критиковала порядок.
— Женя, у вас здесь такой бардак, — говорила свекровь, протирая тарелки. — Посуда грязная, полки пыльные.
— Добрый вечер, Галина Петровна, — сухо поздоровалась Анастасия.
— О, невестушка пришла, — свекровь едва взглянула на нее. — Женя, у вас молоко кислое в холодильнике. Как можно так хозяйство вести?
Анастасия посмотрела на мужа. Евгений избегал ее взгляда, бормотал что-то невнятное.
— Женя, нам нужно поговорить, — сказала Анастасия.
— Потом, дорогая, — отмахнулся он. — Сейчас маме нужно помочь устроиться.
— Я временно поживу в гостиной, — объявила Галина Петровна. — Пока не найду что-то подходящее.
Анастасия кипела от возмущения. Предательство мужа резало острой болью в груди.
— Евгений, мы вчера договорились, — начала она.
— Мы ни о чем не договаривались, — перебил муж. — Ты просто сказала «нет». Но я не мог бросить мать в беде.
— А меня ты можешь бросить? — спросила Анастасия.
— При чем тут ты? — удивился Евгений. — Маме нужно где-то жить, а у нас столько места.
Эти слова стали последней каплей. Анастасия понимала — рушится последняя граница ее терпения. Годы унижений вспыхнули яркой болью.
— Столько места? — переспросила она. — В моей квартире?
— Настя, не начинай опять, — устало сказал Евгений. — Мама уже здесь.
— И это значит, что мое мнение не важно? — голос Анастасии становился громче.
— Ты просто эгоистка! — вмешалась Галина Петровна. — Думаешь только о себе!
Разгорелась нешуточная ссора. Анастасия кричала о своих правах на собственный дом.
— Это моя квартира! — повторяла она. — Я ее покупала, я за нее платила!
— Женя, послушай, какая у тебя жена, — возмущалась Галина Петровна. — Неблагодарная! Я столько лет жертвовала ради тебя!
— Мам, успокойся, — пытался вмешаться Евгений. — Настя, ну что ты кричишь?
— Я кричу, потому что меня не слышат! — Анастасия стояла посреди кухни. — Годы терпела ваши оскорбления! Молчала, когда меня унижали!
— Какие оскорбления? — притворно удивилась Галина Петровна. — Я всегда была с тобой вежлива.
— Вежливы? — усмехнулась Анастасия. — «Опять суп пересолила», «Найди себе нормальную жену», «Дом как цыганский табор» — это вежливость?
— Я просто хотела помочь, — защищалась свекровь. — Научить тебя быть хорошей женой.
— А теперь хотите научить быть хорошей хозяйкой в моем собственном доме? — Анастасия смотрела на Галину Петровну.
— Настя, хватит, — строго сказал Евгений. — Мама права. Ты бездушная и эгоистичная.
Анастасия посмотрела на мужа. Горькая истина обожгла сознание — для него ее переживания ничего не значат. Он готов пожертвовать ее комфортом ради материнского одобрения.
— Плохая жена, — продолжала наступать Галина Петровна. — Не умеешь ни готовить, ни убирать. И сердца доброго нет.
Анастасия смотрела на этих людей и видела чужих. Что-то окончательно сломалось внутри. Решение созревало годами, но сейчас пришло время действовать.
— Убирайтесь из моего дома, — сказала она спокойно. — Оба.
— Что? — Евгений не поверил услышанному. — Ты шутишь?
— Я не шучу, — ответила Анастасия. — Даю вам сутки на сборы.
— Настя, одумайся! — воскликнул муж. — Ты же не всерьез!
— Более чем серьез, — Анастасия направилась к выходу из кухни. — Устала быть второстепенной в собственной жизни.
— Бессердечная! — кричала вслед Галина Петровна. — Выгоняешь пожилую женщину!
Но Анастасия впервые не реагировала на оскорбления. Она вызвала слесаря. Поменяла замки.
Вскоре Евгений оказался за дверью вместе с матерью. Звонил, умолял, обещал изменения.
— Настя, открой! — кричал он через дверь. — Я исправлюсь! Мама найдет другое жилье!
— Слишком поздно, — ответила Анастасия из-за двери. — Вы сделали свой выбор.
Через неделю она подала документы на развод. Галина Петровна устроилась в дом престарелых, который оказался вполне приличным. Евгений снимал комнату неподалеку, изредка звонил с просьбами о прощении.
Анастасия наконец почувствовала покой в своем доме. Она поняла: иногда любовь к себе важнее любви к другим. Свобода оказалась дороже фальшивого семейного благополучия.
Сидя вечером в своей тихой квартире, Анастасия улыбнулась. Впервые за годы дом действительно принадлежал только ей. И это было прекрасно.
— Нет, дорогая свекровь, эту квартиру я купила до брака, так что собирайте вещи, — я дала понять, что её поведение меня не устраивает