Бывшая жена

— Ты что, совсем одурела? Это мой дом! — Лариса преградила путь в прихожей, расставив руки в стороны, словно охраняла святыню.

— Твой? — Валентина медленно поставила потёртый чемодан на крыльцо и достала из сумочки сложенные документы. — А вот тут написано по-другому.

— Не размахивай этими бумажками! Мы тут живём уже три года!

— И что? — Валентина развернула справку о собственности. — Дом записан на меня. Михаил подарил его мне на свадьбу, помнишь такой обычай?

Лариса побагровела, будто её обдало кипятком.

— Миша! Миша, иди сюда! Твоя бывшая явилась!

Из глубины дома послышались осторожные шаги. Михаил появился в дверном проёме, сутулый, с поседевшими висками. Взгляд его метался между женщинами, как у загнанного зверька.

— Валя… — голос его прозвучал устало. — Зачем ты приехала?

— За своим домом, Миша. — Валентина сложила документы обратно в сумку. — Суд вынес решение. Мне полагается половина совместно нажитого имущества, но я готова забрать только этот дом. Справедливо?

— Справедливо? — Лариса взвизгнула. — А где нам жить? На улице?

— Не знаю. — Валентина пожала плечами. — Может, у твоих родителей? Или снимите что-нибудь.

— Да ты что, благотворительный фонд? — ядовито бросила Лариса. — Мы тут каждую копейку в ремонт вложили! Обои поклеили, кухню переделали!

— Ремонт делали на деньги, которые Миша недоплачивал мне алименты три года, — спокойно парировала Валентина. — Так что считай, что я сама за свой ремонт заплатила.

Михаил тяжело вздохнул и присел на табуретку в прихожей.

— Валя, ну нельзя же так… Мы ведь по-человечески можем договориться?

— По-человечески? — Валентина усмехнулась. — Ты бросил меня ради неё, не заплатил ни копейки после развода, а теперь хочешь договариваться по-человечески?

— Я же объяснял! У меня работы не было нормальной!

— Зато на её наряды деньги находились, — Валентина кивнула в сторону Ларисы, одетой в дорогую куртку. — На отпуск в Турцию тоже нашлись.

— Да что ты знаешь про наши траты! — взорвалась Лариса. — Сидела там в своей дыре, а теперь явилась, как коршун!

— Коршун? — Валентина медленно поднялась по ступенькам крыльца. — Интересное сравнение. А я думала, я просто женщина, которая хочет вернуть своё.

— Валя, послушай… — Михаил попытался встать, но Лариса толкнула его обратно на табуретку.

— Не смей с ней разговаривать! — прошипела она. — Мы никуда не уедем! Пусть подаёт в суд!

— Лариса, я уже подавала, — терпеливо объяснила Валентина. — И выиграла. У вас есть месяц на освобождение жилплощади.

— Месяц? — Лариса схватилась за дверной косяк. — За месяц мы ничего не найдём! У нас кредит на машину, у меня мать больная!

— Должна была об этом думать, когда чужого мужа увозила, — холодно ответила Валентина.

Лариса вдруг заплакала — некрасиво, с размазанной тушью.

— Миша, ну скажи ей что-нибудь! Ты же мужик!

Михаил поднял голову и посмотрел на Валентину умоляюще.

— Валечка, ну дай нам хотя бы полгода. Мы найдём что-нибудь, я устроюсь получше…

— Полгода? — Валентина покачала головой. — Миша, мне пятьдесят два года. Я снимаю комнату у чужих людей за двадцать тысяч в месяц. Полгода — это сто двадцать тысяч. У тебя есть такие деньги?

Тишина повисла тяжёлая, как намокшее одеяло.

— Вот именно, — Валентина развернулась к калитке. — Через месяц приеду с приставами. Готовьте вещи.

— Стой! — Лариса кинулась следом. — А если мы тебе заплатим? Половину стоимости дома! Через год!

— Через год? — Валентина обернулась. — Лариса, ты сама-то веришь в то, что говоришь?

— Верю! Миша, скажи ей!

Но Михаил молчал, уставившись в пол.

— Всё ясно, — тихо сказала Валентина и пошла к калитке.

Валентина дошла до калитки и остановилась. Соседский забор покосился, краска облупилась. Всё здесь постарело за эти три года.

— Валентина Сергеевна? — тихий голос заставил её обернуться.

У соседнего крыльца стояла пожилая женщина в застиранном халате. Людмила Петровна, вспомнила Валентина. Когда-то они здоровались через забор.

— Людочка! — Валентина подошла ближе. — Как дела?

— Да так… — старушка неловко поправила платок. — Вы что, к Михаилу Петровичу?

— К бывшему Михаилу Петровичу, — поправилась Валентина. — За домом приехала.

— А… понятно. — Людмила Петровна кивнула. — А я всё думала, может, вы помиритесь. Он такой грустный ходит.

— Грустный? — Валентина хмыкнула. — Людочка, он меня ради молодой бросил. О чём тут грустить?

— Ну… мужики они такие. — Старушка вздохнула. — Голова дурная, а потом жалеют.

— Поздно жалеть.

Валентина хотела идти дальше, но заметила, как Людмила Петровна поёжилась от ветра.

— Людочка, а вы как живёте? Одна ведь?

— Одна-одинёшенька. Сын в Москве, раз в год звонит. Пенсия маленькая, восемь тысяч всего. — Людмила Петровна махнула рукой. — Да ладно, не жалуюсь.

Валентина посмотрела на покосившийся дом соседки, на заколоченное окно, на дырявую крышу.

— А отопление как?

— Да печкой топлю. Дрова дорогие, но что делать.

В голове у Валентины что-то щёлкнуло. Она обернулась на свой бывший дом, где в окне маячила Лариса, явно подслушивающая.

— Людочка, а если бы вам предложили жильё получше? Временно?

— Да куда мне, старой? — женщина растерянно улыбнулась. — Я привыкла тут.

— А если бы не временно?

Людмила Петровна посмотрела на неё недоуменно.

— Валентина Сергеевна, вы что-то задумали?

— Может быть, — Валентина задумчиво потёрла подбородок. — Людочка, а сколько стоит снимать нормальную квартиру в городе?

— Тысяч пятнадцать-двадцать. Для меня несбыточно.

— Понятно.

Валентина достала телефон и набрала номер.

— Алло, Игорь Викторович? Это Валентина Сергеевна. Да, по поводу дома… Слушайте, а если я не буду выселять жильцов, а сдам им дом в аренду? На каких условиях это можно оформить?

Людмила Петровна открыла рот от удивления.

— Ага… двадцать пять тысяч в месяц рыночная стоимость… Да, понимаю… А если я захочу, чтобы часть арендной платы шла третьему лицу? Это возможно?

Лариса высунулась из окна, напряжённо слушая.

— Отлично. Подготовьте документы. Я подъеду завтра.

Валентина убрала телефон и улыбнулась Людмиле Петровне.

— Людочка, как вам идея пожить в городе? В тёплой квартире?

— Постойте, постойте! — Лариса выскочила из дома, едва не споткнувшись о порог. — Валентина Сергеевна, я всё слышала! Вы хотите сдать нам дом?

— Возможно, — Валентина обернулась, не спеша. — А что?

— Ну так мы согласны! Правда, Миша? — Лариса дёрнула мужа за рукав. — Мы заплатим!

— Двадцать пять тысяч в месяц, — спокойно произнесла Валентина. — Плюс коммунальные.

Лариса открыла рот, но слова застряли в горле.

— Двадцать пять? — выдавила она. — Это же… это больше, чем Миша получает!

— Рыночная стоимость, — пожала плечами Валентина. — Хотите — снимайте, не хотите — съезжайте.

— Но мы же не потянем такие деньги!

— Ваши проблемы.

Михаил наконец решился заговорить:

— Валя, ты специально назвала такую сумму, чтобы мы не смогли?

— Миша, я назвала честную цену. Если вы не можете себе позволить жить в таком доме — может, пора найти что-то поскромнее?

— Вот именно! — неожиданно вмешалась Людмила Петровна. — Валентина Сергеевна, не мучайте их. Молодые они ещё, найдут что-нибудь по карману.

Лариса метнула на старушку злобный взгляд.

— А вас кто спрашивал, бабка?

— Лариса! — одёрнул её Михаил.

— Что «Лариса»? — взвилась она. — Понаехали тут всякие, советы раздают!

Валентина шагнула вперёд, и голос её стал жёстче:

— Людмила Петровна прожила в этом доме соседкой тридцать лет. Она имеет право высказать мнение. А ты, Лариса, забыла, кто здесь хозяйка?

— Не забыла, — огрызнулась Лариса. — И поэтому говорю: если вы решили нас выгонять, то хотя бы делайте это честно! А не прикрывайтесь заботой о всяких…

— Всяких? — Валентина опасно прищурилась.

— Ну… — Лариса замялась, поняв, что перешла черту.

— Договаривай. Всяких кого?

— Людмила Петровна, — тихо сказал Михаил, — может, вы пройдёте домой? А то холодно на улице.

— Да нет, пусть останется, — Валентина не отводила взгляда от Ларисы. — Мне интересно послушать, что моя бывшая соседка думает о всяких людях.

— Я не то хотела сказать, — пробормотала Лариса.

— А что хотела?

— Ну… что вы используете бабушку, чтобы нам отомстить.

— Использую? — Валентина медленно подошла ближе. — Лариса, а ты знаешь, сколько Людмила Петровна платит за отопление?

— Откуда мне знать?

— Три тысячи в месяц дровами. Это больше трети её пенсии. А ты думаешь, я её использую?

Лариса молчала, кусая губы.

— А знаешь, что она ест? — продолжала Валентина. — Макароны с маслом. Каждый день. Потому что на мясо денег нет.

— Валентина Сергеевна, не надо… — смущённо прошептала Людмила Петровна.

— Надо, Людочка. Пусть эта барышня знает, как живут люди, которые не крадут чужих мужей.

— Я его не крала! — взорвалась Лариса. — Он сам ко мне пришёл!

— Потому что ты его соблазнила!

— А потому что вы его не ценили! Пилили постоянно, упрекали!

Михаил сжался, словно хотел провалиться сквозь землю.

— Лариса, прекрати, — пробормотал он.

— Не прекращу! — она развернулась к Валентине. — Вы думаете, вы такая правильная? А почему он от вас ушёл? Почему ему со мной лучше?

— Лучше? — Валентина усмехнулась. — Он же сам сказал — грустный ходит. Это тебе Людмила Петровна рассказала.

Лариса растерянно посмотрела на Михаила.

— Миша, это правда?

— Лара, не сейчас…

— Сейчас! Ты грустишь? По ней?

Михаил мучительно помолчал, а потом кивнул.

— Иногда.

Лариса побледнела, словно её ударили.

— Иногда? — голос Ларисы дрожал от ярости. — Иногда грустишь по бывшей жене?

— Лара, я же объяснял… это не значит, что я тебя не люблю…

— Не любишь! — она развернулась к Валентине. — Вот что вы наделали! Вернулись, чтобы всё разрушить!

— Я вернулась за своим домом, — спокойно ответила Валентина. — А ваши отношения меня не касаются.

— Касаются! Касаются, потому что он о вас думает! — Лариса схватила Михаила за руку. — Миша, выбирай! Или я, или эта… эта…

— Договаривай, — Валентина скрестила руки. — Эта кто?

— Старая развалюха! Которой пятьдесят два года и которую собственный муж бросил!

Людмила Петровна ахнула. Михаил побледнел.

— Лариса, ты что несёшь? — прошептал он.

— Правду несу! — она повернулась к Валентине. — Думаете, если дом отберёте, он к вам вернётся? Не вернётся! Потому что вы старая, серая и никому не нужная!

Валентина молча смотрела на неё несколько секунд. Потом медленно достала телефон.

— Игорь Викторович? Это снова я. Отменяйте договор аренды. Будем выселять через приставов.

— Нет! — Лариса кинулась к ней. — Подождите!

— Что подождать? — Валентина убрала телефон. — Ты же сама всё сказала. Старая развалюха должна знать своё место, да?

— Я не то имела в виду!

— А что имела? Объясни Людмиле Петровне, что ты имела в виду, когда назвала её всякой.

— Людмила Петровна, простите, — Лариса бросилась к старушке. — Я сгоряча… я не хотела…

— Ничего, дочка, — тихо ответила та. — Я и хуже слышала.

— Нет, не ничего, — вмешалась Валентина. — Людочка, вы тридцать лет прожили здесь достойно. Вырастили сына, работали, никого не трогали. И эта особа считает себя вправе вас оскорблять.

— Валентина Сергеевна, не надо из-за меня ссориться…

— Людочка, а вы знаете, сколько стоит ваш дом?

— Ну… тысяч триста, наверное…

— Восемьсот. Если его отремонтировать.

Людмила Петровна округлила глаза.

— Вот что я предлагаю, — Валентина повернулась к Михаилу. — Ты продашь мне дом Людмилы Петровны за четыреста тысяч. Я его отремонтирую и подарю ей обратно.

— Что? — Лариса подскочила. — Какие ещё четыреста тысяч?

— А этот дом, — Валентина кивнула на свой бывший, — я продам. И на эти деньги куплю Людмиле Петровне квартиру в городе.

— Валентина Сергеевна, — прошептала старушка, — вы что, с ума сошли?

— Нет, Людочка. Я просто поняла, что месть — это пустая трата времени. А вот помочь человеку — это навсегда.

Михаил ошарашенно смотрел на неё.

— Валя… ты серьёзно?

— Абсолютно. У меня есть деньги от продажи квартиры матери. Хватит и на ремонт, и на новое жильё для Людмилы Петровны.

— А мы? — пролепетала Лариса. — А где мы будем жить?

— А мне всё равно, — Валентина пожала плечами. — Вы же сами сказали — я старая развалюха. Какое мне дело до ваших проблем?

— Валя, но ведь мы можем договориться! — Михаил шагнул к ней. — Можем найти другой выход!

— Какой, Миша? — Валентина посмотрела ему в глаза. — Ты будешь три года выплачивать мне долги? Лариса будет извиняться перед Людмилой Петровной? Вы станете другими людьми?

— Станем! — воскликнула Лариса. — Обещаю!

— Поздно обещать.

Валентина повернулась к калитке, но Михаил схватил её за руку.

— Подожди! Если ты это сделаешь… мы с Ларисой расстанемся. Она уедет к матери, а я… я останусь один.

— И что?

— Может быть, мы с тобой… может быть, попробуем ещё раз?

Валентина осторожно высвободила руку.

— Миша, знаешь, в чём твоя проблема? Ты думаешь, что можно всё вернуть назад. Нельзя.

— Но я же изменился!

— Нет, Миша. Ты просто испугался остаться ни с чем.

Она обернулась к Людмиле Петровне.

— Людочка, собирайтесь. Завтра едем смотреть квартиры.

— Валентина Сергеевна, я не могу принять такой подарок…

— Можете. И примете. Потому что вы этого заслуживаете.

Валентина шагнула к калитке, но вдруг остановилась и медленно обернулась.

— А знаете что, — сказала Валентина, поворачиваясь к Ларисе и Михаилу, — передумала я.

— Как передумала? — Лариса вцепилась в эту надежду. — Валентина Сергеевна, вы оставите нам дом?

— Нет. Я его продам. Но деньги отдам Людмиле Петровне не все.

— А сколько? — осторожно спросил Михаил.

— Половину. Вторую половину потрачу на себя. Куплю себе маленькую квартирку. Буду жить одна, спокойно.

Валентина подошла к Людмиле Петровне и взяла её за руки.

— Людочка, хватит вам мёрзнуть в развалюхе. Найдём вам хорошую квартиру с отоплением. И на жизнь останется.

— Валентина Сергеевна, — всхлипнула старушка, — да как же так можно… Мы же чужие люди…

— Не чужие, Людочка. У меня детей нет, родителей тоже. А вы — хороший человек. Таких мало.

— А мы? — жалобно спросила Лариса. — Валентина Сергеевна, ну дайте нам хоть месяц!

— Дам. Месяц на сборы. — Валентина строго посмотрела на неё. — И если ещё раз нахамите Людмиле Петровне, вызову приставов завтра же.

— Не нахамим, — пробормотал Михаил. — Лара, правда?

Лариса кивнула, вытирая глаза рукавом.

— Валя, — Михаил сделал шаг к бывшей жене, — прости меня. Я всё понял.

— Что понял, Миша?

— Что ты лучше меня. Всегда была лучше.

Валентина грустно улыбнулась.

— Миша, я не лучше и не хуже. Я просто научилась не тратить жизнь на обиды.

Она обернулась к Людмиле Петровне.

— Людочка, завтра в десять утра буду за вами. Оденетесь потеплее, будем квартиры смотреть.

— Хорошо, дорогая. — Старушка смахнула слезу. — Только я же ничем вам отплатить не смогу…

— А не надо, Людочка. Мне и так хорошо.

Валентина взяла свой чемодан и направилась к машине. У калитки обернулась и посмотрела на дом, где прожила пятнадцать лет.

— Прощай, — тихо сказала она.

— Валентина Сергеевна! — окликнула её Людмила Петровна. — А вы не пожалеете?

— О чём, Людочка?

— Ну… что дом отдали. Что деньги потратили.

Валентина села в машину и опустила стекло.

— Людочка, знаете, что я поняла? Дом — это не стены. Дом — это когда тебе есть о ком заботиться. А у меня теперь есть вы.

Она завела двигатель и медленно поехала по знакомой улице. В зеркале заднего вида виднелись три фигуры у калитки — Михаил, Лариса и Людмила Петровна. Бывшая жизнь оставалась позади.

Валентина включила радио. Играла старая песня о том, что всё ещё впереди.

— Да, — сказала она вслух, — всё ещё впереди.

И впервые за три года по-настоящему улыбнулась.