Катя сидела напротив Антона, в её руках остывала вилка с недоеденной пастой. Слова мужа повисли в воздухе, гулко отзываясь в голове: «Так будет справедливо».
— Раздельный бюджет? — переспросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Антон усмехнулся, будто удивляясь её вопросу:
— Да. У каждого своя карта, свои деньги. Ипотеку, коммуналку — пополам. Ну, а остальное… Это же логично.
«Логично,» — эхом отозвалось в мыслях Кати. Ещё три года назад, когда она предложила тот же вариант, аргументируя разницей в их зарплатах, Антон был категорически против.
— Какая разница, кто больше зарабатывает? — говорил он тогда. — Мы семья, одно целое! Если будем считать копейки, доверие разрушится.
Тогда его слова показались ей правильными, трогательными. Она согласилась: оплачивать больше её не тяготило, ведь это был их общий дом, их семья.
Теперь, смотря на мужа, Катя больше не видела в нём партнёра. Перед ней стоял человек, который ловко подстроил свои принципы под удобные обстоятельства.
— А чем это, по-твоему, отличается от того, что я предлагала раньше? — её голос звенел от напряжения, взгляд пронзал его насквозь.
— Всё изменилось, — Антон равнодушно пожал плечами, будто объяснял что-то очевидное. — Тогда я только начинал карьеру. А теперь я зарабатываю больше. Это… справедливо.
— А когда я зарабатывала больше, тоже было справедливо, что я платила почти за всё? — её голос дрогнул, но Антон, казалось, не заметил. — Ну… — он замялся. — Тогда ты сама этого хотела.
Катя в изумлении замолчала, пытаясь осмыслить его слова. Он говорил так буднично, словно её вклад был чем-то само собой разумеющимся, не заслуживающим внимания.
— Ты вообще понимаешь, что говоришь? — наконец произнесла она, глядя на мужа.
Антон скрестил руки на груди, его лицо выражало явное неудовольствие.
— Катя, ну ты опять заводишь старую песню про то, как всё держалось на тебе. Да, ты помогала. Но это же нормально для жены, правда?
— Нормально? — голос Кати задрожал, но она заставила себя говорить спокойно. — Значит, когда я вкладывалась в нашу жизнь, это было «нормально». А как только твои дела пошли в гору, ты решил пересчитать всё по-новому?
Он хмыкнул:
— Ну, извини, но у тебя странные претензии. Может, это просто зависть?
Катя посмотрела на него с недоверием, будто перед ней сидел совсем другой человек.
— Зависть? — переспросила она, пытаясь не рассмеяться от абсурдности. — Антон, если бы не мои связи, мои деньги и мои нервы, у тебя бы не было никакого «успеха».
Муж покачал головой, словно с сожалением:
— Ох, ну опять начинается… Ты вообще понимаешь, что я всего добился сам? Я работал, учился, пробивал себе дорогу! Да, ты была рядом, поддерживала — но разве это не нормально для жены?
Сердце Кати дрогнуло. Она вспомнила, как не спала ночами, помогая ему с проектами, как организовывала встречи с нужными людьми, как тянула семью, пока он «искал себя». Всё это она считала частью их общего пути.
— Нормально? — переспросила она. — Нормально выжимать из человека всё, что можно, а потом сказать «спасибо, дальше я сам»?
Антон отмахнулся:
— Ну вот, опять в жертву себя ставишь. Знаешь, Катя, мне это уже надоело.
Он поднялся из-за стола и, хлопнув дверью, ушёл в спальню.
Катя осталась одна. Она сидела в тишине, глядя на пустую тарелку. Боль внутри сменилась холодной решимостью.
«Хорошо, Антон, — подумала она, — ты хочешь играть по своим правилам? Тогда готовься, что я сыграю по своим».
На следующий день Катя принялась разбирать документы, связанные с их имуществом. Формально квартира была оформлена на них двоих, и половина действительно принадлежала Антону. Но всё остальное — техника, мебель, машина — было куплено на её деньги. Большая часть этих покупок до сих пор оставалась в кредитах, которые выплачивала она одна.
Катя задумчиво посмотрела на стопку бумаг. Антон всегда уверял, что «семейные траты нужно делить», но, как выяснилось, эти слова не распространялись на его участие в погашении займов.
«Хорошо, — подумала Катя, — раз уж он хочет справедливости, то получит её. Пора расставить все точки над i.»
Когда Антон поздно вечером вернулся домой, она встретила его с улыбкой:
— Привет. Как прошёл день?
Он удивлённо посмотрел на неё:
— Хорошо. А ты как?
— Тоже прекрасно, — ответила она, как ни в чём не бывало. — Думаю, ты был прав насчёт раздельного бюджета. Это так… освежает.
Его лицо просияло.
— Вот видишь! Я же говорил, что это разумно.
Катя кивнула, но внутри кипела. Она понимала: её муж всегда жил в иллюзии своей непогрешимости. И сейчас, получив власть и деньги, он чувствовал себя на вершине мира.
Но у Кати был план. Она решила выждать. Пусть расслабится, поверит, что всё идёт так, как он задумал. А потом ударить. Точно, больно, так, чтобы у него не осталось ни единого шанса оправдаться.
«Ты хотел справедливости, Антон? — пронеслось у неё в голове, пока она смотрела на его самодовольное лицо. — Что ж, ты её получишь».
Антон сидел за кухонным столом, пытаясь переварить услышанное. Его взгляд метался от распечаток переводов, которые Катя выложила перед ним, к её холодному, сосредоточенному лицу.
— Катя, это смешно, — наконец выдавил он. — Ну какие расписки? Это же наша общая жизнь! Мы строили её вместе!
— Правда? — её голос был тихим, но каждое слово ударяло, как молот. — А где это твоё «вместе» было, когда ты предложил разделить бюджет? Где было наше «общее», когда ты говорил про поровну?
Антон попытался улыбнуться:
— Ты просто перегреваешься, Кать. Скажи честно, тебе не нравится, что я больше зарабатываю?
Катя усмехнулась.
— Ты до сих пор этого не понял, да? Меня не волнуют твои деньги, Антон. Меня волнует только одно — справедливость, о которой ты так любишь говорить.
Она придвинула к нему документы, отмеченные яркими стикерами: оплата ремонта, его ноутбука, их поездки за границу.
— Всё это платила я. Всё это ты называл «единством семьи». А теперь, когда твой счёт вдруг стал больше моего, ты решил, что я не заслуживаю делить с тобой ничего.
Он выпрямился, постукивая пальцами по столу.
— Это абсурд. Даже если ты права… Я не позволю тебе так просто разрушить семью.
Катя резко поднялась.
— Антон, это не я её разрушила. Ты сделал это сам, когда решил, что я тебе больше не нужна как партнёр, а только как удобный ресурс.
Его лицо налилось краской.
— Ты не имеешь права требовать половину! Квартира куплена вместе, я тоже работал!
— Ты работал, — спокойно кивнула она. — И квартира действительно наполовину твоя. Но вот всё остальное — техника, мебель, машина — это мои деньги, мои кредиты и моя ответственность. Я забираю это себе. Ты ведь сам хотел, чтобы всё было по-честному.
— Ты преувеличиваешь! — его голос сорвался. — Да, ты вкладывалась, но я тоже…
— Тоже? — она усмехнулась. — Антон, если бы не моя помощь, ты даже на эту работу не устроился бы. Или напомнить, как ты «случайно» оказался под руководством моего бывшего начальника? Кто организовал ту встречу?
Он резко встал, перевернув стул:
— Это что, шантаж?
— Нет, Антон, — её голос оставался ровным. — Это то, чего ты сам хотел. Разделим всё: квартира пополам, а всё, что куплено на мои деньги, я забираю себе. Ты учил меня справедливости — пора ей воспользоваться.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли. Её спокойная уверенность обезоруживала.
— У нас был шанс, Антон, — продолжила Катя. — Но ты предпочёл выгоду вместо любви. Теперь я предпочитаю свободу вместо лжи.
Антон схватил документы, отчаянно пытаясь найти лазейку, чтобы оправдать себя. Но всё, что он видел — это доказательства её вклада, от которых было невозможно отмахнуться.
— Ты правда это сделаешь? — спросил он, подняв на неё растерянный взгляд.
— Да, — ответила она, не дрогнув. — Потому что ты уже всё сделал.
Спустя месяц Катя окончательно завершила все формальности развода. Она покинула квартиру, которую Антон оставил себе, переведя ей сумму компенсации. Она купила небольшую, но уютную студию практически в центре города, где впервые за много лет чувствовала себя свободной.
Антон же раздавал друзьям и коллегам свою версию событий.
— Можете представить? — возмущался он в мужской компании. — После всего, что я для неё сделал, она решила, что я ей что-то должен!
Кто-то кивал сочувственно, кто-то незаметно усмехался — слишком уж однобокой казалась его история.
Катя избегала общих знакомых. Она не хотела вступать в объяснения или оправдания. Для неё это была закрытая глава.
Однажды вечером она сидела на балконе своей новой квартиры с чашкой чая. Смотрела на огни города и думала, как странно изменилась её жизнь. Да, было тяжело. Да, иногда накатывали обиды. Но вместе с этим приходило и новое чувство — лёгкость.
Телефон завибрировал. Сообщение от Антона:
«Катя, может, поговорим? Я всё осознал. Давай начнём с чистого листа».
Она грустно улыбнулась и удалила сообщение. Антон ничего не осознал — он просто боялся быть один.
Катя встала и закрыла дверь балкона. Её ждал новый день, полный возможностей. Теперь она была свободна не только от брака, но и от иллюзий.
Настоящая жизнь только начиналась.
Ты что, не можешь моей сестре помочь? – психовал муж. – Подумаешь, какие-то три миллиона! У тебя же есть заначка