Кристина встала этим утром ни свет ни заря: надо было срочно сбегать в магазин, пока там свежий хлеб и не разметут любимые сырки, которые, по её мнению, идеально шли к чаю. Она быстро натянула джинсы, свитер, а на ноги – старые удобные кроссовки. За окном ещё было серовато, летний рассвет только встал над высотками их района.
Подходя к двери, она заметила, как в прихожей на полу валяются игрушки племянника, которого она иногда нянчит: небольшая машинка со стёршимися колёсами, пластмассовый трактор без ковша – они остались со вчерашнего дня, когда подруга заходила в гости с сыном. Кристина улыбнулась, собирая их на полку. «Хорошо, что в доме иногда бывает детский смех, пусть и чужой», – подумала она. Пока у неё самой детей не было: то работа, то ещё какие-то причины. Да и мужа не было – недавно рассталась с парнем, который оказался «не готов» к серьёзным отношениям.
Она быстро кинула в сумку кошелёк, телефон и вышла на лестничную площадку. Тёплый воздух и солнечные лучи обещали прекрасный летний денёк. Девушка спустилась на лифте, вышла во двор – тут уже сновали старушки, два студента курили на лавке. «Вроде всё как обычно», – подумала Кристина. Кивнула соседке:
– Здрасьте, тётя Валя!
– Привет, Кристинушка, с утра пораньше?
– Да вот, бегу за хлебом.
Соседка улыбнулась, поправила платок. Кристина пошагала к ближайшей «Пятёрочке», благо минут пять пешком. Совершив покупки, она набрала целый пакет: хлеб, сыр, йогурты, фрукты, пару банок консервированного горошка (на случай салата). Когда шла на кассу, прикидывала, что выйти из магазина должна примерно через 20 минут. И правда, попала в небольшую очередь, но быстро рассчиталась.
Наконец вышла из магазина, зашагала назад по уютной дворовой дорожке. На душе было тепло, ведь предстоял выходной – можно заняться домашними делами без спешки.
Однако, подойдя к своей многоэтажке, она заметила нечто странное: в подъезде, куда вело стеклянное крыльцо, толкалась женщина с ребёнком на руках, а чуть поодаль мужчина ругался с кем-то по телефону. Кристина прошла мимо них – люди были ей незнакомы, может, гости кого-то.
Уже собиралась войти в подъезд, как вдруг услышала глухой стон или плач, отдающийся эхом где-то внизу лестницы. Детский? Она остановилась, прислушалась. Плач звучал едва слышно, на полтона, будто очень слабенький. Сердце екнуло: «Может, кто-то ребёнка уронил?» Она сделала несколько шагов внутрь, опершись на прохладную стену.
– Слышите плач? – обратилась она к случайным людям, которые заходили следом.
– Да не слышу ничего, – отмахнулся один мужчина.
Другая женщина покачала головой: «Наверное, показалось…».
Но Кристина была уверена, что слышала нечто реальное. Решила идти на звук. Пройдя чуть глубже в закоулок между мусоропроводной камерой и лестничным пролётом, где обычно складируют старую мебель, она заметила небольшой свёрток. И оттуда точно – еле слышимый детский голосок, плач. Замирая внутри, она наклонилась, осторожно приподняла край одеяла. То, что увидела, потрясло до глубины души: младенец, крошка, может, недельного возраста, не больше. Щёчки бледные, губки синие от холода или – не дай бог – недоедания.
– Господи, – выдохнула она, чувствуя, как дрожат руки.
Ребёнок был замотан кое-как, в каком-то старом тонком одеяле, даже подгузника толком не было. «Это же просто брошенный!» – мелькнуло в голове. «Кто на такое способен?!»
Кристина сердцем почувствовала ужас и жалость. Сразу набрала 03:
– Алло, «Скорая», я… я нашла младенца в подъезде. Кажется, его бросили. Приезжайте скорее, адрес такой-то…
Оператор уточнял детали, Кристина пыталась сдерживать панику: «Да, жив, но плачет…» Потом, закончив, она села на корточки перед свёртком:
– Тихо, малыш, – прошептала, хотя ребёнок едва слышал. – Я не обижу, всё будет хорошо…
Младенец вздрогнул, замолчал на секунду, будто почувствовал тепло её голоса. «Мальчик или девочка?» – промелькнуло у неё. Приподняв одеяло, Кристина увидела, что это мальчик. Сердце кольнуло от понимания: совсем один, без имени, без матери.
Мимо проходили соседи, кто-то завидев сцену, приостанавливался, с любопытством вглядывался. Кристина воскликнула:
– Ребята, помогите, кто-нибудь из вас куртку снять, укрыть его, тут дует!
Одна девушка, лет 18, отдёрнула ветровку:
– Ух ты… Какой крошка. Возьмите, укройте.
– Спасибо, – кивнула Кристина.
Пока ждали скорую, одна бабуля подбежала, всплеснула руками: «Ой, людоеды! Кого бросают!» Её расспросы будто в панику вгоняли и так уже нервную Кристину. Мужчина в спортивном костюме предлагал: «Может, отнести в квартиру?» Но Кристина боялась лишних перемещений: «Вдруг надо, чтобы врачи на месте осмотрели».
Через 15 минут сирена завыла во дворе. Медики с носилками, торопливо подошли к подъезду. Кристина уже дрожала, прижимая малыша к себе, чтобы хоть как-то согреть. Врач, женщина средних лет, прикоснулась к нему и приподняла брови:
– Живой, но слабый. Надо срочно в больницу. Вы кто – мать?
– Нет, я нашла его… – она глотнула горечь. – Кажется, его бросили.
– Понятно, – врач сжала губы. – Ладно, берём его. Вы давайте свои контакты, всё равно потом милиция свяжется.
Кристина, автоматически диктуя номер телефона, паспортные данные, чувствовала, как колотится сердце. Медики укутали ребёнка в специальное тёплое одеяло, уложили на маленькие носилки. «Мальчик, – пробормотала врач, – совсем крошка».
Кристина вышла вслед за ними на улицу, наблюдая, как скорую уезжает. Пара соседей рядом продолжали ахать: «Вот это да! Что за мать? Ужас!»
Она стояла, опустив руки, забыв даже про пакет с хлебом и сырками, который оставила где-то в подъезде. В голове звучало: «Неужели люди так поступают? Бросить новорождённого в подъезде, как мусор…»
В тот же день Кристина не могла вернуться в обычное русло. Придя домой, она поставила пакет с покупками на кухню, но не было сил готовить. Позвонила подруге Оксане:
– Оксана, ты представляешь… Я сегодня нашла младенца. Прямо в подъезде!
– Что? – Оксана аж задохнулась. – Ты серьёзно? Ну как так?!
Кристина сбивчиво рассказала все детали.
Оксана была в шоке, предложила: «Может, к тебе зайти? Ты в порядке?» – «Вроде да, но голова идёт кругом. Приходи, буду рада».
Около шести вечера Оксана пришла с тортом, они налили чаю. Кристина рассказала всё ещё раз, чувствуя, как слёзы наворачиваются: «Ты понимаешь, этот мальчик… он такой маленький…»
Оксана прижала руку к груди:
– Крис, может, так случилось, что мать просто в отчаянье, не оправдываю, но…
– Я не понимаю, как можно вот так бросить. При всём отчаянье…
– Ну да, это же… ужас.
– Теперь у меня в голове… – Кристина замялась. – А что будет с ним? Сдадут в детдом, если родители не объявятся?
Оксана кивнула: «Обычно так. Или в больнице, а потом органы опеки определят. А ты-то… хочешь как-то помочь?»
Кристина сжала ладони:
– Не знаю. Может, навестить в больнице, спросить, как он. Да кому я… Не родственник…
Но в душе у неё уже зреет мысль: «А вдруг… могу ли я… взять его под опеку?» Однако звучало это абсурдно: сама не замужем, доход средний, опыта с детьми – лишь случайные посиделки с племянником. И всё-таки сердце подсказывало иное.
Наутро позвонила Кристине женщина, представившаяся капитаном полиции: «Вы та самая, что нашла новорождённого? Нужно ваше показание». Кристина сходила к ним, рассказала поэтапно всю историю. В конце спросила: «А ребёнок как?»
– Врачи говорят, он в реанимации, но жить будет, – ответила капитан. – Искать мать будем, но шансов мало: многие уезжают в другой город.
– То есть, скорее всего, он останется сиротой? – прошептала Кристина, ощутив боль.
– Возможно. Разве что явится бабушка или кто-то ещё. Но обычно в таких случаях детей передают в Дом малютки, потом ищут приёмную семью.
Кристина вышла от них в полудрёме. Ей всё хотелось сделать что-то ещё. На работе еле-еле выполнила нужные дела, начальница заметила её растерянность: «Кристина, всё в порядке?» – «Да, так, семейные дела». Она не стала рассказывать.
Вечером позвонила в больницу: «Здравствуйте, я Кристина, нашедшая малыша… Можно узнать, как он?» Дежурная сестра признала: «Состояние средней тяжести, но стабильное. Говорят, если всё хорошо, через пару дней переведём в обычное отделение.»
В груди вспыхнуло тёплое облегчение: «Слава богу, жив!»
Спустя неделю Кристина, собравшись с духом, пошла в больницу, где лежал малыш. Нашла педиатрическое отделение, представилась: «Я та, кто нашёл этого мальчика… могу ли я навестить его, хотя бы взглянуть?» Её пропустили, так как она была значимым свидетелем, плюс педиатр – женщина лет сорока – проявила понимание: «Раз вы так переживаете, можете взглянуть».
Она увидела крошечное тельце в детской кроватке, подключённое к нагревательной лампе. Мальчик спал, кротко сопя. Сердце Кристины сжалось. Несколько минут стояла, глядя на его крохотные пальчики, и в душе зарождалось что-то необратимое: «Я хочу, чтобы он не оказался один. Хочу…» Но боялась сформулировать это в словах.
Педиатр тихо подошла:
– Он окреп за эти дни, – сказала с улыбкой. – Мы временно называем его Мишкой. Будем искать опекунов, если родня не найдётся.
– А как это – опекунов?
– Ну, если мать не объявится, органы опеки передадут малыша в приют или сразу на усыновление. Иногда находят приёмных родителей.
Кристина кивала, комок в горле не давал говорить. «Что если я стану этими родителями?» – звучало внутри. Но она понимала: «Я одна, без мужа, не факт, что мне дадут».
Домой она вернулась в смятении. Позвонила маме в другой город:
– Мам, представляешь, я нашла младенца… – рассказала. – Он жив, сейчас в больнице. Мне так жаль его, душа плачет.
Мать долго молчала, потом вздохнула:
– Доча, у тебя всегда было доброе сердце. Но это ж громадная ответственность…
– Я… не знаю. Вдруг это моё призвание?
– Если ты чувствуешь, что готова стать матерью, действуй. Но учти, одной будет непросто.
– Да, понимаю.
И всё же эта мысль всё глубже в ней укоренялась.
Прошла пара недель. Малыша уже перевели из больницы в специализированное отделение, где наблюдают за подкидышами, и готовили передачу в детский дом. Кристина не могла спать спокойно, всё думала о нём. В один из дней пошла в районную службу опеки и сказала:
– Я Кристина, та, кто нашла младенца в подъезде… Я бы хотела уточнить, возможно ли мне стать усыновителем или опекуном.
Сотрудница опеки – женщина с добрыми глазами – подняла брови:
– Вы одна? Без мужа?
– Да, не замужем. Но у меня есть стабильная работа, своя квартира.
– Принципиально это возможно. Закон не запрещает одинокой женщине усыновить ребёнка. Но нужно пройти процедуру: курсы приёмных родителей, медобследование, справку о доходах, характеристику, проверку жилищных условий.
– Я готова, – тихо, но уверенно сказала Кристина.
Женщина кивнула:
– Хорошо, пишите заявление, я объясню порядок. Но учтите, если объявится биологическая мать, будет другая история.
– Понимаю, – глухо ответила Кристина. «Сомневаюсь, что мать объявится», – подумала она.
Так начался непростой путь: сбор справок, прохождение врачей, обучение в школе приёмных родителей. На работе она оформила небольшой отпуск, начальница, узнав причину, хоть и удивилась, но поддержала: «У нас есть соцпрограмма, поможем тебе, не переживай». Подруга Оксана была в восторге: «Это так круто! Ты героиня!»
Конечно, у Кристины бывали кризисы. Ночами она лежала, уставившись в потолок: «А вдруг не справлюсь? Ведь быть матерью – это не просто куклу качать. Денег хватит ли? А ребёнок растёт без отца…» Периодически ей снилось, что она не может уложить малыша спать, он плачет, а никто не помогает. Она просыпалась в холодном поту.
Но на утро вспоминала его крошечное личико, те пальчики, и чувство решимости возвращалось. «Это не случайно произошло. Судьба».
Проверки опеки заняли ещё месяц. Пришли инспекторы к ней домой, осмотрели двухкомнатную квартиру: аккуратная кухня, светлая комната, приличный ремонт, детского уголка, правда, пока нет. Кристина отшутилась: «Если всё выйдет, сделаю милый уголок, обои с мишками».
Инспекторы задали кучу вопросов: «Почему хотите усыновить? Родственники не против? Как планируете воспитывать?» Кристина отвечала честно, иногда краснела, но слова её звучали искренне. Кажется, она произвела хорошее впечатление.
В конце лета её вызвали в отдел опеки и торжественно вручили заключение: она может быть усыновителем. «Теперь осталось дождаться решения суда конкретно по этому ребёнку», – пояснила сотрудница. – «Но, учитывая, что он подкидыш, мать не объявилась, шансы очень велики».
Кристина почти прослезилась: «Спасибо… Я очень хочу подарить ему семью».
Дальше нужно было судебное слушание, поскольку ребёнку присваивался статус «находящегося в лишении родительского попечения» и передавался на усыновление. Адвокат, которого она наняла, сказал: «Дело простое, вы – спаситель, шансы 99%.»
Пока шли формальности, Кристина получила разрешение навещать малыша в детском отделении. Там ютились несколько младенцев, у каждого своя история: кто-то от наркозависимой матери, кто-то найден в магазине. Когда она впервые взяла того самого мальчика на руки, ей стало не по себе от волнения:
– Как ты, зайчик? – прошептала, держа его осторожно, словно хрупкую фигурку. Мальчик уже чуть подрос, смотрел большими глазами, потягивал ручками.
Воспитательница улыбнулась: «Ему нужен взрослый контакт. Хорошо, что вы приходите». Кристина сидела на стуле, прижимая малыша к груди, чувствуя неведомую ранее радость. «Пусть пока формальности, но в душе уже считаю его сыном», – подумала она.
В конце августа состоялось судебное заседание: Кристина, судья, представитель опеки. Судья зачитала: «Признать ребёнка… лишённым родительского попечения… предоставить право на усыновление гражданке…» Кристина еле стояла на ногах. Когда услышала: «Поздравляем, решение вступает в силу через 10 дней», она поняла, что всё свершилось.
– Вы можете назвать его, как пожелаете, – сказал представитель опеки.
– Я буду звать его Матвеем, – улыбнулась Кристина. – Имя идёт от силы и мужества, ведь он выжил вопреки всему.
Через полторы недели она официально получила все документы, свидетельство о рождении, где была записана как мать. Чувства захлёстывали. Она устроила небольшое чаепитие с Оксаной и ещё несколькими друзьями, да и мама приехала из другого города. Все радовались, хоть и понимали: теперь жизнь Кристины изменится.
В тот осенний день, когда Кристина забирала Матвея из детского учреждения, он был упакован в голубой конверт, милый такой. Девушка принесла крохотные ползунки, чепчик, но всё равно чувствовала, что руки дрожат. «Это правда мой сын теперь», – думала она, прижав его к себе.
– Не волнуйтесь, справитесь, – подбадривала воспитательница. – Главное – любовь и терпение.
Кристина отвезла малыша на такси домой. Водитель, мужчина лет сорока, заметив, как нежно она держит младенца, спросил: «Первый ребёнок, наверное?» – «Да, усыновлённый», – с гордостью призналась Кристина. «О, дело благое», – уважительно кивнул водитель.
В своей квартире она заранее подготовила уголок: поставила кроватку, повесила мобиль с висящими зверьками, застелила мягким пледом. На комоде – пелёнки, памперсы, бутылочки. Подруга помогла составить список всего нужного. Когда Кристина впервые положила Матвея в эту кроватку, он пискнул, фыркнул и… расплакался. Она, задыхаясь, подхватила его на руки, начала укачивать:
– Не плачь, сынок. Я рядом, мама здесь, – бормотала и сама чуть не плакала от трепета.
Постепенно малыш затих, прижался к её тёплому плечу. В комнате воцарилась особая атмосфера, будто исчезла прежняя пустота.
Разумеется, не обошлось без сложностей: бессонные ночи, колики в животике, неожиданные температуры, вылазки к педиатру. Кристина могла лишь смеяться: «Ну вот, окунулась в материнство с головой». Иногда она хваталась за телефон, звоня Оксане в слезах: «Он не спит уже два часа, орёт, я не знаю, что делать!» Подруга советовала: «Попробуй дать укропную водичку» или «Поменяй смесь».
По утрам Кристина вставала разбитая, но как только видела улыбающуюся мордашку Матвея (он уже начал расплываться в первой бессловесной улыбке), душа расцветала. «Все жертвы стоят этого», – повторяла себе.
Мама Кристины, приехав пожить на неделю, помогла с хозяйством: готовила супы, стирала пелёнки. «Молодец, дочка, что не побоялась», – хвалила она. Кристина благодарно кивала, поглядывая, как Матвей лежит на коврике, разглядывая погремушку.
Ко всему прочему, к Кристине приходили иногда журналисты (или хотели прийти): кто-то из полиции растрепал про «героическую спасительницу». Но она отмахивалась от публичности, стесняясь. Считала, что ничего героического – просто случай и её человеческий долг.
Спустя пару месяцев после усыновления, когда Матвею было уже около 5—6 месяцев, Кристина получила странное письмо по почте. Не было обратного адреса. Внутри – записка: «Прости меня, я не смогла…» – и всё. Похоже, это могла быть та самая биологическая мать? Или просто чья-то злая шутка? Кристина читала эти слова, ощущая смешанные чувства: «Может, это мать, которая вдруг осознала ошибку?»
Но было поздно, законное родительство у Кристины, биологическую мать лишили прав, если это она вообще. Малыш растёт и обретает будущее. Кристина бросила письмо в стол, решив, что не даст никому разрушить их покой.
Коллеги на работе однажды собрались, сделав Кристине небольшой подарок – корзину с детскими вещами. Она была тронута: «Вы такие добрые! Спасибо!» Некоторые ворчали: «Ну, сложно самой поднимать ребёнка…» Но большинство поддерживали. Начальница официально одобрила её декрет, хотя Кристина пыталась работать частично удалённо: «Дома, когда малыш спит, я могу сводить отчёты в 1С».
Соседи в подъезде, которые помнили тот день, когда Кристина нашла свёрток, теперь смотрели на неё с уважением: «Настоящая мать», – говорили они. Один из соседей, мужичок в возрасте, даже предлагал иногда посидеть: «Я дед троих внуков, могу помочь», – но Кристина вежливо отказывалась, опасаясь перегружать чужих.
Когда наступил декабрь, Матвею было уже около семи месяцев. Он научился переворачиваться, пытался ползать. Кристина решила устроить дома маленький праздник в честь Нового года. Купила крошечную ёлку в горшке, украсила блёстками. Пришла Оксана с мужем, мама Кристины тоже приехала – все сели за стол, а в центре внимания, конечно, Матвей.
– Агу! – весело гукал он, хватая рукой за мишуру.
– Эй, осторожней, дружок, – смеялась Кристина, отнимая блестящий дождик, чтоб не сунул в рот.
Все поднимали тосты: «За семью! За чудо! За то, что он выжил и обрёл маму!» Кристина растроганно улыбалась, чувствовала, как в душе льётся тихое счастье. Несмотря на все трудности, она была в своей тарелке.
Вспоминая момент, когда она увидела того крошку в подъезде, Кристина удивлялась: «А ведь могла я пройти мимо или испугаться…» Но нет, что-то внутри вело её к спасению ребёнка. «Как хорошо, что я не струсила», – повторяла. Теперь Матвей рос её сыном, хоть и не по крови, но по любви.
Иногда на душе ворочалась тяжесть: «А что, если однажды биологическая мама придёт?» Но друзья и адвокат говорили: «Юридически ребёнок теперь твой, она лишена прав, всё оформлено. Не бойся». Кристина всё равно молилась, чтобы та женщина не объявилась с претензиями.
Когда Матвею исполнился годик, Кристина любила перед сном разговаривать с ним, будто он понимал. Держала его на руках в полутёмной комнате:
– Ты знаешь, сыночек, как мы с тобой встретились? Я шла с магазина, была обычная суббота… – она шёпотом пересказывала произошедшее, хотя малыш, конечно, не улавливал смысл. – Но я верю, нас свела судьба. Не бойся ничего, я всегда буду рядом.
Мальчик гулил, прикасался к её волосам. Сердце женщины наполнялось таким теплом, которого она раньше не знала. Ни один мужчина, ни одна подруга не могли дать этого материнского чувства.
Шли месяцы. Матвей потихоньку рос, учился ходить, говорить первые слова: «Ма-ма», «Ба-ба». Кристина вернулась к работе на полставки, няня приходила на пару часов. Подруга Оксана, бывало, помогала, брала малыша на прогулку.
Кристина чувствовала, что жизнь обрела ясную цель и глубокий смысл. Ни о чём не жалела. Инженер Роман из соседнего отдела начал за ней ухаживать, намекать на совместные выходы. Кристина улыбалась: «Может, когда Матвей подрастёт». У неё были приоритеты.
Прошло лето, настала осень, Матвею около двух лет – весёлый, озорной. Как-то раз они вместе вышли из подъезда, где всё началось. На лице Кристины была спокойная радость. Соседка тётя Валя, увидев Матвея, всплеснула руками: «Ну ты глянь, какой здоровый! А ведь помню день, когда ты нашла его!»
Кристина сжала ручку сына:
– Да, тот день перевернул всё, – тихо сказала она.
Малыш с любопытством смотрел на улицу, на голубей. Кристина опустилась к нему:
– Пойдём, мой родной. Нас ждёт столько всего хорошего.
За этим словами они неспешно двинулись к детской площадке. В душе Кристины больше не было тревоги или сомнений. История с брошенным ребёнком нашла логичный и счастливый конец: Матвей получил любящую маму, а Кристина – сына, которого, возможно, ей самой было предназначено судьбой вырастить. И эта история не нуждалась в продолжениях, потому что уже сейчас было ясно: всё сложилось так, как должно.
— А ты, разве не для нашей семьи работаешь? Зачем тогда зарплата, если не в общий котёл? — возмутился муж