– Ты серьезно? Опять? – Марина смотрела на Алексея, прислонившись к кухонному косяку. Чашка с остывшим кофе в руке казалась неподъемной. – Пока я тут, как проклятая, каждый день шпаклюю и крашу, она считала нужным приехать и решить, какой плинтус нам выбрать?
Алексей, сосредоточенно ковыряясь в банке с саморезами, лишь буркнул что-то нечленораздельное.
– Алексей! Ты меня вообще слышишь? Она не просто посоветовала, она заявила, что наш выбор – это вызов её вкусу. Что мы, якобы, не понимаем, как должно быть!
Он поднял голову, раздраженно вздохнул, отставил банку. Его карие глаза, обычно лучистые, сейчас были тусклыми от усталости.
– Марин, ну что ты начинаешь? Я ей сказал, что у нас уже куплен плинтус. Что всё решено.
– Сказал? И это её остановило? Она стояла, как памятник, и рассказывала про важность классики, про то, как этот “современный” плинтус испортит всю атмосферу. Атмосферу чего? Её представлений о хорошем вкусе?
– Да ладно тебе, это мама… – Алексей потянулся к ней, но Марина отступила.
– Мама? Это моя жизнь, Алексей. Мои руки болят от этой штукатурки. Мои легкие забиты пылью. И я хочу, чтобы в этом доме было так, как хотим мы, а не так, как считает нужным твоя мать!
– Ты же знаешь, она беспокоится. Ей просто не нравится, что мы вложили все деньги в этот… в этот разваливающийся хлам.
– Она не беспокоится, она контролирует! Ты не видишь? Она никогда не принимала мои решения. Мой выбор одежды, моей круг общения… Теперь вот дом! Ей обязательно нужно навязать нам свое мнение. Она считает, что я не могу без её помощи, что я до сих пор маленькая девочка.
В голосе Марины прозвучала боль, которую Алексей, казалось, старался не замечать.
– Ты дурачишь, она просто хочет помочь.
– Помочь?! Она помогает, подрывая мою уверенность в себе, унижая мои вкусы и мое трудолюбие! Ты хоть раз за эти полгода сказал ей что-то против? Хотя бы намекнул, что она перегибает палку?
Алексей отвел взгляд.
– Я… не хочу с ней конфликтовать. Ты знаешь, какая она.
– Знаю. Она манипуляторка, Алексей. Она умеет включать в тебя чувство вины, заставляя делать все, как ей нужно. И ты ей позволяешь.
– Это моя мать!
– А я – твоя жена! И я заслуживаю чуть большего уважения, чем быть тенью для её амбиций! – Голос Марины сорвался. Она поставила чашку на стол, и та дрогнула, едва не проливая остывший кофе. – Знаешь, что она сказала? Сказала, что я выходила за тебя замуж не ради жизни в деревне, а ради комфорта и стабильности. Что я, видите ли, рассчитывала на квартиру в центре и путешествия на Мальдивы.
Алексей замолчал. В его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд.
– И что ты ответил? – тихо спросила Марина, уже не надеясь на искренний ответ.
– Я… я ничего не ответил.
– Конечно. Потому что ты всегда выбираешь её. Всегда.
Марина отвернулась. В этот момент она увидела в зеркале над столом отражение своих красных, опухших от слез глаз. Она внезапно ощутила себя маленькой, сломленной девочкой, которую никто не слышит.
– Знаешь, Алексей, – тихо сказала она, – я больше не могу так. Я больше не хочу жить в тени твоей матери.
***
– Зачем ты так сказала? – Алексей по-прежнему избегал смотреть ей в глаза. Он ходил по кухне, словно зверь в клетке, нервно зажимая и разжимая кулаки. – Зачем ты выставила её в таком виде?
– В каком виде? – Марина вскинула брови. – Я сказала правду.
– Правда бывает разной. Можно сказать все, как есть, а можно добавить немного яда. Ты выбрала второй вариант.
– Я просто пыталась донести до тебя, как мне тяжело. Как меня это все раздражает!
– И ты решила, что лучший способ – это наехать на мою мать? Ты понимаешь, как это звучит?
– Я не наезжала! Я выражала свои чувства.
– Чувства… – Алексей усмехнулся. – У тебя всегда все чувства очень громкие и драматичные.
Марина почувствовала, как внутри закипает гнев.
– А у тебя, как всегда, не хватает смелости даже признать, что в словах матери есть доля правды.
– Какой правды?
– Она считает, что ты мягкий. Что тобой легко манипулировать. И, знаешь что? Она права. Ты всегда уступаешь, чтобы избежать конфликтов. Чтобы всем было хорошо, кроме тебя самого.
– Это неправда! Я просто не хочу ругаться с мамой.
– Потому что тебе нравится, когда она тобой командует? Когда она решает, как тебе жить?
– Хватит! – Алексей стукнул кулаком по столу. – Я не буду это слушать. Ты постоянно меня переводишь, придумываешь мне несуществующие черты характера.
– Я просто вижу то, что ты скрываешь. Ты боишься её. И ты боишься меня. Боишься, что я могу заставить тебя сделать что-то, что тебе не хочется.
– Это абсурд!
– Правда. Помнишь, как ты хотел пойти учиться на архитектора? – Марина смотрела на него пристально, в ее глазах читалась грусть. – Но твоя мать настояла на экономическом. Сказала, что это более «серьезная» профессия. И ты сдался.
Алексей отвернулся.
– Это было давно.
– Да, но это показало, кем ты станешь всегда. Поступаешь, как велят, а не как хочешь. Она же тогда твердила, что экономист — это «надежно», что «архитекторы голодают».
– Ну и что? Я неплохо зарабатываю.
– Ты неплохо зарабатываешь, занимаясь нелюбимым делом, Алексей. И твоя мать всегда будет говорить: «Я знала, что так и будет».
– Марин, пожалуйста, прекрати. – Голос Алексея дрогнул. – Мы говорили об этом миллион раз.
– Да, и каждый раз ты защищал её, оправдывал её поведение. Хотя она никогда не уважает мои интересы. Когда я говорила, что хочу стать психологом, она сказала, что это «бесполезная профессия». Что я «слишком чувствительная» для этой работы.
– Она просто волновалась…
– Волновалась за свою власть над тобой! Ей надо, чтобы ты был послушным мальчиком, который делает все, как она скажет. Ей не нужен счастливый муж, ей нужен послушный сын.
– Это все ты придумываешь! – взревел Алексей, его голос наполнился яростью. – Ты просто хочешь разрушить нашу семью!
Марина отшатнулась, словно от удара.
– Разрушить? Я пытаюсь спасти её! Но ты не хочешь меня слышать. Ты предпочитаешь жить в иллюзии, что все хорошо.
Она вдруг увидела, как у Алексея подергивается челюсть. Он сжал кулаки до боли в костяшках. В этот момент она поняла, что он близок к тому, чтобы сорваться. И ей стало страшно.
– Ты завидуешь моей маме, – выплюнул он, – потому что она всегда была сильной и независимой. А ты… ты просто пытаешься найти себе место в жизни, обвиняя всех вокруг.
Его слова были как нож в сердце. Марина почувствовала, как рушится вся её уверенность в себе. Она замолчала, ошеломленная его жестокостью.
– Знаешь что? – тихо сказала она, с трудом сдерживая слезы. – Я больше не буду ничего объяснять. Живи как хочешь. Только не жди, что я буду играть в твои игры.
Она развернулась и ушла из кухни, оставив Алексея в одиночестве, терзаемого собственной яростью и страхом. В этот момент не было ничего важнее, чем дистанцироваться от него, от этого человека, который не мог или не хотел ее понять.
***
Удар был неожиданным. Марина почувствовала резкую боль в щеке и отлетела назад, ударившись спиной о кухонную мебель.
– Ты что творишь?! – закричала она, прижав руку к лицу.
Алексей стоял перед ней, тяжело дыша, его лицо искажено от гнева.
– Ты довела меня! – прорычал он. – Ты все время копаешься в моих ранах, вытаскиваешь на свет то, что я пытаюсь забыть!
– Ты поднял на меня руку?! – Марина смотрела на него в ужасе. – Ты ударил меня?!
Он попытался что-то сказать, но слова застревали в горле. Его взгляд был полон раскаяния и… страха.
– Я… я не хотел… – пробормотал он. – Я просто потерял контроль.
– Потерял контроль? Ты ударил меня! Ты – тряпка, Алексей! Ты всегда был тряпкой! – Марина вскочила на ноги, игнорируя боль в щеке. – Ты думал, что если будешь молчать и терпеть, то все само собой решится? Так вот не решается! Ты просто позволяешь ей властвовать над нами обоими!
– Прекрати! – закричал Алексей. – Ты сама все спровоцировала!
– Спровоцировала?! Я попросила тебя защитить меня, свою жену! Я попросила тебя хоть раз проявить характер! Но ты выбрал сторону своей матери!
Она почувствовала, как внутри поднимается волна холодной решимости. Больше не будет слез, не будет уговоров. Только факты.
– Все кончено, Алексей. – Ее голос звучал ровно и бесстрастно.
Он замер, словно громом пораженный.
– Что?
– Все кончено. Я подаю на развод.
– Ты не можешь так говорить! – Его голос дрожал. – Это глупость!
– Нет, Алексей. Глупость – это жить в постоянном напряжении, чувствовать себя ненужной и униженной. Глупость – это обманывать себя и думать, что все наладится.
Она пошла в спальню и достала из шкафа свой чемодан.
– Что ты делаешь? – спросил Алексей, следуя за ней.
– Собираю свои вещи.
– Ты серьезно? Ты уходишь?
– Да. Я больше не хочу здесь оставаться. Мне нужно уехать, чтобы начать новую жизнь. Чтобы вернуть себе себя.
Она стала методично складывать в чемодан одежду и личные вещи. Алексей стоял в дверях, беспомощно наблюдая за ней.
– Куда ты пойдешь?
– К отцу.
– К отцу?!
– Да. Он всегда меня поддерживал. В отличие от тебя и твоей матери.
Закончив собираться, Марина закрыла чемодан и повернулась к Алексею. В ее глазах больше не было слез. Только холодная решимость.
– Я отправлю тебе документы на развод через адвоката. Не нужно пытаться со мной связаться.
Она взяла чемодан и вышла из спальни, миновав ошеломленного Алексея. Она не оглянулась. Она знала, что если она оглянется, то может все изменить. А она больше не хотела ничего менять. Она просто хотела быть свободной.
***
Год прошел как в тумане. Марина сняла небольшую квартиру в городе, устроилась на работу психологом в местную школу. Работа была сложной, но приносила удовлетворение. Она помогала детям справляться с их проблемами, а заодно училась разбираться со своими.
Однажды вечером, когда она готовила ужин, раздался звонок в дверь. На пороге стоял отец. В руках он держал букет белых лилий.
– Привет, доченька. – Он обнял ее тепло и крепко. – Как ты?
– Все хорошо, пап. – Она улыбнулась. – Спасибо, что пришел.
– Я просто хотел увидеть, как ты живешь. И привезти тебе немного пирогов. Твоя любимая яблочная шарлотка.
Они сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Отец рассказывал о новостях в городе, о своих друзьях, о ее младшей сестре, которая недавно вышла замуж.
– Твой бывший муж звонил, – сказал отец, немного неловко. – Он спрашивал тебя.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось.
– Что он хотел?
– Он сказал, что очень сожалеет о случившемся. Что он осознал свои ошибки. Что он хочет все исправить.
– Он опоздал, пап. – Марина отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые подступили к глазам. – Он мог все это сказать год назад, когда я уходила. Но он молчал.
Отец вздохнул.
– Знаю. Но он говорит, что любит тебя.
– Любовь – это не оправдание для насилия, пап. Любовь – это уважение, поддержка, понимание. А я ничего этого не чувствовала рядом с ним.
– Ты права, доченька. Ты заслуживаешь лучшего.
Через несколько недель Марина узнала от своей коллеги, что Алексей женился во второй раз. Его новой женой стала девушка из соседнего поселка. Все говорили о том, как счастливы молодые, как они строят совместное будущее.
Марина не почувствовала ни радости, ни зависти. Она почувствовала лишь облегчение. Она сделала правильный выбор. Она выбрала себя.
Она стояла у окна, глядя на вечерний город. В ее квартире было уютно и спокойно. На стенах висели фотографии, сделанные во время ее путешествий – она теперь путешествовала одна, сама выбирая места и маршруты. На столе стояла ваза с живыми цветами, которые она купила себе просто так, потому что они ей понравились.
Она была свободна. И она никогда больше не позволит никому отнять у нее эту свободу.
Она протянула руку к подносу с чаем и сделала глоток. Вкус чая был приятным и терпким. Она улыбнулась. Жизнь продолжается. И она готова к новым вызовам и новым возможностям.
«Вынужден заявить: как законный наследник я требую освободить дом.» Ирина застыла от шока…