— Мам звонила, говорит, забор подкрасить надо, — сообщил Денис, укладывая в багажник пакеты с продуктами. — И дрова перенести из сарая.
— Конечно, поможем, — кивнула Инна, проверяя, не забыла ли взять лекарства для свекрови. — Заодно рассаду посмотрим, какая взошла.
Дорога заняла полтора часа. Денис рассказывал про работу, Инна слушала, изредка комментируя. За окном мелькали поля, перелески, деревянные домики с резными наличниками. После городской суеты такая поездка всегда успокаивала нервы.
Раиса Григорьевна встретила их на крыльце, как всегда, в рабочем халате и резиновых сапогах. Свекрови исполнился шестьдесят один год, но выглядела энергично, руки не дрожали, спина держалась прямо.
— Наконец-то приехали! — обняла Раиса Григорьевна сначала сына, потом невестку. — А я уж думала, передумали.
— Да что вы, мама, — Денис поставил сумки в прихожую. — Как можно передумать? Мы же договорились.
— Чай готов, только что заварила. Садитесь, дорогу отряхните.
В доме пахло свежими блинчиками и мятой. Раиса Григорьевна накрыла стол в гостиной, поставила самовар, достала варенье из кладовки. Инна помогла разложить угощение, Денис мыл руки в ванной.
— Как дела у вас? — спросила свекровь, наливая крепкий чай в стаканы. — Работа как?
— Нормально все, — ответила Инна, откусывая блинчик. — У меня проект большой завершается, у Дениса тоже загруженность.
— Слава богу. А то в наше время работу потерять легко, а найти сложно.
Денис вернулся к столу, придвинул к себе тарелку с блинами. Семья неспешно пила чай, обсуждала новости, планы на завтра. Раиса Григорьевна рассказывала про соседей, про урожай прошлого года, про ремонт крыши, который откладывала уже второй сезон.
— Кстати, — свекровь отставила стакан и серьезно посмотрела на сына с невесткой, — хотела с вами поговорить. Скоро у отца юбилей будет. Семьдесят пять лет исполняется.
— Конечно, поздравим, — сказал Денис. — Когда планируете отмечать?
— Через месяц. Вот думаю, надо бы скинуться всем, семья же мы. Ресторан снять, подарок хороший купить. Мужчина заслуживает достойного празднования.
Инна почувствовала легкое напряжение. Раиса Григорьевна говорила спокойно, но в голосе послышались требовательные нотки.
— А сколько планируете тратить? — осторожно спросила Инна.
— Ну, человек на тридцать соберется. Ресторан, музыка, подарок… Тысяч сто пятьдесят наберется. На троих детей поделим — по пятьдесят тысяч с семьи.
Денис поперхнулся чаем. Инна сжала губы. Пятьдесят тысяч рублей — сумма не маленькая, особенно когда предупреждают за месяц.
— Мама, это довольно много, — сказал Денис. — Может, попроще отметить?
— Как попроще? — нахмурилась Раиса Григорьевна. — Семьдесят пять лет исполняется! Это же не каждый год бывает.
— Понимаем, конечно, — вмешалась Инна. — Но в этом месяце мы не готовы давать такую крупную сумму. У нас свои расходы серьезные.
Свекровь медленно поставила стакан на блюдце. Лицо стало каменным.
— Какие еще расходы? На что вы тратите деньги?
— Раиса Григорьевна, у нас ипотека, машина в кредит, коммунальные платежи. Плюс Денис курсы профессиональные оплачивает.
— Курсы! — фыркнула свекровь. — А семья что, не важнее курсов?
Инна почувствовала, как внутри начинает закипать раздражение. Тон разговора менялся в худшую сторону.
— Семья важна, но планировать бюджет тоже нужно. Мы не можем за месяц выкроить пятьдесят тысяч.
— Не можете или не хотите? — Раиса Григорьевна повысила голос. — Ты только о себе думаешь! Семья — это когда все вместе, когда поддерживают друг друга!
Денис неловко ерзал на стуле, но промолчал. Инна бросила на мужа взгляд, но тот отвел глаза, уставившись в тарелку.
— Раиса Григорьевна, давайте без криков, — спокойно сказала Инна. — Мы же взрослые люди.
— Взрослые! — свекровь вскочила из-за стола. — Взрослые семью поддерживать должны! А ты что делаешь? Отнекиваешься!
— Я объясняю нашу ситуацию.
— Ситуацию! На шмотки деньги находятся, на рестораны ваши, а для семьи жалко!
Инна сжала кулаки под столом. Обвинения становились все более несправедливыми и обидными.
— Мы не часто в рестораны ходим, и одеваемся скромно. Просто не можем сейчас такую сумму дать.
— Да как ты смеешь отказывать? — заорала Раиса Григорьевна. — Мы тебя в семью приняли, как родную! А ты что? При первой просьбе нос воротишь!
— Мама, успокойся, — наконец подал голос Денис. — Зачем так кричать?
— А как мне не кричать? — свекровь замахала руками. — Твоя жена деньги жалеет для родного отца!
— Не для отца, а на непомерно дорогой юбилей, — возразила Инна. — Можно отметить скромнее и достойно.
— Скромнее! Значит, по-твоему, семьдесят пять лет — это повод для скромности?
В этот момент в калитку постучали. Раиса Григорьевна пошла открывать, продолжая что-то бурчать под нос. Вернулась с соседкой Людмилой Ивановной, женщиной лет шестидесяти, в цветастом платке.
— Людочка, заходи, чай пить будем, — пригласила свекровь, словно скандала и не было.
— Спасибо, Рая, — соседка уселась за стол, поздоровалась с Денисом и Инной. — Как дела? Как внуков поживают?
— Да вот, — Раиса Григорьевна налила гостье чай, — обсуждаем юбилей отца. А невестка наша, — кивнула в сторону Инны, — ни копейки на праздник не дает!
Инна почувствовала, как лицо наливается краской. Выносить семейные дрязги перед посторонними — это уже совсем низко.
— Раиса Григорьевна, при чем тут соседка? — тихо сказала Инна.
— А при том, что люди должны знать правду! — свекровь ударила ладонью по столу. — Вот невестка у нас какая — для семьи денег жалко!
Людмила Ивановна неловко переминалась на стуле, понимая, что попала в неудобную ситуацию.
— Может, я лучше зайду потом? — предложила соседка.
— Сиди, Людочка, — отмахнулась Раиса Григорьевна. — Тут нечего скрывать. Пусть все знают, какая у нас невестка заботливая.
Инна встала из-за стола. Унижать себя дальше не собиралась.
— Раиса Григорьевна, я высказала свою позицию. Денег на такой дорогой юбилей у нас сейчас нет. Мои решения не меняю.
— Как не меняешь? — свекровь подскочила, лицо стало багровым. — Я тебе говорю — семья это святое! А ты мне тут свои решения!
— Именно так. Не меняю.
Раиса Григорьевна задохнулась от злости. Секунду стояла молча, потом резко махнула рукой в сторону выхода.
— Вон! Дверь открыта — вали! Не нужны мне такие родственники!
Людмила Ивановна охнула. Денис побледнел, но с места не сдвинулся. Инна спокойно взяла сумку с подоконника.
— Хорошо, — сказала Инна. — Как скажете.
— Инна, подожди, — наконец встрепенулся Денис. — Мама, ты что такое говоришь?
— Правду говорю! — не унималась свекровь. — Раз семья не важна, пусть идет к тем, кому важна!
Инна молча направилась к выходу. Сердце колотилось, но отступать не хотелось. Достоинство дороже денег и дороже скандалов.
— Инна, стой! — крикнул муж. — Куда ты идешь?
— Туда, где меня не унижают при посторонних, — ответила Инна, не оборачиваясь.
— Мама, ты совсем с ума сошла! — возмутился Денис. — Как можно так с женой разговаривать?
— А как можно так с матерью? — огрызнулась Раиса Григорьевна. — Твоя жена мне нахамила!
— Когда нахамила? Спокойно объяснила, что денег нет!
— Спокойно! Мне в глаза сказала, что юбилей дорогой! Это что, не хамство?
Инна вышла за калитку и пошла по дороге к автобусной остановке. До ближайшего поселка километра три, но идти пешком все равно лучше, чем сидеть в доме и терпеть оскорбления. Вечер выдался теплый, солнце клонилось к закату, воздух пах свежей травой и цветущими яблонями.
За спиной послышался топот ног. Обернулась — бежал Денис, запыхавшийся, встревоженный.
— Инна, остановись! Ну нельзя же так!
— Можно, — ответила жена, не замедляя шаг. — Очень даже можно.
— Мама расстроилась, наговорила лишнего. Но ты же понимаешь — юбилей действительно важный.
Инна остановилась и повернулась к мужу.
— Денис, твоя мать меня при посторонней женщине опозорила. Назвала жадной, обвинила в равнодушии к семье. И ты это слышал.
— Слышал, — кивнул муж. — Но ведь мама права в главном — семью поддерживать нужно.
— За счет чего? Влезть в долги ради одного вечера?
— Ну не в долги, а… как-то изыскать.
Инна покачала головой. Муж не понимал сути проблемы.
— Денис, дело не в деньгах. Дело в том, что твоя мать считает возможным орать на меня и унижать при чужих людях. А ты молчишь.
— Я же потом заступился!
— Потом! Когда меня уже выгнали из дома!
Денис потер лоб, явно не зная, что сказать.
— Инна, ну вернемся, поговорим спокойно. Мама остынет, извинится.
— Не остынет и не извинится, — твердо сказала жена. — А если и извинится, то только для вида.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что знаю твою мать уже пять лет. Когда Раиса Григорьевна считает себя правой, она никогда не признает ошибок.
— Но мы же не можем так оставить! Семья развалится!
— Семья уже развалилась в тот момент, когда твоя мать решила, что может унижать меня безнаказанно.
Денис стоял посреди дороги и не знал, что делать. Жена шла дальше, к остановке, а муж разрывался между матерью и семьей. В такие моменты особенно ясно видно, где заканчивается любовь и начинается привычка.
До автобусной остановки Инна дошла за сорок минут. Ноги устали, но на душе стало легче с каждым шагом. Свежий воздух помогал прояснить мысли, а тишина вечерней дороги успокаивала нервы. На остановке уже ждал попутчик — мужчина средних лет с большой сумкой, видимо, тоже возвращался с дачи.
— В город едете? — спросил незнакомец.
— Да, — кивнула Инна.
— Я на машине, могу подвезти. Одной в темноте небезопасно.
Инна оценила ситуацию — мужчина выглядел порядочно, говорил вежливо, машина чистая. Согласилась. По дороге домой разговаривали о погоде, о дачных делах, о ценах на продукты. Простое человеческое общение без криков, обвинений и скандалов показалось настоящим спасением.
Дома Инна первым делом отключила звук на телефоне. Экран периодически загорался — приходили сообщения, но читать их не хотелось. Приняла душ, переоделась в домашнюю одежду, заварила ромашковый чай. В квартире воцарилась благословенная тишина.
Ровно через час после ухода жены Денис ворвался в квартиру запыхавшийся, взволнованный, явно примчавшийся на большой скорости.
— Инна! Ты где? — крикнул муж, не снимая куртку.
— На кухне, — спокойно ответила жена.
Денис влетел в кухню, увидел Инну, мирно пьющую чай, и остановился как вкопанный.
— Ты серьезно? — муж развел руками. — Мама просто вспылила! Нельзя же так уходить!
— Можно, — Инна отхлебнула чай. — И нужно было сделать это давно.
— Но ведь семья! Разве можно из-за денег такие скандалы устраивать?
Инна поставила чашку на стол и посмотрела на мужа внимательно.
— Денис, скандал устроила не я. Твоя мать меня выгнала из дома при посторонней женщине. Я — гость в доме, а с гостями так не поступают. После такого назад не пойду.
— Ну извинится же! Мама хорошая, просто нервная.
— Хорошие люди не унижают других при посторонних. А если нервная, пусть к врачу обратится.
Денис сел напротив жены, потер виски руками.
— Инна, ну что делать-то теперь? Мама дома плачет, Людмила Ивановна ушла расстроенная.
— Пусть плачет. Может, в следующий раз подумает, прежде чем кричать на людей.
Телефон завибрировал на столе. Инна глянула на экран — звонила Раиса Григорьевна. Сбросила вызов.
— Ответь же! — попросил Денис.
— Не буду.
Через минуту телефон зазвонил снова. Раиса Григорьевна не сдавалась. Инна снова сбросила. На третий раз приняла вызов и включила громкую связь.
— Инночка, родная! — в трубке рыдала свекровь. — Прости меня, дорогая! Это нервы у меня, переживаю за отца. Не руши семью из-за глупости!
— Раиса Григорьевна, семью рушит не мой уход, а ваше поведение, — спокойно ответила Инна.
— Да что ты говоришь! Я же не со зла! Просто расстроилась, что деньги жалко для отца!
— Дело не в деньгах, а в том, как вы со мной разговаривали.
— Ну прости, прости! Я больше не буду! Вернись, пожалуйста!
Инна отключила звонок и посмотрела на мужа.
— Слышал? Это не извинения, а попытка свалить вину на нервы и эмоции.
— Но мама же признала, что неправа!
— Признала, что расстроилась. А неправа ли — ни слова.
Денис встал, прошелся по кухне.
— Ну давай съездим завтра, поговорим спокойно. Мама переживает.
— Нет, — твердо сказала Инна. — Раиса Григорьевна знала, что делает, когда кричала и унижала меня. Теперь пусть учится отвечать за свои поступки.
— А как же юбилей? Совсем не участвовать будем?
— Участвовать будем, но в разумных пределах. Десять тысяч рублей — наш максимум. Остальное пусть другие дети доплачивают.
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось имя свекрови. Инна даже не стала брать трубку.
— Хотя бы послушай, что скажет, — попросил Денис.
— Слушала уже. Одни оправдания и попытки вернуть все как было.
Звонки продолжались каждые десять минут. Раиса Григорьевна явно не собиралась сдаваться. На седьмой или восьмой раз Инна все-таки ответила.
— Инночка, солнышко! — голос свекрови звучал слащаво. — Ты такая хорошая, умная девочка! Я просто погорячилась, понимаешь? Вернись, пожалуйста, мне без тебя плохо!
— Раиса Григорьевна, после ваших слов и поступков в ваш дом я больше не поеду, — четко произнесла Инна. — Семью рушу не я своим уходом, а вы своим поведением.
— Как это не поедешь? — в голосе свекрови прорезались железные нотки. — Мы же семья!
— Семья — это когда уважают друг друга. А не когда унижают при посторонних.
— Да перестань ты! Людмила же не чужая, соседка!
— Для меня чужая. И выносить при посторонних семейные дрязги неприлично.
Раиса Григорьевна замолчала на несколько секунд, видимо, обдумывая новую тактику.
— Хорошо, — наконец сказала свекровь. — Я неправа была. Совсем неправа. Прости и забудь.
— Простить можно, а забыть нельзя. Память — штука упрямая.
— Ну что ты как маленькая! Взрослые люди должны уметь прощать!
— Взрослые люди должны уметь держать себя в руках, — парировала Инна.
После этих слов Раиса Григорьевна повесила трубку. Денис смотрел на жену с восхищением и ужасом одновременно.
— Ты ее совсем добила, — сказал муж. — Теперь точно не простит.
— И не надо. Лучше честная неприязнь, чем фальшивые объятия.
Вечером Денис несколько раз подходил к жене с просьбами помириться с матерью, но получал твердый отказ. К ночи муж устал уговаривать и задумался о произошедшем всерьез.
— Знаешь, — сказал Денис, когда готовились ко сну, — может, ты и права. Мама действительно перегнула палку.
— Не может, а точно права, — ответила Инна, расчесывая волосы перед зеркалом.
— Просто она привыкла, что ей все уступают. Я с детства спорить с матерью боялся.
— А теперь взрослый мужчина, можно учиться.
— Но как же теперь быть? Совсем не общаться?
— Общаться можно. Но на других условиях. Без криков, унижений и попыток диктовать, как нам жить.
Утром следующего дня Инна написала свекрови короткое сообщение в мессенджере: «Раиса Григорьевна, на юбилей дедушки дадим десять тысяч рублей. Это наш максимум. В гости приезжать больше не будем. После вчерашнего считаю это невозможным.»
Ответ пришел мгновенно: «Ты что, с ума сошла? Десять тысяч на юбилей? Да это копейки!»
Инна набрала следующее сообщение: «Для нас это серьезная сумма. Если не устраивает — найдите другие источники финансирования.»
«Ты семью рушишь!» — прилетел ответ.
«Семью рушит не мой отказ платить за чужие амбиции, а неумение элементарно уважать близких людей.»
После этого сообщения Раиса Григорьевна перестала отвечать. Денис читал переписку через плечо жены и молчал.
Днем Инна убрала телефон в ящик письменного стола. Заварила свежий чай, села у окна с книгой. На улице светило солнце, во дворе играли дети, жизнь продолжалась своим чередом. В голове крутилась одна простая мысль: иногда нужно выйти за дверь — чтобы за ней наконец поняли, кто и где заходит слишком далеко.
Богатая невестка продала дом, чтобы помочь мужу. Но то, что сделала с деньгами свекровь, было неожиданно