— У нас долг за квартиру уже 180 тысяч. Шесть месяцев не оплачено.
Он рассеянно кивнул, не отрывая глаз от телефона. Дети уже спали — самое время для серьёзного разговора.
— Послушай, — она мягко забрала у него телефон, — я знаю, что в такси сейчас тяжело с заработком. Может, стоит подумать о чём-то другом? Мой брат предлагает устроить тебя в айти-компанию, там есть курсы переквалификации…
Андрей поморщился: — Опять эти курсы? Марин, мне тридцать семь лет.
— И что? — она придвинулась ближе. — Зато через год будешь получать в три раза больше. У нас трое детей, ты помнишь об этом? Тем более, Настя в одиннадцатый класс идёт. Ты подумал, как мы за институт платить будем? Даже с моей работой нам не хватает.
Он подошёл к окну. За стеклом мигала вывеска круглосуточного магазина, окрашивая кухню то красным, то белым.
— Марин, — его голос звучал глухо, — я должен тебе кое-что сказать.
Она замерла, чувствуя, как холодеет всё внутри. Только не это!
— Я… я не работаю в такси. Я вообще не работаю. Уже третий год.
— В смысле?!
Тишина на кухне стала звенящей. Было слышно, как тикают часы и гудит холодильник.
— В смысле, ты не работаешь? — она не узнала свой голос. — А куда ты уходишь каждое утро?!
— У Вовки, — он всё ещё стоял к ней спиной. — Я не тот, кем ты хочешь меня видеть. Я не работаю. Мы играем в PlayStation и пьем пиво. Перехватываю у родителей… Я не могу больше врать. Я так живу, а ты меня не принимаешь таким. Я так устал…
Марина медленно встала. В голове шумело.
— Три года? — переспросила она. — Три года ты просто… играешь?
Он повернулся — в глазах стояли слёзы: — Я думал, что устроюсь. Правда пытался, но все эти должности — скука и низкие оплаты. Мы и так нормально живем, ты не видишь?… А потом Вовка купил новую приставку, и как-то… затянуло.
— Затянуло? — она истерически рассмеялась. — Затянуло?! У нас трое детей! Настя мечтает научиться управлять бизнесом! Как ты делал раньше. Мы 5 лет не были в отпуске! Я беру дополнительные смены в больнице, чтобы купить детям хорошую одежду! А тебя, значит, затянуло?!
Марина подошла к шкафчику, достала любимую раскрашенную детскими пальчиками кружку младшего сына, налила воды. Руки дрожали.
— А что ты можешь? — спросила она, отпив глоток. — Что ты вообще можешь, кроме как играть в свои игрушки?
— Мам? — в дверях появилась заспанная Настя. — Что случилось? Почему вы кричите?
Марина посмотрела на дочь — копия отца, те же глаза, тот же упрямый подбородок. Девочка, которая мечтает управлять крупными компаниями. Которая верит, что её папа — самый лучший.
— Ничего, солнышко, — она заставила себя улыбнуться. — Иди спать. Мы просто обсуждаем взрослые дела.
Когда Настя ушла, Марина повернулась к мужу: — Мы сделаем это постепенно.
— Что?
— Дети любят тебя, ты лучший папа на свете, но ты отвратительный муж. Что, вообще, мужского тебе осталось? Ты играешь! В игры. Ты это понимаешь? Пока я работаю, а твои дети учатся ты играешь в стрелялки в подростками!
Он встал — всегда такой красивый и пресный, а теперь ещё маленький с этим детским взглядом… Как на маму смотрит провинившийся мальчишка.
— Ты права, — прошептал он. — В этот раз нам стоит принять все, как есть. Я тоже больше так не могу, а ты хочешь меня переделать, чтобы я был другим. Я старался, но я так не могу. Мне нормально без амбиций, которых ты от меня ждешь.
Через полчаса входная дверь тихо закрылась. Им многое еще предстоит пройти вместе, но уже не так. Даже измену простить можно, но не этого шкодливого мальчишку. Марина села за кухонный стол, посмотрела на квитанции. Затем достала телефон, нашла номер брата.
«Привет. Помнишь, ты говорил про курсы программирования? Я хочу записаться. Да, в тридцать пять. Нет, не поздно. Я должна вытащить нас сама. Я буду учиться и возьму подработку. Моя жизнь поменяется, брат. И обязательно станет лучше, вот увидишь.»
Ты что, не можешь моей сестре помочь? – психовал муж. – Подумаешь, какие-то три миллиона! У тебя же есть заначка