Людмила подскочила на постели. Часы показывали 8:28.
— Ля-ля-ля, ля-ля-ля, — напевал незнакомый женский голос из соседней комнаты. — Куда же вы запропастились, миленькие? А, вот вы где!
Сердце Людмилы забилось часто-часто, словно маленькая птичка, попавшая в силки. Кто это может быть в её квартире? Женщина спрыгнула с кровати, накинула халат, и на цыпочках подкралась к приоткрытой двери гардеробной.
То, что она увидела, заставило её замереть на пороге. Незнакомая дама лет шестидесяти со стрижкой «боб» и костюме цвета топлёного молока, стоя спиной к ней, методично перебирала вещи в шкафу, складывая блузки и юбки в большую картонную коробку. Её тонкие пальцы бесцеремонно касались любимой одежды Людмилы, переворачивая и сортируя каждую вещь с педантичной точностью.
— Какого чёрта! — произнесла Людмила, пытаясь совладать с дрожью в голосе.
Женщина от испуга взвизгнула и резко обернулась, прижав руку к груди. Теперь хозяйка квартиры узнала её — это была мать Вадима, её будущая свекровь Вера Геннадьевна. В её глазах читалось странное воодушевление, граничащее с маниакальностью.
— Нечего подкрадываться ко мне за спину! Я чуть инфаркт не получила! — возмутилась женщина, быстро возвращая себе самообладание.
— Откуда вы здесь взялись? — Людмила запахнула халат плотнее, чувствуя себя неуютно в собственном доме.
— Ключом, который мне дал сын, — спокойно отозвалась свекровь, продолжая методично складывать вещи хозяйки, словно и не происходило ничего необычного. — А ты почему ещё не собираешься? Времени мало, нужно сегодня-завтра перевезти всё самое важное ко мне домой. Я освободила для вас восточную комнату, там самое лучшее освещение и вид на парк.
Людмила моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. В голове промелькнула мысль: «Какой ключ? Вадим никогда не говорил, что делал дубликат и тем более кому-то его передавал». Она прислонилась к дверному косяку, чтобы справиться с внезапным головокружением.
— К вам домой? Зачем?
— Как зачем? — Вера Геннадьевна даже не повернулась, продолжая перебирать шелковые блузки Людмилы. — Вы будете жить у меня после свадьбы. Я уже составила график пользования кухней, чтобы не мешать друг другу. По четвергам и воскресеньям готовишь ты, в остальные дни — я. Это справедливо, учитывая, что тебе еще многому придется научиться.
— НЕТ, — непроизвольно вырвалось у Людмилы. Слово прозвучало резче, чем она намеревалась.
— Что значит «НЕТ»? — свекровь наконец оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на невестку, окинув её взглядом с головы до ног. В уголках губ появилась едва заметная презрительная усмешка.
— Нет — потому что нет. Зачем мне переезжать к вам, когда у меня есть своя квартира? — Людмила обвела рукой пространство вокруг. — Трёхкомнатная, между прочим. С ремонтом, который я делала два года. С мебелью, которую выбирала по каталогам месяцами. Это мой дом.
— На следующей неделе ты станешь женой моего сына, — назидательно произнесла Вера Геннадьевна, выпрямляясь и расправляя плечи. — И первое время вы будете жить у меня. Так принято. Для его сестры Тамары это будет идеальный вариант, особенно после её развода.
— Принято? Кем? Я никуда не поеду. У меня есть своя квартира, и после свадьбы мы с Вадимом будем жить здесь. Он никогда не говорил о переезде к вам. И уж тем более о передаче моей квартиры его сестре.
— Молодая семья должна жить у родителей мужа хотя бы год-два, — свекровь взяла с полки стопку футболок и аккуратно переложила их в коробку, словно речь шла о чем-то, давно решенном и не подлежащем обсуждению. — Это традиция. Я так жила в своё время, мои родители тоже. Вадим понимает важность семейных уз. К тому же, у меня квартира так же трехкомнатная, места хватит. А здесь Тамаре будет удобно с двумя детьми.
Людмила не удержалась от смешка, который вышел немного истеричным.
— И кто это решил?
— Вадим, разумеется, — холодно отрезала свекровь.
— Вадим? — брови невесты поползли вверх. В голове не укладывалось, что жених мог планировать такое, ни словом не обмолвившись. — Я не знаю, что и когда он решил, но я из своей квартиры никуда не поеду. Мы об этом даже не говорили. И не будет никакого переезда, ни моего, ни Тамары. Эта квартира принадлежит мне, и только я решаю, кто здесь будет жить.
Лицо свекрови исказилось от злобы. Мгновение назад идеально контролируемое выражение сменилось гримасой. Она швырнула недосложенные вещи на пол и решительно направилась к выходу, цокая каблуками по паркету так, словно хотела продавить в нём дыры.
— Собирай коробки к утру, — бросила она, остановившись в дверях и повернувшись вполоборота. — Потому что сразу после свадьбы в эту квартиру заедет моя дочь Тамара. Вадим уже обещал ей. А своё слово мой сын держит, уж поверь мне.
Людмила застыла, будто её окатили ледяной водой из Москва-реки в январе. Нижняя губа предательски задрожала. Как бы ни старалась свекровь аккуратно закрыть за собой дверь, она всё же хлопнула так громко, что Людмила вздрогнула. Эхо от удара разнеслось по опустевшей квартире, которая внезапно показалась чужой и холодной.
Трясущимися руками Людмила нащупала телефон на прикроватной тумбочке. Набрала номер Вадима, прижала трубку к уху. Гудки разносились в тишине комнаты, словно удары метронома. Один, второй, третий… Автоответчик. Монотонный механический голос предложил оставить сообщение после сигнала. Она сбросила вызов и попробовала снова — результат тот же. После третьей безуспешной попытки её терпение лопнуло. Ей срочно нужно было с кем-то поговорить, выплеснуть эмоции, которые бурлили внутри, грозя затопить рассудок.
Людмила провела рукой по растрепанным волосам и нажала на контакт сестры. Марина всегда была её опорой в трудные минуты. Сестра ответила после второго гудка, и Людмила почувствовала волну облегчения.
— Привет, Люда! Ты чего так рано? — голос Марины звучал бодро, несмотря на ранний час.
— Ты не поверишь! — голос Людмилы дрогнул, к горлу подступил предательский комок. — Просыпаюсь сегодня, а в соседней комнате хозяйничает Вера Геннадьевна! Представляешь? Я чуть от испуга не умерла!
— Чё?! — Марина не скрывала удивления. — Как она вообще попала в твою квартиру?
— Вадим, оказывается, дал ей ключ. Без моего ведома! — Людмила судорожно вздохнула, пытаясь совладать с собой. — И она… она собирала мои вещи в коробки. Раскладывала одежду. Сказала, что после свадьбы мы с Вадимом будем жить у неё, а моя квартира достанется его сестре Тамаре! Представляешь?
— Офигеть! — выпалила Марина. — Это просто верх бестактности и наглости! Ворваться в чужую квартиру без предупреждения и начать распоряжаться твоими вещами, как своими собственными! Кто ей вообще дал право?
— Да-да, — Людмила нервно заходила по комнате. — И вела себя так, будто всё уже решено и обговорено. Показывала какие-то схемы расстановки мебели в своем доме, составила график пользования кухней, выделила нам какую-то восточную комнату, где «утром особенно красиво играет солнце». Говорила, что Тамаре после развода нужно побыть одной…
Отобрав у жены бизнес, муж сразу заявил о разводе. Это было так благородно с его стороны — Стоп-стоп-стоп, — решительно перебила Марина. — А Вадим что говорит? Он действительно согласился на это безумие? Ты обсуждала с ним такой вариант?
Людмила подошла к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу.
— Он не отвечает на звонки, — голос Людмилы упал до шёпота. Внутри разрасталась паника. — Марин, что мне делать? Вдруг он правда обещал сестре мою квартиру?
— Так, послушай меня внимательно. Во-первых, никуда ты не переезжаешь. Это твоя собственная квартира, купленная на твои деньги, полученная в наследство от бабушки. Ты помнишь, сколько сил ты вложила в этот ремонт? Во-вторых, немедленно смени замки. Если Вадим раздаёт ключи направо и налево, это уже вопрос твоей безопасности, а не просто неудобства.
Людмила опустилась на подоконник, глядя на стоящую в углу коробку с её любимыми фотоальбомами, которые уже успела упаковать свекровь.
— Но свадьба через неделю… Гости приглашены, ресторан заказан, платье куплено, — прошептала она, словно оправдываясь.
— Тем более! — отрезала Марина. — Лучше сейчас понять, что происходит, чем потом расхлёбывать последствия годами. Ты что, хочешь начать семейную жизнь с подчинения свекрови? С утраты собственной квартиры? Кто она такая? И надо же, какая удобная комбинация: твоя квартира – его сестре, а вы – к маме под крылышко. А что касается этой Тамары — пусть снимает квартиру если не хочет жить с мамашей. Почему её проблемы должны решаться за твой счёт?
В памяти Людмилы всплыл момент, как Вера Геннадьевна гремела кастрюлями на кухне, проверяя, что можно забрать, а что «можно и оставить Тамаре».
— Свекровь сказала, что в молодой семье принято жить с родителями мужа, — неуверенно произнесла Людмила. — Что это правильно и по традиции…
— В каком веке она живёт? В каком патриархальном захолустье выросла? — фыркнула Марина с нескрываемым возмущением. — Это может быть принято в её голове, но не в современном мире. Мы не в деревне девятнадцатого века, где невестка приходила в дом свекрови батрачить. И если Вадим действительно что-то такое придумать, не обсудив с тобой, не спросив твоего мнения — это серьёзный звоночек, сестрёнка. Очень серьёзный.
Солнце поднялось выше, золотя крыши соседних домов. Людмила посмотрела на свою уютную гостиную, на книжные полки, на любимое кресло у окна. Сколько вечеров она провела здесь с книгой. Мысль о том, что всё это достанется совершенно чужому человеку, вызвала внезапный приступ злости.
— Я не хочу уезжать отсюда. Не хочу и не буду, — твёрдо сказала она, удивляясь внезапной решимости в собственном голосе.
— И не нужно! — поддержала Марина. — Это твоя жизнь, твоя квартира, и только ты решаешь, как и с кем тебе жить.
— Ты права. Нужно серьёзно поговорить с Вадимом. И никуда я не поеду. Тем более не отдам квартиру его сестре — мы с ней даже не знакомы толком!
— Вот-вот, — поддержала Марина. — И замки смени сегодня же. Это уже не шутки. Такое поведение — это… свинство и неуважение. Мне приехать? Я могу взять выходной и быть у тебя через час.
— Спасибо… справлюсь. Просто хотела услышать, что я не сошла с ума, — она перевела взгляд на свадебное приглашение, лежащее на столе.
— Ты в здравом уме, сестрёнка. Это они там сошли с ума, если думают, что можно вот так забрать твою квартиру и распорядиться твоей жизнью. Держи меня в курсе, ладно? Если что — я приеду. А пока смени замок.
— Обязательно, — пообещала Людмила, нажимая отбой.
Она посмотрела на разбросанные на полу вещи, на наполовину упакованные коробки и испытала странное спокойствие.
Людмила снова набрала номер Вадима. После пятого гудка связь наконец установилась.
— Да, — отрывисто произнёс жених. На заднем плане слышался гул голосов, шорох бумаг и звон чашек.
— Вадим, у нас проблема. Сегодня утром твоя мама…
— Люда, прости, я сейчас очень занят, — перебил он. — У меня куча дел, я даже в туалет вышел, чтобы ответить. Вечером поговорим, хорошо?
— Но это важно! Твоя мать пришла ко мне домой с твоим ключом и собирает мои вещи, говорит, что после свадьбы мы будем жить у неё, а моя квартира достанется Тамаре! — выпалила она на одном дыхании, пытаясь уместить суть проблемы в короткую паузу.
— Слушай, я не могу сейчас это обсуждать. Вечером всё решим. Всё, пока.
Связь оборвалась. Людмила уставилась на экран телефона, не веря своим ушам. Ни слова удивления, ни возмущения, ни объяснений — только «вечером решим». И это после того, что устроила его мать!
Она побродила по квартире, пытаясь собраться с мыслями. Тщательно сложенные мамой Вадима коробки стояли молчаливым напоминанием о вторжении. Людмила с остервенением начала выбрасывать из них свои вещи, раскладывая их обратно по шкафам, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла её мать, Галина Владимировна.
— Люда, дочка, — она шагнула в прихожую и крепко обняла дочь. — Марина мне всё рассказала. Я примчалась, как только смогла.
— Ну зачем ты? Я справлюсь.
— Не сомневаюсь, — Галина Владимировна прошла в гостиную и остановилась, увидев разбросанные вещи и полупустые коробки. — Боже мой, она действительно паковала твои вещи? Какая наглость!
Мать и дочь прошли на кухню. Людмила поставила чайник и достала из шкафа любимое печенье матери.
— Ты дозвонилась до своего жениха? — спросила Галина Владимировна, садясь за стол.
— Да, но разговора не вышло, — Людмила поморщилась. — Сказал, что занят и вечером всё обсудим.
Жених подумал, что он уже муж, и с помощью матери устроил переезд в квартиру невесту — И как ты собираешься поступить? Что ты намерена делать?
Людмила разлила чай по чашкам и села напротив.
— Я никуда не поеду, — решительно произнесла она. — Это моя квартира, и я никакую Тамару сюда не пущу. Я здесь сделала ремонт, обустроила всё, как хотела. Здесь каждый сантиметр — моё.
Галина Владимировна удовлетворенно кивнула, пряча улыбку.
— Я рада, что ты это понимаешь, — она отпила глоток чая. — В твоём возрасте я тоже столкнулась с чрезмерно властной свекровью. Тогда мне не хватило смелости сразу расставить все точки над i, и я потратила годы. Не повторяй моих ошибок.
Они сидели, потягивая чай, обсуждая ситуацию. Мать предложила несколько стратегий разговора с Вадимом, и Людмила, против обыкновения, внимательно слушала, не отмахиваясь от советов.
— Позвони мне завтра, хорошо? — Галина Владимировна обняла дочь, стоя в дверях. — И держи меня в курсе.
Когда за матерью закрылась дверь, Людмила осталась одна в тишине квартиры. Она прошла в спальню и остановилась перед свадебным платьем, висящим на дверце шкафа. Белоснежная ткань мягко струилась к полу, нежные кружева обрамляли лиф. Людмила провела рукой по шелковистому материалу.
Всего несколько дней — и она в этом платье она войдёт в ЗАГС.
Она неожиданно для себя попыталась представить их совместную жизнь — в «восточной комнате» у свекрови, с графиком готовки и постоянными визитами родственников. Внутри всё сжалось от отвращения.
Тряхнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, Людмила подошла к шкафу и достала простое синее платье. Несколько минут она стояла перед зеркалом, рассматривая своё отражение: бледное лицо, тревога в глазах.
«Хватит!» — мысленно приказала она себе. «Я не стану сидеть и ждать, пока моя судьба решится без моего участия».
Людмила быстро переоделась, схватила сумку и решительно вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь с неожиданным для себя удовлетворением.
Ближе к вечеру Людмила вернулась домой. Усталость давила на плечи — день, проведённый в бесцельных блужданиях по городу и попытках собраться с мыслями, вымотал её до предела. Она бросила ключи на тумбочку в прихожей, скинула туфли и направилась в спальню, чтобы переодеться в домашнее.
Щёлкнул выключатель, и комната наполнилась мягким светом. Людмила машинально шагнула к шкафу и застыла на полпути. Дверцы были распахнуты настежь, а внутри… Внутри была пустота. Полки, где ещё утром лежали стопки одежды, сейчас зияли голой древесиной. Исчезли все блузки, юбки, платья. Даже верхний ящик с нижним бельём и чулками оказался выпотрошен подчистую.
— Что за чертовщина?! — вырвалось у неё.
Людмила бросилась к соседнему шкафу — та же картина. Сердце забилось часто-часто, в висках застучало. Вдруг в голове промелькнула страшная догадка. Она метнулась в гардеробную — и там вместо аккуратно развешанных платьев и костюмов её встретили лишь пустые плечики, покачивающиеся на штангах, словно скелеты в кабинете анатомии.
— Нет, нет, нет! — закричала она, вцепившись руками в волосы. — Только не это!
Коробки, которые она утром разобрала, исчезли. Все её вещи, которые она так тщательно разложила по местам, словно растворились в воздухе. В шкафу осталось только белоснежное свадебное платье, висящее в чехле, будто насмешка над происходящим.
— Вера Геннадьевна! — выкрикнула Людмила, хотя в квартире, кроме неё, никого не было.
В её отсутствие свекровь снова проникла в квартиру и забрала вещи — те самые, что Людмила утром так решительно выкладывала из коробок обратно на полки. Ворвалась, как вор, и вывезла чужое имущество.
Людмила судорожно нащупала в сумке телефон и набрала номер Вадима. Гудки. Один, второй, пятый… Она сбросила звонок и набрала снова. Никакого ответа. Руки тряслись так сильно, что телефон едва не выскользнул из пальцев.
— Ну и ладно, — прошептала она, сглатывая горький комок в горле.
На этот раз она не стала колебаться и сразу набрала номер Веры Геннадьевны. Свекровь ответила после первого же гудка, словно ждала звонка.
— Где мои вещи?! — без приветствия выпалила Людмила.
— А, это ты, — с раздражением отозвалась свекровь. — Все ваши коробки уже привезли и разложили по шкафам в восточной комнате. Завтра с утра я приеду за остальным. Что-то ты поздно возвращаешься, невеста. У нас свадьба через неделю, а у тебя ещё конь не валялся с приготовлениями.
— Вы не имели права! — закричала Людмила. — Вы забрали мои личные вещи из моей собственной квартиры! Это называется воровство, Вера Геннадьевна! Уголовный кодекс, статья 158, между прочим!
На том конце провода воцарилась тишина. Когда свекровь заговорила вновь, её голос стал ледяным.
— Не смей повышать на меня голос, девочка, — отчеканила она. — Я делаю то, что лучше для моего сына. Да, я забрала твои вещи. Потому что иначе вы бы до конца жизни собирались переезжать. Все вопросы — к Вадиму. Это он попросил меня помочь с переездом, пока ты бегаешь неизвестно где.
— Не может быть, — выдохнула Людмила, прислоняясь к стене для опоры. — Вадим не мог такого сказать.
— Может, милочка, может, — в голосе свекрови появились снисходительные нотки. — У тебя какие-то иллюзии насчёт моего сына. А на меня не смей повышать голос. Я всё-таки старше и имею право на уважение.
В голове проносились обрывки сегодняшнего разговора с матерью, её предостережения. «Если она так разговаривает по телефону, то что будет, когда я окажусь под её крышей?» — мелькнуло в сознании.
— Ни за что не поеду, — едва слышно прошептала она.
— Что ты там бормочешь? — раздражённо переспросила свекровь.
Неделя в браке и уже второе предательство мужа, а здесь ещё и свекровь привела покупателей на квартиру невесты — Я сказала — низа что не поеду к вам жить! Верните мои вещи. Сегодня же.
Вера Геннадьевна рассмеялась — звук был похож на треск ломающегося льда.
Дверная ручка повернулась, и в квартиру вошел Вадим. Он выглядел уставшим: ослабленный галстук, расстегнутый верхний пуговица рубашки, растрепанные волосы. Увидев Людмилу, стоящую посреди комнаты с телефоном в руке, он улыбнулся.
— Привет, милая! Уже дома? А я думал, ты где-то гуляешь. Мама звонила, сказала, что…
— ГДЕ МОИ ВЕЩИ? — перебила его Людмила.
Улыбка медленно сползла с лица Вадима. Он осторожно поставил портфель на пол и выпрямился.
— А, ты уже знаешь, — спокойно констатировал он, словно речь шла о несущественной мелочи. — Мама всё забрала к нам. Уже разложила по полкам, говорит, получилось очень удобно. Я хотел тебе сказать вечером, когда все подробности будут известны.
Людмила на мгновение потеряла дар речи. Его тон, его спокойствие, его… обыденное принятие произошедшего — всё это было настолько неправильным, что она не могла подобрать слов.
— Ты отдал ключи от моей квартиры матери? — наконец выдавила она. — Без моего разрешения?
Вадим снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула.
— Люда, давай без драмы. Конечно, я дал маме ключи. Она же помогает нам с переездом. Не могла же она стоять под дверью с коробками.
— С каким еще, черт возьми, переездом?! — Людмила повысила голос. — О каком переезде ты говоришь? Мы это никогда не обсуждали! Ты мне ничего подобного не предлагал!
— Я думал, это само собой разумеется, — он пожал плечами с таким видом, будто объяснял нечто элементарное. — После того, как мы распишемся, первое время нам лучше пожить у мамы. Она научит тебя хозяйству, поможет освоиться в семейной жизни. Проследит, чтобы ты…
— Проследит?! — Людмила не верила своим ушам. — Мне не нужен поводок, Вадим! Мне тридцать два года, я сама зарабатываю себе на жизнь, у меня своя квартира, я умею и готовить, и стирать, и убирать! Твоя мать будет за мной «следить»?!
— Ты неправильно поняла…
— Я всё правильно поняла! Вы с матерью всё решили за моей спиной. Это… это подло, Вадим. Именно подло! Ты даже не обсудил со мной, готова ли я куда-то переезжать! А потом просто поставил перед фактом.
Вадим подошел и попытался взять её за руки, но Людмила отступила.
— Милая, успокойся, — его голос стал вкрадчивым. — У нас в субботу свадьба. Надо нашу комнату подготовить, перевезти оставшиеся вещи. Мама уже всё организовала. Она так старается для нас…
Людмила внезапно поняла, что разговор идет по кругу. Он её не слышит, просто отмахивается от возражений, как от назойливой мухи. И тогда она решила схитрить.
— Замечательно, — неожиданно спокойно произнесла она. — Если мы поедем к тебе жить, эту квартиру я сдам. Мне пригодятся дополнительные деньги.
Вадим дернулся.
— Нет, — твердо произнес он. — Она уже сдана.
Людмила замерла.
— Что значит «сдана»? Кто посмел мою квартиру без моего ведома сдать?!
Вадим прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку воды. Его движения были неторопливыми, будто он оттягивал момент объяснения.
— Не сдана в буквальном смысле, — наконец сказал он, отпив глоток. — Просто договорились, что Тамара будет здесь жить. Ей сейчас нужно пожить отдельно, у неё был развод, и она с детьми…
— И ты решил это без меня? Ты хочешь позволить своей сестре занять мою квартиру, не спросив моего согласия? Почему, Вадим? Почему ты всё решил без меня?
— Потому что это было правильное решение, — он отставил бутылку. — Тамаре нужно где-то жить, у неё дети. А мы с тобой будем жить у мамы. Это же очевидно.
— Очевидно? — переспросила Людмила, медленно подходя к нему. — Очевидно для кого? Для тебя и твоей мамы? А я тут при чем? Моё мнение никого не интересует? Моя собственность никого не волнует?
Вадим отвел взгляд, явно чувствуя себя неуютно под её пристальным взглядом.
— Ты… — пробормотал он. — После свадьбы всё станет на свои места, ты привыкнешь…
— К чему я должна привыкнуть, Вадим? — тихо спросила она. — К тому, что мой муж принимает решения без меня? К тому, что моя квартира больше не моя? К тому, что свекровь будет «следить» за мной, как за непослушным ребенком?
Он молчал, и в этой тишине Людмила вдруг увидела всю свою будущую жизнь — жизнь, где её мнение ничего не значит, где за неё всё решают другие, где она лишь тень рядом с властной свекровью и безвольным мужем.
— Прости, — внезапно проговорил Вадим. — Я должен был сначала обсудить это с тобой. Просто мама так настаивала, а Тамара…
Она подошла ближе и прижалась к нему.
— Вадим, прошу тебя, давай не будем делать поспешных решений. И вернём всё как было.
Он обнял её, крепко прижимая к себе.
— Хорошо, — пообещал он, целуя её в макушку. — Хорошо, давай завтра…
Слово «хорошо» Людмила поняла по своему, что вопрос с переездом закрыт. Значит, вещи вернутся обратно в её квартиру.
Жених офигел, когда невеста дала пощёчину и пнула его под зад, свекровь побледнела от страха, золовки тут же притихли — Спасибо, — прошептала она, не замечая странного выражения, мелькнувшего в глазах Вадима. — Я знала, что ты меня поймёшь.
На следующий день Людмила оделась в то немногое, что осталось в её шкафу — простые джинсы и свитер, которые свекровь, видимо, сочла недостойными перевозки в «восточную комнату». Она торопливо собрала сумку и выбежала из квартиры, стараясь не думать о том, что ещё вчера её гардероб был полон одежды на любой случай жизни.
В офисе она бросилась в работу с головой, пытаясь отвлечься от мыслей о вчерашнем разговоре с Вадимом. Казалось, они пришли к соглашению: её вещи вернутся, никакого переезда не будет, и квартира останется её. Но червячок сомнения всё же грыз изнутри.
Телефон завибрировал около полудня. На экране высветилось имя сестры.
— Привет, Марина.
— Привет! Ну что, как ситуация с твоим переездом? Вадим образумился? Вы поговорили? Или свекровь продолжает тиранию? — сестра засыпала её вопросами без перерыва.
— О, ты даже не представляешь, — Людмила вышла в пустой коридор, чтобы коллеги не слышали разговора. — Когда я вчера вернулась домой, половина вещей из шкафов уже исчезла! Эта женщина просто пришла и забрала мою одежду!
— Что?! Да как такое вообще возможно? Это же элементарное воровство! Нужно в полицию звонить! Она что, совсем с катушек слетела?
— Вот-вот, и я о том же, — Людмила прислонилась к стене. — Но Вадим говорит, что всё решит. Мы поговорили, он признал, что был неправ, не обсудив это со мной. Обещал…
— И ты ему поверила? После такого?
Марина помолчала несколько секунд.
— Я знаю. Но правда, всё будет хорошо. Не волнуйся.
Завершив разговор, она вернулась к рабочему столу. Слова сестры эхом отдавались в голове, но Людмила упрямо отгоняла сомнения. «Вадим всё исправит, — убеждала она себя. — Он обещал».
Возвращаясь домой вечером, Людмила почувствовала приятный аромат ещё на лестничной площадке. Открыв дверь своим ключом, она ощутила запах жареного мяса и специй, разносившийся по квартире. Это было так неожиданно и так… по-домашнему.
«Вадим решил устроить сюрприз?» — мелькнула мысль, и на сердце стало теплее.
— Вадим, я уже пришла? — позвала она, снимая туфли в прихожей.
В коридоре появилась стройная блондинка лет тридцати пяти в домашнем фартуке. Людмила замерла, узнав Тамару — сестру Вадима. Они виделись всего пару раз на семейных ужинах, и общение было натянутым.
— Привет, Люда, — как ни в чём не бывало произнесла Тамара, вытирая руки о фартук. — Ужин почти готов. Я сделала мясо по-французски.
Людмила застыла с туфлей в руке, не веря своим глазам.
— Ты… что ты тут делаешь? — непроизвольно вырвалось у неё.
Тамара улыбнулась снисходительно.
— Живу.
Одно короткое слово, но оно ударило сильнее, чем пощёчина. Людмила отшатнулась, и, спотыкаясь, прошла в гостиную.
Повсюду стояли коробки с вещами, наспех распакованные детские игрушки валялись на её любимом ковре, а на журнальном столике красовались незнакомые фотографии в рамках.
— Что… что происходит? — выдавила Людмила, ощущая, как к горлу подступает паника.
Тамара появилась в дверном проёме, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Я же сказала — переезжаю, — она пожала плечами. — Сегодня я переночую в гостевой комнате, а Лёшка у мамы. Но завтра он уже будет здесь. Ему очень понравилась синяя комната, он уже придумывает, как расставит свои модели самолётов.
— Синяя комната? — эхом отозвалась Людмила. — Ты о моём кабинете?
— Теперь это будет детская, — кивнула Тамара, возвращаясь на кухню. — Идём, поможешь мне накрыть на стол. Вадим обещал приехать к ужину.
Она ринулась следом за Тамарой на кухню.
— СТОП! Я никого не пускала в свою квартиру! Ни тебя, ни твоего сына! И никакой Вере Геннадьевне не позволяла распоряжаться моим имуществом!
Тамара повернулась к ней с выражением усталого раздражения на лице. Она цокнула языком и покачала головой.
— Так я и знала, что тебе мозги ещё не вправили, — она достала из кармана фартука телефон и быстро набрала номер. — Вадим? Да, она здесь. И в своём репертуаре. Устраивает сцены. Да. Хорошо, передаю.
Она протянула телефон ошеломлённой Людмиле:
— Поговори с братиком, пока я закончу с ужином.
Людмила взяла трубку дрожащими пальцами.
— Алло?
— Люда, мы же договорились. Зачем ты снова устраиваешь сцены?
— Ни о чём мы не договаривались! — кровь стучала в висках. — Я просила, чтобы ты разобрался со своей матерью, а не наоборот! Где мои вещи? Почему они до сих пор не в моей квартире? И почему твоя сестра хозяйничает на моей кухне?! Как будто у себя дома!
Мать, отец, сестра и тётка жениха, с его молчаливого согласия, поиздевались над невестой — Я же вчера объяснил. Тамаре нужно где-то жить. У неё ребёнок. А мы с тобой будем жить у мамы. Это логично.
— Логично?! Это МОЯ квартира! Моя! И я никому не позволяла…
— Вечером приеду — поговорим, — перебил Вадим. — Сейчас я на работе и не могу продолжать этот разговор.
— НЕТ! — закричала Людмила так громко, что Тамара вздрогнула у плиты. — Мы разберёмся сейчас, а не вечером! Я требую, чтобы твоя сестра немедленно убралась из моей квартиры! И чтобы мои вещи вернули сегодня же! Иначе я вызову полицию!
Тамара рассмеялась — звонко, с издевкой, как смеются над глупым ребёнком.
— Успокойся, девочка, — она сняла кастрюлю с огня и повернулась к Людмиле. — Тебе у мамани будет хорошо. Восточная комната, помнишь? Утреннее солнце, большое окно с видом на парк. И вообще, тебе ли жаловаться? Ты же знаешь, как я тяжело рассталась со своим мужем. Мой Алёшка, сын, до сих пор плачет по ночам. Ребёнку нужно стабильное жильё, а не гостиница или съёмная квартира.
— Мне плевать, — отрезала Людмила. — Я не хочу ничего слушать! Собирай вещи и уходи. Сегодня ты здесь ночевать не будешь.
— Ой, какие мы грозные, — Тамара махнула рукой и прошла к холодильнику. Она открыла дверцу и, словно хозяйка, начала перебирать содержимое. — Оп-па, тут ещё остался сыр… И бутылка вина, кстати. Отлично!
Она навьючила на себя продукты и демонстративно направилась в гостевую комнату.
— Что ты творишь?! — Людмила бросилась следом. — Верни мои продукты на место!
Тамара успела скользнуть в комнату и громко захлопнула дверь прямо перед её носом. Щелкнул замок.
— Никуда я не уйду, — заявил приглушённый голос из-за двери. — Это теперь мой дом. Привыкай.
Людмила в бешенстве заколотила кулаками по двери.
— Сейчас же открой, слышишь? Открой!
В ответ раздалось только шуршание пакетов и звук открываемой бутылки. Людмила ещё раз пнула дверь ногой — так сильно, что почувствовала резкую боль в пальцах.
— Чёрт!
Она заходила по квартире, кипя от злобы.
— Что за семейка такая ужасная, а?! — воскликнула она в пустоту, продолжая расхаживать по гостиной. — Я не думала, что у Вадима настолько наглая мать! А теперь ещё и золовка, просто кошмар какой-то…
Из-за двери гостевой комнаты донёсся отчётливый смешок. Людмила остановилась и уставилась на дверь.
— Тебе смешно? — прокричала она. — Смешно?! Воровать чужие вещи, врываться в чужой дом — это смешно?!
Ответом ей стал только более громкий смех и звук включаемого телевизора.
Вадим появился около восьми, когда Людмила уже успела перебрать в голове все возможные сценарии их разговора. Она услышала звук ключа в замке и вскочила с кресла, в котором сидела, обхватив колени руками.
— Наконец-то! — воскликнула она, стоя посреди комнаты.
Вадим выглядел уставшим. Он молча прошёл в прихожую, повесил пальто и устало посмотрел на Людмилу.
— Тамара всё ещё здесь? — спросил он, хотя ответ был очевиден.
— Да, заперлась в гостевой комнате с моими продуктами! — выпалила Людмила. — Она отказывается уходить!
— Люда, успокойся, пожалуйста, — Вадим подошёл и положил руки ей на плечи. — Ты слишком нервничаешь. Тамаре сейчас очень тяжело. У неё был настоящий нервный срыв после развода, она даже неделю лежала в больнице. Ей нужно просто успокоиться, прийти в себя…
— А я-то тут причём?! Почему её проблемы должны решаться за мой счёт?
— В субботу ты станешь моей женой, — напомнил Вадим, меняя тактику. — Мы будем семьёй. Тамара — моя сестра, она часть нашей семьи. Прошу тебя, не нервничай так. Мама и так идёт нам навстречу — освобождает большую комнату для нас, с видом на парк. Всё будет хорошо, ты привыкнешь.
— НЕТ! — отрезала Людмила, отступая на шаг. — НЕТ, нет и ещё раз нет! Я никуда не поеду! Это моя квартира, и мы с тобой изначально планировали жить здесь! Если твоей сестре некуда деться, пусть снимает квартиру. Но я с места не сдвинусь.
Лицо Вадима переменилось. Тень раздражения пробежала по его чертам, и он выпрямился, глядя на Людмилу сверху вниз.
— Ты обещала меня слушаться, — жёстко сказал он. — Помнишь? «Любить и слушаться до конца дней своих» — это ведь ты говорила?
— Слушаться — не значит быть преданной рабыней, которая будет выполнять любые приказы! — возразила она, повышая голос. — А сейчас это уже не просьба, это диктат! К тому же, — она сделала паузу, с вызовом глядя ему в глаза, — ты не мой муж, а всего лишь жених.
Вадим словно получил пощёчину. Он отшатнулся, глаза его потемнели.
— «Всего лишь»? — повторил он с обидой. — Значит, для тебя я «всего лишь» жених?
Не дождавшись ответа, он развернулся и решительным шагом направился на кухню. Хлопнула дверца шкафа, зашумела вода в чайнике.
Людмила осталась стоять посреди комнаты, ощущая, как гнев постепенно сменяется усталостью. Она опустилась в кресло.
«Что я наделала? — мелькнула мысль. — Зачем довела разговор до ссоры? Может, я действительно слишком нервничаю?»
Она просидела в своей комнате почти час, размышляя над ситуацией. Злиться дальше казалось бессмысленным. Нужно было найти компромисс, какое-то решение, которое устроило бы всех.
Набравшись смелости, Людмила поднялась и направилась на кухню. Вадим сидел за столом, машинально помешивая чай.
Когда у бывшего мужа закончились деньги, он вспомнил о брошенной жене — Давай поговорим спокойно, — тихо сказала она, садясь напротив. — Я прошу тебя взглянуть на ситуацию со стороны. То, что происходит — это самый настоящий рейдерский захват. Твоя мать забрала мои вещи без моего разрешения. Твоя сестра вселилась в мою квартиру без моего ведома. Представь, что кто-то сделал бы так с тобой. Как бы ты себя чувствовал?
Вадим поднял взгляд от чашки.
— Я не думал об этом так, — признал он наконец.
— Я не часть твоей семьи… пока, — мягко заметила Людмила. — И даже когда стану твоей женой, это не значит, что я должна отказаться от своей собственности, от своего мнения, от своих прав.
Вадим задумчиво смотрел на неё, постепенно осознавая сказанное.
— Но что мне делать с сестрой? Она действительно в тяжёлом состоянии, ей нужно передохнуть.
Людмила вздохнула.
— Пусть останется здесь на сегодня, — уступила она. — Я не хочу ни с кем ругаться, тем более с твоей сестрой. Но завтра…
На следующее утро Людмила проснулась раньше обычного. Спала она плохо — всю ночь ворочалась, прислушиваясь к каждому шороху в квартире. Мысль о том, что за стенкой, в гостевой комнате, находится Тамара, вызывала странную тревогу, будто в дом проник незваный гость. Впрочем, так оно и было.
Когда в ванной послышался шум воды — Вадим принимал душ, — Людмила решительно встала с постели и натянула единственные оставшиеся в её распоряжении джинсы и футболку. Она причесалась, глядя в зеркало на своё осунувшееся лицо, и вышла на кухню.
Неприятным сюрпризом оказалось то, что Тамара уже сидела там, комфортно расположившись за столом с чашкой кофе. Она с аппетитом жевала бутерброд с сыром, листая новостную ленту в телефоне.
— Доброе утро, — формально поздоровалась Людмила, направляясь к кофеварке.
Тамара подняла взгляд и слегка кивнула, не утруждая себя ответным приветствием.
Людмила налила себе кофе и посмотрела в окно. Утреннее солнце освещало её любимый уголок города — небольшой сквер напротив дома, где она любила читать книги в выходные. Осознание того, что всё это могут отнять у неё, заставило сердце сжаться.
В кухню вошёл Вадим, свежий после душа, в белой рубашке и с мокрыми волосами.
— Доброе утро, — он по привычке чмокнул Людмилу в щёку и потянулся к кофеварке.
— Вадим, — твёрдо произнесла Людмила, стараясь не обращать внимания на присутствие Тамары.
— Я слушаю, — отозвался он, отхлёбывая кофе.
— Мои вещи, — напомнила Людмила. — Их необходимо вернуть обратно. Сегодня же.
Вадим поставил чашку на стол.
— Мы же это уже обсуждали. Вещи уже развешаны по шкафам в маминой квартире. В восточной комнате, которую она для нас приготовила. Зачем их снова перевозить?
— Затем, что они мои, — отчеканила Людмила, невольно повышая голос. — И я хочу, чтобы они были здесь к моменту когда я вернусь с работы.
Тамара фыркнула, не отрываясь от телефона.
— Может, ты не слышала, но… — начал Вадим. И если ты не вернёшь мои вещи сегодня же, я применю план «Б».
Тамара оторвалась от телефона и с интересом посмотрела на будущую невестку.
— План «Б»? — переспросил Вадим с недоумением. — Что ещё за план «Б»?
Людмила выпрямилась и спокойно посмотрела на жениха.
— Лучше тебе этого не знать, — произнесла она тихо, но твёрдо. — Но я тебя ещё раз прошу: верни мои вещи обратно в мою квартиру. Сегодня же.
С этими словами она развернулась, оставив нетронутую чашку кофе на столе, и вышла из кухни. Через несколько минут хлопнула входная дверь.
Вечером Людмила долго стояла перед дверью собственной квартиры, ощущая, как пульсирует кровь в висках. Ключ в руке казался неподъемно тяжелым. Сделав глубокий вдох, она решительно вставила его в замочную скважину и повернула.
Тишина, встретившая её в прихожей, показалась зловещей. Людмила сбросила туфли и медленно прошла вглубь квартиры, включая свет в каждой комнате.
Пусто. Людмила заглянула в шкафы — голые полки смотрели на неё с молчаливым укором. Исчезли даже те немногие предметы гардероба, которые оставались у неё с утра.
Она пересекла гостиную и опустилась на диван, обводя взглядом опустевшую квартиру. Странное чувство: вроде бы всё на своих местах — мебель, картины, книги — но нет тех мелочей, которые делают дом живым. Нет её любимого синего пледа, нет семейных фотографий, нет маленькой коллекции сувениров из путешествий.
— Отлично, — произнесла она вслух в пустоту комнаты. — Приступаем к плану «Б».
Людмила достала телефон и набрала номер. Голос на другом конце ответил почти сразу.
— Добрый вечер. Слушаю.
— Здравствуйте, — твёрдо произнесла Людмила. — Мою квартиру обокрали.
К восьми вечеру телефон Людмилы разрывался от звонков. Вадим, его мать, даже Тамара — все пытались до неё дозвониться. В какой-то момент она просто выключила устройство и положила его в ящик стола.
Она сидела напротив молодого полицейского, подробно описывая похищенное имущество, когда входная дверь с грохотом распахнулась.
— Людмила! — раздался голос жениха. — Что за чертовщина здесь происходит?!
Он замер на пороге, увидев полицейского за столом и еще одного сотрудника, методично фотографирующего шкафы и пустые полки. В углу комнаты стояла бледная Тамара, боясь даже пошевелиться.
Муж, потребовавший развод, внезапно выставил жене счёт за «потраченные годы» и получил, но, своё… Людмила даже не повернула головы в сторону Вадима, продолжая перечислять похищенные вещи:
— Двенадцать платьев, из них три коктейльных, два вечерних, остальные повседневные. Пять пар туфель, включая замшевые лодочки цвета бордо, которые…
Вадим подлетел к ней и схватил за локоть:
— Что происходит? — прошипел он.
Людмила наконец подняла на него взгляд:
— Представляешь, пока меня не было, мою квартиру обокрали, — невозмутимо сообщила она. — Все мои вещи вывезли. Все до последней заколки.
Участковый с интересом посмотрел на вошедшего:
— Вы знаете этого человека? — официально поинтересовался он.
— Да, конечно, — улыбнулась Людмила. — Это мой жених, Вадим. У нас в субботу свадьба.
— О, поздравляю! — вежливо кивнул полицейский. — Неприятная ситуация перед таким событием.
Вадим резко дёрнул Людмилу за руку, увлекая на кухню.
— Какого чёрта ты устроила? — прошипел он, когда они оказались за закрытой дверью. — Это и есть твой план «Б»? Вызвать полицию?!
— Я же просила вернуть мои вещи, — спокойно ответила Людмила, прислоняясь к холодильнику. — Ты не вернул. Поэтому я вызвала полицию. Сейчас я написала заявление о краже, и, как я понимаю, будет возбуждено уголовное дело.
— Уголовное дело?! — Вадим схватился за голову. — Да ты с ума сошла! Никто ничего не крал! Просто вещи перевезли в мамину квартиру для нашего удобства!
— Я не давала права никому перевозить свои вещи, — твёрдо ответила Людмила. — В мое отсутствие кто-то приходил в квартиру и вывез имущество. Это называется кража, Вадим.
Дверь на кухню приоткрылась, и в проёме появилось лицо полицейского.
— Извините за вмешательство, — вежливо произнёс он. — Вадим, я правильно запомнил? Похоже вы в курсе, где находятся вещи потерпевшей?
Вадим побледнел. Капельки пота выступили на его лбу.
— Мы собирались переезжать после свадьбы, и вещи просто… — пробормотал он.
— У меня есть предположение, — спокойно перебила его Людмила. — Я думаю, вещи украла моя будущая свекровь, Вера Геннадьевна. Его мать.
Полицейский кивнул и сделал пометку в блокноте.
— Вадим, — обратился он, — дело серьёзное. Есть заявление о краже, поэтому, если вы не против, давайте проедем в квартиру вашей матери.
Как только дверь захлопнулась за полицейскими, Тамара резко повернулась к Людмиле.
— Ты… — прошипела она, делая шаг вперёд. — Ты настоящая змея, ты знаешь это? Вызвать полицию на родную мать своего жениха! На неделе перед свадьбой!
— Проникновение в чужое жилище — это не просто административное дело, — ровным голосом произнесла она, глядя прямо в глаза Тамаре. — Это может рассматриваться как уголовное преступление. Ты вломилась в мою квартиру и решила здесь обосноваться. И кто из нас после этого змея?
Несколько секунд она молча смотрела на Людмилу. Затем, не говоря ни слова, бросилась в гостевую комнату.
Через несколько минут она выскочила оттуда с набитой сумкой, натягивая на ходу куртку.
— Ключи от квартиры оставь, — спокойно потребовала Людмила, протягивая руку.
Тамара с ненавистью посмотрела на неё, потом порылась в кармане и швырнула связку ключей на пол.
— Подавись! — выкрикнула она. — Братец ещё пожалеет, что связался с такой стервой!
Она распахнула входную дверь и начала лихорадочно вытаскивать свои вещи на лестничную площадку, бросая коробки как попало. Одна из них опрокинулась, и по полу рассыпались детские игрушки. Тамара, не глядя, запихивала их обратно, бормоча проклятия.
Людмила молча наблюдала за этой сценой, прислонившись к стене.
Когда Тамара выволокла последнюю сумку и с захлопнула дверь, Людмила медленно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Плечи её затряслись, и первые слёзы просочились сквозь пальцы.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Людмила вытерла мокрые глаза и пошла открывать, почти уверенная, что это вернулась Тамара, чтобы продолжить скандал.
На пороге стояла Марина. В одной руке она держала бутылку вина, в другой — пакет с логотипом любимой пекарни.
— Привет, сестрёнка, — сказала она, окидывая взглядом заплаканное лицо Людмилы. — Как прошёл план «Б»?
Людмила молча отступила, пропуская сестру. Марина быстро оглядела разгромленную прихожую, заметила разбросанные детские игрушки и понимающе кивнула.
— Вижу, весело у вас тут, — прокомментировала она, проходя на кухню. — Где твои бокалы? Нам срочно нужно выпить.
— План сработал, — тихо ответила Людмила, доставая из шкафа два бокала. — Сейчас полиция поехала к Вере Геннадьевне.
Она поставила бокалы на стол и опустилась на стул.
Муж, свекровь и золовка решили обмануть Алёну с квартирой, развод, изгнание, измена, что дальше? — Всё очень плохо, Марина, — прошептала она, когда сестра разлила вино. — Всё настолько плохо, что я даже не знаю…
Голос сорвался, и Людмила разрыдалась, уже не пытаясь сдерживаться. Марина обошла стол и крепко обняла сестру за плечи.
— Ну-ну, — ласково проговорила она, поглаживая Людмилу по спине. — Всё будет хорошо. Ты всё правильно сделала.
— Как он мог? — сквозь рыдания выдавила Людмила. — Как Вадим мог так поступить со мной? Я же его любила… Любила по-настоящему.
— А как теперь со свадьбой? — тихо спросила Марина.
Людмила пожала плечами, глядя куда-то сквозь стену.
— Не знаю. Честно, не знаю.
Поздно ночью, когда часы в гостиной уже давно пробили полночь, в дверь раздался тихий стук. Людмила вздрогнула и переглянулась с Мариной, которая всё ещё сидела на кухне, держа в руках полупустой бокал с вином.
— Кто это может быть в такое время? — прошептала Марина, нахмурившись.
Стук повторился — настойчивый, но не агрессивный.
— Думаю, я знаю, кто это, — тихо ответила Людмила и, расправив плечи, направилась к двери.
Глянув в дверной глазок, она увидела силуэт Вадима. Выглядел он совсем не так, как утром — плечи опущены, галстук съехал набок, волосы растрёпаны. Людмила помедлила секунду, затем открыла дверь.
Вадим стоял на пороге с потерянным видом.
— Можно войти? — спросил он тихо.
Людмила молча отступила в сторону, пропуская жениха. Вадим сделал несколько шагов и остановился посреди прихожей, не решаясь пройти дальше. Его взгляд упал на разбросанные детские игрушки — последнее напоминание о пребывании Тамары.
— Завтра утром все твои вещи привезут обратно, — произнёс он, не глядя Людмиле в глаза. — Мама уже собирает их.
Людмила смотрела на него долгим взглядом, в котором не было ни злости, ни ненависти — лишь бесконечная усталость и разочарование. Её словно подменили: ещё утром она кипела от возмущения, а сейчас ощущала только пустоту.
Не говоря ни слова, она подошла к маленькому шкафчику в прихожей, открыла верхний ящик и достала бархатную коробочку. Медленно, будто совершая какой-то ритуал, Людмила открыла её и извлекла помолвочное кольцо с бриллиантом — то самое, которое Вадим преподнёс ей полгода назад, опустившись на одно колено среди цветущих сакур в парке.
— Я разочаровалась в тебе, Вадим. Я столько раз просила тебя не делать этого. Я умоляла остановить вашу семейную авантюру. Но ты разрешил своей матери распоряжаться моими вещами. С твоего согласия золовка здесь устроилась как у себя дома. С твоего молчаливого одобрения Вера Геннадьевна украла мои вещи.
Она протянула кольцо Вадиму. Он смотрел на сверкающий бриллиант, не решаясь взять его.
— Людочка, прости меня, пожалуйста, — его голос дрогнул. — Я… я позволил маме зайти слишком далеко. Это моя ошибка. Я исправлю всё, клянусь тебе. Тамара больше никогда не переступит порог этой квартиры, и мама…
— За это не прощают, Вадим, — тихо перебила его Людмила. — Это просто подло. А ведь я тебя любила… очень любила. Самое удивительное? После твоей выходки у меня ничего не осталось. Вообще ничего. Теперь ты для меня чужой.
Её слова, произнесённые без надрыва, лишь с глухой тоской, ударили Вадима больнее, чем если бы она кричала и бросалась предметами. Он побледнел ещё сильнее, губы его задрожали.
— Не говори так, — прошептал он, делая шаг вперёд. — Я всё исправлю. Клянусь тебе, я всё…
Людмила покачала головой и молча развернулась. Она прошла в спальню и вернулась с небольшой спортивной сумкой, которую протянула жениху.
— Твои вещи, — пояснила она. — Я собрала всё, что ты привёз за эти годы.
Вадим механически принял сумку, глядя на неё с непониманием, будто не мог осознать, что происходящее — реальность.
— Спасибо, что ты был в моей жизни, — произнесла Людмила. — А ещё спасибо твоей матери, которая показала своё истинное лицо. Она готова была уничтожить меня, лишь бы получить своё. И спасибо тебе, что позволил это сделать. Благодарю твою сестру, которая смеялась надо мной, не стесняясь. А теперь, Вадим, — она указала рукой на выход, — дверь вон там.
Вадим стоял, словно оглушённый, всё ещё держа в одной руке сумку, а в другой — помолвочное кольцо.
— Ключи, — напомнила Людмила, протягивая ладонь.
Вадим вздрогнул, будто очнувшись от транса. Он суетливо зарылся в карман, достал связку и аккуратно положил ключи на её ладонь, слегка задев пальцами. Прикосновение, которое всего несколько дней назад вызвало бы у Людмилы трепет, теперь не пробудило ничего.
— Прости, пожалуйста, — ещё раз произнёс он с отчаянием. — В субботу свадьба… Ресторан заказан, машины, фотограф…
Людмила посмотрела на него холодным, отстранённым взглядом.
— Ничего этого не будет, — спокойно сказала она. — Ступай с миром. И если вещи завтра не будут перевезены…
Она не закончила фразу, но Вадим понял без слов. В его глазах мелькнул страх — он впервые видел эту женщину такой решительной и непреклонной.
— Пусть привозят, — добавила Людмила. — Но без тебя и без твоей матери.
Он кивнул, сжимая в руке кольцо, и молча направился к выходу. На пороге Вадим обернулся, словно хотел сказать что-то ещё, но, встретив непроницаемый взгляд Людмилы, молча вышел. Дверь тихо закрылась за его спиной.
Людмила осталась стоять посреди прихожей, глядя на закрытую дверь. В руке она всё ещё сжимала его ключи. Внезапно сил не осталось — ни физических, ни душевных. Она медленно опустилась на пуфик и низко опустила голову.
Из соседней комнаты вышла Марина. Она осторожно присела рядом с сестрой и взяла её за руку.
— Я бы на твоём месте дала ему пощёчину, — тихо сказала она.
— Зачем? — спросила она почти шёпотом. — Он сам себя наказал. Он потерял самое главное. Потерял меня.
«Свобода начинается там, где заканчивается власть других над твоей жизнью.» — Эрих Фромм
Забирай свою новую избранницу проваливайте оба, — сказала я мужу, когда терпение лопнуло