Отпуск Лена планировала месяца три. Две недели — это же мечта! Две недели без будильника в половине седьмого, без совещаний с начальством, без Марины Петровны с её вечным «срочно-вчера» и «почему до сих пор не сделано».
В офисе она уже полгода как старший менеджер — звучит красиво, а по факту — та же бумажная работа, только ответственности больше и нервов меньше.
Кирилл после бронхита никак не мог окрепнуть — бледный ходил, кашлял по ночам. Врач сказала: «Вывозите на природу, свежий воздух — лучшее лекарство». Андрей предложил поехать к его матери на дачу.
— Там тихо, воздух чистый, Кирилл поправится быстро, — убеждал муж. — А ты отдохнёшь наконец. Когда последний раз нормально высыпалась?
Дача… Хотя какая это дача — дом настоящий, капитальный. Двухэтажный, с мансардой и подвалом. Валентина Михайловна строила его в девяностые, когда работала завскладом — зарплата маленькая, но связи были. Достала кирпич, цемент, рабочих нашла через знакомых.
Внизу живёт свекровь с дочерью Тамарой. Три комнаты, кухня, веранда — места достаточно. Наверху — «их» территория. Спальня, где они с Андреем останавливаются, когда приезжают, детская для Кирилла, душевая с удобствами.
Три года назад они с Андреем вложили в этот второй этаж серьёзные деньги. Пятьсот тысяч — для их семьи сумма немалая. Утепление современное, проводка новая, сантехника, тёплый пол в ванной.
Валентина Михайловна просила помочь — мол, дом старый, второй этаж совсем никудышный, а внуку где жить, когда приезжает?
Устно договорились — это их вклад в семейное гнездо. Типа, инвестиция в будущее. То есть дом поделят между детьми. Но пока документы не оформляли, зачем лишние бюрократические заморочки? Семья же.
Тамара работает в аптеке в посёлке — минут пятнадцать неспешным шагом от дома. Тридцать пять ей, не замужем, живёт с матерью с тех пор, как институт закончила. Пыталась в городе устроиться — не срослось. Зарплата в посёлке копеечная, но тут хотя бы свой дом, огород, никто не выгонит.
Коммуналку они втроём оплачивают — Андрей половину скидывает каждый месяц, остальное Тамара доплачивает из своей зарплаты плюс мамина пенсия. Продукты тоже частенько Лена привозит — машину полную всякой всячины из супермаркета. Крупы, консервы, мясо, фрукты — всё, что в посёлке либо нет, либо втридорога.
В общем, помогают как могут. Семья же, родня.
В первую неделю всё было просто замечательно. Лена впервые за полгода проспала до девяти утра — какая роскошь!
Кирилл бегал по двору с утра до вечера, загорал, плескался в надувном бассейне, который Андрей привёз в прошлые выходные. Щёки у мальчика порозовели, кашель почти прошёл.
Лена читала на веранде книжки, которые полгода лежали на тумбочке непрочитанными. Готовила простые завтраки-обеды — ничего сложного, каши да супчики. Валентина Михайловна готовила сама — не доверяла кухню чужим рукам, даже невестке. Лена не обижалась — меньше хлопот.
Вечерами они сидели на веранде, пили чай, обсуждали всякую всячину. Свекровь рассказывала про соседей, кто как живёт, у кого какие новости. Тамара жаловалась на работу — посетители в аптеке попадаются всякие, хамовитые, туповатые. Лена слушала вполуха, думала о своём.
Ни о чём не думала — вот что было главное. Никаких планов, отчётов, руководства. Красота!
Андрей приезжал на выходные — уставший после рабочей недели, но довольный. Видел, что жена наконец-то отдыхает, сын здоровеет на глазах. План работал идеально.
— Может, ещё недельку останетесь? — предлагала Валентина Михайловна. — Кирюше так хорошо тут.
— Посмотрим, — отвечала Лена.
А вот во вторую неделю что-то пошло совсем не так.
Началось в субботу утром. Лена проснулась поздно — в девять! — и это уже стало привычкой. Накинула лёгкий хлопковый халат и вышла на крыльцо с чашкой ароматного кофе. Июль стоял жаркий, знойный, воздух уже прогрелся градусов до двадцати пяти, но в тени под крышей веранды было ещё вполне сносно.
Кирилл уже полчаса копошился в песочнице под яблоней — строил что-то масштабное из разноцветных формочек. Язык от усердия высунул, лоб нахмурил — настоящий архитектор за работой.
— Мам, смотри, какой замок получается! — махнул он рукой в сторону своего творения.
— Красота, сынок, настоящий королевский дворец.
Кирилл просиял от похвалы и принялся строить ещё усерднее.
Тишина, покой, благодать… Вот оно, настоящее счастье. Никто не дёргает, не требует, не задаёт странных вопросов. Можно просто сидеть, попивать кофе и наслаждаться утром.
Но через полчаса на садовой дорожке появилась Тамара с большим джутовым мешком за плечами. Перегной, судя по тёмному содержимому — чёрный, влажный, тяжёлый. Лицо у неё было хмурое, недовольное, брови сведены к переносице.
— А, проснулась наконец, — буркнула она, с трудом волоча мешок к грядкам возле забора.
Лена дружелюбно улыбнулась:
— Доброе утро, Том.
— Доброе-доброе… — Тамара остановилась, вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Видно было — устала, взмокла. — Мама велела грядки вскопать, а ты в отпуске — скомандовала.
Что?
Лена медленно поставила чашку на перила крыльца.
— То есть как это?
— А так. У меня один выходной в неделю — суббота. Весь дом на мне, мама на мне, а тут ещё грядки готовить. Мама говорит — надо вскопать срочно.
В голосе Тамары звучало плохо скрытое раздражение. Лена почувствовала, как внутри что-то сжимается.
— Том, я в отпуске…
— Ну да! Отпуск! — Тамара швырнула мешок на землю. — А я что, не устаю? Каждый день в аптеку, потом дома — стирка, готовка, мама требует то одно, то другое. А тут ещё огород!
Лена встала с кресла.
— Не собираюсь, ваша дача ты и копай, лопату в руки и вперед.
Тамара остолбенела.
— ЧтоООО?
— Это не моя обязанность.
— Да ты совсем уже! — голос Тамары сорвался на крик. — Сидишь тут, как принцесса, а потом жрёшь наши огурцы, нашу картошку! Лук, морковку — всё наше! Раз едите — пусть и работай давай!
Кирилл испуганно поднял голову из песочницы.
— Мама?..
— Всё хорошо, солнышко, играй.
Лена спустилась с крыльца, подошла ближе к Тамаре.
— Знаешь что, давай без крика. Я за всё лето съела одну луковицу — и то в салате, где половина продуктов из магазина. Огурцы покупаю сама в посёлке, картошку привожу из города. Мне ваши грядки вообще не нужны.
— Врёшь!
— Не вру. И перестань орать при ребёнке.
Тамара сжала кулаки.
— Ты вообще кто такая здесь? Понаехали, заняли половину дома…
— Стоп! — Лена почувствовала, как терпение лопается. — Половину дома? Мы второй этаж отремонтировали за СВОИ деньги! Коммуналку доплачиваем! Продукты везём!
— А жильё бесплатное получили!
— Какое бесплатное? Мы полмиллиона вложили в ремонт!
Тамара хмыкнула:
— Сами решили делать — сами и платили.
Разговор становился всё более неприятным и напряжённым. Лена поняла — дальше будет только хуже, бесполезно что-то доказывать. У Тамары своя правда, выстраданная годами одиночества и усталости, у неё — своя.
— Знаешь что, Том, давай просто разойдёмся по-хорошему. Я копать не буду. И точка.
— Ещё как будешь! Мама сказала — значит, будешь! Здесь не твоя квартира!
— А чья? — Лена почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Напомни, кто тут ремонт делал?
— Теперь на любую претензию будешь ремонтом ВАШЕГО этажа отнекиваться?!
И тут из дома, привлечённая голосами, вышла Валентина Михайловна. Невысокая, крепкая женщина лет шестидесяти, в старом спортивном костюме и резиновых сапогах. Волосы седые, коротко стриженные, лицо строгое.
— Что тут у вас за базар на весь двор? — она посмотрела на обеих строго, явно недовольная шумом. — Соседи услышат ещё.
— Лена отказывается копать грядки, — пожаловалась Тамара, как маленькая ребёнок жалуется маме на обидчика.
Свекровь медленно повернулась к Лене:
— Ленушка, ну что тебе стоит? Пару часиков покопать. Тома устала, ей тяжело одной всё хозяйство тянуть.
— Валентина Михайловна, я в отпуске. Приехала отдыхать с ребёнком, а не на сельхозработы.
— Ну и отдыхаешь же! — свекровь развела руками. — Воздух свежий, природа, тишина… А небольшая помощь по хозяйству только на пользу пойдёт. Размяться полезно. Не царская же работа — грядку вскопать.
Лена внимательно посмотрела на свекровь, потом на золовку, потом на эти злополучные грядки с увядшими от жары растениями. И вдруг всё стало предельно ясно. Они её воспринимают как бесплатную рабочую силу. Приехала — значит, должна пахать наравне со всеми.
— Нет, — сказала она твёрдо и чётко. — Не буду.
Валентина Михайловна удивлённо приподняла брови:
— Что значит «не буду»? Я не поняла.
— Именно это и значит. У меня отпуск, а не трудовые будни на даче. Я приехала отдыхать.
— Да что ты себе позволяешь! — не выдержала и вскипела Тамара. — Нахалка! Понаехали тут!
— Том, успокойся, — попыталась вмешаться мать, но дочь была уже не остановить.
— Не успокоюсь! Они тут как у себя дома чувствуют, половину дома заняли, а помочь — слабо! Принцесса, видите ли!
Кирилл опять испуганно поднял голову из песочницы. В детских глазах читалось непонимание — почему взрослые кричат, ругаются?
Лена почувствовала, что больше не может это слушать. Развернулась и решительно пошла в дом. Кирилл встал из песочницы и побежал за ней, прижимая к груди пластиковую машинку.
— Мам, почему тётя Тома кричит? Она злая?
— Потому что расстроилась, сынок. Не обращай внимания на взрослых дядь и тёть — иногда они ведут себя хуже детей.
В доме Лена прошла в их комнату на втором этаже и закрылась на защёлку. Села на кровать, глубоко вздохнула. Вот так отдых! Вот так семейная идиллия!
Кирилл забрался к ней на колени, обнял за шею:
— Мама, мы домой поедем?
— Не знаю, солнышко. Пока не знаю.
А за окном ещё минут десять продолжались приглушённые голоса — Тамара что-то объясняла матери, та отвечала примирительно, успокаивающе. Потом хлопнула калитка — видимо, Тамара ушла в посёлок, в аптеку. Работать.
День прошёл в натянутом молчании. Валентина Михайловна делала вид, что ничего не произошло — готовила обед, играла с Кирюшей, мило улыбалась. Но Лена чувствовала — отношения изменились.
За ужином свекровь снова попыталась:
— Ленушка, ну что мы как чужие? Семья же. Тома просто устала, она не со зла.
— Валентина Михайловна, давайте честно. Вы считаете, что раз я здесь живу, то должна работать в огороде?
— Ну… небольшая помощь…
— Это да или нет?
Пауза.
— Ну, если живёшь в доме, то и участвовать в хозяйстве нормально.
— Понятно.
Вечером, когда Кирилл заснул, Лена позвонила Андрею.
— Привет, как дела? — голос у него был уставший.
— Плохо дела, Андрей. Забери нас отсюда.
— Что случилось?
Лена рассказала про утреннюю ссору, про требования копать грядки, про разговор со свекровью.
— Мдаа… — Андрей вздохнул. — Не думал, что так получится.
— Я чувствую себя чужой в этом доме. Мы делали ремонт, скидываемся на коммуналку, везём продукты — а теперь ещё в саду горбатиться должна? И знаешь что самое противное? Дом не оформлен на нас. Мы полмиллиона вбухали, а юридически у нас тут ничего нет.
— Лен, ну семья же…
— Если это семья, то без меня. Не хочу больше здесь находиться.
Андрей помолчал.
— Хорошо. Завтра после работы приеду, заберу вас.
— Правда?
— Правда. Не должно так быть.
Лена почувствовала облегчение. Наконец-то муж её поддержал, а не стал уговаривать «потерпеть ради матери».
Следующий день прошёл в сборах. Лена аккуратно сложила вещи, игрушки Кирилла, продукты, которые привезла из города. Валентина Михайловна ходила с кислым лицом, но ничего не говорила. Тамара появилась к вечеру — вернулась с работы злая и молчаливая.
В семь приехал Андрей. Зашёл в дом, поздоровался со всеми, но было видно — настроение боевое.
— Мам, Том, нам нужно поговорить.
Они сели за стол на кухне. Кирилл играл на улице с соседскими детьми.
— Вы знаете, что Лена плачет? — начал Андрей без предисловий.
Валентина Михайловна дёрнула плечом:
— Мы не ссорились. Просто попросили помочь с грядками.
— Попросили? — Андрей посмотрел на Тамару. — Том, ты её «попросила»?
Тамара отвела взгляд:
— Я сказала, что мама велела.
— Велела. И когда жена отказалась, ты начала кричать?
— Не кричала я…
— Кричала. При ребёнке. Называла нахалкой.
Тамара покраснела:
— Ну… мне обидно. Я одна тут всё тащу, а она…
— Она что? — голос Андрея стал жёстким. — Она в отпуске! Она приехала отдыхать, а не на дачные работы!
Валентина Михайловна вмешалась:
— Сынок, ну что ты так? Мы не заставляли, просто предложили…
— Мам, вы знаете, что мы — не крепостные? Мы три года сюда деньги вливаем. Ремонт делали, коммуналку доплачиваем, продукты везём. А теперь ещё и бесплатная рабочая сила?
— Андрей, при чём тут деньги? — Тамара попыталась оправдаться. — Я же не знала, что она так воспримет…
Повисла тишина. Только часы тикали на стене.
Андрей продолжил:
— И ещё одно. Дом не оформлен на нас. Мы полмиллиона вложили в ремонт второго этажа, а юридически там у нас ничего нет. Давайте тогда оформим право собственности. Или мы просто снимаем жильё на лето и забываем этот адрес.
Валентина Михайловна побледнела:
— Как это — забываем?
— А вот так. Зачем нам дача, где к жене относятся как к наёмной работнице?
— Андрюша, мы же не со зла…
— Мам, я устал оправдывать ваше поведение. Лена — моя жена, мать моего сына. И если ей здесь некомфортно, то нам здесь нечего делать.
Он встал из-за стола:
— Завтра утром мы уезжаем. Подумайте над своим отношением к нам.
Сборы заняли полчаса. Вещи, продукты, детские игрушки — всё в машину. Кирилл расстроился, что не попрощался с котёнком, но Лена пообещала — летом купят своего.
Валентина Михайловна и Тамара стояли на крыльце — растерянные, подавленные. Чувствовалось — не ожидали такого поворота.
— Андрей, ну не уезжайте так… — попыталась свекровь.
— Пока, мам. Созвонимся.
В машине Кирилл быстро заснул на заднем сиденье. Лена смотрела в окно на мелькающие деревья.
— Мдааа, — сказал Андрей. — Думал, это будет отдых.
— А получился обмен — деньги на оскорбления.
— Больше не повторится.
Дома было тихо, спокойно. Лена искупала сына, уложила спать, заварила себе чай.
Через неделю пришло сообщение от свекрови: «Андрюша, мы всё обдумали. Ну не копает она грядки — и не надо. Только не уезжайте совсем. Оформим часть дома( второй этаж ) на вас. Приезжайте, когда захотите.»
Лена показала сообщение мужу.
— Что ответим?
— Что подумаем. А пока что — спасибо за уважение. Хоть и с опозданием.
Нравится мне это желание заставить всех трудиться в своем огороде, даже если ты вообще не хочешь кушать продукты «с грядки». А вы как к этому относитесь?
– Мы расстались! Вы больше не хозяйка в моей квартире! – заявила я застывшей на пороге свекрови