— Тридцать шестое, верхнее, — проводница заглянула в билет и махнула рукой в сторону купе. — Постельное бельё в купе, чай кофе хотите?
— Чаю. Я возьму сейчас же, — ответила Лидия и выложила на стол деньги без сдачи. — Хочу устроиться поскорее.
Её чемодан на колёсиках, аккуратный и практичный, как сама хозяйка, покатился по коридору. Лидия шла за ним, слегка подталкивая его ногой и внимательно разглядывая номера купе. Тридцать шестое место оказалось в четырёхместном купе, где уже расположились двое: молодая женщина с ребёнком лет пяти и полный мужчина с залысинами, погрузившийся в изучение газеты.
— Добрый день, — сухо поздоровалась Лидия.
Мужчина промычал что-то неразборчивое, не отрываясь от газеты. Женщина подняла голову и улыбнулась:
— Здравствуйте! Вам помочь?
— Нет, благодарю. Я сама, — отрезала Лидия и принялась пристраивать чемодан.
Ребёнок, мальчик с непослушными вихрами, наблюдал за ней с нескрываемым интересом. Наконец не выдержал:
— А вы кто?
— Просто попутчица, — ответила Лидия, расстилая простыню на верхней полке. Детей она любила, но на расстоянии и в умеренных дозах. Сейчас ей хотелось устроиться и немного почитать, а не отвечать на бесконечные детские «почему».
— Я Глеб, — не унимался мальчик. — Мне пять с половиной. А вам сколько?
— Глеб! — одёрнула его мать. — Не приставай к тёте. Извините, пожалуйста.
— Ничего страшного, — Лидия улыбнулась одними губами. — Дети должны быть любознательными.
Она подтянулась на руках и ловко забралась на верхнюю полку. Для женщины её возраста такая ловкость была удивительной, но Лидия каждое утро делала зарядку и три раза в неделю ходила на плавание. «В здоровом теле — здоровый дух», — любила повторять она коллегам, когда те жаловались на усталость или недомогания.
Устроившись на полке, Лидия достала из сумочки таблетки от укачивания, электронную книгу и очки. Поезд тронулся, и за окном поплыли унылые постройки промзоны, постепенно сменяющиеся пригородными домами. Лидия попыталась сосредоточиться на новом детективе, но разговор внизу мешал ей погрузиться в чтение.
— Конечно, мы к бабушке едем, — говорила молодая женщина. — Бабушка тебя заждалась, говорит, что шоколадные блинчики специально для тебя печь будет.
— Я не люблю блинчики, — капризно ответил мальчик. — Я хочу пиццу.
— У бабушки нет пиццы, она в деревне живёт. Там свежий воздух, речка, можно будет купаться.
— Не хочу купаться. Хочу в аквапарк.
Женщина вздохнула, и Лидия невольно улыбнулась. Сколько таких разговоров она слышала за свою педагогическую карьеру! Современные дети совсем не умеют ценить простые радости. Им подавай гаджеты, развлечения, яркие впечатления. В её время довольствовались малым, и никто не жаловался.
Мужчина зашуршал газетой, сложил её и заговорил басом:
— А вы далеко едете?
— До Архангельска, — ответила женщина. — У меня там мама живёт. Хочу сына на всё лето оставить, а то в городе душно, да и мне работать нужно.
— Ясное дело, — кивнул мужчина. — Меня, кстати, Павел Сергеевич зовут.
— Марина, — представилась женщина. — А вы?
— Я в командировку, на лесоперерабатывающий. Проверка там, значит. Я из налоговой.
Лидия поморщилась. Она не любила пустой болтовни и уже жалела, что не взяла билет в СВ, где можно было бы ехать с большим комфортом. Но поездка была незапланированной, и выбирать не приходилось.
Четвёртый пассажир так и не появился. Когда поезд отъехал от станции на приличное расстояние, Лидия решила, что им повезло, и место останется свободным. Она даже подумывала спуститься вниз — всё-таки на нижней полке удобнее. Но именно в этот момент дверь купе с грохотом отъехала в сторону.
— Уф, еле успела! — на пороге стояла женщина лет тридцати пяти с огромной сумкой через плечо и рюкзаком за спиной. — Здрасьте всем! Меня Аня зовут, будем дружить!
Лидия поджала губы. Новая попутчица была полной противоположностью ей самой — шумной, развязной, с ярко-рыжими волосами, собранными в небрежный пучок, и в мешковатых джинсах с какими-то цветными нашивками.
— Моё тут где? — Аня бросила сумку на пол и начала изучать билет. — Так, тридцать пятое… Это нижнее?
— Нижнее, — подтвердила Марина.
— Шикарно! — Аня плюхнулась на сиденье и с наслаждением вытянула ноги. — Я вообще верхние не беру никогда, там такая духотища, да и лазить туда-сюда замучаешься.
Лидия с высоты своей полки смерила новенькую холодным взглядом, но промолчала. Она давно выработала привычку не вступать в ненужные дискуссии.
— А вы откуда едете? — спросил Павел Сергеевич, явно обрадованный появлением новой собеседницы.
— Из Питера, — Аня достала из сумки яблоко и с хрустом откусила. — Я там живу последние пять лет. А вообще родом из Мурманска.
— И чем занимаетесь? — продолжал расспрашивать мужчина.
— Да кем только не работала! — засмеялась Аня. — Сейчас вот организатор детских праздников. Знаете, клоуны всякие, аниматоры. Но это временно, конечно. Я вообще режиссёром хочу стать, только денег на учёбу пока нет.
Глеб, услышав про клоунов, оживился:
— А вы фокусы умеете показывать?
— Ещё как умею! — Аня подмигнула мальчику. — Хочешь, покажу?
И, не дожидаясь ответа, она вытащила из кармана колоду карт. Следующие полчаса в купе царило оживление: Аня показывала фокусы, Глеб восторженно ахал, даже Павел Сергеевич отложил газету и с интересом наблюдал за представлением. Лидия сделала вид, что полностью погружена в чтение, но краем глаза тоже следила за происходящим.
— Ну, хватит на сегодня волшебства, — наконец сказала Аня, убирая карты. — Завтра ещё покажу.
— Обещаете? — Глеб смотрел на неё с обожанием.
— Обещаю. А теперь давайте чай пить, я бутерброды привезла домашние, с собой.
Лидия неодобрительно покачала головой. Не прошло и часа, а эта женщина уже хозяйничает, будто у себя дома. И почему молодёжь нынче такая бесцеремонная? В её время умели соблюдать дистанцию и уважать личное пространство других.
— Лидия Васильевна, — вдруг позвала Аня, подняв голову к верхней полке. — Спускайтесь к нам чай пить.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — удивилась Лидия.
— У вас на сумке бирка с именем, — пояснила Аня. — Я случайно заметила, когда вы её на полку клали.
Лидия хотела отказаться, но вдруг поняла, что действительно хочет чаю. К тому же, интуиция подсказывала ей, что новая попутчица из тех людей, которые не принимают отказов.
— Хорошо, — сказала она, закрывая книгу. — Пожалуй, я присоединюсь.
Спустившись вниз, Лидия села рядом с Мариной. На столике уже лежали бутерброды, печенье и конфеты, которыми Глеб занимался с явным удовольствием.
— Я вот всегда с собой еду беру, — говорила Аня, разливая чай по стаканам в подстаканниках. — В вагоне-ресторане такие цены ломят — грабёж среди белого дня!
— Да, цены там неоправданно высокие, — согласился Павел Сергеевич, принимая стакан. — Особенно если учесть качество.
— Вот-вот! — подхватила Аня. — Я один раз там суп заказала, так это была просто тёплая вода с какими-то плавающими кружочками. А денег содрали — мама не горюй!
Лидия молча взяла чай, не притрагиваясь к бутербродам. Она достала из сумочки пакетик с печеньем и положила на стол:
— Вот, моё угощение.
— О, спасибо! — обрадовалась Аня. — Люблю, когда в дороге все делятся. Так веселее путешествовать.
— Глеб, хватит конфет, — сказала Марина сыну. — Зубы испортишь.
— Ещё одну! — канючил мальчик. — Самую маленькую!
— Я тоже в детстве конфеты обожал, — вмешался Павел Сергеевич. — Бабушка мне их прятала, а я всё равно находил.
— Вы любите детей? — спросила его Марина.
— Да как вам сказать… — замялся мужчина. — Своих нет, так что опыта маловато.
— Всё ещё будет, — уверенно заявила Аня. — Вы же ещё молодой мужчина.
Павел Сергеевич смутился и начал протирать запотевшие очки.
— Да какой молодой, под пятьдесят уже…
— Ой, это ерунда! — махнула рукой Аня. — Мой отец в пятьдесят пять женился третий раз, и у них с мачехой родилась двойня. Так что всё впереди!
Лидия слушала этот разговор с лёгким раздражением. Слишком личный, слишком фамильярный. Но чай был горячий и вкусный, а за окном проплывали поля и леса, окрашенные закатом в золотистые тона.
— А вы, Лидия Васильевна, к кому едете? — спросила вдруг Аня.
— К сыну, — ответила Лидия после небольшой паузы. — У него ребёнок родился, внучка моя.
— Поздравляю! — воскликнула Аня. — Это же такое счастье — стать бабушкой!
— Да, счастье, — сухо согласилась Лидия, не желая продолжать тему.
Но Аню было не остановить:
— А фотография есть? Покажите, пожалуйста!
Лидия помедлила, но затем всё же достала телефон и нашла фотографию, которую прислал сын две недели назад. На ней был запечатлён крошечный свёрток с едва видимым личиком.
— Ой, какая крошка! — восхитилась Аня. — И как зовут?
— Алиса.
— Красивое имя! Современное такое.
— Это жена сына выбрала, — Лидия поджала губы. — Я предлагала назвать Надеждой, в честь моей матери, но они решили по-своему.
— Ну, сейчас такие имена в моде, — вставила Марина. — У нас в детском саду почти в каждой группе есть Алиса.
— Вот-вот, — кивнула Лидия. — Никакой оригинальности. Но их не переубедишь.
— А вы давно внучку не видели? — спросила Аня.
— Я её вообще ещё не видела, — призналась Лидия. — Она два месяца назад родилась, а я… была занята.
На самом деле, Лидия просто не спешила ехать. Отношения с невесткой у неё были натянутые, и она опасалась, что приезд только усугубит ситуацию. Но недавно сын позвонил и сказал, что ему нужно срочно уехать в командировку на неделю, а жене одной с малышкой тяжело. И Лидия решилась.
— Ничего, наверстаете, — ободрила её Аня. — Самое главное время — впереди.
Лидия кивнула и допила чай. Разговор перешёл на другие темы, и постепенно она почувствовала, что напряжение отпускает её. Было что-то уютное в этом купе, в неторопливой беседе под стук колёс. Даже болтливая Аня начала казаться не такой уж раздражающей.
Когда стемнело, Глеб начал клевать носом, и Марина стала готовить ему постель.
— Давайте я помогу, — предложила Аня. — Я мастер по быстрому застиланию постелей!
— Спасибо, — улыбнулась Марина. — Он обычно долго не может уснуть в поезде.
— У меня есть секретное средство, — подмигнула Аня и, понизив голос, добавила: — Сказка про Сонного Кота. От неё все дети засыпают за пять минут.
Лидия хмыкнула, но промолчала. Она поднялась на свою полку, пока остальные устраивались на ночлег. Снизу доносился шёпот Ани, рассказывающей обещанную сказку. Через десять минут в купе воцарилась тишина — Глеб действительно уснул.
— Я же говорила, — шепнула Аня Марине. — Безотказный метод.
Постепенно все угомонились. Павел Сергеевич похрапывал на нижней полке, Марина устроилась рядом с сыном, а Аня, к удивлению Лидии, ещё долго шуршала чем-то внизу. Лидия лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к стуку колёс и думая о предстоящей встрече с сыном и его семьёй.
С Викой, женой сына, она познакомилась три года назад, когда Дмитрий привёз её знакомиться с матерью. Лидия сразу почувствовала, что эта хрупкая девушка с мягким голосом ей не подходит. Слишком простая, слишком податливая. Она мечтала для сына о другой партии — яркой, амбициозной женщине, которая подтолкнула бы его к карьерному росту. Дмитрий, несмотря на своё образование и способности, работал обычным инженером и, казалось, не имел никаких карьерных амбиций.
— Мама, мы с Викой решили пожениться, — сказал он тогда. И Лидия поняла, что выбора у неё нет.
На свадьбе она держалась отстранённо, хотя и была безупречно вежлива. После церемонии молодые уехали жить в другой город, и Лидия виделась с ними редко. А когда узнала о беременности невестки, отреагировала сдержанно:
— Надеюсь, вы понимаете, какая это ответственность.
Дмитрий тогда обиделся и несколько месяцев не звонил. Потом сообщил о рождении дочери коротким сообщением. И вот теперь этот вынужденный визит…
Лидия вздохнула и попыталась уснуть. Но сон не шёл. Она достала телефон и снова посмотрела на фотографию внучки. Крошечное личико казалось смутно знакомым — что-то от Дмитрия в младенчестве, что-то от неё самой. Неожиданно для себя Лидия почувствовала, как к горлу подкатывает комок.
Утро следующего дня началось с громкого спора. Лидия проснулась от раздражённых голосов и не сразу поняла, в чём дело. Выглянув с верхней полки, она увидела, что в купе появился новый пассажир — пожилая женщина с тяжёлой сумкой и недовольным выражением лица.
— Это моё место, — твердила женщина, показывая билет Ане. — Тридцать пятое, нижнее.
— Не может быть, — возразила Аня, достав свой билет. — У меня тоже тридцать пятое.
Женщина поджала губы:
— Значит, произошла ошибка при продаже. Но я пожилой человек, мне тяжело забираться наверх. Вы должны уступить мне нижнее место.
— Почему это я должна? — Аня развела руками. — Я специально покупала нижнее место, доплачивала за него. У меня спина больная.
— У вас спина? Посмотрите на меня! Мне семьдесят два года!
Спор становился всё громче. Павел Сергеевич делал вид, что читает газету, но было видно, что ему неловко. Марина с Глебом наблюдали за происходящим с тревогой.
— Я позову проводницу, — сказала наконец пожилая женщина. — Она разберётся.
— Зовите, — пожала плечами Аня. — Только я никуда не пересяду. Никому своё место уступать я не собираюсь, надо было сразу билет на нижнюю полку брать.
Лидия решила вмешаться:
— В чём проблема?
— А вот и свидетель! — обрадовалась пожилая женщина. — Скажите ей, что она должна уважать старших и уступить мне место.
Лидия оценивающе посмотрела на женщину. Та была примерно её ровесницей, может, чуть старше. Но держалась так, будто ей не меньше восьмидесяти.
— Покажите ваш билет, — попросила Лидия.
Женщина протянула билет. Лидия внимательно изучила его и нахмурилась:
— Здесь написано тридцать пятое место, но в вагоне номер девять. А мы в восьмом.
— Что? — женщина выхватила билет и уставилась на него. — Не может быть!
— Может-может, — усмехнулась Аня. — Вы в соседний вагон попали, уважаемая.
Женщина покраснела, пробормотала что-то невнятное и вышла из купе, громко хлопнув дверью.
— Ну вот, разобрались, — Аня откинулась на сиденье. — Терпеть не могу, когда давят на жалость.
— Вы могли бы и уступить, — заметила Лидия. — Всё-таки пожилой человек.
— Пожилой не значит немощный, — отрезала Аня. — И я, знаете ли, тоже не девочка. К тому же, она даже не попросила вежливо, а сразу начала требовать и давить на совесть. Нет уж, никому своё место уступать я не собираюсь, надо было сразу билет на нижнюю полку брать, — не выдержала она, повторяя свои слова с ещё большим нажимом.
— Многие привыкли, что им всё должны, — вдруг подал голос Павел Сергеевич. — Особенно люди старшего поколения. Извините, Лидия Васильевна, но это так.
— Почему вы извиняетесь? — удивилась Лидия. — Я с вами полностью согласна. Многие мои ровесники считают, что мир им что-то должен просто за выслугу лет. Я всегда говорила своим учителям: уважение нужно заслужить, а не требовать.
Аня с интересом посмотрела на Лидию:
— А вы необычная женщина, Лидия Васильевна. Я думала, вы сейчас начнёте меня стыдить.
— Зачем? Вы купили билет, это ваше законное место. К тому же, та женщина была не права и по сути, и по форме.
— Вот это да! — восхитилась Аня. — А я-то считала вас… ну, строгой такой, принципиальной.
— Я и есть принципиальная, — улыбнулась Лидия. — Просто мои принципы не всегда совпадают с общепринятыми.
Они рассмеялись, и напряжение в купе рассеялось. Но слова Ани заставили Лидию задуматься. Действительно ли она так строга и категорична, как считают окружающие? И не ведёт ли она себя с сыном и невесткой точно так же, как та пожилая женщина — требуя уважения и уступок просто потому, что она старше и «знает лучше»?
Лидия неловко поблагодарила и отправилась в туалет. Когда она вернулась, в купе уже стоял поднос с чаем и печеньем.
— Я на всех взяла, — сказала Аня. — Завтракать вместе веселее.
За завтраком Павел Сергеевич рассказывал о своей работе в налоговой, Марина делилась историями из детского сада, где она работала воспитательницей, а Аня травила байки о курьёзных случаях на детских праздниках. Лидия в основном молчала, но постепенно атмосфера непринуждённой беседы захватила и её.
— А вы, Лидия Васильевна, чем занимаетесь? — спросил вдруг Павел Сергеевич.
— Я была директором школы, — ответила она. — Сейчас на пенсии.
— Ого! — присвистнула Аня. — Тогда понятно, почему вы такая… организованная.
Лидия не знала, комплимент это или нет, поэтому просто кивнула.
— А как вы с невесткой ладите? — неожиданно спросила Аня. — Если не секрет, конечно.
Лидия замешкалась с ответом.
— Нормально, — наконец сказала она. — Обычные отношения.
— Хорошо, если так, — вздохнула Аня. — А то у меня со свекровью был сущий ад. Она меня ни в грош не ставила, всё время сыну жаловалась, что я не так готовлю, не так убираю, не так с ним разговариваю. В итоге мы развелись.
— Может, она была права? — не удержалась Лидия.
— Может, и была, — неожиданно согласилась Аня. — Но знаете, что я поняла потом? Что она просто боялась потерять сына. Ей казалось, что я забираю его у неё, и она защищалась как могла.
Лидия промолчала, чувствуя, как краска заливает лицо. Слова Ани задели её за живое. Разве не так же она относилась к Вике? Не видела в ней соперницу, которая забрала у неё сына?
— Моя мама с моей женой тоже поначалу не ладили, — вмешался Павел Сергеевич. — А потом ничего, притёрлись. Сейчас лучшие подруги.
— Вы женаты? — удивилась Марина. — А говорили, что детей нет…
— Так развёлся я, — вздохнул мужчина. — Пять лет уже как. Не срослось, знаете ли.
— Бывает, — кивнула Аня. — Не всем суждено вместе состариться.
— А вы сейчас одна живёте? — спросила Марина.
— Да какое там! — засмеялась Аня. — У меня полная квартира народу. Сестра младшая с мужем и ребёнком, кот, собака… Иногда хочется тишины, а её нет нигде. Даже в ванной покоя нет — кот ломится, орёт благим матом.
Все рассмеялись, и Лидия тоже не смогла сдержать улыбку. Эта Аня была такой… живой. Без комплексов, без зажимов, без вечного страха сказать что-то не так или показаться смешной. Лидия вдруг поймала себя на том, что завидует ей.
День в поезде тянулся неторопливо. Они играли в карты, смотрели в окно, дремали, разговаривали. Аня продолжала вязать шапочку, и к вечеру она была почти готова — маленькая, нежно-голубая, с замысловатым узором.
— Как вам? — спросила она, показывая Лидии. — Нравится?
— Очень красиво, — искренне ответила Лидия. — Вы настоящая мастерица.
— Да ладно вам, — смутилась Аня. — Обычная шапочка. Я и не такое умею.
— И правда здорово, — поддержала Марина. — Я вот никак не научусь вязать, хотя пыталась несколько раз.
— Я могу показать, — предложила Аня. — Это же просто!
И следующий час они с Мариной провели за уроком вязания. Лидия наблюдала за ними, испытывая странное чувство. Она никогда не была такой — открытой, щедрой на эмоции и время. Всегда держала дистанцию, всегда была начеку. Может, поэтому у неё так мало друзей? Может, поэтому сын так редко звонит?
Вечером, когда они снова пили чай, Аня вдруг спросила:
— Лидия Васильевна, а вы боитесь ехать к сыну?
Лидия поперхнулась чаем:
— С чего вы взяли?
— Да так, — пожала плечами Аня. — Просто вы всё время такая напряжённая. Я подумала, может, вы переживаете.
Лидия хотела возразить, сказать что-то резкое, но внезапно ощутила усталость от постоянной необходимости держать лицо.
— Да, — тихо призналась она. — Боюсь.
— Чего именно? — мягко спросила Аня.
— Что я там лишняя. Что они… справляются без меня.
Это было правдой, которую Лидия никогда и никому не говорила. Даже себе боялась признаться. Всю жизнь она была нужной, незаменимой — на работе, дома, везде. А теперь? Кому она нужна теперь?
— Ерунда какая, — фыркнула Аня. — Вы же бабушка! Кто может быть лишним рядом с новорождённым? Там рук всегда не хватает.
— Дело не в руках, — покачала головой Лидия. — Дело в том, что у них своя жизнь, свои порядки. А я… я привыкла, чтобы всё было по-моему.
— Многие с этим сталкиваются, — неожиданно вмешался Павел Сергеевич, откладывая газету. — Моя мать вот тоже всё пыталась командовать в нашей семье. Даже когда мы с женой разъехались, она продолжала указывать, как мне жить.
— И как вы справлялись? — спросила Лидия, впервые искренне заинтересовавшись.
Павел Сергеевич усмехнулся:
— Никак. Отношения так и остались натянутыми. Сейчас созваниваемся раз в месяц, говорим о погоде. Даже не помню, когда в последний раз навещал её.
Марина, укачивавшая засыпающего Глеба, тихо добавила:
— А у меня свекровь забрала всё управление в свои руки. Мы из-за этого и уехали в деревню к моей маме. Муж выбрал мать вместо нас.
В купе повисла тяжёлая тишина. Лидия почувствовала, как внутри что-то сжимается. Она видела себя в этих историях и понимала, к чему всё идёт.
— Возможно, вам стоит просто спросить, — предложила Аня, не отрываясь от вязания. — Прямо так и спросить: «Чем я могу помочь?» Вместо того, чтобы говорить, как правильно делать.
— Вы не понимаете, — раздражённо ответила Лидия. — Они неопытные, они многого не знают.
— А вы рожали и растили детей в другое время, — парировала Аня. — Сейчас другие подходы, другая информация. То, что считалось правильным тридцать лет назад, сегодня может быть устаревшим.
Лидия хотела возразить, но промолчала. Она вспомнила, как её собственная свекровь приехала после рождения Димы и с порога начала переделывать всё по-своему. Как она кричала тогда: «Оставьте нас в покое!» И как свекровь, хлопнув дверью, уехала на следующий же день.
Круг замкнулся.
Поздно вечером, когда Марина и Глеб уже спали, а Павел Сергеевич ушёл курить в тамбур, Аня закончила вязать шапочку и протянула её Лидии:
— Вот, держите. Надеюсь, внучке понравится.
Лидия взяла мягкую шапочку и вдруг сказала:
— Знаете, я ведь не просто так еду. Сын сказал, что если я снова начну учить их жизни, это будет мой последний визит.
— Ого, — Аня присвистнула. — Серьёзно настроен.
— Да, — Лидия посмотрела в окно, где отражалось её усталое лицо. — Я не знаю, смогу ли я измениться. Я привыкла быть главной. Привыкла, что моё слово — закон.
— Но вы же не в школе сейчас, — тихо сказала Аня. — Это семья вашего сына. Там другие правила.
Лидия промолчала, крутя в руках шапочку. Затем достала из сумки кошелёк:
— Сколько я вам должна?
— Что? — не поняла Аня.
— За шапочку. Сколько она стоит?
Аня посмотрела на неё с недоумением:
— Это подарок, Лидия Васильевна. От чистого сердца.
— Я не привыкла принимать подарки от посторонних, — отрезала Лидия. — Назовите цену.
— Уберите деньги, — внезапно жёстко сказала Аня. — Эта шапочка не продаётся. Либо вы принимаете её как подарок, либо я забираю её обратно.
Они смотрели друг на друга несколько секунд — две женщины с абсолютно разными взглядами на жизнь. Наконец Лидия убрала кошелёк.
— Благодарю вас, — сухо сказала она.
— Не за что, — так же сухо ответила Аня и отвернулась к окну.
Утром, когда до станции назначения оставался час, Лидия собиралась, чувствуя смешанные эмоции. С одной стороны, она была благодарна попутчикам за эти два дня. С другой — раздражена тем, что чужие люди смогли пробить её защиту.
Подъезжая к вокзалу, она уже полностью приготовилась к выходу. Чемодан стоял у двери, пальто было надето, в руках — сумочка и пакет с гостинцами.
— Ну что, Лидия Васильевна, — Аня протянула ей руку. — Удачи вам с внучкой и невесткой. Надеюсь, всё сложится.
— Спасибо, — Лидия пожала протянутую руку. — И вам удачи… с режиссурой.
Глеб, уже успевший привязаться к Ане, обнял её и попросил:
— А вы ещё покажете фокус?
— Конечно, малыш! Смотри!
Она достала из кармана карту, якобы вытащила её из-за уха мальчика и протянула ему:
— Держи на память.
Поезд замедлил ход. Лидия смотрела в окно на приближающийся перрон и думала о предстоящей встрече. Она увидела сына — он стоял один, без жены и ребёнка, с напряжённым лицом. Не ждал, а встречал по обязанности.
— Лидия Васильевна, вы шапочку забыли! — Аня протянула ей голубой свёрток.
— Ах да, — Лидия взяла шапочку и неловко улыбнулась. — Спасибо вам.
Поезд остановился. Проводница открыла двери, и Лидия, расправив плечи, двинулась к выходу. На пороге она обернулась и увидела, как Аня показывает ей большой палец, а Марина машет рукой. Даже Павел Сергеевич кивнул ей на прощание.
Сойдя на перрон, Лидия направилась к сыну. Он стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на неё с нечитаемым выражением лица.
— Привет, мам, — сказал он без особой теплоты.
— Здравствуй, Дима, — Лидия поставила чемодан. — Как Вика? Как Алиса?
— Нормально, — он взял её чемодан. — Пойдём, такси ждёт.
Они шли по перрону, и Лидия вдруг вспомнила слова Ани: «Чем я могу помочь?» Такая простая фраза, но такая сложная для неё.
— Дима, — Лидия остановилась. — Я хочу сразу тебе сказать кое-что.
Сын повернулся к ней, готовый к очередной лекции или критике.
— Я приехала не указывать, как вам жить, — Лидия сделала глубокий вдох. — Я приехала помочь. Просто скажите, что нужно делать, и я сделаю.
Дмитрий смотрел на неё с недоверием:
— Серьёзно? А как же твои «я лучше знаю» и «в моё время так не делали»?
— Посмотрим, — только и смогла ответить Лидия. — Я постараюсь.
Они продолжили путь к стоянке такси. Впереди был непростой разговор с невесткой, знакомство с внучкой и целая неделя испытаний для всех. Лидия не знала, выдержит ли она, сможет ли переломить себя. Но она хотела попытаться.
В такси Дмитрий вдруг спросил:
— Что это у тебя?
Лидия посмотрела на голубую шапочку, которую всё ещё держала в руках:
— Это… подарок для Алисы. От одной попутчицы.
— Милая, — кивнул сын. — Вика обрадуется. У неё как раз не хватает тёплых вещей для малышки.
— Надеюсь, подойдёт, — пробормотала Лидия.
Такси тронулось, увозя их от вокзала. На платформе у поезда стояла Аня и махала им вслед, хотя вряд ли могла их разглядеть через тонированные стёкла. Лидия смотрела на удаляющийся поезд и думала о странном повороте судьбы: чужой человек за два дня смог показать ей то, чего она не видела годами.
В эту минуту из репродуктора на вокзале раздался голос диспетчера:
— Поезд номер 22 Санкт-Петербург — Архангельск отправляется через пять минут. Просьба провожающим покинуть вагоны.
Лидия отвернулась от окна и посмотрела на профиль сына. Такой похожий на её собственный, такой чужой. Неужели она потеряла его? Или ещё есть шанс всё исправить?
В кармане пальто зазвонил телефон. Сообщение от неизвестного номера: «Лидия Васильевна, это Аня. Записала ваш номер, пока вы спали. Не сердитесь. Просто хотела сказать: помните, никому своё место уступать не стоит, но иногда в жизни приходится потесниться, чтобы всем хватило места. Удачи вам!»
Лидия невольно улыбнулась и покачала головой. Рыжая бестия! Но, возможно, она права.
Такси свернуло во двор пятиэтажки.
— Приехали, — сказал Дмитрий. — Вика не знает, что ты приезжаешь сегодня. Я хотел сделать ей сюрприз.
Сюрприз. Лидия почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Свекровь-сюрприз — это последнее, чего хочет молодая мать.
— Может, предупредить её? — неуверенно предложила Лидия.
— Зачем? — Дмитрий вышел из машины и достал чемодан. — Она будет рада.
Лидия ничего не ответила. Она вышла из такси и направилась к подъезду, мысленно повторяя как мантру: «Никому своё место уступать я не собираюсь». Но тут же одёрнула себя — именно это мышление и привело её к отчуждению с сыном.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Лидия думала о том, что ждёт её за дверью квартиры. И понимала: как бы ни сложились эти дни, она должна помнить главное — это не её дом, не её правила, не её жизнь. И если она хочет остаться в ней, придётся научиться быть гостьей. Даже если это самая сложная роль в её жизни.
Дмитрий позвонил в дверь. Послышались торопливые шаги, и дверь открылась. На пороге стояла Вика — осунувшаяся, с тёмными кругами под глазами, в растянутой футболке. Увидев свекровь, она замерла.
— Мама… Лидия Васильевна? — её голос дрогнул. — Мы не ждали вас так рано.
— Сюрприз! — натянуто улыбнулся Дмитрий. — Я подумал, что тебе нужна помощь, пока я буду в командировке.
Вика перевела взгляд с мужа на свекровь и обратно. В её глазах читалась паника.
— Проходите, конечно, — наконец сказала она, отступая в сторону. — Только у нас такой беспорядок… я не успела прибраться.
— Ничего страшного, — Лидия шагнула в квартиру и остановилась. Из дальней комнаты доносился тихий плач ребёнка. — Это она? Алиса?
Вика кивнула:
— Только что покормила, думала, уснёт, но…
— Я посмотрю? — спросила Лидия, и в её голосе не было обычной властности, только неуверенность.
— Да, конечно, — Вика провела её в маленькую комнату.
В кроватке лежал крошечный свёрток, из которого раздавалось недовольное хныканье. Лидия подошла ближе и наклонилась. Алиса приоткрыла глаза — тёмно-синие, как у всех новорождённых — и уставилась на незнакомое лицо.
— Здравствуй, Алисонька, — прошептала Лидия. — Я твоя бабушка.
Девочка моргнула и снова захныкала. Лидия машинально протянула руки, чтобы взять её, но остановилась и посмотрела на Вику:
— Можно?
Это короткое «можно?» было, пожалуй, самым сложным словом, которое Лидия произнесла за много лет. Она, привыкшая распоряжаться, командовать, решать за других, впервые спрашивала разрешения.
Вика, казалось, поняла значимость момента. Она улыбнулась — впервые за всё время их знакомства без напряжения и страха:
— Конечно, можно. Вы же бабушка.
Лидия осторожно взяла внучку на руки. Алиса притихла, разглядывая новое лицо.
— У меня есть для тебя подарок, — Лидия кивнула на шапочку, которую положила на край кроватки. — От одной хорошей женщины, которая научила меня важной вещи.
— Какой? — спросила Вика, поднимая шапочку и рассматривая искусную вязку.
Лидия улыбнулась:
— Что никому не стоит уступать своё место… но иногда нужно немного потесниться, чтобы всем было хорошо.
Вика непонимающе посмотрела на неё, но не стала расспрашивать. Она просто кивнула и сказала:
— Красивая шапочка. Как раз к осени пригодится.
В коридоре послышался голос Дмитрия:
— Девочки, я поставил чайник! Будете чай?
— Да, сейчас придём, — отозвалась Вика и тихо добавила, глядя на свекровь: — Спасибо, что приехали. Мне правда нужна помощь. Я так устала…
Лидия почувствовала, как что-то дрогнуло внутри. Эта молодая женщина, которую она считала слабой и неподходящей для сына, сейчас стояла перед ней — измученная, с потрескавшимися губами и спутанными волосами, но находившая в себе силы быть вежливой со свекровью, которая никогда не была к ней добра.
— Я помогу, — твёрдо сказала Лидия. — Только скажи, что нужно делать.
И впервые за долгое время она произнесла эти слова без внутреннего сопротивления. Не пытаясь захватить территорию, не планируя устанавливать свои порядки. Просто предлагая помощь — ту, которая нужна, а не ту, которую она считает правильной.
Вика благодарно кивнула:
— Пойдёмте пить чай. А Алису можно с собой, ей нравится, когда вокруг разговаривают.
Они вышли в коридор, где их ждал Дмитрий с настороженным выражением лица. Увидев мать с ребёнком на руках и улыбающуюся жену, он явно расслабился.
— Ну как? — спросил он. — Знакомство состоялось?
— Да, — ответила Лидия, глядя на внучку. — Думаю, мы поладим.
Она не знала, насколько окажется права. Не знала, хватит ли ей мудрости и терпения. Не знала, сможет ли действительно измениться. Но одно она знала точно: она больше не хочет быть той женщиной из поезда, которая требует, чтобы ей уступили место просто потому, что она считает, что имеет на это право.
Нелюбимый муж